скачать книгу бесплатно
Я молчала. Вся эта информация была для меня новостью. Хотя, признаться, я мало интересовалась жизнью царской семьи, знала лишь какие-то отдельные факты.
– А великая княжна Ольга на самом деле могла родить ребенка? – спросила я. – Пусть не от Павла Воронова, а от кого-то еще?
– Да нет, конечно, – вздохнула Соня. – Мне ее вообще очень жалко, больше, чем кого-то другого из расстрелянных. Может, потому, что я про нее знаю больше, чем про других? Я даже свечку обычно за нее ставлю, за упокой ее души. Ведь Ольга-то могла остаться в живых! И в том, что не осталась, виновата ее мать!
Соня рассказала, что царская семья решила проблему романа старшей дочери традиционным в те годы способом: лейтенанту дали понять, что очень желательна его женитьба на племяннице одной из фрейлин, кстати, тоже Ольге. Случилось это вскоре после празднования восемнадцатилетия великой княжны на «Штандарте», где Ольга чаще всего танцевала с Вороновым. Тогда яхта стояла в Ливадии. Несчастной великой княжне еще пришлось и присутствовать на свадьбе любимого мужчины. Ольга подчинилась воле родителей. А ведь если бы они позволили влюбленным соединиться, то Ольга могла бы остаться в живых! Воронов после участия в Гражданской войне, когда в поражении белых уже никто не сомневался, на английском крейсере в 1920 году покинул Новороссийск и вместе с женой оказался в Турции. Оттуда Вороновы перебрались в Америку, где Павел скончался в 1964 году.
И если бы Ольга познакомилась с Павлом чуть позже, то тоже могла бы спастись, ведь после отречения Николая II от престола его дочь стала простой гражданкой России.
И у нее был еще один шанс! После свадьбы Воронова Ольге стали подыскивать титулованного жениха. Ведь ей следовало стать королевой одной из европейских держав. Августейшие родители выбрали для нее наследного принца Румынии Кароля. Но Ольга наотрез отказалась выходить за него замуж. Она продолжала любить Павла Воронова, а Кароль и рядом не стоял с отважным моряком, которому отдала свое сердце великая княжна. Родители не стали насильно выдавать дочь замуж за Кароля, а ведь румынский трон не пал в 1917 году, и согласись она на брак, то избежала бы расстрела в 1918-м…
– Так вот моя мать утверждает, что Ольга решила родить от любимого мужчины ребенка и временно отдать его на воспитание в хорошую, но бездетную семью – учителей в Гатчине, моих прабабки и прадеда. Ну просто история из сказки.
– А потом грянул 1917 год, и твои предки свято хранили тайну, чтобы дитя, не дай бог, не убили большевики?
– Именно так и утверждает моя матушка. А теперь пришло время объявить всему миру о нашем кровном родстве с последним российским императором.
– Зачем? Чтобы в телевизор попасть?
– В случае моей мамаши – точно сказать не могу. А вот ее нынешний муженек – Николай IV – хочет жить в Зимнем дворце, а на лето перебираться в Екатерининский.
– Кто-кто?!
Соня поведала мне, что мать и ее муж Николай Николаевич, правда, изначально по фамилии Орлов, ныне – Романов (он, конечно, после вступления в брак взял фамилию жены), состоят в Обществе потомков царской семьи вместе с себе подобными.
– И много их там?
– Я не считала, но судя по разговорам – человек пятьдесят. Правда, на происхождение от великой княжны Ольги или ее сестер никто больше не претендует, как и от Александры Федоровны, но все утверждают, что они – дети Николая Второго, то есть, конечно, не дети, а внуки или правнуки. Николай Николаевич говорит, что является еще и потомком графини Орловой.
– А почему он Николай IV? – поинтересовалась я.
