скачать книгу бесплатно
– В нём не меньше двадцати кило.
– Это точно, – снова вмешался здоровяк. – У меня аж спина затекла, пока его до машины нёс – огромный зверюга.
Мастер снова потёр подбородок, рассуждая вслух:
– Мех светлее обычного, зубы без желтизны. Когти не сточены и без трещин, стопы не огрубевшие, да и на теле нет ни одного шрама…
– Хватит мне голову морочить, – не выдержал светловолосый. – Стопы ему не нравятся, зубы. Что же плохого в том, что шрамов нет. Значит шкура не лопнет, когда сдирать будешь.
– Шкура-то не лопнет. Не в этом дело. Я просто понять не могу, как же он при всём при этом, такой вес набрал. Вот гляньте, – мастер приподнял зверя за хвост. – Анальные железы совсем не развиты.
– И что?
– Взрослые самцы всегда метят территорию, а этот не метил. Когти и зубы в идеальном состоянии, значит, он ни разу не дрался за самку. Похоже, он даже не охотился, а ведь это хищник.
– Как же он так отъелся? – хмыкнул здоровяк. – Гнёзда разорял? Ягодки, грибочки? А может он падаль жрал?
– Не падалью он питался.
– А чем?
Мастер убрал очки в карман и покачал головой.
– Молоком! Он питался молоком.
– Молоком? Каким ещё молоком?
– Материнским молоком. Судя по всему, отроду ему – не больше пяти недель. Вы хоть понимаете, что убили детёныша?
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Белобрысая в сером
Глава первая
в которой Женька испытывает одно разочарование за другим
Верхний свет вспыхнул.
– Сда-а-аём! Сда-а-аём бельё! Станция через тридцать минут!
Женька продрал глаза, приподнялся на локтях и, увидев проводницу в очках с массивной оправой, заставил себя улыбнуться.
– Мне бы билетик… Мой билетик.
Обладательница ужасных очков, проигнорировав на Женькину улыбку, махнула рукой, что-то буркнула и потопала в конец вагона.
– С-а-абираем бельё! В Холмогорске стоим пять минут!
Женька посмотрел вслед уходящей женщине. Под девяносто кило, бесформенная причёска, напоминающая стог сена после торнадо, рубашка, которую назвать белой можно было бы лишь после полуторачасовой стирки с белизной, и, готовая вот-вот треснуть по швам, юбка выше колен. Женька подавил спазм и сразу вспомнил свою последнюю командировку от «Диметры Плюс». Тогда он летел самолётом, в Прагу.
Женька прикрыл глаза и тут же перед ним появилась та длинноногая стюардесса в узкой форменной юбке и с губками как у Анжелины Джоли. Она встречала пассажиров, поднимающихся по трапу. Что же тогда он испытал? Спазм сдавил горло – строгая форма иногда делает женщину даже более сексуальной, чем самое прозрачное нижнее бельё. По одобрительному взгляду милашки было понятно, что она тоже обратила внимание на едущего первым классом пассажира, на его сшитый на заказ костюм, галстук и часы с позолоченным корпусом. Да-да, тогда он мог себе такое позволить. Вручая билет, Женька одарил стюардессу лёгкой улыбкой и получил такую же в ответ. По окончании полёта он уже имел в кармане согнутый пополам листок всего лишь с четырьмя буквами «РИТА» и десятью буквами означающими номер телефона. А ведь он ей так и не позвонил… Не позвонил, потому что в тот же день, а точнее в тот же вечер, он познакомился с Кристиной!
Раздался грохот, Женька вздрогнул и открыл глаза. Кто-то уронил оставленные на столике бутылки. Проводница разразилась гневной тирадой. Матерных слов не прозвучало, но выражения «толстые задницы» и «раскорячились тут, не пройти, не проехать» вызвали у Женьки гримасу. Кто бы говорил про толстые задницы? Он встал, сунул ноги в поношенные сланцы и выглянул в проход. Полупустой вагон оживал: люди, кряхтя и охая, поднимались, трясли пыльными простынями, запихивали одеяла на третьи полки; у туалета образовалась очередь.
– Не задерживаемся! Шевелимся! Шевелимся! – продолжала реветь проводница. – Через десять минут закрываемся на санзону.
– Опять санзона! Да сколько ж можно? – возмутился бородач в вытянутой майке и сиреневых шортах. Он лежал на боковой полке у туалета и ковырял пальцем в зубах.
