скачать книгу бесплатно
По пути из больницы я купила несколько газет – как желтую прессу, так и серьезные издания, дома за чашкой чая с большим интересом прочитала все сообщения, касавшиеся кражи части коллекции, присланной из Англии на выставку. Также печатались и гневные высказывания представителей английского королевского дома. В краже обвинялась наша ФСБ, которая таким образом попыталась вернуть в Россию спорные сокровища. Кое-какие газетенки поддерживали версию об акции, проведенной нашими спецслужбами, и, как обычно, поливали их грязью. Конечно, среди потенциальных преступников фигурировала «русская мафия» (в переводной статье из английской прессы), и было сказано, что западные специалисты больше склоняются к этой версии. В общем, или мафия, или ФСБ. Больше некому.
Я задумалась. Кто на самом деле мог украсть два ящика, причем с самыми ценными экспонатами? По утверждениям журналистов и следователя Иванова, ящики выглядели совершенно одинаково, только были помечены каким-то кодом, нанесенным перед отправкой в Россию, чтобы знать, что в каком хранится. Но эта информация была засекречена и широкому кругу лиц не сообщалась. В то, что преступники взяли наугад два первых попавшихся ящика, которые оказались заполнены самыми дорогими вещами, я не верила. По-моему, и никто не верил. Не бывает таких совпадений. Значит, нужно в первую очередь искать среди тех, кто имел доступ к сопроводительным документам. Или, может, этот человек сам не воровал, а просто продал информацию…
Вопрос – кому?
Начнем с ФСБ. Эти могли сами выяснить, что где находится. Но я не очень верила в то, что специалисты станут красть два ящика с царскими сокровищами для возвращения их России.
Так называемая русская мафия? Вполне возможно. Эти если брали, то для себя. Купили информацию или вообще каким-то образом включили в группу сопровождения своих людей, которые все и провернули.
Кража могла осуществляться по заказу какого-то коллекционера, причем как нашего, так и западного.
Или по заказу английской королевской семьи, которой страсть как не хочется возвращать полученные на хранение сокровища, а таким образом они получают по крайней мере два ящика с драгоценностями в свое безраздельное пользование. Вот только как в таком случае они смогут ими пользоваться? Ведь опись сделана, драгоценности выставлялись в Англии, и если Елизавета II или кто-то из ее родственников появится в чем-то из украденного, разразится скандал на весь мир. Зачем же тогда воровать? Нет, эту версию, пожалуй, следует отбросить.
Но была еще одна, фактически высказанная Ивановым. Кто-то из свихнувшихся «потомков» решил взять «свое». Идиотам иногда везет – и они смогли провернуть дерзкую операцию, достойную спецслужб или самых талантливых представителей отечественной мафии. Да, надо будет обязательно наведаться в Общество и посмотреть, кто в нем состоит. Может, еще узнаю что-то интересное из истории?
Вечером я включила телевизор – местные криминальные новости. Надо послушать, что там скажут. Вдруг что-то уже нашли и Иванов про это еще не знал?
Первый сюжет поверг меня в состояние шока.
Он был посвящен распятой на фоне строящегося дома девушке. Несчастную закрепили (если так можно выразиться) на опоре и частично рекламном щите, державшемся на ней. Руки были разведены в стороны и прибиты к низу щита, голова находилась на щите и каким-то образом удерживалась в одном положении, тело и ноги – на опоре. Девушка была в черном кружевном нижнем белье. В нижней части экрана высветились два телефона, по которым просили позвонить тех, кто, во-первых, опознал убитую, во-вторых, тех, кто может что-то знать о совершенном злодеянии.
На рекламном щите предлагались квартиры в домах, которые строит компания «Сфинкс».
Именно на дочери директора этой компании недавно женился мой бывший муж, Николай Некрасов.
Другие сюжеты я уже не воспринимала, даже не заметила, как закончились криминальные новости, и очнулась, когда что-то заголосила недавно появившаяся группа очередных слащавых мальчиков, объявивших себя секс-символами. Я выключила телевизор и, покачиваясь, проследовала к бару. Я не могла не выпить чего-нибудь крепкого и взяла первую попавшуюся бутылку. Это оказался французский коньяк – из запасов, которыми Некрасов заполнил мой бар перед расставанием. Я хлебнула прямо из горлышка. Горло обожгло, закуски под рукой не нашлось, я выдохнула, сделала еще один глоток, бутылку закрыла и в бессилии опустилась в кресло.
