скачать книгу бесплатно
– Да у нас весь город таких размеров, как этот поселок! – воскликнула Фомичиха и назвала свою малую родину в средней полосе России.
Я подумала, что надо будет на карте посмотреть, откуда к нам прибыли сериальная актриса, блогер и чемпионка то ли мира, то ли Олимпийских игр по синхронному плаванию.
Поселок на самом деле занимал огромную территорию, огороженную общим забором. Внутри по большей части заборчики были декоративные. Но у Фомичихи стоял глухой двухметровый с воротами, в которые нас пустили. Точно такой же огораживал соседний участок, правда, к моему удивлению, там не было ворот. Дом над забором не возвышался. Другой стороной участки упирались в общий забор. То есть территория, принадлежащая Владимиру Сыроварову, вся была обнесена высоким глухим забором. Со всех сторон.
Я спросила про соседей за глухим забором.
– Это наш участок. Я уговорила зятя купить. У нас по центру сделан проход, а с улицы туда не попасть.
– Там живет кто-то из вашей семьи?
– Нет, там только огород. Тут-то почти все занято – дом, крольчатник, курятник. Яблони и сливы, мы сами их здесь высадили…
И Фомичиха рассказала, как она сама с Витькой (я пока не знала, кто это) ездила по Ленинградской области, выискивала заброшенные участки. Там они выкапывали яблони и сливы и перевозили сюда.
– Вы не саженцы здесь высадили?
– Саженцы тоже есть. Но нам-то надо было, чтобы сразу плодоносить начали.
Василий удивился, что «взрослые» деревья можно пересадить. Он про такое не слышал. Я, признаться, тоже. Фомичиха объяснила, что можно, только нужно очень аккуратно выкапывать корни. Они и кусты пересадили. Прижилось все.
– А то что за участки были? Я поражаюсь местным. Ни у кого ничего не растет. Только цветочки и трава. Баловство одно.
«Здесь другая публика живет», – подумала я, но ничего не сказала.
– Вот смотрите, – кивнула Фомичиха.
Я включила фонарь и моргнула. Луч фонаря сразу высветил часть человеческой ноги, на которой болталась штанина спортивных брюк, то есть обрывки штанины. Пашка включил камеру. Василий подошел поближе. На площадке, где произошел взрыв, были две мужские ноги, вернее, части ног (их оторвало от тела не полностью) и туловище с руками и головой, а также разорванное не несколько частей женское тело. Женское пострадало гораздо больше.
Я предположила, что они наступили на мину. То есть наступила женщина, а мужчина просто находился слишком близко.
Глава 4
– Юля, на него посвети, – попросил Василий, который уже надел перчатки и осматривал туловище мужчины. Пашка снимал.
Василий поднял голову, и мы встретились с ним взглядом.
У мужчины не только оторвало ноги. Еще ему выстрелили прямо в сердце – там расплылось кровавое пятно.
– Что было вначале? – спросила я.
– Не могу определить. Но кровь еще не свернулась…
«Контрольный выстрел? Потому что не погиб сразу во время взрыва? Но почему в сердце, а не в голову?»
– С близкого расстояния, – добавил Василий. – Следы пороха остались, футболка обожжена. Думаю, что пистолет прижимали к его груди.
Мы мгновенно стали осматривать территорию вокруг, правда, по ней не шастали, это будет делать опергруппа. Я осветила все фонариком, Пашка все заснял. Никакого оружия поблизости не валялось. Женской сумочки тоже.
Но на двух столбах под тентом висел гамак. А под гамаком лежали… разноцветные снаряды для зенитного орудия – такие, как показывают в фильмах о Великой Отечественной войне. То есть эти предметы выглядели, как снаряды, но, насколько мне известно, настоящие снаряды не красили ни в красный, ни в оранжевый, ни в желтый, ни в фиолетовый цвета.
– Что это? – спросила я у Фомичихи, которая тоже неотрывно смотрела на эти странные предметы.
– Видите, синего нет! – печально посмотрела она на меня. – Петенька расстроится!
«Она сумасшедшая?»
– Что это? – повторила я свой вопрос. – Кто такой Петенька?
– Мой сын. Младший. У меня три дочери и сыночек. Моя надежда и опора.
– Это его… вещи?