Проводница «ощетинилась»:
– Будешь умничать, закрою туалет прямо сейчас. А ну!.. убери сумки с прохода. Не один едешь!
Бородач стиснул зубы, толкнул выступивший из-под полки рюкзак, повернулся лицом к окну, натягивая на голову одеяло. Видимо он не собирался сходить в Холмогорске.
Женька провёл рукой по подбородку, схватил пакет с зубной щёткой и бритвенным станком и обречённо поплёлся в конец очереди. Отстояв в тамбуре не меньше десяти минут, он наконец-то пробился в пахнущую тухлой водой и дешёвым освежителем комнатку с металлическим унитазом и мокрым полом. Скорчив рожицу, застыл перед зеркалом. Опухшее лицо, трёхдневная щетина, красные глаза – нужно срочно приводить себя в порядок.
Омыв ледяной водой лицо, побрившись и вычистив зубы, Женька почувствовал себя гораздо лучше. Когда вернулся на место, аккуратно сложил бельё и прошёл в купе проводников.
– Я просил билет, – Женька кинул бельё в общую кучу. Проводница, вынула кожаную папку с кармашками, порылась в ней и достала помятую бумажку. Женщина расправила билет, поднесла к глазам и, сощурившись, произнесла:
– Кажется твой. Ну да, тринадцатое место, Москва – Холмогорск, Е. Вяземский. На!
Мой – чей же ещё? Место хоть и нижнее, но – тринадцатое!.. Даже тут ему не повезло! Впрочем, ему не везло все последние полгода.
– Спасибо, – Женька взял протянутый билет, зачесал волосы назад.
– Что трещит головушка? Приятели твои ночью вышли, еле выставила; последний на ходу спрыгнул. Целый пакет мусора после вас собрала, потом полночи полы в туалете драила. Засранцы. Если что – есть «Жигулёвское»…
Ах, вон оно что. Да сколько ж можно? На третий день пути в купе к Женьке подсели трое дембелей. Эти парни в течение всего пути пьянствовали, орали, мешая всем спать. Однако грозная проводница на этот раз была лояльна к дебоширам. Женька уж было подумал, что у этой толстой тётки служит сын, а тут… Получается – барышня бухлом приторговывает.
– Не нужно мне вашего пива. Я вообще не пью, – тихо проговорил Женька.
– Чего?
– Эти солдатики пили, а я просто с ними сидел.
– Брось заливать: не пил он. Ты это знаешь, кому скажешь?
– Кому? – продолжал Женька.
Отвечать вопросом на вопрос – это значит не чувствовать себя тем, кто оправдывается.
– Знаешь что!.. – щёки тётки надулись.
– Я вчера не пил и сегодня не собираюсь. Если не верите, могу дыхнуть. Хотите?
Женька склонился к самому лицу нагловатой тётки и резко выдохнул дешёвеньким кедровым «Блендометом».
– Иди ты, я тебе что – гаишник? – отмахнулась проводница.
– Согласен на проведение освидетельствования, поскольку вот уже полгода ни-ни.
– Ладно уж, топай. Чего с тебя взять? Ишь, умный какой.
Женька с видом римского триумфатора покинул купе проводников.
Шесть дней постоянной лёжки на жёстком матрасе не прошли просто так: спина болела; ноги затекли; а голова, несмотря на то, что все попытки соседей привлечь Женьку к пьянке не увенчались успехом, всё равно гудела точно церковный колокол. Женька сложил в сумку коробку с чаем и сахар, завернул в полиэтилен остатки колбасы, оделся, сел и уставился в окно. Перед глазами мелькали ровные ряды раскидистых сосен и елей. Если они уже подъезжают, почему же этот лес никак не кончается?
Идея Свиридова, поручить ему сбор материала для статьи о легендарном сибирском охотнике, с первых же минут привела Женьку в шок.
– Не морщись Вяземский, собирайся и поезжай. Я созвонился с объектом и выяснил как туда добраться, – вещал Дмитрий Григорьевич, сидя в кресле и вращая двумя пальцами дешёвенькую ручку, – вот тебе несколько телефонов.
Свиридов бросил на край стола вырванный из ежедневника листок с мелкими каракулями. Главный редактор «Столичного Вестника» всегда писал мелко.
– Что это? Петряевка? Урденский район? И где же находится сие райское местечко? – полюбопытствовал Женька.
– Красноярский край.
Женька аж присвистнул.
