Потерянные

Мой взгляд привлёк мужчина, стоявший позади семьи убитого. Он был высокого роста и странно одет. Я не видела его полностью, но отчётливо заметила красно-зелёный шарф. Зачем он ему летом? Мужчина показался мне знакомым, и я спросила у Саши, стоявшего рядом, всё внимания которого было устремлено к гробу:

– Ты знаешь этого человека?

Друг недовольно посмотрел на мужчину, но уже через несколько секунд он улыбнулся чему-то и прошептал:

– Ба! Да это же тот журналист, который постоянно пишет о маньяке! Не узнала? Но… что он делает здесь? Неужели ради статьи?

– Не знаю. А что, если он причастен к убийству, и пришёл посмотреть на реакции родственников? Да и откуда у него появляются всё новые и новые подробности в заметках?

– Не может быть!

Стоявшие впереди бабушки повернулись и одновременно шикнули на нас за нарушение тишины. Саша показал им язык. Мне снова захотелось провалиться под землю от стыда.

Вскоре к гробу начали подходить люди. Больше всего меня поразила мать погибшего. Когда она подошла к мёртвому, то упала на пол, схватившись за бортики крышки, и начала громко рыдать. Люди попытались поднять её и успокоить, но она не унималась. Я не выдержала и выбежала из храма.

На улице у меня началась истерика. Слёзы градом текли из глаз, и я не могла никак успокоиться. Мне уже было всё равно, что обо мне думают прохожие. Мне не верилось, что всё это происходит со мной. Все предыдущие события: и разговор с семьёй пропавшего парня, и сообщения в соцсетях от неизвестного, и похороны убитого мальчика сразу вдруг выстроились в один ряд в моей голове, и от этого стало не по себе. И зачем я пошла сюда? Я ведь ненавижу похороны. На них собирается столько лицемерных людей, которые льстят покойнику и думают, что они не причастны к смерти и ничем не могли помочь ему при жизни.

Женщина, стоявшая недалеко от меня, заметила то, что я плачу, и подошла ко мне. У неё были зелёные глаза с поволокой, которые будто цепляли людей своим взглядом, а также беловатая кожа и чёрные волосы. Она отвела меня в сторону и заговорила со мной мягким глубоким голосом.

– Мой муж всегда говорил, что человек послан с небес на землю, чтобы создать рай. Он верил, что в каждом есть талант изменить мир, и нужно следовать своему истинному пути. В Библии говорится: "В наши дни жизнь человека– семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет, а самая лучшая пора их – труд и болезнь, и проходят они быстро, и мы летим". Поэтому нужно успеть сделать что-то важное, ценить каждый данный Богом день. Этот малыш умер так рано, но разве он жил зря? Вокруг него столько людей, сколько вряд ли собралось бы на похоронах важного чиновника.

Я посмотрела на женщину. Её лицо было то ли печальным, то ли счастливым, и я не могла понять, что именно она испытывает.

– Мой муж был военным. Со своими подчинёнными он всегда был грозен, часто гаркал на них своим басом, но со мной такого не позволял! Любил меня сильно. Души не чаял! Но умер рано. Из-за глупой болячки. Сколько раз я ему говорила, чтобы он её проверил! Муж упрямый был и гордый, как я, не стал. Когда он умирал, то сказал, что всегда будет рядом. "Странник я на земле" – такие были его последние слова.

Сколько лет прошло, а я его до сих пор забыть не могу. Зря говорят, что время лечит. Ничего оно не лечит! Мне его до сих пор не хватает. Но я продолжаю жить. Такой, какой и была. Иногда, конечно, бываю вредной, но справедливой, могу и осудить, но никого просто так не обижу.

Не расстраивайтесь, девушка, жизнь не закончилась. Будьте счастливы так, как и раньше. Покойник наверняка бы хотел этого для вас.

Она вернулась обратно к гробу, а я всё ещё не отошла от разговора. Что это было? Я расследую это дело не для того, чтобы плакать.

Вскоре ко мне подбежал Саша. Будто ничего и не произошло, он сообщил мне, что видел труп мальчика своими глазами.

– Ты не представляешь, что произошло! – воодушевлённо начал он, – Когда ты ушла, женщина в ярости открыла крышку гроба, и я увидел, что на виске убитого шишка! Заметь: Андрея… он же Андрей? Да не важно. Так вот, парня убили несколькими ударами в грудь. Это официальная причина смерти. Выходит, Андрея могли оглушить чем-нибудь, чтобы он потерял сознание. А затем – кто знает – убийца мог оттащить парня в укромное место и делать с ним всё, что угодно. И затем убить.

