Возлюбленная белого хищника

Анна Жнец

Возлюбленная белого хищника

Аннотация

Он – могучий, опасный оборотень, которого правительство пытается превратить в живое оружие.

Я – та, с помощью которой его хотят контролировать.

Может ли настоящее чувство родиться в клетке? Простит ли любимый мою ложь?

Как выдержать страсть дикого зверя?

Глава 1

– Ты нашел добровольца?

– Да. Она там, в комнате. Ждет.

– Хорошо. Сейчас введем ей препарат, и хищник признает ее своей истинной парой. Наконец-то мы сможем подчинить зверя.

– Уверен, что получится? Что Призрак не разорвет ее на части? Он буйный и очень не рад тому, что его держат в клетке.

Взгляд невольно скользнул к красному огоньку камеры под потолком. Я стояла неподвижно, притворяясь, что не слышу приглушенные голоса за дверью. Я и не должна была их слышать. Слишком тихо говорили люди в соседней комнате. Обычный человеческий слух не уловил бы их речь. Обычный…

– Все получится. Мы два года разрабатывали этот препарат. Потратили миллиарды. Но оно того стоит. У нас будет оружие, какого нет ни у одной страны в мире. Призрак – идеальный солдат. Сила перевертышей безгранична. Главное, научиться его контролировать. И эта девчонка нам в этом поможет.

Липкий холодок страха пробежался вдоль позвоночника. На дрожащих ногах я подошла к стеклу, за которым суетились люди в белых комбинезонах. Одни – смотрели в микроскопы, другие – снимали показания с приборов и заносили в журналы на столах, а кто-то крутился рядом с клеткой.

Клетка.

Она стояла прямо напротив окна в лабораторию, так близко, что пленник был передо мной как на ладони.

За решеткой, вдоль ряда металлических прутьев, метался зверь. Мощный белый тигр с голубыми глазами. Он был гораздо крупнее обычного животного. И скалился. Все время скалился, не сводя взгляда с тайного окна, за которым я застыла, едва живая от ужаса.

Со стороны клетки окно выглядело как большое зеркало. Тигр не видел меня, не мог знать, что я за ним наблюдаю. Но знал. Каким-то непостижимым образом чувствовал мой взгляд и смотрел на меня в ответ. Прямо мне в глаза, в самую душу.

Оборотень. Они сказали, что это человек.

* * *

– Еще раз повторим технику безопасности.

Все на этой секретной базе ходили в белых или серых комбинезонах, а мне выдали платье, собрали меня, как на свидание. Юбка едва прикрывала попу. Каблуки стучали так оглушительно, что мне становилось неловко от того, сколько шума я создаю при каждом шаге.

Еще и накраситься заставили, как будто моя внешность имела хоть какое-то значение. Все знают: хищнику плевать, как выглядит самка, лишь бы ее запах сладко щекотал ноздри.

– К клетке близко не подходи. Сначала надо убедиться, что препарат работает и Призрак реагирует на тебя правильно.

Мы шли по узкому коридору со стенами, обшитыми металлом. Все, кто встречались нам на пути, оборачивались мне вслед. В своем откровенном наряде среди прилично одетых сотрудников базы я чувствовала себя куртизанкой, которую ведут на встречу с клиентом.

Фактически так и было.

Заметив, как я пытаюсь натянуть платье пониже, лысый усмехнулся.

– Ты должна выглядеть, как гражданская. Призрак не должен знать, что мы заодно. Пусть думает, что тебя похитили и держат здесь против воли.

Я кивнула. Как бы мерзко и отвратительно мне ни было, приходилось подчиняться. На кону стояло самое ценное. Жизнь моей дочери.

Если бы не Молли, не моя сладкая кроха Молли, я бы ни за что не ввязалась в эту авантюру, никогда бы не поехала на эту секретную базу, не позволила бы колоть себе в вены всякую дрянь. Но малышке нужны были лекарства, а стоили они целое состояние.

– Сейчас устроим небольшой спектакль для одного зрителя. Подыграй мне, – с этими словами лысый грубо втолкнул меня в лабораторию, буквально открыл мною дверь.

Я такого не ожидала и, застигнутая врасплох, опасно зашаталась на своих высеченных каблуках.

– Смотри, Призрак, кого я тебе привел! – прогремел лысый.

Меня схватили за плечо и с силой поволокли к клетке.

