скачать книгу бесплатно
Резкий, громкий, пронзительный сигнал клаксона напугал настолько, что пришлось подпрыгнуть на месте.
– Ты придурок, что ли, на красный свет переть! – Водитель огромной чёрной машины искренне негодовал.
– Простите! – Младший сын неба быстро ретировался на нужную сторону дороги, понимая, что на следующем перекрёстке у этого человека остановится сердце. – Прощаю, – пробубнил он сам себе под нос и увидел светлое будущее водителя катафалка в окружении нескольких сорванцов. Всё как обычно.
За барной стойкой небольшого верхнего этажа его встретила миловидная барменша.
– Добрый день, молодой человек, мы обслуживаем только посетителей старше восемнадцати!
– Да мне бы только минералки или водички какой-нибудь.
Она окинула его взглядом. По правилам бара продавать ему ничего было нельзя. Администратор был тот ещё гнида, но сейчас он их вроде не видел. Она подошла к холодильнику и достала ледяную пол-литровую колу.
– Не простудись только! – Подмигнула и пробила чек.
Младший сын неба знал, что теперь её уволят, причём со скандалом. Она окажется в тяжёлой ситуации и за короткое время сменит ещё несколько никчёмных работ. Зато потом наконец-то пойдёт работать по специальности и сделает умопомрачительную карьеру. И это хорошо.
Он вышел из заведения, открыл пластиковую бутылку и сделал несколько глотков. Вкусно. Пузырьки щекотали полость рта, солнце слепило глаза, люди общались в летних кафе.
– Всё разваливают! Всё разваливают коммерсанты нынешние-то!
Две пожилые дамы чинной походкой курсировали мимо центрального входа в ЦУМ.
– Вот, как и говорила я вам, Марья Иванна! Выскребли здание «Детского мира» изнутри полностью, стенку только внешнюю оставили. Разве реставрация это, я вас спрашиваю?
Собеседница качала головой в такт этим словам.
– Никакого уважения к старине. Позо-о-о-ор прям!
Младший сын неба увидел её позавчера, во время семейной ссоры, когда дочери в очередной раз умоляли мать продать свою квартиру-трёшку и всем наконец разъехаться в комфортные спальные районы из загазованного центра; увидел чертежи нового «Детского мира», в которых всё было продумано до мелочей и в деталях создана неописуемая красота… и огорчился.
– Я вот что надумала на днях-то, Марья Иванна, – продолжала бабуля, – раз они так центр не любят и относятся неуважительно ко всему, перепишу-ка я на тебя завещание, мне-то квартиру партия заслуженно дала, а молодые эти сами пусть уж как-нибудь…
Он посмотрел в её прошлое и увидел, как в далёкой юности она писала одно заявление на имя председателя партии за другим, один донос на изменников родины и предателей за другим. И как, счастливая, потом въезжала в обжитую квартиру с расставленной мебелью расстрелянных хозяев.
«И всем воздастся за грехи их», – подумал младший сын неба, а со всех сторон уже подбегали люди, набирая скорую и причитая, мол, человеку плохо.
Младший сын неба прошёл чуть дальше к Лубянке и наткнулся на уличных музыкантов. Акустическая гитара, живая бочка и губная гармонь придавали летней песне группы «Пятница» особый шарм. Он присел за столик кафетерия по соседству с деловыми людьми средних лет и закрыл глаза.
Ямайка-а-а-а-а!
Я, наверно, родился в майке
На твоих руках…
Солнце засветило сильнее. Мелкий пляжный песок чуть ли не обжигал ноги, пальмовые ветви колыхались от морского бриза. Воздух был свеж и прозрачен. Чёрные, как угольки, детишки в оборванных китайских вещах с американскими лейблами беззаботно гоняли мяч. Небо любило этот край.
Песо-о-о-о-о-о-ок,
Я хожу без носок,
Мои волосы ниже стандарта,
Мне нужна моя карта…
– Ну и мы их отжимать начинаем, значит, по полной, а они брыкаются, к мэру побежали, в курултай свой там.
Младший сын неба открыл глаза. Галстук импульсивно жестикулировал, рассказывая произошедшее собеседнику.
– Побежали-то побежали, да ни хера не набегали. Мэр наш давно уже сидит. Бая их сняли сто лет уж как. Ну и фейсеров для такого дела мы, конечно, подключили. Вертикаль власти в действии, мать её.
Оба заржали и чокнулись прохладительными коктейлями.
– Стали, значит, местные торговаться за свой комбинатик вшивый, места в управлении, контроль качества через их конторки, ну вся вот эта лабуда провинциальная про гордость за своё родное и так далее.
Младший сын неба постарался переключиться и вернулся на пляж. Дети перестали играть в футбол и колотили кокосы, чтобы утолить жажду. У совсем крохотной девчонки в кепке Rich это совсем не выходило. Она сидела в стороне и обиженно смотрела на старших ребят.
– Проездили мы, значит, по ушам всем Мухаметшиным этим, – продолжал Галстук, – бумаги в порядок привели, чоповцев своих не из местных поставили и как миленьких сливать их начали! Вот и смотри, Семёныч, за год какой результат вышел: по зарплатному фонду экономия на бармалеях этих – РАЗ! Раза в два всем сократили плюс таджиков по аутсорсу нагнали.
По реализуемой продукции их хладокомбинат на все наши точки по Поволжью вышел – ДВА! Их продукцию как новый бренд представили с молоком качественным – на ура пошло!