– Чушь какая! Зачем ему это делать?

– Откуда мне знать? Но я уверен в одном: шишка не могла вскочить после смерти. Это физически невозможно.

– Он находился где-то… Наедине с маньяком… Боже…

– Это точно! Но есть и плюсы – Влад может быть жив!

Внезапная деталь обрадовала меня. Но если это так, то маньяк держит парня в каком-нибудь убежище, одному ему известном. Саша связался с Виталием и всё в красках ему рассказал. Неужели он не понимает, что ему может быть больно об этом слышать?

– Дай сюда телефон, – на выдохе велела я и выхватила устройство из рук, – ты только не переживай, Вить, твой брат жив и здоров, с ним всё будет хорошо. Мы его обязательно найдём

Молчание было мне ответом. Затем как бы издалека послышалось "спасибо" и гудки.

– Ты не мог бы помягче с ним? – поворачиваясь, спросила я у Саши, но тот уже стоял у ларька церкви.

Через пару минут мы уже бодро пили облепиховый чай с медовой пахлавой, сидя за столиком. В это же время из храма постепенно начали выходить люди и идти вдаль, вглубь кладбища, на церемонию погребения. Небольшая группа, отделившаяся от них, подошла к столикам и достала стопочки и термос, в котором, как мне кажется, было что-то покрепче чая. Они сели почти вплотную к нам и заговорили:

– Да, Наташка сильно убивается по сыну. Бедняжка! – произнесла жеманно пухленькая женщина, вливая в себя горячительных напиток.

– Иногда жизнь становится страшнее смерти, не поэтому ли некоторые выбирают последнее? – изрёк старичок, сидящий чуть поодаль с грустным видом.

– Да помолчи ты! К чему сейчас это?

– Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть. Человек не станет свободным, пока не преодолеет страха смерти.

– Ну полно, полно! Вы мне вот что скажите: кто мог сделать такое с Андрюшей? А? Что думаете?

– Кто знает? – заговорил мужчина средних лет в спортивном костюме и бритой головой. – Может псих какой-нибудь, а может и его друзья-алкаши. А вообще я слышал, что из тюрьмы откинулся Лёха Гвоздь. Он сидел то ли за воровство, то ли за убийство. У нас его недели две назад велели. Злой, говорят, жуть. Видимо, сильно его на зоне…

Не успела я дослушать фразу, как меня одёрнул Саша:

– Ты слышала? У нас новый подозреваемый! Лёха Гвоздь… Нет, солиднее будет просто Гвоздь. Что, если он принялся за старое?

– Возможно! А этот журналист? Суёт нос не в свои дела. Он даже, по-моему, слишком сильно увлечен этим делом. Вряд ли хочет просто популярности.

– О журналисте, к слову, нет никакой информации в Интернете. Все знают только его лицо и фамилию, под которой он печатается – Мове.

За соседним послышался шум. То упал на кафель термос, разбившись вдребезги. Все печально вздохнули.

– Надо бы собрать денежку на помощь семье, что думаете? – продолжила женщина.

– Безгрешными приходим – и грешим,

Веселыми приходим – и скорбим.

Сжигаем сердце горькими слезами

И сходим в прах, развеяв жизнь как дым.

– Перестань! – огрызнулся мужчина в костюме, – Я вот что думаю. Наташа сейчас так печалится о сыне, но разве ей не было всё равно на него, пока он был жив? Я до сих пор помню, как она при всех его била. До сих пор мурашки бегут.

– Брось! У неё такой характер!

– Ага! А где она была, когда над ним издевались в школе? Или, когда он попал в плохую компанию? Все же помнят, как он "ради друзей" украл из магазина чёрную икру?

Компания замолчала. Мы же решили после перекуса немного погулять по кладбищу.

Тёмная липовая аллея вела куда-то вглубь, и, кажется, ей не было конца. Ветки старых деревьев, растущих здесь со времён императоров, заволокли всё небо. Как много интересных событий липы видели в этом жутком месте. Если бы только они могли говорить!

Кладбище было ужасно старым. По неизвестной причине на его территории хоронили, в основном, немцев. Чем они занимались в нашем маленьком городе? И куда пропали?

