Искры в таёжной ночи

скачать книгу бесплатно


– Мохнатый зверь с острой мордой и длинным пушистым хвостом. У него горбатая спина и огромные лапы. Каждый раз засыпая, ты берёшь его и обнимаешь левой рукой. Ты всё делаешь левой, в этом тоже твоя особенность. А ещё ты любишь убегать в лес и смотреть на звёзды. Ты мало общаешься с другими детьми, потому что они тебя не понимают.

– Они иногда бьют меня за то, что я не люблю играть в их игрушки, – перебил Микитэ и стиснул до боли маленькие кулачки.

– Ты особенный, поэтому другие тебя и не понимают. Только теперь они больше не станут тебя обижать. Потому что ты идёшь со мной.

Мать вскрикнула и тут же прикрыла ладонью рот. Потом обхватила Микитэ и крепко-накрепко прижала к груди. Отец подошёл, вырвал ребёнка и, взяв жену под руку, увёл её в другую комнату. Там они пробыли почти час. Микитэ всё это время испуганно глядел то на дымящего трубкой деда (тот всё время улыбался), то на старших братьев, на лицах которых тоже застыл испуг. Когда родители вернулись, глаза матери были красными от слёз. Потом мать одела сына, дала в руки мешок с одеждой мальчика и они с дедом покинули родительский дом.

Потом были длинные беседы о сотворении мира. Походы в тайгу и общение с лесом, рекой и звёздами. Манчары учил внука читать следы, находить лечебные коренья и травы, лечить с их помощью разные болезни. Спустя год, после ухода из родительского дома, Манчары подарил внуку его первый бубен. Так начался его путь – путь шамана.

Закончился этот путь совсем недавно. Когда Микитэ перестал общаться с духами. Он утратил свою силу и стал обычным пьяницей.

Полог юрты откидывается и внутрь кто-то входит. Микитэ поднимает голову и морщится. Вошедший молод, высок и красив: горящие глаза, широкие скулы. Мужчина хмурит брови. На нём светлый тулуп и высокая шапка из меха выдры. Это же ненавистный Тимир – сын Эрхаана. Микитэ говорит, кряхтя:

– А… Это ты! Явился посмотреть на мои страдания. Ты лжец и самозванец. У тебя не может быть силы. Ты не избранник великих айыы. Ты не страдал, постигая учение. Ты не способен узреть то, что творится за гранью доступного. И не смотри на меня так!

Высокий красавчик разводит руки в стороны.

– Как я не должен на тебя смотреть?

– Так, будто поймал меня за кражей дичи из твоего капкана.

Брови Тимира выгибаются дугой, нижняя челюсть выдвигается вперёд.

– Ты не воровал моей дичи, но ты украл гораздо большее. Ты украл веру у наших людей. Поэтому ты должен уйти, – молодой человек поднимает голову, тянет носом воздух. – Здесь дурно пахнет. Пахнет спиртным. Ты утопил свой дар в водке. Тебе больше не быть великим, а я… Я займу твоё место, чтоб ы у наших людей осталась связь с другими мирами. Связь с Солнцем, Звёздами и Подземным миром. Ты не веришь в мой дар, но ты ошибаешься. Я способен пройти через страдания и получить умение. Я это смогу, смогу для блага моего народа. Когда я постигну искусство, обещаю, что не забуду и о тебе. Я буду являться к тебе во снах, но это будет потом, а сегодня… Сегодня соберётся большой совет. Тебя изгонят из деревни. Таким как ты здесь не место. Я пришёл сюда, чтобы сказать тебе это, так что будь готов.

Молодой человек поворачивается, Микитэ отбрасывает опустевшую чашку, хватает нож, который перед этим спрятал под тюфяком и бросается вслед незваному гостю.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Страсти по Зверю

Глава первая

в которой Женька продолжает знакомиться с местными обитателями

Петряевка ожила – петухи притихли и важно расхаживали в окружении разномастных куриц-несушек и нахохленных цыплят; собаки больше не выказывали агрессии, лежали на влажной земле, лениво позёвывали. Идущие навстречу люди смотрели на шагающего по избитой колёсами дороге чужака: кто хмуро, кто с явным интересом. Это были, как правило, немолодые мужчины в кожаных куртках и стёганках, в кепках и в старомодных шляпах, в резиновых или кирзовых сапогах. Женщины попадались реже, за время всего пути Женька встретил лишь одну худосочную бабу в строгом платке и цветастой юбке, прошёл мимо нескольких бабулек, сидящих на лавке у забора. Двое пацанов, лет по двенадцать каждому, пронеслись мимо на мотоцикле, окатив незнакомца грязью из лужи. Женька чертыхнулся, а потом вспомнив, что на нём одолженные Софьей старые брюки и свитер, в отчаянии махнул рукой. Проходя мимо каменного строения с покосившейся и требовавшей покраски вывеской «Супер-Сельпо», железными дверями и зарешёченными ставнями, Женька, сдерживая улыбку, остановился. Только сейчас он понял, что проголодался.

