Девочка идёт вперёд

скачать книгу бесплатно

Вся в слезах, Хуан Цайцинь начала собирать себе сменную одежду. Она достала авоську и сложила в неё две двубортных рубашки, отыскала две пары носков. Папа принёс нейлоновый мешок и начал складывать туда одеяло, которое мама забёрет с собой.

– Мама не может уйти! Папа, я не дам маме уйти!

Внезапно Сюэр, рыдая, подскочила к отцу и пронзительно закричала, дергая его за штанину. Он было решил не обращать на неё внимания, но куда там!

– Ты же говорил, что если кто-то ошибся, но потом признал свою вину и всё исправил, то он молодец! Ты говорил, говорил! – не унималась Сюэр, которая решила, что ей удалось найти соломинку, которая могла бы спасти маму.

Потом она бросилась умолять и её:

– Не уходи, исправь всё! Исправь! Скажи папе, скорее скажи ему: «Я всё исправлю! Я всё исправлю!» Папа хороший, он разрешит тебе остаться!

Этот неожиданный поступок смутил главу семейства, его гнев сразу убыл вдвое. Когда несгибаемый, отродясь не плакавший Чжунцзе поглядел на свою Сюэр, горячие слёзы сами ручьями потекли по его исхудалым щекам.

Пять тысяч юаней штрафа надо собрать за довольно короткий срок, но где было достать такие деньжищи!? Папа дотащил своё отяжелевшее тело до входной двери, медленно погрузил его в темноту и долго не возвращался. Когда он наконец вернулся, лицо его было спокойно. Он вошёл в комнату, взял из деревянного шкафа ключ, открыл ящик, вынул пачку денег, пересчитал. Не хватало ещё трех тысяч юаней.

Это были все сбережения семьи. Все деньги от продажи их старого дома в Бабе, от продажи свиней, овец, кур и уток лежали в неприкосновенности в выдвижном ящике платяного шкафа. Папа приберёг их на кирпичи, черепицу и цемент для нового дома. Но с уплатой штрафа строительство отодвинется на неопределённый срок. И даже всех этих денег всё равно не хватит!

Не в первый раз ему приходится расплачиваться за ошибки жены и тот вред, что она причинила другим, и просто смиряться. Раз за разом просто терпеть и смиряться.

Чжунцзе снова исчез во тьме ночи и долго-долго не возвращался. В жизни не занявший у других даже цзиня риса, даже одного фэня[15 - Фэнь – денежная единица, одна сотая часть юаня.], принципиальный, папа пошел по дворам просить взаймы, чтобы уплатить штраф.

Когда он вернулся домой, его застывшее лицо понемногу стало оттаивать, смягчаться. В голове, затуманенной пожаром, постепенно начало проясняться, в том числе и из-за слёзной мольбы Сюэр. Как он мог со спокойной душой отправить больную жену обратно в родительский дом? Ведь она подруга его жизни, родившая и воспитавшая троих детей семьи Хуан! И один день супружества – это любовь и забота друг о друге навсегда. Если бы он и впрямь выслал её к родителям, разве смог бы спать спокойно? Это было просто помутнение рассудка, он просто хотел припугнуть жену, чтоб больше она не совершала таких ошибок.

На следующий день Хуан Чжунцзе уже не заикался о высылке, но и с женой не разговаривал, даже не смотрел в её сторону. Он ходил с холодным, равнодушным видом, от которого Сюэр было тревожно и страшно.

– Мама, не бойся. Папа молчит, значит, разрешает тебе остаться. Ты просто будь рядом с ним, помогай ему, не убегай одна! – Перед сном, вытирая маме слёзы, Сюэр тихонечко советовала ей, как поступить.

