скачать книгу бесплатно
– Ты преувеличиваешь опасность, – вздохнул Черпак. – На пляже, в пансионате, в ресторане и на дискотеках столько соблазнительных и доступных красоток, готовых по первому зову за валюту нырнуть в постель, что никто не рискнет тобой соблазниться.
– Ах, ты олух! По-твоему получается, что я уже неспособна заинтересовать, увлечь мужчину. Мол, старая вешалка. Ты меня в самое сердце ранил, чурбан неотесанный! – со слезами воскликнула она.
– Конечно, очень очаровательна, но лучше никому глазки не строй и не обнадеживай, – сказал Матвей и пригрозил. – Иначе я тебя и твоего любовника отправлю на тот свет. В состоянии ревности я за себя не ручаюсь.
– Мотька, ты меня достал своей ревностью! – со слезами в голосе воскликнула женщина.– Поезжай хоть к черту на кулички и не возвращайся. Бесчувственный чурбан. Любимая жена зовет тебя в постель, а ты от нее, глядя на ночь, бежишь, как черт от ладана. Всегда чувствовала и знала, что ты меня не любишь, а эксплуатируешь, ради плотских удовольствий. Изображаешь из себя любящего и заботливого мужа. Меня не проведешь, я знаю, чего стоят мужики. Ты рвешься к любовнице Регине, ради нее готов пожертвовать женой, своей нежной девочкой. Уезжай и не возвращайся. Позвони по телефону в Керчь и узнай, а не терзай мне душу, кровосос.
Ева на ходу сбросила на кресло с себя одежду и забежала в ванную, а Матвей подошел к тумбочке с телефоном. Снял трубку с аппарата и набрал номер своей квартиры. В ответ – длинные продолжительные гудки.
«Понадеялись на Регину, а ее где-то черт носит. С утра может, заглянет, польет цветы и все дела, – с досадой подумал он.– Лидия Самойловна глаз бы не сомкнула, как зеницу ока, стерегла. Она из старой гвардии стойких бойцов, не зря ее супруг, царство ему небесное, в КГБ служил верой и правдой. А у Регины одно на уме, кого бы из богатеньких мужиков соблазнить».
Из ванной послышался шум и плеск воды.
– Евочка – моя славная девочка, ангел мой,– подошел он к двери, потянул за ручку, заперта и покаялся.– Прости меня, я, кажется, на самом деле перегрелся на солнце, голова пылает. Открой, пожалуйста, я тоже хочу освежиться, смыть с себя морскую соль и песок.
– Да, из тебя сыплется песок, сходи к сексопатологу, – больно уязвила она и, чуть смягчив тон, велела. – Поклянись, Мотя, что любишь меня, впредь не будешь никогда обижать, не поменяешь на молодую овцу. Помни, что я Ева – первая женщина. От меня род человеческий пошел, а ты, Мотя, увы, к сожалению, не Адам.
«А как же дева Мария, мать Иисуса Христа?» – хотел он возразить, но передумал, вспомнив, что Ева расстраивается, когда ей перечат. У нее свое кредо: женщина всегда права. Поэтому обожает песню-шлягер с таким припевом.
– Прости дорогая, больше не повторится. Я – твой раб, – покаялся супруг. После клятвы в верности она впустила его в ванную.
Через несколько секунд они окончательно помирились. Ничто так не сближает, как нежное касание обнаженных мужского и женского тел. Послышался плеск воды, смех, нежные вздохи и шепот, сладкие стоны… Вскоре любовные утехи продолжились в спальной, куда он на руках бережно, словно ребенка, перенес обомлевшую от страсти Еву.
– Я предпочитаю теории практику, – произнес Черпак и властно положил ее на белоснежное ложе. Послышались ее сладострастные стоны, нежные всхлипывания. Она слегка впилась коготками в его спину.
– Ах, Ева, ты моя королева,– прошептал он, страстно овладев ее хмельным и желанным телом.
– Ох, Мотя-я, какой ты игривый и неутомимый, – шептала она, пребывая в экстазе. Никогда он еще не знал ее такой ласковой и безотказной. Будто это была прощальная ночь пылких любовников перед долгой разлукой. И распираемый мужской гордостью, Матвей постарался ее не разочаровать.
