скачать книгу бесплатно
Сердобольные горожане в ненастную пору подкармливали лебедей, чаек, и птицы привыкли. На радость детворе хватали крошки хлеба, печенье или соломку прямо на лету. Вот и сейчас в полусотне метрах от меня группа взрослых в окружении детишек с веселыми возгласами потчевали слетевшихся чаек. Они с торжествующими криками проносились в воздухе.
Вблизи водной станции, где на канатах у причала раскачивался, касаясь старых шин, спасательный катер, а на бетонных площадках, опирающихся на сваи, сушились опрокинутые вверх дном выкрашенные в голубоватые и красные цвета лодки, на рыбацком ящике сидел старик с удочкой. Рядом стояла консервная банка с наживкой. Рыбалка, как и сбор грибов, была моей слабостью, и я охотно подошел к нему.
– Каков улов? – спросил я старика. Он неспешно обратил ко мне свое обветренное красноватое лицо и, глядя с прищуром, произнес:
– Неважный, вода еще холодная, бычок под камнями прячется. Но старухе на ушицу хватит. Серафима у меня, хотя и ворчливая, но уху обожает, за уши от котелка не оторвешь.
– Ушицу все любят, – поддержал я рыбака.
– Обычно выезжаю на Азов, – разохотился старик. – Вот распогодится, вода прогреется, тогда бычок пойдет за милую душу. Заведу свой "Запорожец" и вперед, на Борзовку в село Юркино или Курортное. У меня и резиновая лодка есть, снасти, все как полагается. Хочешь, и тебя возьму, а то одному скучно. Вижу, ты к рыбалке неравнодушный. Это другим мужикам все по барабану, только бы напиться и с бабами в постели поваляться.
– Угадали, рыбалка – азартное занятие.
– На свежем воздухе, да под стопочку и уха слаще, – охотно агитировал старик. – Меня Алексеем Георгиевичем кличут, фамилия Волох. А тебя как зовут, мил человек?
– Евгений, – ответил я и, чуть помедлив, добавил. – Смоляков…
–Неужели, Смоляков? Известная в городе личность, – удивился он. – Корреспондент, значит или однофамилец?
– Да, журналист, репортер, – утвердительно кивнул я головой.
– Занятные статьи пишешь, честно, смело. Бьешь не в бровь, а в глаз, – Алексей Георгиевич приподнялся с ящика и подал свою крепкую жилистую руку. – Если не возражаешь, будем знакомы. О рыбалке с ночевкой подумай. Не отказывайся. Вот распогодится, я тебя сам разыщу. Много интересных историй знаю, расскажу, напишешь и заработаешь деньги. А сейчас возьми бычки, а я еще пару часов посижу, выловлю. Для меня важен не улов, а сам процесс.
Он вытянул из воды садок из мелкоячеистой зеленой сети. В ней трепыхались темные с фиолетовыми зрачками рыбешки. Волох искренне посмотрел на меня, видимо, испытывая потребность в участливом собеседнике, разделявшем его увлечение.
– Спасибо, Алексей Георгиевич, в другой раз, – поблагодарил я. – От рыбалки не отказываюсь. Предложение охотно принимаю.
Мы тепло расстались, обменявшись рукопожатием, и я пошел по набережной. Беседа с Волохом подействовала успокаивающе. Но мысли упорно возвращали меня к реальности. Чтобы окончательно оторваться от "хвоста", решил поблуждать по городу, поужинать в кафе, пойти на вечерний сеанс в кинотеатр. Бросил прощальный взгляд на море, где зажигались сигнальные буйки, обозначившие фарватер прохода траулерам и сейнерам в морской рыбный порт. Вдалеке, где находились видимые в ясную погоду очертания таманского берега, пролег морской путь через Керченский пролив в Мариуполь, Новоазовск и другие прибрежные города. Там медленно, угадываемые по габаритам огней, двигались танкеры, сухогрузы, сейнеры и теплоходы. С левой стороны залива в огнях светились девятиэтажные здания новостроек. По водной глади в акватории торгового порта сновал лоцманский буксир, сопровождавший крупнотоннажное судно, входящее в порт.