– Третий – это его папа. Тоже состоит в Обществе. С сыном они постоянно спорят до хрипоты. У них какие-то идеологические разногласия по поводу дальнейшего пути развития России. Кстати, папа – милый старикан, если отбросить в сторону его «тараканов». Папа прекрасно знает историю, его даже регулярно приглашают на какие-то международные симпозиумы. И вообще у этого Общества обширные связи. Они переписываются и даже встречаются с потомками царской семьи из других стран. Им городская администрация помещение выделила, иностранцев к ним водят на экскурсии. Вообще-то послушать интересно – в первый раз, но общаться с мамашей и Николаем Николаевичем я не могу. Знаешь ли, сложно на шестиметровой кухне с двумя особами царской крови…
Я молчала, совершенно не представляя, что тут можно сказать. Внезапно дверь в палату открылась, и на пороге появился незнакомый импозантный мужчина с новеньким кожаным портфельчиком, в костюме и при галстуке и поинтересовался, кто тут София Алексеевна Романова (палата была четырехместная, правда, две женщины в это время разговаривали в коридоре с родственниками, а третья спала у стены).
– Я, – откликнулась Соня, удивленно рассматривая прибывшего. Я поняла, что она его видит впервые.
Мужчина прошел к Сониной кровати, извлек из кармана удостоверение и представился старшим следователем городской прокуратуры Ивановым Максимом Леонидовичем.
– А Ильич где? – хором спросили мы с Соней.
Представитель городской прокуратуры на мгновение растерялся, потом внимательно посмотрел на Соню, на меня и уточнил, не Человекова ли мы имеем в виду. Мы подтвердили, что его самого.
– С ним все в порядке? – с беспокойством спросила Соня.
– На прошлой неделе его видел – все было в порядке.
– Я его сегодня утром видела, – сказала Соня. – Но сейчас-то вечер! Что с ним?
– Не понял, – признался Иванов.
Соня достала из кармана халата сотовый и визитку Ильича и связалась с ним.
– Кто пришел? – донесся до меня голос Ильича Юрьевича. Потом он попросил передать трубку коллеге.
Когда Иванов закончил разговор, то объявил нам, что наш общий знакомый вскоре прибудет. Мы же с Соней из разговора (хотя в основном слышали реплики Иванова) поняли, что он заявился к Соне совсем по другому делу.
– Я пришел поговорить насчет вашей матери и отчима, – сообщил старший следователь городской прокуратуры.
– С ними все в порядке? – с беспокойством уточнила Соня.
– Под присягой я бы, конечно, не осмелился утверждать, что они в полном порядке, но живы, телесных повреждений не имеют…
– Значит, в них никто не стрелял? Квартиру не грабил?
– А были основания? – тут же прищурился Иванов.
– После того, что сделали со мной, я уж не знаю, что и думать, – вздохнула Соня. – Кстати, а как вы меня нашли?
– Звонил-звонил – вы не отвечаете, заехал, из квартиры напротив выскочила соседка и сказала, где вы.
Соня скривилась и спросила:
– Так что еще случилось?
– Пропала часть английской коллекции. Мне поручили расследовать это дело.
Мы с Соней в непонимании уставились на Иванова.
– Какой еще английской коллекции? – наконец спросила Соня. – Не было у моей матери никакой английской коллекции, как и у Николая Николаевича. Вы в их квартиру-то хоть заходили?
Не отвечая на Сонин вопрос, Иванов поинтересовался у нас обеих, слышали ли мы вообще про исчезновение коллекции. Мы не слышали.
– Вы телевизор смотрите?
– Нет, – сказали мы хором. Да и когда нам обеим было его смотреть в последние дни? Соня вообще находилась без сознания, я была так занята, что и мысли не появлялось его включать.
– Газеты читаете? – продолжал Иванов.
Мы опять покачали головами. Следователь закатил глаза.
– Ну не томите, – попросила я. – Что там стряслось?
По словам Иванова, Общество потомков царской семьи организовало в Петербурге выставку сокровищ последнего русского царя, вывезенных в Англию в начале 1917 года.
– А царь в самом деле что-то вывозил? – вырвалось у меня. Сегодня просто не день, а урок русской истории!
– Не сам, конечно, – ответил Иванов и рассказал очень интересные вещи, из которых я знала только об отказе английского короля Георга V предоставить убежище Николаю II, своему двоюродному брату, поскольку тот отрекся от престола.
