скачать книгу бесплатно
Обилич попыталась улыбнуться, но получилось не очень.
– Кто твоя подружка? – спросил Савко с улыбкой, накидывая на плечи Милены свою куртку.
– …Милена Маркович, – прошептала напуганная девушка.
– Ух ты, она еще и разговаривает! – улыбнулся великан. – Не бойся, мы – хорошие.
– Я и не боюсь… – соврала девушка.
– Уходим, ребята! И быстро! – скомандовал Лазарь.
Группа направилась в сторону своей временной базы. Сава взял Милену на руки, иначе бы идти пришлось долго. Горан шел позади всех.
– Эй, Горан! – окликнул его Сава. – Я сочинил стишок. Хочешь послушать?
– Нет, – буркнул Павлович.
– И тем не менее. – Савко откашлялся довольно артистично. – Итак. Покров спадет, падут оковы, обнажатся тайны, и это все не ново. Скоро будет жарко, Горан… – Он сделал паузу. – По-моему, класс! – он широко улыбнулся. Сенка про себя повторила нехитрый стишок Савы и сама не заметила, как запомнила его навсегда.
Глава X
Понедельник наступил быстро и даже внезапно, не давая достаточно времени к нему подготовиться. В это утро Мария проснулась позже обычного. За окном стеной шел снег, и не было никакого желания выбираться из-под теплого одеяла. Она окинула быстрым взглядом белый потолок, затем, шумно выдохнув, села на кровати. На прикроватной тумбочке лежало письмо от Милоша. Мария снова взяла его в руки и пробежалась по тексту глазами.
– Надеюсь, меня убьют раньше, чем я зайду слишком далеко, – прошептала она и натянуто улыбнулась чему-то. – Настолько, что не смогу остановиться…
Не спеша она стала собираться на вторую встречу с бароном Ротшильдом. Приготовив себе нехитрый завтрак из яичницы и бутерброда с ветчиной, она просматривала на компьютере последние сводки новостей. Вдруг зазвонил мобильный телефон, на табло высветился номер доктора Зева. Лазарь взяла трубку.
– Доброе утро, моя дорогая! – Гэбриэл был в отличном расположении духа, судя по голосу, весел и бодр. – У меня есть хорошая для тебя новость! Интересно?
– Сгораю от любопытства, – проговорила Мария, кусая бутерброд и закатывая глаза.
– У меня есть все основания повысить тебе зарплату! На счет моей скромной фирмы только что поступила плата за услуги. На месяц вперед! – буквально задыхался от радости Зев.
– От Ротшильда, я полагаю?
– Именно! Его секретарь внес плату за два еженедельных сеанса.
– Речь шла об одном. – Наконец Мария доела завтрак.
– Передо мной лежит распечатка с комментарием, и тут черным по белому написано «два». Тебе что, не хочется продвинуться по карьерной лестнице? Ты хотя бы представляешь, какой это успех для такого молодого специалиста, как ты?
– Гэбриэл, – перебила его девушка, – все это замечательно, но я не вижу причин проводить два сеанса в неделю, потому что его случай не тяжелый и не требует такого глубокого вмешательства.
– Ну, моя дорогая, ты прекрасно знаешь, что где решается одна проблема – начинается другая. И даже барон не будет исключением. Работай на отлично… я хочу, чтобы и его друзья к нам обращались.
– Зачем?
– Напишу потом мемуары, как у меня лечились великие… – мечтательно ответил Зев.
– Ясно. Это все?
– Загляни в офис сегодня после сеанса. Тут кипа карточек, которые ждут не дождутся, пока ты с ними разберешься. – Тон Гэбриэла изменился, ему явно не понравилось отсутствие энтузиазма у Лазарь.
– Буду. – Девушка повесила трубку и отложила телефон в сторону.
На часах была половина одиннадцатого, когда Мария вышла из дома и спустилась в метро. В такой снегопад добираться до центра города наземным транспортом было рискованно.