Я пересек парк культуры и отдыха в обратном направлении и, не дожидаясь автобуса, отправился в центр города. Свернув в переулок, мимо наполовину вросших в землю домов столетней давности, вышел на центральную улицу, где еще сохранились здания старой архитектуры с богатой лепниной и строгими колоннами. В кафе присел за свободный столик, внимательно наблюдая за дверью, не последует ли за мной какой-нибудь тип. Я полагал, что женщине вряд ли отведут эту роль, хотя черт его знает? Эмансипация нарушила порядок вещей. В кафе заходили и девушки, и парни. Но, пожалуй, они больше были заняты друг другом.
Довольный тем, что удалось избавиться от преследователя, заказал чашку кофе и пару бутербродов с колбасой и сыром. С аппетитом съел и почувствовал себя бодрее. Домой, в пустую квартиру, ехать большого желания не было, хотя надо прослушать и проанализировать запись. Более всего я опасался, что могу притащить за собой "хвост". Чтобы этого не произошло, решил развеяться, развлечься.
Выйдя из кафе, сразу же набрел на широкую афишу "Смотрите на экранах города". Кинопрокат предлагал в основном западные боевики: "Крестный отец", "Разящие богомолы", «Легенда о Нарайяме», "Империя чувств"… Я выбрал настойчиво рекламируемый по телевидению фильм "Дикая орхидея". За несколько минут до начала предпоследнего сеанса, успел купить билет. Огляделся в просторном фойе. С фотографий на стендах на меня взирали лица популярных актеров. Меня не оставляла мысль о том, что среди зрителей находится "хвост", но так и не смог почувствовать за собой слежку. Вскоре, когда засветился экран, окунулся в сюжет фильма с кадрами эротики.
6. Неожиданный "сюрприз"
Через полчаса после окончания сеанса я вошел в свой подъезд. В полумраке (опять кто-то выкрутил лампочку) открыл почтовый ящик в надежде получить письмо от жены и сына. Вынул свежие газеты. Письма не было, молчит Валентина. Получила ли она мою телеграмму?
Размышляя, что же могло случиться, лифтом поднялся на четвертый этаж. Вышел на лестничную площадку. В предвкушении близкого отдыха, провернул ключ в замке и отворил дверь. В глаза ударил яркий свет. Только сейчас я сообразил, что не мог увидеть его раньше, так как окно лоджии выходило во двор.
– А, хозяин явился, не запылился. Заждались, заждались, – поспешил ко мне навстречу незнакомый мужчина выше среднего роста, в черной кожаной куртке, плотно облегающей крутые плечи. Мне показалось, что она маловата для него. Не с чужого ли плеча?
Он протянул руку к моему "дипломату" с готовностью услужить, но я, крепко держа ручку, резко отстранился.
– Кто такой? Как сюда попали, кто разрешил? – с нескрываемым раздражением и недовольством спросил я, глядя в упор на монгольского типа, плоское и сытое лицо незнакомца, оценивая его физические данные. Хилому мужику такое дело не поручат. А этот тип силой не обделен, но все же, надо попытаться его выпроводить. Он понял, о чем я думаю:
–Не шуми, Евгений Петрович, – дружелюбно произнес мужчина, сверкнув золотыми зубами. – Уже поздно, соседей всполошите. Обвинят в пьяном скандале, вызовут полицию. Глупости ни к чему, лишь подмочишь свою безупречную репутацию.
– Прошу освободить квартиру, – попытался я оттеснить его к двери. Но он стоял упрямо, как вол, словно к подошвам туфель подвязали по пуду свинцовых пластин.
– Где хваленое гостеприимство? – нагло улыбался незваный гость.
– Што, товарыш нэ понэмает? – послышался из спальни голос с акцентом. Поняв, что их двое, я оставил тщетную попытку избавиться от наглых посетителей.
– Нехорошо получается, Евгений, – похлопал меня по плечу незнакомец. —Сам просил девочку по вызову. Мы тебе ее привезли, а теперь от ворот поворот. Такие игры мы не признаем. Чудак ты право. Тебе после просмотра "Дикой орхидеи" баба сейчас в самый раз…
Он с усмешкой посмотрел на меня, давая понять, что мое посещение кинотеатра не осталось незамеченным, мол, контролируют каждый мой шаг, каждое действие.
– Какую девочку? Я ничего у вас не просил?
– Красивую, ласковую девочку. Просил, просил, вспомни телефонный разговор, – он на правах хозяина проводил меня в спальню. – Чьи это слова: "какой мужик устоит перед соблазном"? Мы люди деловые и обязательные, слов на ветер не бросаем.