Хуан Цайцинь прислушивалась к дочкиным советам: каждый день сопровождала мужа в горы, делала всё то же, что и он. После пожара она больше не решалась ходить куда-то в одиночку. Поначалу она даже не пыталась заговорить с супругом, а только поглядывала исподтишка на его свирепое лицо. В облачную погоду она часто сидела в поле и наблюдала за облаками. Порой начинался дождь, а когда он заканчивался и на небе появлялась радуга, мама любовалась ею. Первое время для Хуан Чжунцзе она стала словно бы тенью, глупым дитятей – утром он брал её с собой в горы, а в полдень отводил обратно. Спустя некоторое время он успокоился, а когда прошел месяц, даже взял её с собой в лесничество, чтобы вместе уплатить штраф. Домой они вернулись вместе и весело болтали по дороге. Так, постепенно, семья, которая чуть не развалилась, семья несчастная, бедствующая, вновь наполнилась теплом и счастьем.

Школа с двумя миндальными деревьями

– Ц-ц-ц… – Одна цикада нарушила утреннюю тишину.

– Ц-ц-ц… ц-ц-ц… – Другая цикада начала ей подпевать.

Как-то утром в начале июля солнце жарило, точно раскалённая печь, и даже цикадам не спалось. Цзюаньэр и Сюэр побежали в бамбуковую рощу на отцовском горном склоне. Когда они оказались на месте, стрёкот цикад в роще стал оглушительным. А что ещё им остается в такую жару? Лишь уныло тянуть свою песню:

– Ц-ц-ц… ц-ц-ц…

Две сестрички тоже загалдели, как трескучие насекомые.

Цзюаньэр была старше Сюэр на семь лет. И хотя старшая сестра уже училась в школе и ей каждый день приходилось готовиться дома к урокам, Сюэр вечно приставала к занятой Цзюаньэр, чтоб та поиграла с ней. И сегодня был день, когда старшая сестра – согласно своему обещанию – взяла-таки младшую с собой в школу.

Сперва Цзюаньэр привела Сюэр вглубь рощи, туда, где на небольшой полянке в окружении плотной зелени сёстры часто играли вдвоём. Обычно старшая сестра складывала собранные дикие ягоды в носовой платочек из набивного ситца и потом, болтая с младшей, доставала оттуда ягодки – одну даст Сюэр, а другую ест сама. Но сегодня Цзюаньэр взяла с собой только деревянный гребешок. Она хотела заплести младшенькой красивую косу. Совсем скоро у Сюэр начнется другая жизнь – она пойдёт в детский сад при фабричной школе. И конечно же младшая сестра Цзюаньэр непременно должна быть красавицей!

Сама Цзюаньэр училась в четвёртом классе. От дома до школы было меньше двухсот метров.

Что меньше двухсот метров, они узнали от папы. Цзюаньэр нравилось считать расстояние шагами – она шла и мерила, у неё всегда выходил семьсот восемьдесят один шаг. Меньше двухсот метров – прекрасное расстояние, которое выбрал для них любящий отец. Пока семья жила в Бабе, Маои, чтобы попасть в школу, преодолевал горы, а в дождь дорога становилась скользкой, и идти по ней было ещё труднее. Ради учёбы старший брат выносил немалые тяготы.

Хуан Чжунцзе нравилась эта школа для детей рабочих из Шанхая и Циндао, он осмотрел тут всё еще до того, как дети приехали учиться. Маои и Цзюаньэр тоже приходили познакомиться с местом, куда им предстояло ходить на учёбу, а теперь вот и младшенькая, уговорив Цзюаньэр, топает в школу на экскурсию:

– Имей в виду, когда начнёшь ходить сюда, надо быть красивой каждый день!

И вот заплетённая Сюэр вприпрыжку бежала за Цзюаньэр и считала свои шаги. Старшая сестра помогала ей, и на этот раз шагов оказалось больше – на счёт восемьсот пятьдесят шесть школа оказалась прямо перед ними.

Ух ты! Во дворе росли два огромных миндальных дерева! А ещё целая куча цеструмов! Толпы ребятишек в новенькой яркой одежде играли в догонялки под сенью деревьев. Они носились вокруг их толстых стволов и пытались поймать лучики солнца, которые просачивались сквозь листву. А цеструмы принадлежали ребятам из средней школы. Они росли вдоль корпуса начальных классов и примыкали к корпусу средних классов.