Какой кошмар… Бедная девка. И каким же подонком надо быть, чтобы вот так убить человека?! Застрелить, конечно, тоже ужасно, но все равно… Распять на щите… Хорошо все-таки, что я редко смотрю телевизор. Или просто я такая впечатлительная?
Не знаю, сколько я так просидела. В следующий раз очнулась, когда позвонили в дверь. Нелегкая принесла Варвару Поликарповну.
– Ты телевизор сейчас случайно не смотрела, Наташа? – поинтересовалась соседка.
Я промычала что-то невразумительное.
– Так смотрела или нет?
– Да. Криминал. Девчонку распятую…
Я содрогнулась. Варвара на меня внимательно посмотрела, потом без приглашения проследовала в мою квартиру, в гостиную, изучила содержимое все еще открытого бара и попросила плеснуть ей какой-нибудь наливочки. Наливочки не оказалось, и Варвара согласилась на кофейный ликер.
– Щит, где девку распяли, у нас тут недалеко висит. Я поэтому к тебе и пришла. Пойдем взглянем, а? Я Костика хотела вытащить, как раз бы детей перед сном выгуляли, а он футбол смотрит. А Света еще с работы не вернулась. Наверное, заехала к кому-то, – Варвара махнула рукой, выражая свое отношение к матери правнуков. – Наташ, пошли посмотрим, а?
В первое мгновение я потеряла дар речи, потом заметила, что девушку уже должны были снять и отправить в морг. Неужели Варвара Поликарповна думает, что она там вечно висеть будет?
Но соседка гнула свою линию.
– А вы уверены, что это тот щит? Я сама их по городу видела несколько, в разных местах, где «Сфинкс» дома строит, – не унималась и я.
– Так ведь адрес же называли! Ты что, не слышала?! У нас это, совсем рядом. Там раньше садик был. Детская площадка. Скамейки стояли. Ты же знаешь, что у нас у подъездов нет скамеек, так мы туда ходили с бабульками. И молодежь там вечерами сидела, а сейчас им даже пойти некуда! А потом еще эти правители удивляются, откуда у нас разгул наркомании. Детям просто некуда приткнуться! Но ты садик уже не застала. А мы письма писали во все инстанции. Я сама к депутату ходила, но все без толку. Чиновничье дерьмо ведь уже свои взятки получило. Хотя по телевизору брешут, будто каждое дерево у нас в городе на учете и, чтобы его срубить, нужно кучу разрешений получить и четыре посадить. Брехня! Взятку надо дать кому следует – и руби хоть все, а потом строй дома для новых русских или супермаркеты, в которые мы, пенсионеры, можем только на экскурсию ходить!
Я решила, что пора прерывать эмоциональную речь Варвары Поликарповны. Она вроде забыла, что не на митинге и мне ничего доказывать не нужно, тем более я с ней была полностью согласна.
– А «Сфинкс» в вашем, то есть нашем, районе один дом строит? Или больше?
– Уже два построили, но туда на троллейбусе ехать нужно. Если хочешь, можем как-нибудь съездить. Но там пустырь был. Застроили – и ладно. А вот у нас тут…
– Хорошо, давайте сходим. Я только переоденусь.
Варвара Поликарповна кивнула и побежала к себе тоже переодеваться. У нее это получилось гораздо быстрее. В руке соседка держала довольно вместительную сумку, в которой явно что-то лежало. Варвара увидела направление моего взгляда, сумку раскрыла и извлекла оттуда бинокль довольно внушительного размера, пояснив, что он с сорокакратным увеличением и его из какой-то экспедиции привезли дочь с зятем – купили на иностранном базаре по дешевке. На бинокле было написано «Paris», и выглядел он древним. Линзы оказались не треснувшими и не замутненными: видно было все. Соседка предложила мне посмотреть в окно.