Только теперь я понял причину беспокойства, исподволь охватившую меня после телефонного разговора. Как я мог допустить оплошность, приняв его предложение насчет пылкой и красивой женщины за тривиальную шутку. Так опрометчиво подыграл ему. Похоже, он не понял юмора и принял его за чистую монету. Поймал-таки на крючок. Теперь я пожалел о своем легкомыслии при ответе на вопрос по телефону. Впрочем, ответь я по-другому, они все равно бы придумали какую-нибудь гадость, чтобы насолить, вывести из душевного равновесия.
– Вы неправильно меня поняли. Я пошутил, а у вас отсутствует чувство юмора, все принимаете за чистую монету, – тщетно пытался спасти положение.
– Поздно, мы шуток не признаем, – металлическим голосом обрезал он. —Девочка ждет. Извелась, сгорая от неутоленной страсти. Обворожительная особа. Мы ее не тронули, для тебя приберегли, заслужил право первой ночи. Так что действуй без всяких угрызений совести. Это главное предназначение женщины на грешной земле: дарить нам и самой испытывать наслаждение.
Облизав пухлые, плотоядные губы, он замолчал. Войдя в спальню, увидел неожиданную картину. На диван-кровати, облокотившись на подушку, полулежала девушка лет девятнадцати-двадцати. Своими невинными зеленовато-бирюзовыми глазами она наблюдала за вторым незнакомцем. Тот сидел на ворсистом паласе. Спортивные брюки были закатаны до самых колен. На волосатых мускулистых ногах виднелась татуировка – обвившая икры синеватая кобра. Между длинными когтистыми пальцами ног были зажаты игральные карты. Он замер, вперив в меня испытывающий тяжелый взгляд, очевидно, поджидая приказ старшего.
К изголовью диван-кровати был приставлен журнальный столик. На нем стояли две бутылки пятизвездочного коньяка: одна полная, а вторая наполовину опустошенная, и четыре хрустальных фужера. На тарелках аккуратно порезанные ломтики колбасы, сыра, сала, маслины. Рядом коробка шоколадных конфет, пепельница с окурками. По-хозяйски распорядились, как в собственной квартире, наглецы. К сервировке стола и эта смазливая блондинка, наверное, приложила руку. Чувствует себя беспардонно и уверенно. Ее прелестный облик показался мне до боли знакомым, но я не мог вспомнить, где видел незнакомку.
– Не сиди, как китайский болванчик, – напустился на приятеля мой провожатый. – Изобрази свой коронный номер. Евгений такого фокуса еще никогда не видывал.
Тот, ухмыльнувшись, принялся быстро тасовать карты пальцами ног. При этом игриво прищелкивал зубами, сопел от усердия. Меня трудно, чем удивить, но, глядя на потешную сцену, я не выдержал. Блондинка, очевидно, успевшая до моего прихода выпить коньяк пришла в восторг от мастерства Картежника (так я окрестил его для удобства). Приятно звенел женский голосок и смех.
– Молодец, утешил клиента, – почувствовав перемену в моем настроении, похвалил своего напарника верзила.– Выпьем на посошок, закусим и свалим, а ты не скучай, займись «обкаткой», девочка извелась, вся пылает от страсти, не теряй время. Когда еще такая лафа подвернется.
Он потянулся к бутылке, чтобы наполнить фужеры. По их повадкам я понял, что имею дело с отъявленными уголовниками. Картежник, наверняка, не один год провел в исправительно-трудовых колониях, где и отшлифовал свое оригинальное мастерство. Я прикрыл ладонью пустой фужер, давая понять, что не намерен делить с ними трапезу.
– Брось, Евгений, упираться рогом, не зли, не буди зверя, – подступил ко мне незнакомец. – Знаю, что ты сейчас голоден, как волк. Жена далеко, а порочащих связей за тобой, как за Штирлицем, не замечено. Не перебирай харчами, не вороти нос, классная зажигалка. Гляди, не девушка, а сказка, персик, дивные глаза, а губки, какие медовые губки. Пышная грудь, осиная талия, а главное бедра и ножки. От сердца отрываем, почитай, царский подарок. Искусная, азартная наездница, пальчики оближешь…
Будто цыган коня, расхваливал незнакомку и она того стоила.