Согласно историческим данным, кто-то из иностранцев привёз много лет назад в небольшое немецкое поселение в двадцати километрах отсюда неизвестный вирус. Местные жители после внезапной смерти нескольких человек из числа соседей сразу смекнули, что почём, и поспешили изолировать их от окружающего мира, прекратив торговлю с ними и заблокировав пути. Немцы же будто ничего не замечали, продолжая свободно общаться друг с другом, пока не заразились все. Когда городничий всё-таки заставил продолжить сотрудничать с посёлком после кризиса в экономике, в нём не было не души.

Кажется, бедных немцев хоронили за счёт богатого помещика усадьбы. Заболевшие сами приходили к нему, а он не мог им отказать. Трупы сначала клали в гроб по-отдельности, но затем создали склепы, в которых могло лежать уже до ста человек.

Над каменными плитами, уже сильно истрёпанными от времени, стояли белые статуи ангелов. Они печально смотрели в небо, сжимая в руках венок, или провожали безжизненным взглядом редких посетителей. Между ними встречались колонны и католические кресты, а также похожие на храмы домики, все исписанные надписями.

– Где же наша процессия? – спросила я.

– Уже, небось, разошлась. Там, на православной части, никого не видно.

Внезапно прогремел гром. Это было так неожиданно, что я вздрогнула.

– Вот тебе и раз! – расстроился Саша.

Мы и заметить не успели, что белые облака заволокли тёмные тучи. Стало ещё темнее, чем было. Я поёжилась.

– Что, призраков боишься? – с ухмылкой спросил друг.

– Ещё чего! – уверенно сказала я, хотя глубоко внутри меня уже зародилось непонятное чувство тревоги, от которого стало жутко неуютно.

Пошёл мелкий дождь. Мы старались его не замечать, думая, что он скоро пройдёт. Но этого не произошло. Уже через пять минут хлынул ливень. Дождь лил как из ведра, да ещё такой холодный! Капли бойко падали на каменные памятники и бетон дорожек, и от этого становилось очень шумно. Статуи ангелов, казалось, плакали. Я ощутила, что бегу будто в лабиринте, поскольку от волнения моё зрение стало туннельным. Одежда и волосы промокли почти сразу. Мы решили бежать к ближайшему укрытию, хоть какому-нибудь. Вода с травы заползла в наши кроссовки, и они смешно хлюпали каждый раз, когда ноги касались земли. Саша засмеялся. Удивительно, как он умеет сохранять оптимизм в любой ситуации?

Недалеко показался внушительных размеров склеп. Так ярко он был расписан, что походил на часовню. Недолго думая, мы решили укрыться в нём. Затея, конечно, вовсе не хорошая, но делать было нечего.

На удивление, он был открыт, так что мы без проблем вошли в помещение. Внутри было сыро и холодно. Каменные ледяные стены выглядели ужасно громоздкими, и мне чудилось, что они надвигаются на нас. В склепе было абсолютно пусто, не считая гроба в углу. Я обратила внимание на маленькие узкие окна. На их подоконниках было расставлено много свеч, воск с которых стекал до самого пола. И, о боже, они горели. "Всё это очень странно" – подумала я.

– Кто зажёг эти свечи? Зачем они здесь? – поинтересовалась я.

– Не знаю. Может, сторожа просят зажигать.

По прошествии десяти минут дождь не только не закончился, но стал даже хуже. Гремел сильный гром, сотрясая землю под ногами, а молния была настолько яркой, что от неё на секунду слепило в глазах. "Сейчас бы сидеть дома и пить чай, завернувшись в плед" – грустно подумала я.

Вдруг, ни с того ни с сего откуда-то послышался громкий звук. Исходил он, кажется, из-под земли.

– Ты это слышала?

Кто-то под нами громко и жутко засмеялся. И, точно, звук был под полом.

– Да что же это?

Голоса внизу начали что-то быстро говорить. Неужели это мёртвые пробудились от вечного сна? От этих мыслей стало жутко. Инстинкты подсказывали бежать, но что-то меня останавливало. Наверняка, то были призраки умерших от болезни немцев!

– Ты ведь тоже хочешь узнать, что же это? – спросил у меня вдохновлённо Саша.

Ему действительно интересно, что происходит внизу? Там не может быть никого, кроме скелетов. Или призраков… Я посмотрела в сторону выхода.