«Др-р-р-р! Др-др! Др-р-р-р! Др-др!» Звонок на урок был подобен грому, и ученики тут же помчались в классы. В одно мгновение двор опустел, теперь в нём лишь эхом отдавались шорох страниц да голоса учеников, читающих вслух.

Наверное, им веселее играть на улице под деревьями, а не сидеть в классах за учебниками и слушать урок? Так думала Сюэр. Она задумчиво глядела на два одиноких миндаля, покинутые их маленькими друзьями.

Она уже успела полюбить эти деревья!

Старший брат Маои рассказывал Сюэр, что ученикам «Школы отпрысков» не нужно по дороге на учёбу собирать хворост или дикие ягоды, они могут просто так радостно бежать с ранцем, который им собрали дома родители. А ещё у детей в «Школе отпрысков» всегда есть два-три юаня карманных денег – о таком им троим и мечтать нельзя! Маои, Айцзюань и Сюэр никогда и не думали просить у папы или мамы даже фэнь на карманные расходы. Довольно и того, что им позволили учиться в этой школе.

Хуан Чжунцзе пришлось трижды ходить и разговаривать с директором, чтобы Маои, Цзюаньэр и Сюэр смогли учиться в «Школе отпрысков». На первый раз директор не согласился, на второй опять не согласился, а в третий раз настойчивый отец сказал:

– Я взял в подряд тридцать му голой земли рядом со школой и соглашусь на любые условия, если вы примете всех троих моих детей.

Спустя неделю директор дал ответ:

– Вообще-то я не должен принимать ваших детей, но ситуация уж больно особая, вы взяли в аренду пустырь под посадки, а это дело хорошее. Руководство предлагает вот что: вносите согласно правилам оплату за учебу не по месту жительства, поддерживайте развитие школы.

– Я буду, буду вносить! – Радости Чжунцзе не было продела. Детям разрешили здесь учиться! Что могло быть важнее, что достойно ещё большей гордости? На сердце наконец-то стало хоть немного спокойнее.

Итак, благодаря своему замечательному отцу дети Хуан поступили в школу при шелкопрядильной фабрике. Сюэр, совсем ещё малышка, пока постигала грамоту дома. Своей собственной тетради у неё не было, и она проказничала – писала в тетрадях брата и сестры; не зная, что писать, она просто выводила «1, 2, 3, 4, 5, 6, 7». Когда Маои и Цзюаньэр возвращались домой и видели исписанные тетрадки, им оставалось только охать да вздыхать.

Эх! Что поделать, ведь она в семье младшая…

И вот настал день, когда Сюэр наконец отправилась в детский сад.

Бабушка расшила ей ранец, мама положила в него два куриных яйца на обед, старшая сестра заплела косы. А папа? Папа приготовил для Сюэр две напутственные фразы:

– Слушайся учителя, не безобразничай. Не дерись с другими детьми, чтобы к нам не пришли жаловаться. – Вот и всё, что сказал дочке отец.

Но Сюэр и этого не услышала, она уже бежала во весь дух, чтобы догнать идущую впереди Цзюаньэр.

Учительницей оказалась белокожая и опрятная женщина в красивых очках с черной оправой. Сюэр подошла к ней и робко произнесла:

– Здравствуйте.

Сюэр глядела на учительницу, а учительница глядела на Сюэр. Поймав на себе немигающий взгляд двух черных глазок-виноградин, учительница наклонилась к девочке и спросила:

– Здравствуй, малышка. Как тебя зовут?

– Её зовут Сюэр! – помогла с ответом стоявшая рядом старшая сестра.

– Школьное имя, нужно записать школьное имя!

Цзюаньэр улыбнулась, и учительница тоже.

Сестра с братом давно уже выбрали для Сюэр красивое имя: Вэньсю[16 - Дословно на русском «талант к познанию».], Хуан Вэньсю. Они решили, что, поступив в детский сад, их сестрёнка обязательно станет образованной и благовоспитанной.