– Не свисти, денег не будет, – Свиридов поднялся, подошёл к Женьке и похлопал по плечу. – Сибирь это, дружочек! Самая настоящая Сибирь!
– Всю жизнь мечтал там побывать. Вот уж повезло – так повезло.
Женька убрал листок в карман.
– Там один из телефонов стационарный. Телефон районного центра. Если что ищи его через администрацию района. Они нас знают, мы о них в своей газете уже писали…
– А не знаете, туда прямые рейсы есть, или придётся с пересадкой?
– Про рейсы забудь. У издательства, сам знаешь… финансовые трудности, – Свиридов развёл руками. – Так что придётся тебе, дружок, в поезде потрястись. И не просто в поезде, а в самом что ни на есть плацкартном вагоне.
Свиридов одарил Женьку улыбкой, от которой, как тому показалось, у редактора едва не свело челюсть.
– Чего уж не в общем?
– Так не ходят туда поезда с сидячими вагонами. А то бы я… Да ты поверь, тебе и этого хватит. Шутка ли – семь суток пути. И не думай, что сможешь откосить, как в прошлый раз. Про простуду, больную тётю, или ещё что-нибудь можешь мне больше не рассказывать. Поездка эта согласована, – Свиридов поднял вверх указательный палец и сделал им несколько круговых движений. – Сам знаешь с кем. Скажешь, что заболел, я сразу звоночек сделаю… Мы же с тобой друг друга понимаем.
Женька стиснул зубы.
Кабинет главного редактора он покидал в прескверном расположении духа. Женька вышел во двор и вынул лежавший в кармане листок. Давая сотрудникам поручения, Свиридов всегда дублировал их на бумаге. Причём сотрудникам он выдавал копии заданий, а оригиналы подшивал в отдельное дело, которое хранил в запирающемся сейфе. Как пояснил один из более опытных Женькиных коллег, делал это главный редактор «Столичного Вестника» для того, чтобы потом ему не говорили, что кто-то его не так понял. Учитывая взаимоотношения в этой шарашкиной конторе, Свиридов предпочитал делать всё основательно, чтобы не подставили. На листке, помимо контактов (адреса и нескольких телефонных номеров) было изложено задание и сведения об объекте.
«Матвей Иванович Лучинин – в прошлом известный охотник-промысловик. После полученной травмы забросил охотничий промысел и занимается изготовлением чучел животных. На данном поприще добился поразительных успехов.
Задача: сделать снимки лучших экспонатов личной коллекции Лучинина, собрать информацию об изготовлении чучел и интересные эпизоды из жизни бывшего охотника»…
Поезд тряхнуло, сцепка вагона лязгнула глухим дребезжащим звуком, и деревья под окном стали мелькать все реже и реже. Через пару минут состав остановился. Десяток пассажиров хлынули к выходу.
С сумкой на плече, большее место которой занимала фотоаппаратура, подхватив ноутбук, Женька соскочил на перрон и двинулся к вокзалу. Хотя то, что он увидел, мало напоминало вокзалы, к которым он привык. Скудный свет фонаря освещал одноэтажное здание с массивными деревянными дверьми. Несколько лавочек, стоящих вдоль путей, пустовали. Единственная урна на перроне была переполнена.
Войдя в здание вокзала, вслед за остальными пассажирами, Женька увидел два ряда пустующих лавочек, за окошком одиноко дремала пожилая кассирша. Пахло сигаретным дымом и пролитым пивом. На одной из лавок свернулась клубком облезлая кошка с прищуренным глазом и обрубленным хвостом. Пройдя сквозь вокзал, вся толпа двинулась ко второму выходу. Женька, не задумываясь, шагал следом. Прямо за вокзалом, на оборудованной навесом площадке стоял старенький автобус. Все ломанули именно к нему.
Помимо тех, кто ехал с Женькой в одном вагоне, из поезда вышли ещё человек шесть, так что автобус заполнился лишь наполовину. Женька оказался в хвосте автобуса, забился в самый дальний угол. Пожилой водитель в потёртом пиджаке и засаленной кепке прошёлся вдоль кресел. Когда он поравнялся с Женькой, сонно спросил:
– Тебе докуда, парень?
– До Кузьминкинского съезда. Сколько с меня?
– Семьдесят три рубля.
Женька протянул сотню, зевнул.
– А долго ехать? Подскажите когда выходить? Я тут первый раз.