Вчера оборотень едва не загрыз лаборанта, пытавшегося его накормить. Помещение отмыли от крови, но мне все равно чудился ее запах, резкий, металлический, тошнотворный. При виде гигантского тигра за решеткой я почувствовала слабость в ногах, руки задрожали, на лбу выступила испарина.

Лысый снова дернул меня за плечо. В этот раз я не удержалась на каблуках и рухнула на колени прямо напротив клетки. Больно!

– Вот, подарочек тебе принес, – раздался над головой глумливый голос моего сообщника. – Нравится? Хочешь девицу? Впустить ее тебе в клетку?

Я растерянно заморгала, не понимая, что происходит. Это часть плана? Мы все еще разыгрываем спектакль? Он же не собирается и правда совать меня в клетку к зверю? По крайней мере, до тех пор пока не убедится, что препарат работает.

– Хочешь ее? Хочешь? – продолжал подначивать лысый. – Смотри, какая сочная.

Толстые пальцы подцепили прядь моих волос, грубо сжали щеки, заставив сложить губы рыбкой.

– Давно у тебя никого не было. Сколько ты здесь? Два года. Два долгих года без бабы. Давай превращайся в человека, и я дам тебе эту куколку.

Оцепенев от страха, я так и стояла на коленях, и наши с тигром глаза были на одном уровне. Хищник смотрел на меня сквозь прутья решетки. Не как зверь. Как человек. Умным внимательным взглядом. Словно обдумывал предложение лысого.

Длинные белые усы подрагивали. Нос шевелился. Тигр жадно втягивал ноздрями воздух.

– Давай. Обернись. Покажи себя. И эта цыпа твоя. Делай с ней, что захочешь.

Паника, животная, дикая, поднималась волной в груди. Горло сдавило спазмом. Под мышками стало влажно.

Лысый играет роль? Или солгал мне? Что, если меня обманули и сейчас собираются отдать зверю на растерзание?

В панике я попыталась подняться с колен, но чужая ладонь легла на плечо, удерживая меня на месте.

– Решай, Призрак. Хочешь ее или нет?

Тигр в клетке зарычал, обнажив жуткие острые клыки, и вдруг начал меняться. Трансформация была мгновенной, неуловимой. Только что перед нами стоял зверь – и вот уже человек. Идеально сложенный мужчина с длинными белыми волосами и пронзительным взглядом голубых глаз. Руки его бугрились узлами мышц, могучая грудная клетка вздымалась от тяжелого дыхания.

– Хочу, – прорычал мужчина. Его голос был таким хриплым, словно он не говорил много лет. – Хочу, —оборотень протянул руку между прутьями клетки. – Ее. Дай.

В клетку?

К нему? К этому большущему дикому мужику? Полностью голому.

Взгляд невольно скользнул по кубикам пресса и ниже. Лысый по-прежнему удерживал меня на коленях перед решеткой камеры, а мужчина стоял, и мои глаза были как раз на уровне его…

Я видела все. Отчетливо и очень близко.

Здоровенный! Толстый. С оголенной головкой, лоснящейся влагой.

Зверь, требующий отдать меня ему, был в полной боевой готовности. Возбужден до предела. Переполнен яростным, неукротимым желанием.

Не сложно представить, что случится, когда я войду в клетку.

Меня же сразу… При всех.

У него два года не было женщин.

И этот препарат в моей крови…

Я пахну как его истинная пара.

Лысый грубо дернул меня вверх, заставив подняться на ноги. От ужаса я превратилась в тряпичную куклу. Тело обмякло, руки не слушались, в горле застрял колючий ком.

Я сама подписалась на все это. Знала, на что иду. Понимала, что придется лечь под дикого зверя и терпеть его животную страсть. Что, возможно, оборотень не сможет себя контролировать и сделает мне больно.

Я прекрасно осознавала все риски, но сейчас в голове звенел вопль паники.

Не готова! Не могу! Не так.

У меня же год никого не было. С тех пор как отец Молли нас бросил.

Ухмыляясь, лысый притянул меня к клетке, к голому мужику за решеткой, источавшему запах похоти. Этот запах, терпкий, острый, мускусный, шибанул в ноздри. Перед глазами возникла мужская грудь, мощная и выпуклая, покрытая едва заметной светлой растительностью.

Какой огромный мужик! Настоящий гигант. Такой разорвет в порыве страсти и не заметит.

Лысый намотал мои волосы на кулак и всем телом вжал меня в металлические прутья, предлагая оборотню. Не вырваться.

– Ну что? Возьмешь?