Понимая всю постыдность ситуации, не мог не признать, что девушка действительно была обворожительной. В ее больших с бирюзовыми искрами глазах таились испуг и смущение. Она прикрыла лицо смуглыми руками. На белой подушке в беспорядке были рассыпаны золотистые волосы, из-за приоткрытых сочных губ жемчужно поблескивали зубы. Красивая тугая грудь и длинные ноги невольно приковали мой взгляд.
Смущенно отвернулся и хотел уйти, но прыткий сутенер грубо схватил меня за руку и прошипел:
– Струсил или товар не по зубам? Для обновления крови надо чаще любить красивых и юных девочек, чтобы не утратить вкус жизни.
– Что тебе от меня надо? – хладнокровно спросил я. – Такими подарками не разбрасываются.
– Вот, это мужской вопрос! – оживился он. – Условия моего хозяина прежние. Ты уничтожаешь статьи и передаешь мне материалы расследования, документы, магнитофонные записи. Взамен получаешь доллары и на полгода в прокат нашу девочку. Мы с ней сами договоримся. Захочет она с тобой и дальше дружить, ее дело. Бабы, как кошки, выносливы. Если потеряет товарный вид или закапризничает, найдем замену. Вон сколько очаровательных и длинноногих возле отелей и ресторанов тусуются. Водилась бы только в карманах валюта. А у тебя в кармане вошь на аркане, ха-ха – а! А сейчас мы оставляем тебя с ней, не пожалеешь…Покажи свои способности.
Он самодовольно, выпучив наглые глаза, рассмеялся и словно окатил липкой патокой. Если бы не этот омерзительный смех, я бы сохранил выдержку. Но пассивное восприятие того, что может произойти, делало меня соучастником гнусных деяний.
– Ну, и скотина же ты, – отчетливо произнес я ему прямо в лицо.
– Полегче на виражах, не зарывайся, —желваки заходили на его помрачневшем лице и холодом кольнули зрачки.– Здесь мы правим бал. Ты, может, на Мадонну губы раскатал? Нос воротишь, харчами перебираешь. Не хочешь по-доброму, выйдет боком. У нас и другие варианты в запасе.
– Возьми его на прицел, – он достал из-под полы куртки пистолет Макарова и подал его Картежнику. – Покарауль его в соседней комнате, а я разомнусь, плоть требует. Жаль, товар зазря пропадает, извелась она от страсти. Этот евнух ни на что не способен.
– Пошел ты… – процедил я, соображая, как поступить.
В трех шагах от меня чернело дуло пистолета, один неверный шаг мог стоить жизни. Действия Картежника со зверским выражением лица были непредсказуемы. Я с трудом сдерживал себя от опрометчивости. Первоначальный рыцарский порыв сменился холодной расчетливостью. Есть ли смысл рисковать из-за какой-то путаны? Конечно, досадно, что это происходит в моей квартире и невозможно воспрепятствовать. Использовать приемы самбо? Навыки притупились, да к тому же остается шанс получить девять граммов в грудь. Картежник бдительно следил за мной и, когда я бросил взгляд на телефонный аппарат, тут же прикрыл его собой, дав понять, что попытки тщетны.
Пока я закуривал, он не спускал диковатых глаз с моих рук. Настенные часы показывали без двадцати минут девять. Прислушался к тому, что происходило в спальне. Вдруг раздалась звонкая пощечина, а затем дикий вопль сутенера-насильника:
– Ненормальная. Всю рожу поцарапала.
С отвращением представил происшедшую сцену. Зато лицо Картежника с отвисшей нижней челюстью помрачнело. "Конечно, им большой шум ни к чему, – рассуждал я.– Иначе бы он легко разделался с хрупкой женщиной, сломив ее сопротивление. Мне импонировали характер и упорство, проявленное незнакомкой. Одно было непонятно, какого черта она пошла с ними? Заманили обещаниями, деньгами или ради любопытства? А может, она с ними заодно и сейчас разыгрывает сцену непокорности, чтобы вызвать к себе симпатию и завлечь. Следует быть осторожным, женщины способны и на коварство. Но чтобы согласиться на такой риск, надо быть прирожденной актрисой.
– Артем, ты грязное животное, оставь меня, – сквозь плач послышался женский голос.
– Прекратите глумиться над человеком! – рванулся я в спальню. – Животное, мужлан!
Картежник со свирепым выражением лица преградил мне путь.
– Стоять на месте! – крикнул он, скаля крупные зубы. – Как звездану, промеж глаз. Видишь, эту игрушку.