Войдя в магазин, Женька огляделся. Молоденькая продавщица в синем халате и шлёпанцах, при появлении покупателя даже не повернула головы. Она стояла, сложив руки на груди, и смотрела в зарешёченное окно. Прилавки наполовину пустовали, но водка и пиво были в изобилии. Женька пригляделся. Сахар, крупы и конфеты с печеньем он оставил без внимания, остановив свой выбор на хлебе и сырах.

– А плавленые сырки у вас свежие? – небрежно бросил Женька и прошёл к полке с колбасами.

– Хлеб позавчерашний, остальное как минимум недельной давности, как будто сами не знаете, когда к нам автолавка приезжает, – продавщица повернула голову. – А, это вы?

Девушка нехотя подошла к прилавку, Женька опешил.

– Я – это я. Только не совсем понял, что значит «это вы», мы ведь с вами не знакомы.

Девушка усмехнулась и махнула рукой:

– Вы – это тот самый журналист из Москвы, про которого с утра все судачат. Сегодня было шесть посетителей, и пятеро из них поведали мне о вас.

– Из всех местных, мне сегодня довелось пообщаться лишь с какой-то тётей Верой. Больше не говорил ни с кем. Да и эта дама мне показалась не особенно общительной.

– Это Верка-то? Да ладно вам. Верка говорунья ещё та – начнёт что рассказывать, не остановить. Она уже всей деревне растрезвонила, что Сонька Лучинина журналиста из Москвы привезла, и что вы будите о нашем чудище статью писать. Здесь же глушь, скукота, поэтому любая новость птицей разлетается. Вот, смотрите сами.

Девушка достала из холодильной витрины несколько плавленых сырков. Женька взял один, повертел в руках. Срок годности подходил к концу.

– Что же, пожалуй, парочку возьму. Дайте ещё какую-нибудь булку и нежирный кефир. А я не знал что Матвей Лучинин такой страшный.

– Лучинин? Причём здесь Лучинин?

– Притом, что вы его чудищем называете, – пояснил Женька.

Девушка подала товар, взяла деньги и долго отсчитывала сдачу. Женька смотрел на молодую продавщицу с интересом. Тёмные волосы, собранные в хвост, открытый лоб и остренький, идеально ровный носик. Девушка была высока, но не настолько, чтобы это могло отпугнуть большинство мужчин, спортивная фигура – именно такие всегда нравились Женьке. Лёгкий макияж, изящная кофточка. Интересно, как в таких условиях она умудряется делать маникюр? Совсем неплохо смотрится, хоть и выглядит измученной. Оно и не мудрено в этой глуши молодым наверно несладко.

– Лучинина – чудищем? – продавщица сморщила свой хорошенький носик. – Не называла я его чудищем. И совсем он не страшный. Я бы даже сказала, что он вполне интересный для своих лет мужчина, хоть и калека. Так вы про него писать собрались?

– Именно такое у меня задание – про Лучинина и про его коллекцию.

Девушка покачала головой.

– Так вас тоже его чучела интересуют?

– Тоже? Значит, до меня они интересовали кого-то ещё?

В Женьке тут же проснулся профессионал. Интересно, удастся ли разговорить эту сонную красавицу? Девушка снова подошла к окну и принялась кого-то высматривать.

– Его чучела многих интересуют. К нам ведь сюда люди зачем едут? А в нашей глуши лишь два развлечения – охота да рыбалка. И нечего на меня так смотреть. Говорю же, что только два. – Женька рассмеялся, девушка нахмурилась. – Это с одной стороны неплохо – здесь ведь скукота неимоверная, а с другой… У нас ведь знаете какие охотничьи угодья, а рыба у нас какая? Вот и приезжают в основном такие, кому и рыбку съесть и… на мотоцикле покататься. Такие кому не настоящая охота нужна, а забава. Или же трофеи, чтобы было чем перед друзьями пощеголять. В наши места съездить – удовольствие не из дешёвых, поэтому в основном богатенькие всякие едут. Им бы завалить кого – покрупнее да поклыкастее – позёры городские, – девушка стиснула губы и прошептала в сторону, – а кто-то тому и рад.