Прижатая к клетке, я ничего не видела, кроме белых волосков на мужской груди, но вдруг ощутила осторожное прикосновение к животу.

Я замерла, боясь даже дышать: оборотень исследовал мое тело через решетку камеры. Даже в человеческом облике у него были острые когти, и сейчас они разрезали на мне одежду. Пара мгновений – и я почувствовала его пальцы голой кожей. Твердые, мозолистые, горячие, они дотрагивались удивительно нежно.

Мужчина тяжело и шумно дышал, будто держал себя в руках с огромным трудом. Будто не хотел меня пугать, боялся оцарапать когтями, но не мог не прикасаться.

От его могучего тела шел невыносимый жар. Я словно стояла перед открытой печкой. И запах… Этот запах. От него подкашивались ноги, кружилась голова.

Пальцы мужчины скользнули выше, к груди, задели сосок, спрятанный под плотной тканью бюстгалтера.

– Дать ее тебе? – раздался над ухом мерзкий голос лысого.

Вдруг руки исчезли. Светловолосый великан отстранился. Отодвинулся в глубину клетки.

– Нет.

Его голос хрипел от желания. Член стоял колом. На лбу блестел пот. Зверь сжимал зубы до проступивших на шее от напряжения вен, но отказывался от меня.

Почему?

– Нет?

Лысый был удивлен и разочарован. Злой, он крепче стиснул в кулаке мои волосы, и я всхлипнула от тянущей боли в затылке.

– Нет? – повторил он. – А если эта девка умрет?

Зверь молчал и только следил за ним голубыми, нечеловечески яркими глазами.

– Если она не нужна тебе, то и нам не нужна, – свободной рукой лысый полез под пиджак, и к моему виску прижалось что-то твердое и холодное. Пистолет!

Колени подкосились. Из груди вырвался хрип.

Нет. Пожалуйста. Не хочу умирать! Зачем я во все это ввязалась?

Молли. Как она без меня?

Мужчина в клетке напрягся. Сжал кулаки. Под кожей на мускулистых руках вздулись канаты вен.

Лысый сильнее вдавил ствол мне в висок и с тихим щелчком снял пистолет с предохранителя:

– Не нужна?

– Хватит!

В тишине лаборатории раздался оглушительный грохот: это пленник со всей силой бросился на металлическую решетку.

Я вздрогнула. От неожиданности лысый дернул рукой: холодный ствол проехался по моему виску к щеке, но тут же вернулся на место.

– Значит, нужна.

Гигант буравил лысого яростным взглядом и скалился, обнажая зубы, как бешеный зверь.

– Тогда будь хорошим кисой и позволь лаборантам сделать несколько тестов. Пусть они тебя осмотрят, тогда с девкой ничего не случится. А за примерное поведение получишь подарок.

Пистолет скользнул по моему боку до подола короткого платья и слегка приподнял ткань, оголив бедро.

– Послушному котику вкусную рыбку.

Сжимая в кулаках прутья клетки, оборотень зарычал:

– Только тронь ее.

– Не трону. Дай медикам с тобой поработать, и тогда я закрою эту цыпу с тобой в клетке на целую ночь. Натешишься всласть. Оторвешься за два года воздержания. Договорились, киса?

В ответ пленник снова в ярости ударил плечом по решетке.

Едва живую от ужаса, готовую вот-вот хлопнуться в обморок, меня поволокли к выходу из лаборатории.

Стоило дверям захлопнуться, и лысый разжал хватку. В коридоре, ослабевшая, я сползла по стене на пол и разрыдалась в ладони.

– Ну-ну.

Лысый убрал пистолет за пояс, после чего отеческим жестом потрепал меня по волосам, за которые не так давно болезненно дергал.

– Ты отлично сыграла свою роль. Вышло очень убедительно. Он поверил.

– Вы не собирались меня убивать? – заплаканная, я отняла руки от лица и посмотрела на своего спутника снизу вверх.

– Нет, конечно. Столько бабла вбухано в эту инъекцию. Теперь ты, детка, наша курочка, несущая золотые яйца. Наш волшебный рычажок. Мы будем дергать за него, чтобы Призрак ходил по струнке.

Я опустила голову, чувствуя глубокое отвращения ко всему происходящему. К лысому, к себе, к этим металлическим стенам.

– Иди, отдыхай. Про клетку я ему не соврал. Будет паинькой – получит свою рыбку. Так что, возможно, ночь у тебя выдастся тяжелой. Выспись, поешь. В общем, наберись сил.