Он хладнокровно навел на меня пистолет, и я понял, что этот тип на все способен. Ему человека застрелить – одно удовольствие. Я не стал испытывать судьбу. Хотя на мокрое дело они не пойдут. Это возможно, лишь, в крайнем случае, когда будут исчерпаны все способы бескровного воздействия: подкуп, компромат, шантаж. Поэтому у меня еще был резерв времени. "Что они предпримут дальше"? – пытался я постичь логику их дальнейших действий.
Через несколько минут из спальни вышел Артем. У меня не было сомнений, что это вымышленное имя. Видимо, блондинка все же не из их компании. Сутенер был зол и возбужден. Белки глаз налились кровью, как у быка, через щеку пролегли свежие кровоточащие царапины.
– Вот зараза, фотку испортила, – тяжело дыша, он вытер по-хомячьи, пухлую щеку ладонью.– Не далась, пантера, кошка дикая. Если бы она нам еще не пригодилась, то взял бы силой. Люблю строптивых телок, аж, кровь в жилах закипает. От кайфа отказалась. Может, у нее с головой не в порядке?
Он достал из кармана носовой платок и вытер потное лицо. Взглянул на бурые пятна крови и пригрозил в приоткрытую дверь:
– Я тебе еще припомню этот знак "нежности".
– Разреши мне, я не таких ломал и мял, – Картежник заискивающе заглянул в глаза Артема.
– Нет, остынь,– твердо ответил тот. – Мне летальный исход не нужен, чтобы без "мокрухи". Еще успеешь натешиться. Если не с ней, то с другими грелками.
–Наше дело чистое, отвечать придется ему, как заказчику товара, – указал на меня Картежник.
– Придержи язык за зубами, – огрызнулся Артем.
– Убирайтесь вон! – возмутился я. Противно было видеть их лоснящиеся, похотливо наглые рожи.
– Не шуми, не шуми, – с нарочитым спокойствием отреагировал Артем. – Побереги нервные клетки. Говорят, они не восстанавливаются. Бабу он пожалел, праведник. Да они для того и созданы, чтобы по первому желанию доставлять нам кайф. Странный, ненормальный мужик. Наверное, у тебя крыша поехала…
Потом повернулся к Картежнику, все еще державшему меня на прицеле, и язвительно посетовал:
– Хозяин сердится. Загостились мы, пора и честь знать. Пойди и уничтожь наши "пальчики", чтобы не искушали его. Мы еще встретимся. Не обессудь, Евгений, ты сам этого захотел. Девочку не обижай. Пусть немного у тебя побудет, отдохнет после жаркой схватки. Разрешаю поразвлечься. Она тебя примет, клиент богатый. Шальные доллары захотела заработать, дуреха. Ха-ха!
Он сочно рассмеялся, куражась, очевидно, намекая на мой скромный достаток и жилище. Картежник вскоре возвратился из спальни.
– Окурки забрал? – спросил его Артем.
– Вот они, – разжал широкую ладонь, рассчитывая на похвалу, сообщник. —Фужеры и бутылку протер. Никакой хрен отпечатков не обнаружит. Коньячок прихватил. Хватит с него остатка. Не шибко приветливым оказался, не научился гостей встречать.
– Молодец, кореш, – поощрительно произнес Артем. – Делаешь успехи, далеко пойдешь, если не остановят…
– Выметайтесь со своей девицей! Она мне и даром не нужна, – воспротивился я их намерениям оставить ее у меня, отмечая их предусмотрительность и осторожность. Видать, тертые калачи, все до деталей продумали, чтобы никаких следов и улик.
– Заказывал, пользуйся, – возразил главарь. Женщина с мольбой в глазах прошептала:
– Можно я останусь, боюсь их? Ее большие глаза с малахитовым цветом зрачков магически подействовали на меня и сердце оттаяло. Я молчаливо отвел взгляд.
–Не буянь, побудь немного сиделкой. Успокоится и щедро тебя отблагодарит. Хоть до утра кувыркайтесь. Это для меня она недотрога,– сквозь зубы процедил Артем. Пощупал пальцами царапины и скривился. Затем пошарил глазами по комнате и остановил взгляд на телефонном аппарате.
– Сделай ему харакири, – приказал он сообщнику.