Ночь пролетела, как одно мгновение и под утро, не разнимая жарких объятий, утомленные пиршеством любви, Черпаки крепко заснули на сползшихся на зеленый палас белых простынях. Спали бы, наверное, до полудня, пропустив завтрак. Но в 7 часов 18 минут зазвонил телефонный аппарат на тумбочке у изголовья широкого двуспального ложа. Сначала проснулся лежавший у двери пес и тихо залаял.
“Черт подери, не люкс, а псарня»,– сгоняя дремоту, подумал Матвей и потянулся рукой к телефону, посетовав на то, что не догадался отключить аппарат, чтобы никто не беспокоил. Приложил трубку к уху.
Ева тоже проснулась и, неожиданно застыдившись своей наготы, прикрыла красивое смуглое тело краем простыни. Раскрыла смеженные от хмельных ощущений ресницы и поглядела на Матвея. Он выглядел уставшим, лицо было мраморно-холодным и мрачным. Несколько секунд держал в руке трубку, из которой доносились частые гудки.
– Что с тобой, Мотя? На тебе лица нет? – оторвала она голову с распущенными спутанными волосами от подушки. Он машинально провел ладонью по своему лицу, чтобы убедиться в ее словах. Уставился на жену бессмысленным взглядом. Беззвучно, словно лишившись дара речи, зашевелил губами.
– Что с тобой? Не молчи, как рыба, а то мне страшно,– затормошила она его за плечи.– Кто звонил? Что случилось?
– Случилось,– наконец прорезался его слабый голос.– Пока мы тут с тобой всю ночь забавлялись, нас ограбили. Утащили сейф, все наше тяжелым трудом нажитое состояние. Накрылась теперь покупка автомобиля «Оpel», черт подери. Где тонко, там и рвется.
– Может, кто из знакомых пошутил? – с надеждой сказала Ева. – Вроде первоапрельского розыгрыша.
– Ничего себе шуточки! – отмахнулся Матвей.– Такими вещами не шутят. Звонила сначала Регина, а потом передала трубку старшему следователю майору милиции Ольге Васильевне Озерской.
Собирайся живо, едем. Отдохнули, черт возьми. Это все ты виновата, пристала со своими нежностями. Дорого мне обошлась эта безумная ночь любви. На всю жизнь запомнится.
– Почему тебе, а не нам? – подала голос Ева, следя за мужем. Он облачился в атласный халат.
– Хорошо, нам, – поправил он. – Какое это теперь имеет значение. Если бы ты вчера вечером не отговорила меня от поездки, то ничего бы не произошло, я бы пуганул грабителей, шарахнул бы из пистолета, только бы пятками засверкали.
– Если бы, да кабы, во рту выросли грибы, – передразнила его Ева. – Ты же поклялся, что меня никогда не будешь обижать, а теперь всех собак готов навесить. Если бы я знала, что ты такой обманщик ни за что не отдалась, облизнулся бы. В следующий раз пусть тебя дешевые проститутки обслуживают.
– Ева, замолчи, не травмируй мою психику! – повысил он голос.– И так нервы на пределе и я за себя не ручаюсь. Попадешь под горячую руку, тогда не обижайся.
– Не волнуйся, Мотя, не рви сердце. Кто же мог знать, что нас ограбят,– примирительно с опаской поглядывая на супруга, произнесла она. – Не в деньгах счастье, а в любви и теплом общении.
– Пообщались до одурения, – огрызнулся Черпак, пнул пса ногой. – Пошел вон, нахлебник, толку от тебя, как с козла молока.
– Не тронь Евро! – взмолилась Ева.
Они поспешно сдали ключи от номера администратору.
– Почему раньше срока съезжаете? Вам у нас не понравилось? – допытывалась полнотелая густо сдобренная косметикой женщина с фиолетовой пышной прической.– Может, есть претензии к обслуживающему персоналу? С виновных мы взыщем.
– Проблемы личного характера, – пробормотал Черпак. Собрав вещи, с Евой и псом сели в темнозеленую «Skoda», поехали в Керчь.