Без пятнадцати двенадцать Лазарь свернула на нужную улицу и направилась к дому из красного кирпича. У первого же здания рядом с дверью с громким названием «Читальный зал христианской науки» стоял пожилой афроамериканец, одетый, казалось, во всю имеющуюся у него одежду, и кричал осипшим голосом всем проходящим мимо о предстоящем конце света. Очередном. Мария хмыкнула, проходя мимо него, но потом вдруг остановилась и посмотрела на старика с нескрываемым любопытством. Тот, поймав на себе ее взгляд, вдруг замолчал. Потом он огляделся по сторонам, глубже укутался в бесчисленные кофты и, подышав на руки в рваных перчатках, направился к девушке.
– Ты мне веришь? – спросил он, заглядывая ей в глаза. – Знаешь, почему я говорю об этом только тут и только по понедельникам? – заговорщическим шепотом спросил он. Девушка мотнула головой. – Потом что каждый понедельник я жду, когда мимо меня пройдет тень… – он стал быстро озираться по сторонам, – в этих книгах там, – он указал на дверь, – так много пишут про скользящую тень. Я читал, что тень пройдет мимо меня и зайдет в красный дом, и вот тогда… тогда до конца света останется совсем чуть…
– Удачи… – улыбнулась Мария и направилась по нужному адресу. Бродяга стоял на дороге и смотрел ей вслед, не обращая внимания на сигналящую ему машину. Он видел, как незнакомка подошла к калитке и позвонила в дверь – ей открыли, и она зашла внутрь. Старик подбежал к калитке и увидел, как девушка поднимается по ступенькам и заходит в дом. Он посмотрел на свои ноги, и ему показалось, что он видит тень, ухмыляющуюся ему.
– Тень пришла… – прошептал он. – Тень! – закричал он. – Конец света грядет! – продолжал он кричать, убегая прочь с этой улицы.
На пороге Марию снова встретил Вук. Сегодня Бранкович был явно не в духе и даже не стал с девушкой разговаривать или задавать каверзные вопросы. Он прошел в гостиную и, сев в кресло, начал потирать виски – у бедняги раскалывалась голова. Дворецкий помог девушке снять пальто, а потом пригласил подняться наверх, где ее уже ожидал весьма любопытный пациент. Когда Лазарь вошла в кабинет Натаниэля, тот стоял у нового предмета интерьера – высокой каменной подставки в виде колонны. На ней под стеклом было что-то помещено, что-то вызывающее нескрываемое любопытство барона.
– Добрый день, Натаниэль. – Мария стояла у двери, ожидая приглашения пройти.
– Здравствуй, Мария! Рад видеть тебя снова. – Он посмотрел на нее через плечо. – Не испугалась прийти.
– И я рада вас видеть.
– Хм-м, – он повернулся к ней, загораживая какой-то экспонат, осмотрел ее с ног до головы, – странно. Ты говоришь искренне. В старости я умею это видеть. Похвально, мисс Лазарь.
– Готовы поработать? – как можно дружелюбней спросила Мария.
– Конечно! Но сначала позволь показать тебе кое-что. Ты это уже видела на вечере памяти, но не так близко. Подойди сюда.
Мария подошла к нему и посмотрела на новый экспонат. Она увидела полузакрытые глаза Лазаря, и по ее спине пробежал холодок.
– Удивительная сохранность, не правда ли? – спросил, улыбаясь, Ротшильд. Мария молча кивнула, а старик положил руки по обеим сторонам стеклянного ящика. – Югославы верят, что она способна вернуть мир в их земли. – Он ухмылялся, глядя на нетленную голову царя. – Только представь себе… их мечта о мире, их вечный сон о покое в моих руках… – он перешел почти на шепот, – я как бог сейчас…
Девушка молча смотрела и слушала.
– Знаешь, что погубило его?
– В каком смысле «что»?
– Он доверял слишком многим, а на деле не должен был доверять никому. – Барон подошел к окну и сел в высокое кресло рядом с ним.
– Есть чему поучиться… – тихо проговорила девушка и села в кресло напротив старика. Он с удивлением смотрел на нее, даже с любопытством.
– Никому не доверять трудно, это чуждо человеческой природе.
– Разве пресловутая свобода воли не позволяет человеку этого?
– Хм, – Натаниэль медленно почесал щеку указательным пальцем, продолжая с нескрываемым интересом смотреть на дочку Бенедикта, – тогда как, ты думаешь, выживает человек? Если не сбиваясь в группы по интересам, так скажем?