И линейку новую с пальмовым маслом открыли – ТРИ! Местные-то сезон-другой поведутся на старое название мороженки, слопают дрянь эту как миленькие!
Яма-яма-яма-яма,
Яма-яма-яма-яма,
Яма-ма-майка-а-а-а-а-а-а-а, о-о-о-о-о-о!
Голос вокалиста был прост и красив, на песчаном пляже один из чернокожих мальчишек отошёл от группы с двумя вскрытыми кокосами в руках. Он окликнул одинокую обиженную девочку и протянул ей кокос с трубочкой. Она заулыбалась беззубой улыбкой. «И это хорошо», – подумал младший сын неба, благословил их стать врачами и всю жизнь помогать близким.
– Ну и плюс налоги сюда теперь их заводим, – заканчивал историю Галстук. – Всё-таки вопросы-то любые отсюда решаются, а федералам надо знать, в чей бюджет лавешка капает.
Младший сын неба открыл глаза. Две минуты назад дочерние предприятия компании Галстука арестовали решением Европейского суда под предлогом санкций. Но Галстук об этом ещё не знал. Дальше предприятия изменят названия, удешевят линейку производства, и столичные продуктовые сети за откаты будут ввозить их продукцию через третьи страны. Его супруга будет кормить вкусными экспериментальными йогуртами всю семью. Последствия узнают только внуки.
«Всё возвращается на круги своя! – подумал младший сын неба. – И это хорошо».
Музыканты закончили песню. Он захотел их как-то отблагодарить, но, заглянув к ним в души, понял, что им ничего не надо и они счастливы. Он просиял.
«Не забыть познакомить их с дядей Люцифером, – подумал младший сын неба про себя, – ему они понравятся. Но пора возвращаться – прогулялся отлично. Кстати, можно и на ужин к нему заглянуть, послушать байки старого прохиндея, как он вечно папе палки в колёса вставить пытается. Забавно будет».
Солнечные лучи покинули новые пешеходные улочки старого города, а вместе с ними их покинул и невысокий парень лет двенадцати на вид, в белых одеждах и с русыми кудрявыми волосами.
Родная стихия облаков заботливо окутала его и умыла после прогулки.
«Завтра в Барселону сгоняю, давно там не был, а сейчас надо к дяде всё-таки заглянуть… – Он кинул взгляд на планшет, парящий неподалёку, вспомнил, что трое земных суток без интернета всё-таки продержался, дотянулся до него и подумал: – Ну по дороге хоть на секунду гляну, ЧЁ ТАМ У ХОХЛОВ-ТО?!»
THE END. 11.07.2015. Жукович
Опознание
– Скажите, это он?
– Конечно.
Смотрите, вон какие у него усы!
Смотрите, вон какие отожрал большие щёки,
в тюрьме ему
смотрите не давайте колбасы!
– А это точно он?
– Конечно!
Я же помню,
он был лысый.
Как постарался!
Шевелюру отрастил!
Оконопатился,
покрылся матовым загаром,
а в тот неважный день
как будто вовсе был не емши,
как будто был сурком, что выбился из сил…
– Давайте уточним по описанию
грабителя,
что вас замордовал…
– Давайте, вот стоит он,
ох*евший.
Я сразу, как его увидел,
в нём грабителя признал.
Стоит с такой нахальной,
наглой мордой,
видать, ни совести ни грамма,
ни стыда,
вы в Воркуту его подальше
этапируйте,
а лучше в Когалым его зашлите,
господа!
Какой же из меня поэт?
Да из меня поэт,
как из поэта пихта,
иголки, шишки, ветки,
выруб в холода,
колючий образ на суровый климат,
Камчатский край,
Бомбей,
Владивосток,
Уфа.
Каркас поэта создаётся стилем,
прошу прощения, но стиля – нет!
Пишу в метро,
пишу, когда, как наважденье,
строка стучит в виски,
рискуя клином сдвинуть свет.
Поэтов видел я!
Кучкуются в каморках,
вещают в спёртый воздух,
в перегар,
а я гуляю в подмосковных парках гордо морозным утром, жахнув травяной отвар.
Стихи мои
распугивают леших,
отпугивают одиноких и хромых,
я не стесняюсь,
что неуравновешен,
депешами по почте отправляю их.
Какой же из меня поэт?
Поэты в образ закладывают космоса пучок,
а я прогнать стараюсь из себя балбеса,
но тот упорно спрашивает:
«Надо чё?»
…
Ракеты
– Папа,
куда улетают ракеты,
если не виден им
горизонт?
– В космос, сынок,
помни об этом…
Всё. Тебя мама зовёт!
– Папа,
но где же тогда космонавты?
Может, забыли их посадить?
Мне во дворе рассказали ребята:
Эти ракеты
способны убить…
– Помнишь, сынок,
как я рассказывал
Про человека и первый полёт?
Мы тогда с нашими братьями
Были огромной семьёй!
Ну а теперь
мы поссорились…
Каждый ракеты себе создаёт…
– Папа, а кто победит?
– Тот, кто НЕ ПРИСТАЁТ!)
…
Довольный
Кипеть от злости,
заливаясь счастьем,
несподручно)))
Не по душе на шею вешать неподъёмный груз,
совсем не в кайф —
над телом возвышаться тучно,
когда от солнцепёка лучезарит life!)
В брикетах лакомство