Однако есть и малоизвестные факты. Например, до отречения, в январе 1917 года, в Англию из Мурманска был отправлен пароход со ста пятьюдесятью ящиками, на каждом из которых значилось «Собственность Его Императорского Величества Николая II». Они много лет хранились в одной из летних резиденций английской королевской семьи в Шотландии, в подвалах замка.
– И что? – спросила Соня. – Теперь эти ящики привезли назад в Россию?
– Частично. И в этом заслуга членов Общества потомков царской семьи – как нашего, так и английского.
– Так, а королева Елизавета состоит в Обществе?
– Нет, – сказал Иванов. – Никто из нынешней английской королевской семьи в нем не состоит, более того, они еще и всячески стараются помешать его работе. Но Англия – не Россия, и там членов королевской семьи могут и за превышение скорости оштрафовать, думаю, и в тюрьму посадить, если их действия окажутся противоречащими закону.
– Да, это не наши неприкосновенные чиновники и депутаты, – заметила я. – И почему мы не в Англии живем? – вопрос был риторическим.
– А до этого может дойти? – поразилась Соня. – До тюрьмы?
Иванов кивнул и пояснил, что у ряда высокопоставленных лиц (не из королевской семьи) возникли вопросы, когда Елизавета II во время тронных выходов вдруг стала появляться в диадеме, которая принадлежала Александре Федоровне, причем была ее личной собственностью. Также вдруг стали всплывать и другие изделия (например, яйца Фаберже на аукционе Сотби), которые являлись не государственной, а личной собственностью членов царской семьи, а значит, никто, кроме них, не мог вывезти эти ценности за рубеж.
– Наши бизнесмены. Или чиновники, – тут же сказала Соня. Я, признаться, подумала то же самое, в особенности вспомнив то, что выставлялось в золотых кладовых Эрмитажа в мои школьные годы, и сравнив с тем, что выставляется теперь. Слава богу, успела посмотреть.
– Привлеченные нами к делу эксперты считают, что в данном случае, – Иванов подчеркнул три последних слова, – речь идет как раз о грузе, отправленном из Мурманска.
– И что? – спросила я. – Наше государство желает вернуть сто пятьдесят ящиков Николая II? Неужели англичане их отдадут?
Иванов хмыкнул и пояснил, что дело очень запутанное, и вообще о ящиках стало известно благодаря одному очень авторитетному французскому антиквару (а ведь французы всегда не любили англичан), которому коллекцию демонстрировал сам принц Чарльз. Антиквар оказался честным человеком и искренне считал, что России следует вернуть принадлежащие ей сокровища. Но Елизавета делать этого явно не желает.
– Какая дрянь! – воскликнула Соня. – То принцессу Диану травила, теперь наши ценности хочет прикарманить!
– Англия – не Россия, – повторил Иванов. – Нынешней английской королевской семье требуется решение авторитетного суда о признании умершими как Николая II, так и всех его детей, не оставивших прямых наследников. По английским законам, если владельцы отданных на хранение сокровищ умерли, то сокровища переходят наследникам по нисходящей линии.
– Членам Общества потомков царской семьи? – уточнила Соня.
– Могут перейти кому-то из членов. Но английская королева – племянница царских детей, и она…
– Погодите, погодите, – перебила Соня. – Моя мать утверждает…
– Я знаю, что утверждает ваша мать, – заявил Иванов. – Вы случайно не в курсе, откуда у нее вообще появилась мысль о происхождении от великой княжны Ольги? Кстати, это все бред – вы НЕ родственницы венценосных Романовых.
– Я знаю, – ответила Соня. – Признаться, я считала, что у мамаши просто крыша поехала в связи с определенной перестройкой женского организма.
– И теперь сумасшедшие собираются в общества по интересам, – добавила я.
– Вообще-то когда я послушал этих потомков, у меня сложилось впечатление, что покойный Николай II только тем и занимался, что делал наследников, – хмыкнул Иванов. – Но факт остается фактом. Пока английской королевской семье не доказать, что они – наследники по нисходящей линии. Вспомните, какой интерес они проявили к обнаружению останков в Екатеринбурге и их захоронению! А официальный визит Елизаветы в Россию! Ведь до нее у нас не бывал ни один английский монарх! Англичанам нужно официальное признание судом факта смерти Николая и всех его детей. Пока такого решения не получено, по английским законам они все формально считаются живыми.