Я не удивилась, что Варвара записывала номера машин, приезжавших к Соне. Мне в голову ударила мысль о том, что нам нужно прихватить с собой и кое-что еще. Я сказала Варваре про фонарик. Соседка с невозмутимым видом извлекла из вместительной сумки и его.
– Ну неужели ты подумала, что у меня с собой нет такой нужной вещи?!
Да, плохо я еще знаю Варвару.
Тем временем она сказала мне, что мне самой неплохо было бы прихватить какую-нибудь вместительную сумку на тот случай, если по пути встретится то, что плохо лежит.
– Э… – промычала я.
– Ты про экспроприацию у экспроприаторов слышала? – с суровым видом спросила меня Варвара.
Я кивнула. Оказалось, что возмущенные граждане, недовольные вырубанием садика и отсутствием реакции властей на их обращения, решили провести акцию мести и, когда компания «Сфинкс» завезла на место строительства материалы (как я подозреваю, купленные у моего бывшего), с большими сумками отправились их экспроприировать – не потому, что материалы им требовались, а для того, чтобы нагадить вырубившему деревья «капиталисту». Часть материалов забрали и, насколько знала Варвара, какой-то Петька из первого подъезда их в ремонте своей квартиры использовал, кто-то что-то свез на дачу, а не унесенное с собой граждане испортили, после чего владелец «Сфинкса» выставил на стройплощадке охрану.
– Но неужели вы ничего больше не предпринимали? – спросила я, с трудом сдерживая хохот.
– Предпринимали, – кивнула Варвара Поликарповна. – Санька, внук Никитишны из пятнадцатого дома, идею подкинул. Сейчас выпускаются такие игрушки с краской… то есть не краской, а скорее слизью… Я не знаю, как объяснить, Наташа, но они специально предназначены для того, чтобы их бросать и кого-то пачкать. Американцы вроде их придумали для своего Хэллоуина. Или «зеленые» изобрели, или еще кто-то, кто за права животных борется и шубы из натурального меха пачкает.
– Это как шарики для пейтбола?
– Не знаю я никакой пейнтбол! В общем, у нас в городе эти «яйца» – а они выглядят как яйца – можно купить. Не знаю уж, официально у нас их производят или подпольно, но вещь хорошая.
– У вас есть?
– Есть, – призналась Варвара. – Всего два. На крайний случай. Но адрес, где продают, тоже есть. Я у Саньки спросила и записала, как доехать.
– И вы закидывали стройплощадку этими «яйцами»?
– Нет… мы посчитали, что «яйцами» будет дорого, и заменили их презервативами. Кто чем их наполнял. У кого краски не нашлось, те просто мочой. Знаешь, прекрасно летели. Охрана вся попряталась. Потом в округе долго какими-то химикатами воняло – дом-то отмывать пришлось.
– А в милицию владельцы «Сфинкса» не заявляли? – поинтересовалась я.
– Да на кого ж им заявлять-то? Думаешь, мы там дожидались, пока нас схватят? А никакие видеокамеры у них не установлены. Петр Игнатьевич, участковый, приходил на место. Как пришел – так и ушел.
Я задумалась: не мог ли кто-то девчонку распять на щите, чтобы опять же насолить Красавину и заставить его убраться с места бывшего садика. Конечно, я не думала на жителей нашего двора. Варвара и ее подружки с внуками, по-моему, не способны на такое. Но ведь Красавин наверняка кому-то мешает. Строительных компаний у нас в городе немало, тем более в последнее время еще и московские к нам потянулись. Район обжитой, коммуникации никакие проводить не надо, магазины рядом, до метро не так далеко и транспорта много. Да еще и жильцы акции протеста проводили…
Хотя, наверное, трупом девушки на рекламном щите компанию «Сфинкс» отсюда не прогонишь… Тем более раз они уже этажей восемь-девять возвели, как я сама видела по телевизору. Но неприятности явно создать можно.