Водитель отсчитал сдачу и усмехнулся:
– Да понял я. Я тут всех знаю, чужака сразу признаю. Только в Петряевку все чужие в основном на охоту едут, а ты на охотника не похож.
– Журналист я. Буду об одном местном статью писать.
Водитель крякнул.
– Вон чё, ну-ну. А до Кузьминкинского съезда три часа ехать, так что выспаться успеешь, а там… Видишь вон ту белобрысую? Это Сонька, она, враз, до Петряевки едет. На неё и ориентируйся.
Женька вытянул шею, глянул на худощавую девицу в сером плаще. Симпатичная, но уж больно неброская; бледненькая, не накрашенная, да и одета… Одним словом, не его формат. Женька кивнул водителю, закрыл глаза и вскоре погрузился в глубокий безмятежный сон.
Глава вторая
в которой Женька одной случайно оброненной фразой спровоцирует скандал, а потом будет вынужден совершить довольно продолжительную пешую прогулку
Он проспал не более получаса. Разбудил запах дыма в салоне. Женька протёр глаза и огляделся. Большая часть пассажиров вышла на предыдущих остановках. Автобус же медленно полз по ухабистой дороге, по обеим сторонам которой раскинулись всё те же хвойные леса. Женька привстал и сразу понял, что разбудивший его дым идёт из кабины.
Видя, что никто из пассажиров не возмущается, Женька тоже решил промолчать. Он достал носовой платок и приложил к лицу. От запаха дыма кружилась голова, а ведь он сидел в самом хвосте.
Сколько он уже держится? Через три дня уже пять месяцев. Подумать только – целых пять месяцев!
Первые три дня были самыми ужасными. Грудь драло так, словно в ней поселилась дюжина разъярённых кошек. Потом боль в груди поутихла и появилась сильнейшая сухость во рту. Особенно было тяжело присутствие рядом курящего. Если где-нибудь, на остановке, на лавочке в парке или, что самое страшное, в закрытом помещении, кто-то доставал пачку и щёлкал зажигалкой, Женька всегда, по возможности отходил подальше. Решение бросить пить и курить одновременно, безусловно, отразилось на Женькином состоянии, но отсутствие алкоголя на фоне недостатка в организме никотина выглядело сущей безделицей. Курить хотелось постоянно: дома, на работе, в метро. Ведь с недавних пор он ездил на работу только на общественном транспорте. Это было вынужденной мерой не только из-за того, что он лишился своего «Икса», теперь он работал на самой окраине, а ездить в такую даль на машине… Особенно трудно было по ночам. Порой он вставал, шёл на кухню, доставал спасительные семечки… О, боже, он раньше никогда не грыз семечек. Налузгав целую гору шелухи, он кидал в рот пару леденцов и ложился спать. Принимая решение, Женька сразу решил не пользоваться никакими модными примочками типа электронных сигарет, антиникотинового пластыря или же разных там «Табексов»[2 - Табекс – антиникотиновые таблетки.]. Он держался… Держался как мог, словно наказывая себя за свой необдуманный поступок, ставший причиной принятому накануне решению.
Женька отогнал воспоминания и поискал глазами девицу в сером. Увидев, что попутчица мирно дремлет на своём месте, спокойно откинулся на спинку кресла. Но заснуть, не получилось. Неудобное кресло, с неудобной спинкой. Из форточки тянуло холодом. Теперь его раздражало буквально всё. Женька тихо выругался, расстегнул сумку с ноутбуком и нажал на кнопку. Прибор включился.
После загрузки первым делом проверил батарею. Пока Женька трясся в вагоне, он включал ноутбук через день и то ненадолго. Зарядки оставалось не больше чем на пять-семь минут. Интернет, к счастью, тоже работал. Женька открыл почту и увидел несколько новых сообщений. Пять из них были от Светки. О, Боже! Когда же она успокоится? Эти письма он удалил не читая. Два сообщения в папке «спам», тоже были мгновенно удалены. Три оставшихся сообщения были от Свиридова. Первое было датировано вторником:
«Предвижу осложнения. Наш объект второй день не выходит на связь, хотя был уговор созвониться. Д.С.»
У Женьки перехватило дух. На тебе. Лучинин должен был встретить гостя из Москвы на остановке у Кузьминкинского съезда. Если тот не явится… Женька тут же открыл второе сообщение:
«Лучинин по-прежнему не отзывается. Попробую связаться с администрацией района. Д.С.»