 Глава 2

– Собирайся. Сегодня мы сделаем тебе операцию по восстановлению девственности.

Что?

Лысый ворвался в спальню, когда я уже облачилась в пижаму и собиралась вздремнуть перед ужином. Молли забрали на процедуры, потом должны были передать няне, чтобы я подготовилась к встрече с Призраком, а теперь, оказывается, меня ждала операция.

Операция по восстановлению девственности.

– З-зачем мне это?

Лысый усмехнулся, его взгляд прошелся по моему телу, и на лице отразилась похоть пополам с презрением.

– Чтобы твой усатый полосатый истинный тебя ценил. Мы тут обсудили с начальством. Оборотни собственники и ревнивцы. Скоро у вас будет секс. Сложно представить, как он отреагирует, обнаружив, что у тебя там всё… – лысый пошло причмокнул губами. – Широко.

Явно хотел сказать другое слово, более вульгарное и унизительное.

– Ты же рожала.

Да, рожала, но это не значит, что у меня все растянулось. Идиот.

– Имеете в виду, что он не увидит крови и разозлится?

– Может.

– То есть, ко всему прочему, я должна изображать трепетную невинность?

– Думаешь, у тебя будет время что-то изображать? Он повалит тебя на спину сразу, как ты войдешь в клетку.

Я опустила взгляд, вспыхнув от стыда и унижения. Обсуждать такое… Неприятный разговор, заставляющий чувствовать себя вещью.

– Гинеколог сказал, что восстановление займет два-три дня, – в голосе лысого сквозило сожаление, я же, наоборот, почувствовала всплеск облегчения и радости.

Отсрочка.

Да, придется пройти через неприятную процедуру, и первая близость с хищником окажется еще более неприятной и болезненной, чем я думала, зато это случится не сегодня.

– Так что пока будешь мотивировать Призрака через решетку. Кормление, разговоры. Крути перед ним задницей, чтобы захлебывался слюной и становился все более покладистым. А наградим его потом, как все заживет.

Я кивнула.

Дверь тихо закрылась. Меня оставили одну, чтобы я могла переодеться.

Насчет операции «прямо сейчас» лысый, конечно, погорячился. Сначала меня проводили к гинекологу, где мне пришлось лежать в холодном безликом кабинете с раздвинутыми ногами и слушать рекомендации врача, затем я сдала анализы, и мы вместе с лысым дожидались результатов. Все это время я чувствовала себя униженной и очень хрупкой. Мне было странно и стыдно от того, что со мной собираются делать.

Через несколько часов я, три месяца назад родившая ребенка, снова стану девственницей. Бред и абсурд.

Этот оборотень, Призрак, будет считать, что до него у меня не было мужчин, что он – первый.

Еще одна капля в бездонном море окружающей его лжи.

– Агвид Бьерн? – дверь открылась, и в коридор вышел врач. Я поднялась на ноги. – С анализами все в порядке. Можем, провести операцию. Не волнуйтесь, это совершенно несложное хирургическое вмешательство. Все пройдет быстро и безболезненно.

И снова белый медицинский кабинет. Мне пришлось снять белье и переодеться в синюю больничную сорочку. С горящим лицом я легла на кушетку, между ног мне побрызгали каким-то спреем, видимо, обезболили.

Девственница.

О, господи, какое безумие! Что я творю? Что меня заставляют делать?

Операция длилось минут тридцать. Это было неловко, но и в половину не так ужасно, как вводить экспериментальный препарат, превративший меня в истинную пару для дикого оборотня. С той болью мало что могло сравниться. Тогда мне казалось, что с меня содрали кожу, что я горю заживо. Даже не знаю, как вынесла ту агонию.

– Все закончено. Полежите десять минут и можете идти. Как себя чувствуете?

– Девственницей, – улыбнулась я грустно.

– Это кратковременная гименопластика. Эффект сохранится в течение десяти дней. Надо успеть.

Успею. К сожалению. Если, конечно, Призрак не разозлит мое начальство и то не пожелает оставить его без награды.

После операции я сходила за дочкой и забрала ее от няни. Долго сидела, баюкая малютку на руках и глотая горькие слезы.

Ох, малышка, что мне приходится делать ради твоего спасения. Но я не жалею. Эти уколы слишком дорогие, а твоя болезнь очень редкая. И все нас бросили. Все от нас отказались. Твой отец ушел, едва узнав, что ты нездорова. Нашел себе другую жену, веселую, красивую, без забот и проблем. А мои родители…

Я закрыла глаза, вспоминая.