– У каждого свой интерес, – пожала она плечами. – Придет время, и каждый будет действовать согласно ему. А до той поры, – она устремила свой взгляд в окно, – можно идти и с группой по одной дороге.
– Рассуждаешь как мой отец. Он, поверь мне, знал толк в людях.
– Благодарю за такой комплимент. – Девушка слегка наклонила голову в знак уважения.
– …Мило. – Барон откашлялся. – Ты совсем не похожа на своих сверстниц. Не думал, что Бенедикт воспитывал своих детей в таких жестких нормах и правилах… Похвально. – Он закинул ногу на ногу. – Я знаю, что ты уже расписала все сеансы и тому подобное, но у меня после разговора с тобой появилась одна идея.
– Слушаю вас.
– Я человек, достигший в этом мире многого. В понимании простолюдина – у меня есть все, что нужно для абсолютного счастья. И я не могу с этим не согласиться. Только вот перед сном, – он посмотрел Марии в глаза, – не подумай, сплю я как младенец, – меня одолевают разные мысли, мешающие чувству абсолютного счастья. Я не вижу причины для них. Полагаю, она скрывается где-то там. – Он коснулся своего виска.
– А может, причина в том, что оно еще не достигнуто?
– Я на верном пути к нему. Разумеется, оно еще не достигнуто, иначе бы меня тут уже не было. – Он улыбнулся. – Но меня что-то тревожит на пути, и я не могу понять что.
– Как я могу вам помочь в этом?
– Ты говорила, что есть ключи от запертых комнат сознания… – Он подался вперед. – Я хочу получить эти ключи.
– М-м, – протянула Мария, – тогда полагаю, что головные боли вас терзают именно из-за этих мыслей. Возможно, устранение их источника действительно приведет к облегчению ситуации.
– Я тоже так думаю, но, сколько бы ни пытался, не могу понять их причин. Гипноз может это исправить?
– Может, но к нему прибегать не обязательно. Можно пройти путем психоанализа…
– Это слишком долго, – перебил ее барон. – У меня нет лишних пяти лет для этого. Меня интересует быстрая выгода. Гэбриэл сказал, у тебя талант, вот давай ты воспользуешься своим даром, и мы разберемся с моим недугом за отведенные пять сеансов.
– Вы деловой человек во всем, – хмыкнула девушка. – Я поняла вас.
– Отлично. – Он довольно потер руки. – Тогда начинай. Что-то потребуется?
– Нет, – мотнула она головой. – Выберите место в комнате, где вам будет наиболее комфортно. Может быть, приляжете на диван?
– Я люблю это кресло. – Натаниэль положил руки на подлокотники. – Останусь в нем.
– Как вам угодно, – улыбнулась Лазарь. – Позвольте мне выйти помыть руки с дороги…
– Да-да, гостевая уборная на первом этаже, слева у лестницы.
– Две минуты, и я с вами. – Мария встала с кресла и направилась к выходу. На пару секунд она замерла у экспоната, затем вышла из кабинета. Девушка спустилась вниз и огляделась по сторонам в поисках уборной. Из гостиной выглянул Бранкович.
– Уже все?
– Нет. Не подскажешь, где уборная?
– Там. – Он указал пальцем на дальнюю дверь под лестницей. – Что, к делу только с чистыми руками? – Он хмыкнул.
– Именно.
– У тебя еще двадцать минут. И барону нужно ехать. Так что не задерживай его своими фокусами. – Вук кивнул на часы, затем развернулся и пошел на второй этаж. По дороге заглянул к хозяину – удостовериться, что все в порядке.
Мария вошла в туалетную комнату и закрыла дверь на защелку. Прямо напротив двери висело зеркало. Девушка смотрела на себя с пару секунд, потом включила воду. Умывшись, она снова посмотрела себе в глаза.
– Да будет так… – двумя довольно быстрыми движениями она извлекла темно-коричневые линзы из глаз и убрала их в контейнер, припрятанный в кармане ее короткого пиджака. Девушка посмотрела на себя уже своими глазами. – И пусть дорога ведет к тебе…
Мария выключила воду, повернула замок и, сделав глубокий вдох-выдох, вышла из уборной.
Она осмотрелась, Вук уже спустился и снова был в гостиной перед телевизором. Девушка неслышно поднялась по лестнице и вернулась в кабинет барона. Тот по-прежнему сидел в кресле.