Наконец мы с Варварой вышли из дома и отправились к месту бывшего садика. По пути она рассказывала мне про местные достопримечательности. За время этой прогулки я узнала о нашем микрорайоне больше, чем за предыдущие два месяца проживания здесь. Мне объяснили, почему у нас асфальт, вроде недавно положенный, уже весь в колдобинах и в некоторых местах на нем поднимаются какие-то бугорки: его просто клали зимой. А клумбы у «Пятерочки» разбивали в декабре, когда сдавали объект с прилегающей территорией. Жильцы ходили на экскурсию, когда увидели, как привезли чернозем, – никак не могли понять, зачем, пока не увидели процесс разбивания клумб под снегопадом…
Самой интересной оказалась тумба, то есть постамент, используемый одним твердокаменным ленинцем и членом Коммунистической партии чуть ли не со времени ее основания. Убежденный коммунист вначале долго возмущался снятием памятников Ленину в нашем городе, писал и ходил в многочисленные инстанции. Потом вознегодовал на отсутствие памятника Ленину в нашем районе, существующем уже лет тридцать. То есть он начал строиться при коммунистах, но они почему-то Владимира Ильича у нас не поставили. И дедок решил сам восстановить справедливость.
Он имел отдаленное сходство с Владимиром Ильичем, правда, недостаточное, чтобы работать «памятником», поэтому отправился на Ленфильм. Там нашел какого-то старого гримера, тоже верного идеям революции семнадцатого года, который бесплатно помог ему изменить внешность и приблизить ее к ленинской. А тумба в районе стояла с тех пор, как Варвара Поликарповна с мужем и дочерью (зятя еще даже в проекте не было, не то что внука и правнуков) сюда переехали из коммуналки в центре. Для чего предназначался постамент, никто не знал и не знает, но за все годы его никто не удосужился убрать. В праздничные дни здесь иногда испражняются граждане, много раз за годы проживания Варвары Поликарповны на тумбе писали всякие слова – как русские народные, так и нечто типа «Вася + Маша».
А потом в один прекрасный день на возвышение влез Семен Петрович и протянул руку вдаль.
Услышав это, я потеряла дар речи. Варвара Поликарповна тем временем продолжала рассказывать, что Семен Петрович стоит здесь в жару и в холод и приспособил у ног специальную, расписанную под хохлому емкость для мелочи. Вначале была простая тарелка, но разбилась, и кто-то сердобольный презентовал «Владимиру Ильичу» деревянную чашу.
– И народ подает?
– Еще как! Из других районов даже приезжают взглянуть. Иностранцев какие-то гиды привозили! И демонстранты Седьмого ноября и Первого мая, как, впрочем, и в другие дни, вокруг собираются, митинги проводят. Причем разные течения – тут и коммунисты, и баркашовцы, и лимоновцы, и даже члены партии любителей пива.
Варвара также рассказала, что вначале милиция пыталась Семена Петровича забирать, но потом махнула рукой. Стоит дед и стоит, никому не мешает, наоборот, забавляет. Восточные люди быстренько ларек рядом воздвигли, торгующий пивом в розлив. Деду наливают бесплатно, поэтому к концу дня он иногда уже стоит, покачиваясь. Очень интересно смотрится памятник на постаменте с кружкой пива в руке. Он тогда обычно и речи произносит, и стихи читает. Все довольны.
Однако сейчас постамент пустовал. Правда, было уже поздно. До стройплощадки оказалось метров двести пятьдесят. Она была окружена сборным щитовым забором, довольно высоким – где-то метра три. Я насчитала девять отстроенных этажей дома и начатый десятый. Внешне дом получался симпатичным, с многочисленными балкончиками «лесенкой».
Варвара уверенно повела меня к рекламному щиту, у которого, несмотря на поздний час, толпился народ. Соседка встретила кого-то из знакомых, и они стали бурно обсуждать новость. В толпе оказался репортер, который ко всему прислушивался и всем задавал вопросы. Девушки, конечно, на щите уже не было, правда, он очень ярко освещался специально направленным на него фонарем. Компания «Сфинкс» предлагала купить квартиры в строящемся доме. Это объявление я сегодня уже видела по телевизору. Никаких представителей органов поблизости не наблюдалось.
На следующий день я специально отправилась за газетами в ближайший киоск «Роспечати» и опять купила несколько – как желтую прессу, так и серьезные издания. На первых полосах рекламировалась компания «Сфинкс».
«А не в рекламных ли целях убили девушку?» – подумала я.