– А, может, не такой уж и сильный на улице дождь?

– Брось! Мы должны узнать, откуда звуки!

Саша начал метаться по склепу, пытаясь найти вход в другое помещение.

– Это глупо. Пойдём домой! – в панике закричала я.

Голоса внизу тут же прекратились. Неужто прислушивались?

– Я всё понял. Нужно сдвинуть крышку гроба!

Я осела на пол. Какая бредовая идея! Что он хочет увидеть?

– Ну что ты, не волнуйся, всё будет хорошо. Нам ничего не угрожает.

Я встала и, пошатываясь, подошла к гробу. Саша с энтузиазмом начал толкать каменную крышку. Она оказалась лёгкой, будто пластиковой, и легко сдвинулась с места.Саша включил фонарик и посветил внутрь. Я, щуря глаза, посмотрела в гроб. Свет уходил на два метра вниз и едва касался земли. Там было ещё одно помещение! А чтобы облегчить спуск туда, была построена лестница.

Мы с Сашей переглянулись. Нужно было лезть вниз.

– Ты первый! – взволнованно сказала я.

Саша набрал в лёгкие воздух, тяжело выдохнул и прыгнул вниз. Я ещё секунд десять не решалась, но всё же поспешила следом. Внизу было также, как и наверху.

Мгновенно в углу проскочили тени, спрятавшись за гроб. Я, набравшись смелости, подобрала камень и кинула с их сторону. Призраки охнули, и один из них выскочил к нам. От неожиданности мы вскрикнули. Призраки крикнули в ответ басом и выглянули к нам.

Это были три взрослых парня. Выглядели они вполне естественно, и на мертвецов не походили. Один из них, черноволосый грузин лет двадцати пяти, матом спросил у нас, что мы здесь делаем. Саша ответил на понятном ему языке. Воцарилась тишина. Один из "призраков", рыжеволосый мальчик, которому от силы было лет шестнадцать, сел на гроб и поздоровался с нами:

– Мы думали, что нас менты нашли. Здешний сторож ненавидит подростков. А нам тут нравится! Тут особая атмосфера.

Саша засмеялся, вызвав смущение у парней, и присел на соседний гроб. Все последовали его примеру.

– Так, значит, у вас тут что-то вроде вечеринки? – спросил он.

– Вроде того, – ответил грузин, достав с пола коробочку с дешёвым вином, – но настоящая тусовка будет в пятницу в местном клубе. Уже всё организовали. Вас, кстати, как зовут?

Мы представились. Грузин широко улыбнулся и протянул нам стаканчики с алкоголем. Я послушно взяла, но почти сразу отдала Саше. Сидеть с этими маргиналами было немного неуютно.

– А меня Серго зовут, – сказал нам своё имя грузин, чокнувшись "за знакомство", – а это Лукас, или Викинг, потому что у него батя из Норвегии, и Артём.

Артём подмигнул мне. Я попыталась сдержать смущение, но ничего не получилось.

– А что вы, собственно, забыли на кладбище? – спросил Серго. Это было бестактно, захотелось ответить чем-то грубым, но я промолчала.

– Мы были на похоронах убитого недавно мальчика. Слышали что-нибудь об этом?

– А то! Говорят, в городе маньяк, но что-то его никто не боится. Да и полиция бездействует.

– Да всем всё равно! – воскликнул Артём, – никто и пальцем не шевельнёт, пока это не коснётся их семьи.

Этот "призрак" был очень хорош собой. Будь моя воля, я бы завернула его в мешок и унесла домой. У Артёма были светлые, чуть растрёпанные волосы, резкие скулы и серые умные глаза, которые смотрели прямо в душу. Парень носил серьгу в ухе и, что самое главное, футболку с названием моей любимой группы. Определённо, это любовь! Нужно постараться произвести на него впечатление.

– Меня нередко посещают мысли, что люди в нашем городе безразличны друг к другу, – продолжил Артём, чуть наклонясь назад и оглядывая нас блуждающим взглядом. – Никого уже не волнуют мысли и чувства человека, всем нужны лишь сплетни, которые могут развлечь и отвлечь от скуки. Общество забыло о простых правилах, внушаемых с детства: защищать слабых, поддерживать больных и пожилых людей, оказывать посильную помощь нуждающимся.