– Ты быстро! – он отложил газету. – Что мне нужно делать? – бодро спросил он.
Мария не спеша подходила к нему, доставая из кармана старые часы на цепочке.
– Смотреть на часы, – она встала за креслом и держала часы перед стариком, – и слушать мой голос… – в глубине души Натаниэль почувствовал какие-то странные перемены в голосе Лазарь, но не придал им большого значения.
Медленно она раскачивала часы из стороны в сторону и говорила сильным голосом то, что сам Ротшильд не раз видел по телевизору. В какой-то момент часы остановились, зависли у него перед носом, а потом и вовсе исчезли из поля зрения. Стих и голос гипнотизера. В следующую секунду перед Натаниэлем возникло лицо Марии, она взяла его руками за голову, не давая возможности отвернуться. Старик попытался закрыть глаза и прогнать, как ему казалось, наваждение, но злой шепот девушки не дал ему это сделать. Ротшильд смотрел в ее глаза и ничего не понимал, чем дольше он смотрел, тем меньше он чувствовал свое тело. В какой-то момент он видел только их. А потом он моргнул и уже не был в своей комнате. Он вдруг оказался в огромном поле, над которым висел плотный туман. Где-то высоко в небе горели мутным лиловым цветом два солнца. Барон давно не испытывал страха, но тут ему было не по себе.
– Где я? – прошептал барон. – Мария?
– Я с вами, Натаниэль, – услышал он в ответ. – Вы в своем мире, не бойтесь его. Вы там, чтобы найти ответы.
– Куда мне идти? Тут ничего не видно…
– Идите прямо. Там будет первая дверь. – Ротшильд пошел прямо, отчего-то боясь споткнуться. Вскоре перед ним действительно возникла дверь, но она была заперта.
– Как ее открыть? Я слышу за ней знакомые голоса. Кто там?
– Вы можете посмотреть через замочную скважину.
Он так и сделал.
– Это же зал девятки! – воскликнул он. – Почему я не могу войти?.. – недоумевал он. – Мое место среди них.
– Возможно, они закрылись сами. Закрылись от вас.
– Зачем им это? – возмутился барон. Но ответа он не слышал, вместо этого голоса из комнаты становились все громче и заполняли собой все сознание Натаниэля. – Что происходит?
Он озирался по сторонам, перед ним возникали образы говорящих. Он слышал то какие-то обрывки своих разговоров с ними в прошлом, то их шепот за своей спиной.
Спустя, как ему показалось, несколько хаотичных минут он смог взять себя в руки. И в этот момент туманное поле сменилось так хорошо знакомым ему кабинетом девятки. Он сидел на своем обычном месте и видел, что очередное совещание было в самом разгаре. По правую руку сидел его сын Натаниэль Филипп, слева молча слушал всех некогда враг, а теперь соратник – Дэвид Рокфеллер. Рядом с ним сидел его единственный оставшийся сын. Барон посмотрел на человека, сидевшего напротив него, – там восседал Пьер Самюэль Дюпон-четвертый. Лица и голоса остальных были немного смазаны, хотя Ротшильд знал их всех. Люди говорили, будто не замечая его. Они рассуждали о его планах и судили его идеи. Натаниэль не мог поверить в реальность происходящего.
– Этого не может быть, – повторял он, – у нас же общие цели… Я должен услышать больше, должен понять, кто это начал и когда.
Он встал из-за стола и направился к следующей двери. Барон оказался на вечере памяти Уокера. Снова зал был наполнен знакомыми лицами. Но единственное, что Ротшильд видел отчетливо, была голова Лазаря под стеклом и улыбающиеся лица Дэвида Рокфеллера и Мадлен Олбрайт. Внезапная ярчайшая вспышка буквально ослепила барона. Он увидел, как десятки бомбардировщиков летят в сторону каких-то городов, как разрываются снаряды и вокруг все полыхает огнем.
– Он так одержим идеей уничтожения малых народов, что даже и не помышляет о том, что мы можем направить их против него, – сказал Дэвид.
– Лично я не против уничтожения этих мерзких унтерменшей, – улыбнулась Мадлен, – им самое место на том свете, подальше от нас.