– Отец, я люблю его. И хочу быть с ним.

Мама плачет на диване, закрыв руками лицо. Отец кричит, возвышаясь надо мной скалой чистой ярости:

– Да сними ты розовые очки, дура. Тебе всего девятнадцать! Какое замужество? Мы столько денег в твою учебу вбухали, а этот… Он не нашего поля ягода.

– Что значит не нашего поля ягода?

– Не нашего круга.

– Какого такого круга? Наша семья состоятельная, но мы не какие-то безумные богачи. Что за высокомерие?

Отец шумно дышит. Его лицо наливается кровью. Мышцы по бокам челюсти ходят ходуном.

– Ты хотя бы не спала с ним? – вопрошает с дивана зареванная мать.

Я открываю рот, хочу ответить и не могу. Не могу признаться, что не просто спала, а уже беременна. Семь недель. Рука невольно опускается на живот, словно защищая маленькую искру жизни, зародившуюся внутри.

– Мы сами найдем тебе подходящего жениха, – отец хватает меня за плечи и разворачивает лицом к себе. —Правильного. Надежного. Из нашего круга.

– Да в каком веке вы живете? Никто уже давно так не делает.

– Ты меня услышала, – отец крепче сжимает руки на моих плечах. – Либо живешь по моим правилам, либо валишь на все четыре стороны. Выбирай: он или мы.

Я, дурочка, выбрала его, ушла из дома, поругалась с родителями, а он нас предал, просто взял и бросил. Но ничего, милая, мы справимся. Обязательно справимся.

Делай, что должен, и будь, что будет.

Глава 3

Я замерла на пороге лаборатории с тарелкой еды в руках. Сегодня кормить бешеного Призрака предстояло мне. В этот раз на обед ему приготовили не сырое мяса с кровью, а нормальную человеческую пищу – говяжий, хорошо прожаренный стейк. Его заранее порезали на небольшие кусочки, потому что вилка и столовый нож пленнику не полагались.

Страшно.

Подходить к клетке было страшно. Я словно приросла к полу, прилипла спиной к двери и не могла заставить себя сдвинуться с места. С другого конца лаборатории сквозь решетку на меня голодным взглядом смотрел белый тигр. Освещение намеренно приглушили, и голубые глаза зверя едва заметно светились в полумраке.

С глубоким вздохом я сделала шаг вперед.

Четыре камеры снимали происходящее с разных ракурсов и записывали звук. В ухо мне вставили крошечный, незаметный наушник на случай, если возникнут проблемы с придуманной легендой. Сотрудник, следящий за нами по мониторам, будет подсказывать, как себя вести и что отвечать на неудобные вопросы.

Прямо сейчас в голове моей раздавался голос невидимого собеседника: «Приближайся медленно. Не делай резких движений. Предложи ему обернуться».

Пока я пересекала лабораторию, эти шесть бесконечных метров до клетки, зверь не сводил с меня внимательных глаз. Его ноздри трепетали. Белые усы подрагивали. Длинный полосатый хвост бил по бетонному полу.

– Я принесла поесть.

Стоило остановиться напротив решетки, как по телу хищника прокатилась крупная дрожь. И в этот раз, как и в прошлый, я не уловила момент трансформации. Все случилось за долю секунды. Был зверь – стал человек.

Голый.

Возбужденный.

Источающий адский жар.

«Убедись, что он не собирается нападать, и подойди ближе», – подсказал голос из динамика.

С шумным вздохом пленник прижался к решетке обнаженной выпуклой грудью, словно хотел просочиться ко мне сквозь железные прутья клетки. Отсутствие одежды его нисколько не смущало, а вот я от неловкости не знала, куда деть глаза. Взгляд против воли соскальзывал вниз, и в голове проносились неуместные мысли: «Огромный. А я опять девственница. Будет больно».

– Поешь? Наверное, устал питаться одним сырым мясом. Или… или ты, наоборот, больше любишь сырое?

Призрак не смотрел на еду – только на меня. Но как на еду. Как на сочный аппетитный стейк, который собирался проглотить целиком.

– Вот, держи.

Не дождавшись ответа, я подошла ближе и попыталась просунуть тарелку между прутьями клетки, как вдруг на моем запястье сомкнулись мужские пальцы.

Я дернулась и застыла, боясь пошевелиться.