– Не могу с тобой не согласиться, – вдруг заговорила я, преодолев стеснение, – Я помню случай, произошедший в моем детстве, когда люди спокойно стояли на остановке в сильный мороз и смотрели, как медленно умирает от холода бездомный. Валил жуткий снег, и многим хотелось просто дождаться автобуса и уехать домой, по тёплым квартирам и домам. Они видели беднягу и всё прекрасно понимали, но не решались помочь. И тогда я спросила маму, которая стояла рядом и крепко сжимала мою ручку:

– Почему ему никто не поможет?

Она ответила, что раз он нам никто, то пусть сам решает свои проблемы.

Когда автобус приехал, я посмотрела на бездомного и поняла, что он уже не двигается.

Подобных историй было слишком много. Никогда не забуду, как на глазах у толпы дрались до крови дети, как старушка упала с лестницы в час-пик метро, как девушка стала мишенью для пьяных мужчин в супермаркете, но никто не стал вмешиваться и помогать им. Все прятали глаза, будто и не заметили ничего, продолжая идти по своим делам.

И, что самое обидное, я была одной из тех бездушных людей. Я уговаривала себя уйти, думая, что ничем не смогу помочь и всё само по себе пройдёт.

Но теперь я не останусь в стороне…

Мы с Сашей расследуем исчезновение одного парня, Влада. Мы уже сильно продвинулись, уверена, гораздо дальше, чем полиция.

Судя по лицу Артёма, на него моя придуманная история произвел впечатление.

– Это же замечательно! Раз видеть таких бесстрашных людей! "Не будьте равнодушны, ибо равнодушие смертоносно для души человека" – не так ли? Если вам будет моя помощь, обращайтесь в любое время.

"Он ещё и начитанный. Это хорошо. Очень хорошо!"

– Не стоит, мы прекрасно справляемся сами, – грубо отрезал мой приятель, смотря прямо в глаза Артёму, – но нам было бы интересно узнать, что вы думаете насчёт маньяка.

"Господи, что же он делает!?" – проскочило у меня в голове. Поведение друга было мне непонятно. Почему он решил говорить за меня? Он же всё испортит!

– Я только знаю, что у Влада было много врагов, – заговорил рыжий мальчик, подливая всем вина, – их можно перечислять бесконечно, гораздо проще назвать его друзей. За свою жизнь он успел насолить всем, и даже нам. Вот, например, у Артёма он увёл девушку.

Я закрыла рот руками, как бы зевая, но на самом деле пряча искреннее чувство радости. Где же моё сочувствие?

– Не будет о нём.

Мне показалось, что в склепе стало уютнее. Странно, но это так. Все включили фонарики на телефонах, и тёплый свет распространился по всей комнате. Парни обсуждали ближайшую вечеринку, и даже пригласили нас на неё.

Через некоторое время дождь всё-таки закончился, и мы вышли из укрытия. Было солнечно и тепло, так, будто и не было дождя. Все разбрелись в разные стороны. У парней пылали от вина щёки. Они весело о чём-то болтали, постоянно хохоча и прыгая от радости. Я решила действовать. Внимание Артёма было привлечено – осталось лишь узнать, как с ним можно связаться. У меня было несколько вариантов: первый – это положить бумажку с моим номером ему в карман, но это рискованно и не факт, что он перезвонит, а второй – всунуть ему в руку телефон и убежать, ожидая, что он постарается его вернуть. И третий – спросить напрямую. Я пересилила страх и начала:

– Слушай, а как тебя можно найти? У тебя есть профиль в сети?

Артём немного помчался, обдумывая, но всё же сообщил. Выйдя с кладбища, мы попрощались с парнями и посреди домой.

– Они хорошие люди, правда? С ними интересно пообщаться, – заговорила я с Сашей.

Он выглядел немного угрюмым. Быстро же его настроение поменялось

– Особенно с этим пижон, да? – обиженно ответил он.

– Артём? Ну что ты! Он довольно милый. Угостил меня конфетами.

– Не ешь их! Мы только с кладбища, наверняка взял с могилы.

– Ты просто завидуешь тому, что он выглядит лучше тебя.

– Вот спасибо… А тебе он, как вижу, понравился. Номер взять не забыла?

– Я знаю ник его профиля в социальной сети. Состоит из первых трёх букв фамилии и имени. Оригинально, да?

– И какая же у него фамилия?

– Говаков.