Всю дорогу, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами, дабы не обострять и без того натянутые отношения, почти промолчали. Сидели, охваченные невеселыми думами. Евро, устроившийся на заднем сиденье, вел себя спокойно, не привлекая внимания.
– Мудрые люди правильно говорят: послушай женщину, покивай ей головой, а сделай наоборот, по-своему, – хмуро произнес Матвей, глядя на дорогу через лобовое стекло. – Так я теперь и буду поступать. Надоело быть подкаблучником.
Весть о краже сейфа с валютой и оружием стерла из сознания все приятные и яркие ощущения от минувшей ночи.
– У женщины интеллект и интуиция выше, чем у мужчины, поэтому она всегда права, – осмелилась возразить супруга.– Ты тоже не ангел. Скажи, как грабители могли проникнуть, если стальная дверь и на окнах решетки? Надо было сигнализацию установить. Я тебе давно об этом говорила.
– Надо было Бакса оставить!– вскипел он, крепко вцепившись в баранку, едва сдерживая гнев. Его так и подмывало остановить авто и припечатать свою широкую ладонь к ее пухлой ягодице.
– Щас, как дам по тыкве! – замахнулась она и напомнила. – У нас нет Бакса, а есть пес по кличке Евро. Сколько тебе раз говорить!? Завяжи узелок на память, если склероз одолел.
– Лучше бы он квартиру стерег.
– Ага, дудки, оставить, чтобы его бандиты зарезали,– простонала жена и упрекнула.– Я не подозревала, Мотя, что ты такой кровожадный.
– Глупая ты баба. На похищенные баксы купил бы тебе сотню таких Баксов, целую псарню купил, – подсчитал он в уме. – И помолчи, наконец, не тарахти, как балаболка, а то схлопочешь за интеллект и интуицию. Что ж твоя интуиция не подсказала, что воры в квартиру залезли?
– Нам вчера было не до них,– напомнила она о любовных утехах и вздохнула. – Может сыщики поймают грабителей. В фильме «Менты» показывают, как они ловко действуют, всех злодеев вяжут, как веники.
– Поймают мг, надейся и жди, – ухмыльнулся Черпак. – Не для того воры рисковали, чтобы легко попасть в руки к сыщикам. Дилетанты на такие крупные кражи неспособны.
– И кому мы дорогу перешли, поперек горла стали? – призадумалась Ева, вжавшись в мягкое сидение. Остаток пути проехали, одолеваемые тревогами и сомнениями.
2. Ночная кража
Лидия Самойловна Тукай, далеко не бальзаковского возраста дама, с трудом дождалась, когда за окном забрезжит рассвет и на улице появятся первые прохожие. Сын-инвалид, пятидесятилетний полного телосложения мужчина, спал на диван-кровати в гостиной, шумно втягивая в себя спертый воздух.
Она решила его не беспокоить, пусть сынуля поспит после изрядной дозы любимого портвейна, и вышла в подъезд. Оттуда мимо приблудной дремавшей овчарки– колли по кличке Рыжий, прошла во двор.
Отдышалась на лавочке и продолжила путь. Обходя вокруг четырехэтажного, некогда элитного сорокалетней постройки здания, она остановилась, как вкопанная. Не веря своим глазам, приблизилась и увидела, что металлическая решетка на окне кухни квартиры ее соседей Черпаков, расположенной на первом этаже, повреждена. Три прута, толщиною в палец перепилены и отогнуты вверх до фрамуги, а створки рамы открыты.
– Господи, что на белом свете деется, – поспешно перекрестилась Тукай. – Похоже, какой-то злодей ночью побывал в квартире Матвея и Евы. Меня внук Степка огорчает, то позолоченные или серебряные ложки и вилки умыкнет. Но то родное дитя, а тут, наверное, чужие забрались. Так вот оттуда ночью доносились шум, стук и голоса, а я думала, что молодежь хулиганят. Надобно Регину разбудить. Ева ей ключи доверила, чтобы за квартирой присматривала. Поглядим, что они там натворили, а потом в милицию сообщим.”
С этими намерениями старушка вошла в первый подъезд и нажала на кнопку электрозвонка квартиры Регины Межениной – жены рыбака, промышляющего на траулерах-тропиках в морях и океанах. Прислонила ухо с серебряной серьгой с топазом к двери, драпированной черным дерматином. Ни звука, но через две минуты после очередного звонка, кто-то прошлепал ногами за дверью.