Он схватил меня! Зверь меня схватил!

«Не паникуй, – в голосе наблюдающего за нами сотрудника звучала тревога. – Оборотень не обидит истинную пару».

Не обидит?

Тогда чего ты там, за своими мониторами, так нервничаешь?

Но действительно. Больно не было. Никто не пытался сломать мне кость. Сильный, мощный хищник держал меня за руку крепко и в то же время нежно. Большим пальцем он гладил переплетение голубых венок под тонкой кожей.

– Как тебя зовут?

Казалось, человеческая речь дается ему с трудом. Зверь будто вспоминал, как это – говорить, складывать звуки в слова, слова – в фразы. Разучился за два года молчания.

– Агвид. А тебя?

– Убийца, – ухмыльнулся светловолосый гигант. – Обычно люди называют меня убийцей.

По коже прокатился холодок страха.

– Я имела в виду имя. Настоящее.

Зверь сжал мое запястье чуть крепче и шумно втянул ноздрями воздух.

– Кто ты такая? – прохрипел он. – Откуда? Из какого клана?

Я растерянно покачала головой. Клана?

«Расспроси подробнее, – оживился сотрудник за монитором. – Что за кланы? Таких, как он, много?»

Взгляд невольно метнулся к красному огоньку камеры в углу.

– О чем ты? Есть еще… оборотни, другие люди, умеющие превращаться в животных?

Голубые глаза напротив прищурились. Ноздри раздулись.

– От тебя пахнет младенцем, – вдруг выдал зверь. – Маленьким ребенком.

Проклятье!

У него настолько сильное обоняние?

Нельзя, ни в коем случае нельзя говорить оборотню правду о Молли. Представляю, в какое бешенство он придет, узнав, что у его истинной пары есть ребенок от другого мужчины. Возлюбленная таких ревнивцев должна быть чистенькой и невинной, а я уже успела и замужем побывать, и родить.

«Скажи, что у нас в заложниках твоя сестра».

Снова ложь. За всю жизнь столько не лгала, сколько за последние дни.

– Моя маленькая сестра у них.

Я судорожно сглотнула и отвела взгляд. Оборотень снова принюхался.

Из-за сомнительного препарата, что мне ввели, приходилось кормить малышку смесью. Молоко пропало. Призрак не мог учуять его запах. Или мог?

– Они тебя шантажируют? – зарычал пленник, обнажив белые зубы и розовые десны. Пожалуй, в облике гигантского разъяренного мужика он выглядел еще более устрашающим, чем в звериной ипостаси.

– Да, шантажируют, – я опустила голову, уставившись себе под ноги.

Как же тяжело было врать! Как я это ненавидела!

«Расспроси про кланы», – раздалось в наушнике, но я продолжала стоять и молча разглядывать плиточный пол.

– Я убью их за это, – тихо, но уверенно произнес Призрак, потом отпустил мою руку и отошел к самой дальней стене из металлических прутьев.

Теперь, когда он был далеко, дышать стало легче: его аура, темная энергетика давили на меня бетонной плитой.

– Они умрут за то, что обидели твою сестру, Агвид, – пообещал зверь с решимостью опытного убийцы и добавил еще более мрачным тоном: – Не дай им бросить тебя ко мне в клетку.

На секунду он прикрыл глаза и сжал кувалды-кулаки до вздувшихся вен.

– Потому что я не сдержусь.

Глава 4

Самое страшное – это чувство беспомощности, когда не можешь помочь собственному ребенку. Слышишь, как плачет дочь, видишь, как она заходится криком, а не в силах ничего сделать. Самое дорогое тебе существо страдает, маленькое, беззащитное, полностью от тебя зависящее, но облегчить его муки нет денег.

Да что там денег! Нет даже способов лечения. Не знает мир такой болезни. Доктора только разводят руками, а дочь кричит, надрывается сутками, отказывается от еды. На ее коже – странная сыпь, тело сводят жуткие судороги. Муж бросает тебя с ребенком одну, не выдержав напряжения и бессонных ночей. Уходит, оставляя наедине с отчаянием, с ужасом беспомощности, со своей ответственностью.

Ты не живешь. От усталости ты зомби. Высохшая мумия с красными глазами и опухшими от бесконечных рыданий веками. У тебя трясутся руки и дергаются в нервном тике оба глаза. И хочется продать душу дьяволу, сердце из груди вырвать, лишь бы увидеть, как твоя малышка тихо и мирно спит в детской кроватке.