И тут я вспомнила, что мне же говорили про разрушенную астрологическую инсталляцию…
Фомичиха стала что-то объяснять про установку предметов, раскрашенных в цвета радуги, с помощью компаса, что Петенька и делает каждое утро.
Но почему зенитные снаряды?
И зенитный снаряд – не мина. Он не может взорваться, если на него наступят. Или может? Или это не зенитный снаряд, а мина какой-то новой формы?
Я поняла, что пора звонить моим знакомым из органов и просто в «ноль-два». Нас и так по головке не погладят за то, что сделали это не сразу. Но не в первый раз… Ребята же знают, что мы им поможем, как можем, и у нас же работа. У них – своя, у нас своя. И вообще кто им сообщит точное время нашего прибытия на место преступления? То есть его, конечно, можно определить по установленным на дорогах видеокамерам, но никто не будет напрягаться. И без этого есть чем заняться.
Как и обычно, первому я позвонила Андрюше, который теперь трудится в Следственном комитете. И я сама, и Пашка с Василием не один пуд соли вместе с ним съели, вернее, не один десяток литров пива выпили. Я освещала в прессе и своей программе многие дела, расследованием которых занимался Андрюша, и сама в меру сил и возможностей участвовала в этих расследованиях. Сколько же лет мы знакомы? Мы стали сотрудничать, когда Следственного комитета еще не было!
– Нет… – простонал Андрюша вместо приветствия.
– Да, – сказала я. – Целых два. А если считать части тела…
– Расчлененка?
– Взрыв.
– Правда? – оживился Андрюша. – Терроризм – подследственность ФСБ. У тебя же есть знакомые и среди наших «старших братьев». Им звони. Порадуй в пятницу вечером.
– Здесь не терроризм. Здесь астрологическая инсталляция, элитный поселок с охраной при въезде и известный актер с неизвестной женщиной. Оба – славяне. Кстати, твой начальник неоднократно говорил мне, что ты от МВД отвечаешь за связи со мной лично.
– Мне он тоже это говорил. И не только он, – буркнул Андрюша. – Если бы мне еще за вредность доплачивали…
– У нас у всех вредная работа, – невозмутимо ответила я. – Однако ни ты, ни я, ни Пашка, ни Василий и никто другой из наших общих знакомых вроде свое дело бросать не собираются.
– Где в пятницу вечером находится твой Виталя? – поинтересовался Андрюша.
– На деловой встрече. А ты где?
– На романтической. В первый раз встречаюсь с девушкой.
Я услышала звук женского голоса, но не смогла разобрать слов.
– Ты поел?
– Да. Поесть успели.
– Уже разделся?
– Нет, но собирался.
– Девушке будет полезно сразу узнать про характер твоей работы и определиться, может она это выдержать или нет. Пусть посмотрит, как у тебя проходит вечер пятницы, то есть ночь с пятницы на субботу.
В свое время от Андрюши ушла жена, и пока ему личную жизнь снова устроить не удавалось.
– Едем! – донесся до меня полный энтузиазма уверенный женский голос.
– Взрывотехника вызови, – сказала я и вкратце описала суть дела – так, как ее сама понимала.
– Ты девицу знаешь?
– Взорванную? По остаткам головы опознать не могу. Пашка тоже.
– Журналистка, – встряла Фомичиха. – Только они сюда шастали.
«А ваш зять с ними встречался у калитки? Мужчина, зарабатывающий по триста тысяч за съемочный день, не мог снять гостиницу? Купить квартиру для встреч? Возить своих дам на выходные в Париж? Или хотя бы в Москву?»
Андрей сказал, что выезжает и чтобы я позвонила дежурному по городу. Там мои вызовы принимали неоднократно. Дежурный хмыкнул, стоило мне представиться, сообщил, что недавно смотрел меня по телевизору, потом спросил, кого еще я нашла в ночь с пятницы на субботу, моему сообщению нисколько не удивился и велел ждать опергруппу и ничего не трогать.
– Но вы это и так знаете, Юлия Владиславовна, – добавил он ехидно. – Все засняли уже?
– Конечно, – ответила я, отсоединилась и предложила Фомичихе проследовать в дом. По пути позвонила охраннику, дежурящему при въезде в поселок, предупредила, что вскоре приедут, так сказать, официальные лица.