– Кому сделать? – не понял тот, имея меня в виду, глядя в упор и садистски радуясь. Картежник достал из кармана нож, нажал кнопку на рукоятке, из которой со щелчком вылетело узкое стальное лезвие. Он стоял напротив меня, изготовившись для молниеносного удара. Это состязание нервов длилось не более десяти секунд. Главарь сознательно выдерживал паузу, стараясь понять мою реакцию. Выдержу ли испытание или обнаружу признаки трусости и замешательства. Мой мозг работал четко. Сейчас им нет смысла кончать со мной, иначе бы я ощутил серьезность опасности. Я был спокоен. Это всего лишь инсценировка, имитация, или, как говорят между собой эти типы, проверка на вшивость. Кажется, я ее выдержал с честью.
– Кому харакири? – специально заикаясь, переспросил Картежник.
–Телефону, шнуру, – поспешно, якобы разряжая ситуацию и опасаясь, что он ненароком меня прикончит, пояснил Артем.
Картежник, с готовностью подошел к тумбочке, на которой стоял телефонный аппарат, и коротким взмахом ножа отсек трубку. По злорадствующему выражению его лица я понял, что эта операция доставила ему удовольствие. Представил, с каким наслаждением он вонзил бы лезвие в тело человека. Играючи, нажимал на кнопку, то, пряча, то выбрасывая острое лезвие. На его лице блуждала улыбка идиота.
– Теперь порядок, – одобрил его действия главарь и резко бросил в мою сторону. – Советую не шуметь, ради твоей же пользы. Иначе загремишь в кичман, по нескольким статьям Уголовного кодекса. Гуд бай.
Они решительно прошли к входной двери и скрылись за ней. Послышался шум лифта. Сообщить в полицию, может, успеют блокировать квартал? Я машинально потянулся к телефонной трубке и остановился на полпути, глядя на свесившийся с тумбочки обрывок шнура (мобильные телефоны в ту пору были редкостью). Можно было воспользоваться телефоном соседей, но у меня не было малейшего желания впутывать их в эту историю. Да и предупреждение Артема действовало отрезвляюще. После мгновенного анализа пришел к выводу, что ситуация складывается не в мою пользу. Прибытие милиции только усугубило бы мое положение, поставило в недвусмысленную ситуацию. Надо поскорее избавиться от женщины. Почему ее не слышно? Смутное подозрение закралось в мое сознание.
7. Юная блондинка
Я вошел в спальную. Первое желание – выставить женщину за порог, чтобы никаких улик в квартире. Но когда увидел ее, вспышка гнева прошла, уступив место сочувствию. Явно уставшая, она прилегла на диване. Золотые нити волос веером разметались на хрупких плечах. Глаза были полузакрыты, блузка разорвана, беспомощные руки скрещены на груди, влажные губы искусаны… Черт подери, кажется, я влип. Они инсценировал изнасилование. Надо быстрее привести ее в чувство и скрыть следы насилия. Так вот почему она просила не мучить ее. Слегка постанывая, беспомощная женщина находилась в каком-то полубессознательном состоянии.
– Очнись, не спи, здесь не ночлежка,– осторожно встряхнул ее за теплые плечи. Вряд ли она сознательно пошла на уготованную ей роль. Скорее всего, женщина оказалась заложницей их коварного замысла.
– Пить, дайте что-нибудь пить, – попросила она слабым голосом, глядя, будто сквозь меня.
Опять смутил ее знакомый облик. Я принес стакан воды, она жадно прильнула к нему пылающими губами. Ей было трудно поднять голову, и я придержал ладонью ее затылок, ощутив пальцами шелковистость мягких волос. Женщина поблагодарила тоскливым испуганным взглядом и стыдливо опустила взор.
– Простите, – слабо прошептала она. – Эти шакалы, специально все подстроили. Я это сразу поняла, как только вы вошли. Немного приду в себя и заявлю в милицию о насильниках, отморозках…
И смущенно запахнула на груди края блузки.
– В полицию звонить не следует, ославят, опозорят, – возразил я. – Вам надо срочно привести себя в порядок. И, пожалуйста, соберите свои вещи.
Я указал взглядом належавшие на полу ажурные черного цвета колготки. Она потянулась к ним тонкой рукой. Я подметил, на пальцах ни одного колечка, значит, в роскоши не купается.
– Как вас зовут?
–Снежана Ларцева, – прошептала она, на бледном лице вспыхнул румянец.