– Кого черт в такую рань принес? – прозвучал недовольный полусонный женский голос.– Прохиндеи поспать не дают, умаялась я.
– Регина, не бранись, это я Лидия, – отозвалась Тукай.
– Вижу через «глазок», что ты, не слепая, – проворчала Меженина.– Что тебе надо? Бессонница мучает или лунная болезнь?
– Здоровая, только нервы иногда шалят, не дают покоя, – возразила Лидия Самойловна и поинтересовалась.– Ты слышала ночью шум и голоса?
– Во-о, а говоришь, что здоровая. Уже глюки пошли, голоса мерещатся, – засмеялась Регина и пояснила. – Наверное, ангелы тебя заждались. Я ничего не слышала, устала и спала, как убитая.
– Чем же ты занималась?
– В отличие от тебя, я молодая и красивая, мужики проходу не дают,– с гордостью заявила она. – Почему ты меня побеспокоила ни свет, ни заря? Нормальные люди в это время в постели нежатся.
– Черпаков ограбили, – со злорадством заявила Тукай. – Я знаю, что у тебя ключи от их квартиры, надо бы взглянуть, что унесли, да сообщить Матвею и Еве.
– Что ты говоришь? Откуда известно, что ограбили? – удивилась Меженина, пустив старуху в прихожую.
– Решетка распилена, окно на кухню открыто. Не терпится узнать, что взяли? Там у них разного добра, как в супермаркете.
– Добра у них хватает, – подтвердила Регина.– Живут, не зная нужды. Дай Бог каждому такого достатка.
– На Бога надейся, а сам не плошай, – прошептала Тукай и поторопила. —Давай, живо одевайся, бери ключи…Ох, узнать бы, что у буржуев унесли?
– Не обижайся Лидия Самойловна, но ты старая, мозги высохли, из ума выживаешь, – упрекнула Меженина. – Сунемся мы туда, наследим. Нас же милиция сцапает. Потом доказывай, что не мы квартиру ограбили. Сошьют уголовное дело, загремим под фанфары на нары. Соображать надо головой, а не мягким местом. Сначала надо сообщить в милицию, а они дадут указания, что делать дальше.
– А ведь верно, – согласилась старушка. – Сообразительная ты, не только красотой, но и умом Господь не обделил.
– За это меня все любят, – улыбнулась Регина, величаво вскинув голову с каштанового цвета волос прической.
– Черпакам надо срочно позвонить, – посоветовала Лидия Самойловна.
– Пусть милиция сама решает, кому звонить, а наше дело маленькое, – заметила Меженина и, подойдя к телефонному аппарату, набрала 02. Сообщила дежурному о происшествии.
– Ждите, – велел он.– Никаких действий не предпринимайте, оставайтесь на месте.
– Вот видишь, сказали, чтобы никаких действий, – поучительно произнесла она. Но все – таки снедаемые любопытством, они вышли на улицу и успели потоптаться под окном с взломанной решеткой.
Минут через пятнадцать подкатил темно-зеленый милицейский УАЗ. Из него вышли трое мужчин и женщина. Один из них был в форме капитана милиции. А из заднего отсека автомобиля выпрыгнула немецкая овчарка на паводке. Тукай было направилась к капитану, решив, что он старший по званию и должности, но остановилась, встретившись взглядами с женщиной – высокой шатенкой в элегантном пиджаке и юбке.
– Я – старший следователь, майор милиции Ольга Васильевна Озерская,– представилась она и указала на капитана. – Эксперт-криминалист Виталий Федорович Корж, оперуполномоченный уголовного розыска Денис Сергеевич Гарич и кинолог старшина Георгий Миронович Потужный.
– Что ж это у вас в милиции толковых мужиков нет, – не дослушав следователя, укорила Тукай. – Бабу командиром назначили?
– Офицера, а не бабу, – оборвала ее майор милиции.– И впредь прошу не грубить, обращаться только на вы, я при исполнении служебных обязанностей.
– Погляжу, погляжу, какая исполнительница, – с обидой промолвила Лидия Самойловна.