Теперь Сюэр каждый день отправлялась на учёбу вместе со старшими братом и сестрой, каждый день могла играть под двумя миндальными деревьями в школьном дворе.

Учиться в школе было очень весело. Во время занятий одним ухом слушаешь урок, а другим – пение птиц в густых зарослях за окном. А из радио льётся речь девушки на путунхуа – ещё красивее птичьих трелей! Разве могли уши Сюэр слышать лишь один звук, разве могли её глаза смотреть лишь на большую классную доску? Это же такая скука!

Когда урок заканчивался, Сюэр первой выскакивала из класса и бежала к роскошным деревьям. Она устраивалась между ними на корточках и, задрав голову, начинала высматривать птичек, что пели во время занятий. А в ушах всё звучал голос девушки из школьного радио, без конца, но не надоедая.

Сюэр каждый день слушала радио, чаще всего школьный «Кодекс ученика»: «Горячо любить родину и народ… Активно участвовать в трудовой деятельности и ценить плоды труда…»

Красивый голос радиоведущей очаровывал Сюэр. Дома перед отцом на своём неуверенном путунхуа девочка частенько пыталась воспроизвести наизусть текст радиозаписи.

Каждый день, когда Сюэр возвращалась домой после учёбы, еда уже была на столе. А после ужина остаток дня у семьи проходил так: Сюэр повторяла то, что слышала в школе по радио (конечно, всего одну-две фразы, больше ей было не запомнить), а папа доставал перьевую ручку, раскрывал прописи, затем брал красную тетрадочку величиной с ладошку и принимался переписывать: «Старательно учиться, совершенствоваться день ото дня!» Попишет-попишет иероглифы, да и посмотрит на твердящую свои фразы Сюэр, а потом опять начнёт выводить аккуратно: «Думать о Родине, смотреть на весь мир!»

Вскоре семейные вечера после ужина стали совсем не такими, как в былые времена.

Теперь Сюэр переписывала папины иероглифы – перьевой ручкой, чёрточка за чёрточкой. А сама девочка учила отца путунхуа: «Горячо любить Родину и народ, активно трудиться и ценить плоды труда». С таким учителем, как Сюэр, Хуан Чжунцзе, говоривший на юго-западном диалекте, по-настоящему увлёкся изучением языка. Каждый вечер дочь пересказывала ему то, что услышала за день по школьному радио, и эти уроки доставляли ему огромную радость.

А чуть позже к разговорам на путунхуа присоединились и Цзюаньэр с Маои.

На учёбу Сюэр ходила с удовольствием, особенно ей нравилось топать в школу следом за братом и сестрой. Те заходили в трёхэтажный корпус средних классов, а она – в шестиэтажный корпус начальных классов.

Когда Сюэр носилась по школьной спортивной площадке, она очень выделялась среди хохочущих детишек в яркой новой одежде: вроде бы девочка, а одета как мальчишка – так же была одета и Цзюаньэр, когда была ученицей начальных классов. Да ну и что с того? Учиться в школе с двумя миндальными деревьями было для Сюэр истинным счастьем. Пусть даже и в старой одёжке, из которой брат с сестрой давно выросли.

Голодное небо

– Труд почётнее всего! – часто говаривал Хуан Чжунцзе.

Когда трое его детей возвращались из школы, он каждому из них давал работу по дому.

Отложив свои ранцы, ребята брались за домашние дела: ответственный за дрова колол дрова, ответственный за уборку прибирался, а ответственный за палочки для еды – раскладывал палочки для еды. Все отцовские поручения выполнялись беспрекословно, никто не отлынивал.

Выросшая у бабушки за спиной Сюэр спала на кровати, которая ей досталась в подарок от сердобольных людей, и ела то, что ей подали. В школе она нередко перебивалась угощением, предложенным одноклассниками, а тетрадки для письма ей раздобыла учительница. Школа взимала административный сбор, а денег в семье не было, поэтому брат садился на пони и ехал в горы собирать дикие фрукты и ягоды, а потом продавал свою добычу в посёлке. Этими горными плодами Сюэр, конечно, тоже делилась с одноклассниками.