В доме нас с Пашкой и Василием проводили на кухню. Это Россия, в России всегда ведут на кухню. Она находилась на первом этаже, ее площадь составляла около сорока метров. Но никакого профессионального оборудования для съемки я тут не заметила. Если дочь – кулинарный блогер, оно должно быть.
Я задала соответствующий вопрос. Фомичиха ответила, что Степанида все снимает в своей квартире.
– После того как родила, не желает на всех готовить. Мне приходится, – недовольно сообщила лишившаяся зятя теща.
– Ваша дочь родила от Владимира Сыроварова? – спросила я.
– Да. Близнецов. Мальчишек. Им уже по два года и три месяца.
– Они были женаты?
– Нет. Женой у него Капитолина, то есть Кристина. Она известна как Кристина Редман.
– Так, секундочку. Владимир Сыроваров был женат на вашей второй дочери Кристине Редман, актрисе, а общих детей имел с вашей старшей дочерью Степанидой, кулинарным блогером?
– Не знаю, были они женаты или нет. Свадьба была.
Я моргнула, но не очень удивилась. В этих актерских семьях все всегда очень запутано, а тут в семье не только актеры… Вспомнила одну известную балерину, королеву шпагата. У нее была пышная свадьба в Пушкине с приглашением массы известных людей и фотографиями в массе изданий, а потом оказалось, что официальной регистрации брака не проводилось. Если здесь аналогичный случай, Кристина Редман наследницей не является. Нет документа о браке – ничего не положено, пусть хоть на свадьбе весь бомонд гулял и готов это подтвердить.
Я спросила про младшую дочь и ее отношения с Владимиром Сыроваровым.
– Не было у них никаких отношений. Никогда.
– А то, что…
– Пиар, – махнула рукой Фомичиха. – Алина то на сборах, то на соревнованиях. Ей не до Сыроварова. И у нее друг есть. Боец ММА. Попробовал бы Сыроваров к Алинке приблизиться… Этот ее парень никого к ней на пушечный выстрел не подпустит. Да и пытаться никто не станет, один раз Кольку увидев. Колька – это Алинкин парень, – пояснила мать.
– А ваш сын?
– Что мой сын?
Я спросила, чем он занимается. Фомичиха ответила, что астрологией.
– Профессионально?
– Ну, можно сказать и так.
– Он составляет гороскопы на заказ? Его гороскопы печатают в газетах, журналах?
– Нет, ничего подобного.
– Он деньги за занятие астрологией получает?
– Нет.
– Значит, не профессионально.
Фомичиха заговорила очень эмоционально, объясняя, что все свое время Петенька посвящает астрологии. Я поняла, что у нас с ней разное понимание «профессиональных занятий», и поинтересовалась, на что Петенька живет.
– Так он тут, с нами, – недоуменно посмотрела на меня Фомичиха.
– Всех содержал ваш зять?
– Да, конечно. А тут еще эти к нам переселились. У них квартиру залило полтора года назад, а они все живут.
– Вы про кого говорите?
Оказалось – про сестру взорванного Владимира Сыроварова с мужем, «совершенно никчемным мужичонкой», который «только наукой своей занимается». Сестра тоже занимается наукой, а не «делом, приносящим нормальный доход». Брат мог ее пристроить в кино, а она не хотела и даже в массовках никогда не снималась.
– Внешне сестра и Сыроваров похожи?
– Нет, совсем не похожи. И она даже ни одной пластической операции не сделала, хотя давно пора!
«А вам?» – хотелось спросить мне, но я не стала. Фомичиху не спасла бы ни одна пластическая операция.
Вместо этого я попросила перечислить всех, кто живет в доме.
Фомичиха начала с себя. По ее словам, в доме постоянно проживает ее средняя дочь, известная как Кристина Редман, по документам – Капитолина Сергеевна Фомичева. Периодически появляется старшая дочь Степанида Мефодиевна Фомичева с детьми. Она фактически живет на два дома. Зимой сюда приезжала, только когда Владимир Сыроваров желал видеть детей, а лето все время живет здесь, как на даче. Свежий воздух, свои ягоды. После рождения детей Сыроваров купил Степаниде квартиру. Там постоянно проживает отец Степаниды.