Вся оперативно-следственная группа направилась к окну с взломанной решеткой. Корж тщательно обследовал раму, решетку, участок на предмет поиска следов и улик. Тукай и Меженина с интересом взирали на его действия.
– Где владелец квартиры? – спросила Озерская.
– Черпаки три дня назад уехали в пансионат на Азовское море, – сообщила Регина. – Ключи мне оставили, чтобы за квартирой присматривала, цветы поливала.
– Адрес, телефон?
– Я записала, – поняла ее вопрос Меженина и следователь поспешно обернулась к кинологу.
– Ты, Георгий, пока здесь с Альфой поищи следы, куда они приведут, а ты Денис опросили жильцов дома, окна которых выходят в эту сторону. Извлеки больше информации, может, найдем зацепку.
Затем майор обернулась к Тукай и Межениной.
– Вы будете в роли понятых, – велела она. – Предупреждаю об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Чтобы никаких фантазий и домыслов, только о том, что видели и слышали.
– Если ты, вы вздумали мне угрожать кодексом, то буду, как рыба молчать, – вскинув голову, мрачно заявила Лидия Самойловна. – Мой муж, майор госбезопасности, я ему помогала шпионов разоблачать.
– Никто вас не пугает, так по закону полагается, – с улыбкой пояснила Озерская. – Пошли, нельзя терять ни минуты времени. Откройте квартиру, из нее позвоним потерпевшим. Вы, Виталий Федорович тоже следуй за мной, не отставай.
Вчетвером они вошли в подъезд. После осмотра стальной двери без следов повреждений, Регина, звеня связкой ключей, открыла два замка. Корж потянул на себя тяжелую бронированную дверь, обшитую красным деревом. Вошли в прихожую и включили свет. Квартира поразила своей импортной отделкой под евростандарт и роскошью, свидетельствуя о большом достатке жильцов.
Озерская придержала за руку, порывавшуюся вперед Лидию Самойловну.
– Не торопитесь, – сказала она. – Капитан обследует, нет ли следов, отпечатков и тогда я вам дам знак, идти дальше.
Зорким взглядом Корж оглядел мебель, паркет и другие предметы, но явных следов не выявил, разрешил пройти вглубь помещения.
В богато убранной просторной гостиной с итальянским мебельным гарнитуром, кожаными креслами, коврами и хрустальной люстрой под лепным с орнаментом потолком не было признаков чужого присутствия и беспорядка, который обычно оставляют после себя домушники. Ценные вещи, видео и радиоаппаратура, позолоченные, серебряные и хрустальные изделия за стеклом серванта и мебельной стенки не были тронуты.
– Слава те Господи, ничего не взяли, – оглядев интерьер, с удовлетворением произнесла Тукай. – Это я их, когда услышала шум и голоса сначала за окном, а потом в соседней комнате, наверное, шибко напужала.
– Как же вы их напугали? – с иронией поинтересовалась Ольга Васильевна, взглянув на хлипкую старушку, едва державшуюся на ногах.
– Я постучала шваброй в стену, вот они и разбежались, словно тараканы по щелям, ничего не успели унести, – самодовольно сообщила она. – Мне за это, наверное, и премия от милиции полагается. Почитай, жизнью своей рисковала, могли бы со злости ко мне залезть и задушить.
– Ничего не взяли. Как бы ни так, – вздохнула Озерская. – Чихать они хотели и вашу швабру и стук.
Цепким взглядом она проследила за глубокой свежей царапиной на паркете, идущей из спальни через прихожую на кухню. По этой отметине вместе с Коржом прошла в спальню и увидела рядом с шифоньером развороченный деревянный пол с сорванными болтами.
– Очевидно, здесь был небольшой сейф, – предположил Виталий Федорович.
– Да, только сейф могли поставить на фундамент и болты, – согласилась следователь и позвала понятых. Тукай тут как тут, проявила удивительную резвость, словно стояла за дверь и ждала команды. Остановилась, вперив взгляд в развороченное место в углу комнаты. Следом появилась и вторая понятая, Регина.
– Припомните, в котором часу вы слышали шум и голоса за окном и в соседской квартире? – спросила майор.
– Между вторым и третьим часами ночи, – отметила она.