Девочке нравилось ходить в горы вместе с братом. Когда ешь два раза в день, то всё время голодно, и Маои, понимая это, брал сестрёнку с собой в горы. Там росло много диких плодов: бананы, мушмула, вампи, папайя, «куриный помёт», амла – столько всего, что и не счесть!

Жёлтые плоды гуавы, прозванные «куриным помётом», несмотря на своё неблагозвучное имя, были безумно вкусные, их Сюэр любила больше всего.

Однажды утром дети отправились в горы. Сюэр была так голодна, что, накинувшись на сладкие плоды, не успела проглотить и несколько кусочков, как со стоном повалилась на землю. Ехать на пони она не могла, Маои пришлось взвалить её на закорки, и так они добрели до деревни. Несчастная Сюэр всю дорогу ахала и охала, прижимаясь к спине брата. Отец издали завидел их и бросился навстречу. Расспросив получше, что случилось, он побежал к пятицветной сливе, что росла у дороги, отрезал корневую мочку, сделал из неё отвар и напоил им Сюэр.

– Запомни, дочка, нельзя есть так много этих плодов, от них раздувает живот, – говорил он, поглаживая её по голове. – Ты уж лучше налегай на освежающую амлу, её много в горах растёт, да и есть можно сколько угодно. Помни это, папа ерунды не посоветует!

И Сюэр запомнила совет отца, а когда опять оказалась в диких горах, так больше не прикасалась к «куриному помёту», а ела амлу, которую срывал для неё брат. Амла была недозревшая, малюсенькая и кислючая, Сюэр проглатывала одну за раз.

– Те плоды, что мы не съедим, можно будет продать приезжим торговцам, – рассуждал Маои.

И вот, когда амла полностью созрела, он в компании Цзюаньэр и Сюэр отправился в горы. Втроём они проворно набрали целый мешок амлы, надеясь продать её в поселке. Кому? Ну, например, тётушке Чжэн, которая делает йогурт.

Фабрика, где работала тётушка Чжэн, разорилась, а поскольку ей нужно было кормить детей, так пришлось найти себе другой способ заработать на жизнь. И она открыла лавочку рядом со «Школой отпрысков». Каждый день тётушка с веселой улыбкой продавала всевозможные предметы обихода, а также покупала то, чем делились с местными лес и горы, а ещё готовила йогурт на продажу.

Детишки Хуан приносили в лавку тётушки Чжэн собранные в лесу папайю и амлу, за которые всякий раз выручали то пять фэней, то один цзяо, то два. Денежки они делили всегда поровну и каждый клал монетки в свой карман. Так потихоньку Сюэр скопила целых три юаня! Три юаня! На один юань можно купить семь рабочих тетрадей, ещё на один – пять карандашей и пару ластиков, а третий отложить, чтобы потом, подкопив денег, приобрести красивую детскую книжку с картинками.

Как здорово, когда есть брат и сестра, с которыми можно вместе работать и вместе зарабатывать на ручки и тетради!

Старый дедушка Чжан продавал кокосы. Заводские рабочие после смены частенько собирались у лотка дедушки Чжана, попивая сладковатый и освежающий кокосовый сок, болтали о том о сём и смеялись. Допив и рассказав друг другу все шутки, они один за другим возвращались в свои дома, расположенные за заводской оградой. С наступлением сумерек кокосовые скорлупки, которые они бросили прямо тут, у заводских ворот, вдруг становились очень заметными, и в каждой плескались отблески последних лучиков заходящего солнца. Эти-то скорлупки и манили к себе Маои.

А когда в небе появлялась луна, скорлупок на земле уже не было. Лунный свет заливал землю, и в этом серебристом сиянии по дороге вприпрыжку бежал мальчик. За спиной у него был прилажен туго набитый холщовый мешок, в котором он уносил прочь свою добычу, собранную проворными руками.