Новость о краже английской коллекции отошла на второй план. У нас в городе уже много чего крали, а вот публичное распятие оказалось первым. Жаль только, что убили простую девчонку, вот если бы кого-то из депутатов или чиновников… например, распять на щите, на котором перечислены принятые ими законы и постановления… Или предвыборные обещания…
На следующий день лорд с герцогом напились уже вместе.
– По-моему, все прошло просто прекрасно, – заметил лорд. – Никто ничего не заметил.
– Жаль, нас не будет там, когда…
– Да, жаль, – лорд позволил себе легкую улыбку.
* * *
– Один русский вызывает у меня большие подозрения, – сообщил англичанин своему начальству. – Он не похож ни на кого из остальных членов Общества.
– Ты считаешь, что он из КГБ, мой мальчик? – уточнил шеф.
– Нет. Не похоже. Все сотрудники КГБ, которых я встречал, были другими… И он не похож на остальных русских, с которыми мне уже довелось здесь встретиться – и в Обществе, и среди соседей. Он – нормальный!
– И ты считаешь это странным, мой мальчик? – Англичанин представил, как у шефа слегка приподнялись брови.
– После того, чего я насмотрелся в России, – да.
– Присмотрись к нему получше, мой мальчик. Потом будем решать. А что с женщинами?
– Ищу подходящую. У одного «царя» есть весьма перспективная падчерица – для наших целей.
Глава 7
Во второй половине дня у меня в квартире нарисовался Ильич. Я пригласила его на кухню, налила чаю.
– Вы про вчерашнее убийство у вас в районе слышали, Наталья Петровна? – поинтересовался Ильич Юрьевич.
Я ответила, что слышала и что Варвара Поликарповна меня даже вечером на место вытягивала. Ильич спросил, что я по этому поводу думаю. Я сказала про рекламу строительной компании «Сфинкс» – хотя бы для того, чтобы сделать маленькую гадость господину Красавину, новому тестю моего бывшего.
– Возможно… – протянул следователь. – А вы знаете, кого распяли?
Может, фамилия девушки и указывалась в газетах, но я не обратила внимания. Нет, вчера ее просили опознать! Я же сама слышала в выпуске то ли новостей, то ли криминальной хроники, а скорее и там и там, о чем и сказала Ильичу.
– Мне первой позвонила ваша Соня, – сообщил Ильич Юрьевич. – Она телевизор в больнице смотрела.
– Соня ее знает?!
– Это Людмила Борисова, которая приезжала сюда к раненой Романовой и приняла ее за мертвую.
– Э-э-э… – промычала я. – Вы думаете, она видела убийцу?
– Не исключено.
– Но почему такой изощренный способ убийства? Хорошо, пусть она видела, кто покушался на Соню, но неужели нельзя было просто… застрелить? В конце концов, ножом пырнуть?! Кстати, а как ее убили? Она умерла на щите?
– Ножевой удар в область сердца. Вы, наверное, вчера невнимательно телевизор смотрели, а в газетах мелко напечатано. Дайте-ка мне любую.
Ильич достал из портфеля лупу и показал мне рукоятку ножа, торчавшего из раны под левой грудью несчастной девушки.
– Но почему?! – опять воскликнула я.
– Возможно, чтобы убить двух зайцев. И от ненужной свидетельницы избавиться, и весьма своеобразную рекламу дать. Я поэтому и пришел.
Я непонимающе посмотрела на Ильича.
– Владелец «Сфинкса» – новый тесть вашего бывшего мужа.
– И что? Я его видела несколько раз – на каких-то приемах, куда сопровождала Некрасова, но знакома шапочно, и уж, конечно, не могу вам ничего сказать насчет…
– А с мужем вашим бывшим можете связаться? – спросил Ильич.
Я подумала, потом покачала головой.
– Он не поймет моего любопытства и не поверит в него. А разве вы не можете вызвать его к себе в прокуратуру?
– Он у меня на сегодня вызван. Хотя, предполагаю, это ничего не даст…
* * *
В половине десятого вечера раздался звонок в дверь. «Опять Варвару нелегкая принесла?» – направляясь к входу, подумала я.