– Но даже если бы их не расстреляли в Екатеринбурге, они не могли жить столько лет! – воскликнула я.
– У них могли родиться дети, – заметил Иванов. – И тогда сокровища, которые хранятся в Англии, естественно, переходят к детям, а не к английской королевской семье.
– А в нашем Обществе потомков есть нормальные люди? – спросила я у Иванова. – Или там все ку-ку?
– По-моему, есть, – признал он. – И мне очень нужна ваша помощь, София Алексеевна, а может, и ваша, Наталья Петровна, если согласитесь. Дело-то ведь государственной важности.
– Вы вначале скажите, что там произошло с ящиками, – попросила Соня.
Иванов пояснил, что пока идут споры о наследовании сокровищ, представители российского Общества потомков царской семьи договорились с коллегами из Англии о проведении выставок в обеих странах. Зачем ящикам лежать в подвале какого-то замка в Шотландии? Пусть люди посмотрят на эти богатства. «Потомки» подключили юристов, общественность, на английскую королевскую семью надавили, и ее члены были вынуждены представить ящики.
– Все? – спросила я.
– Нет, для выставки отобрали только двадцать пять. Может, состоится – хотя теперь это сомнительно – еще одна, и тогда выставлялись бы другие. Это была пробная. В Англии все прошло на «ура». Туда ездили представители нашего Общества.
– Мои ездили? – уточнила Соня.
– Ваш отчим и отец Николая Николаевича. Последний даже лекции какие-то читал для англичан, пользовался огромным успехом. Его пригласили выступить и по радио, и по телевидению, он никому не отказывал. С ними было еще несколько человек, но хуже знающих предмет. Потом выставку привезли к нам в город. Планировалась также и экспозиция в Москве. Теперь ее не будет.
– А что пропало? Все или часть?
– Два ящика. По стоимости они превышают все остальные, вместе взятые.
– Но ведь должна была быть охрана, сигнализация… – открыла рот я, не в силах поверить, что эти ящики могли пропасть.
– Все было, – сказал Иванов. – Но ящики исчезли. Их заменили другими. С металлическими чушками вместо драгоценностей.
– Так, может, это англичане?!
– Если только совместно с нашими, – сказал Иванов.
В этот момент дверь в палату открылась и вошел наш знакомый Ильич Человеков.
Англичанин вступил в члены Общества потомков русской царской семьи. Ему подготовили прекрасные документы.
Во время первого посещения аналогичного русского Общества он попал на процедуру приема нового русского члена. В Англии ничего подобного ему проходить не пришлось. Это был просто еще один клуб.
В Петербурге же некий художник рассказывал потомкам, занятым в совершенно различных сферах деятельности, про свое своеобразное видение фруктов. Банан – мужской член, все круглое – вагины. Художник их ментально скрещивает и рисует получившихся детей. Приемной комиссии были продемонстрированы результаты слияния банана с яблоком и банана с апельсином.
Про родство с Романовыми ни один человек из приемной комиссии ни разу не спросил.
Деятельность русского Общества весьма заинтересовала руководство отправленного в Россию англичанина. Ему было предложено поближе познакомиться с членами и выяснить, прикрытием чего служит данная организация.
* * *
За два года до описываемых событий
– Вступи-ка ты в это Общество, – сказал перебравшийся в Англию русский бизнесмен другу-солдату. – Документы мы тебе справим. Да у тебя самого, как я понимаю, есть знакомые в разных странах, способные помочь с этим делом. Но, думаю, лучше обратиться к нашим.
Солдат кивнул. Потомком царской семьи он еще никогда не был, хотя какие только маски ему не приходилось надевать… А ведь если подумать, в нем в самом деле можно найти хотя бы капельку крови Романовых. Что там рассказывала бабушка?..
– Так я никогда в жизни еще не веселился, – вскоре сообщил он осевшему в Лондоне бизнесмену.
Глава 5
Мужчины пожали друг другу руки и ввели в курс расследуемых каждым дел.