– Постой…Если соединить первые три буквы, то получится Гов…арт!? Это же то, кто писал Владу!

– Не может быть.

– И у Артёма был мотив. Из-за Влада от него ушла девушка.

Я промолчала. Что же это получается? Новый подозреваемый? Не может быть! Только не он!

Подул сильный ветер. Погода вновь начала портиться. Мы прошли по улице, дороги которой густо покрылись тополиным пухом, словно снегом. Мы молчали. На сердце от осознания страшной версии стало тяжело. Однако всё сходилось.

У нас было три подозреваемых. Три человека, которые не побоялись уничтожить ни в чём не повинных людей и разрушить жизни их родственников и друзей. Три возможных убийцы. У каждого из них есть мотив – месть. Но только один из них является монстром.

Глава пятая. Странное место

Я всё думала: как же здорово будет, когда мы поймаем преступника! У нас будут все улики, мотивы и способы убийства. Я стану важно расхаживать в центре комнаты, рассказывая подозреваемым, кто мог убить Влада и Андрея. И вдруг – кто-то из них выбежит из комнаты! Крики, свист, погоня… И вот наконец-то убийца предстаёт перед судом. На всех первых полосах газет – наши имена! И далее: статьи в газетах и журналах, интервью для телевидения, документальные фильмы, проза. Везде пишут и говорят только о нас! Ах, как хорошо это – чувствовать любовь и признание.

Сегодня мне впервые в жизни удалось отпроситься на ночёвку к Саше. Родители долго возмущались: "для общения есть дневное время, а ночью – дома и только дома", но всё же согласились. "Я свободна, словно птица в небесах" – напевала я, пока шла к другу. У меня было много идей, чем заняться, и хотелось их все осуществить. Но как только я подошла к дому, то сразу заметила, что что-то пошло не так. Саша сидел в беседке на лужайке, а около него на скамьях и столе было грудой навалено много непонятных вещей. Единственным источником освещения была советская керосиновая лампа, вся испещрённая ржавчиной.

– Что всё это значит? – спросила я, оглядывая предметы.

– Мы проведём ночь на улице! Здорово ведь?

Саша вовсе не шутил. Он радостно достал с пола пакет и выудил из него несколько пластмассовых упаковок, в которых оказалась пицца. Провести всю ночь на улице – идея интересная и романтичная, вот только на завтра обещали резкое похолодание.

– А почему не дома?

– Отец не разрешает. Говорит, будем шуметь.

Такой подставы я не ожидала. То есть я чуть с ума не сошла, пока приводила родным доводы о том, что в гостях ночевать безопасно, а он даже не поговорил о ночных посиделках с отцом?

– Не обижайся. Ты же знаешь, с моим папой трудно договориться.

Отец Саши действительно был трудным человеком. У него был тяжёлый характер, из-за чего все соседи его побаивались. Жена ушла от него, потому что тот перестал проявлять к ней чувств, которые так необходимы для нормальных отношений. После этого он стал совсем бесчувственным. Ему было всё равно не только на себя и свой внешний вид, но и на сына. Из-за этого Саша вырос хоть и самостоятельным, но обидчивым и холодным. Всё своё детство он ощущал себя брошенным, и даже повзрослев, ему казалось, что до него никому нет дела.

Я с пониманием уселась рядом. Придётся смириться – ничего уже не поделаешь. Мы укрылись одеялами, лежавшими рядом, и заварили чай. Было тепло и уютно. Саша рассказывал мне какие-то истории, а я сидела и слушала, изредка вставляя свои замечания.

На юге, где ещё недавно солнце заходило за горизонт, послышались звуки салюта. Мы, как дети, выбежали из беседки, чтобы вдоволь насладится вечерним шоу. Небо осветили яркие разноцветные огни, словно брызги, и эти большие огненные шары напоминали мне хризантемы, которые вот-вот зацветут у нас в саду.

От радости на душе вдруг стало так спокойно, и мне хотелось, чтобы эта минута продолжалась вечно. Смотря на высокое небо и звёзды, на салют, на огни далёкой деревни, мне вдруг почудилось, что я во сне. Внезапно за долгое время я ощутила себя свободной от всех забот и переживаний. В моём сердце появилось светлое и радостное чувство веры в будущее. Впереди всё лето, сколько приключений нас ждёт! Нужно лишь отпустить прошлое и смело взглянуть в будущее, которое обещает только хорошее.