скачать книгу бесплатно
– Что с вами?
– Ничего. Я волнуюсь, я первый раз на суде.
– Свободны. Ну что ж. Будем считать, что Лон – на лодке. Во всяком случае, если не на лодке, он найдется.
Судья объявил перерыв на полчаса, чтобы все могли пообедать. Сам он отправился в свой кабинет, где лег и привычным движением подозвал прислужника, который, хорошо зная своего господина, принялся массировать ему ноги.
– Понежнее, мой мальчик, – пробормотал Судья и отключился, но поспать ему не удалось. Без стука и предупреждения зашел Зилу.
– Вы хотите оставить мальчишку?
– Оставить в живых? Посмотрим. А разве он виновен?
– У него кровь на руках.
– Зилу, мы же оба знаем, что убийства начались задолго до того, как этот студентик вообще ступил на наш берег.
– А если это совпадение?
– Зилу, ты хочешь крови только потому, что у тебя из-под носа увели лодку. Ты в бешенстве и имеешь на это право. Но если мы казним мальчишку, а убийства продолжатся, люди не потерпят.
– И что они сделают?
– Они нам головы оторвут. И если ты думаешь, что твое оружие нас спасет, то ошибаешься.
– Судья, вы напрасно решили поиграть в гуманизм.
– Зилу, я не играю. Послушаем его, и я посмотрю на реакцию хотя бы глав кланов. И не смей давить на них, я же все равно узнаю. А теперь оставь меня, а? Хочу отдохнуть, все это выматывает.
Впрочем, после ухода Зилу, несмотря на все старания чуткого Прислужника, который оценил настроение патрона и даже открыл последний пузырек специального массажного крема, применяемого в исключительных случаях: когда Судье надо было успокоить расшатанные нервы, или тот расслабиться не сумел. Он думал о мальчишке – что, может, и придется его казнить. Судья сердито брыкнулся: «Что ж ты щиплешься!», хоть Прислужник ничего и не защепил, а теперь устало опустил руки от неспособности помочь своему господину. Судья встал и так быстро, как только мог, направился к комнате, где был заперт, под охраной Фостера, Чепмен.
– Пусти! – тем же тоном, что и с Прислужником, Судья обратился к полковнику.
– Сэр… – Фостер открыл дверь и вошел вместе с Судьей.
– Я хотел бы сам допросить его.
– Сэр, но вы безоружны.
– Ничего со мной не случится. Он тоже не до зубов вооружен.
Фостер вышел, закрыл дверь и, конечно, прильнул ухом к замочной скважине. Судья, который не питал никаких иллюзий по поводу того, что у дверей легко отрастают уши, и разумнее было бы приглушить голос, сел на лавку рядом с Чепменом и проговорил громко и отчётливо:
– Ну что, мерзавец, тебя ожидает казнь! – Чепмен, до прихода Судьи дремавший, все пытался понять, что же происходит и почему заседание из зала суда переместилось в камеру, а Судья – уже тише, шепотом почти, добавил: – Нас подслушивают. Мне надо тебе помочь, давай придумаем, как это сделать.
Дальнейший сумбурный и скорый разговор перемежался громкими репликами, призванными убедить Фостера в том, что Судья крайне жесток с Чепменом.
В зал заседаний Чепмен и Судья пришли уже готовыми разыграть свой спектакль.
– В отсутствие адвоката или вообще хоть какого-то защитника, я требую, чтобы я мог сам представлять свои интересы, – не вполне уверенно, вглядываясь в лицо Судьи и еще не доверяя ему окончательно, продекларировал Чепмен.
– Вы уже это делаете.
– Тогда защита вызывает свидетеля.
Судья выдержал театральную паузу, которая была более чем уместна, ибо главы кланов и прочие зрители невольно затаили дыхание, предчувствуя сюжетный поворот.
– Кого? И – зачем? – спросил Судья.
– Этого человека, – Чепмен указал на Нильса, соседа Грэма.
– Прошу вас, Нильс, встаньте.
Нильс поднялся с лавки, на которой сидел вместе с друзьями Грэма.
– Задавайте вопрос, – велел Чепмену Судья.
– Нильс, вы первым прибежали в дом Грэма, первым, после меня… Вы подбежали к Диане. Скажите, какой она была? Как себя вела?
– Ну… она была… вялой.
– Верно ли будет сказать, что и сонной?
– Да, похоже на то.
– Это не кажется вам странным?
– Сейчас кажется. Такое вокруг – кровь, Грэм лежит, ты в крови… да, это странно.
– Скажите, Нильс, а чем пахло в комнате?
– Я понял, на что вы намекаете. Да, был какой-то необычный запах, но я не знаю, что это.
– Чепмен, к чему вы клоните? – спросил Судья.
– Я уверен, что Ди усыпили каким-то препаратом. Версия же господина Зилу – тут невсе могут ее знать – его версия состоит в том, что я убил Грэма, чтобы сбежать с Ди. Но зачем, скажите, мне ее тогда усыплять? Она хрупкая девушка, и все же я не настолько силен, чтобы пронести ее на себе через весь остров.
– А если она притворилась? – допытывался Судья.
– Да разве могла бы она так искусно притворяться, когда вокруг такое? Да и зачем притворяться? И самое важное – запах.
– Ну, состояние Ди может объясниться алкогольным опьянением, шоком, – неохотно сопротивлялся судья.
– Прошу прощения! Я хотел бы сделать заявление! – внезапно вмешался Холгер, глава клана врачей.
Трагическую историю Холгера знали все: с год назад его дочь, единственный близкий человек после смерти жены, вышла замуж. Ее похитили на следующий день после свадьбы – убийца умудрился без единого звука забрать юную Монику из дома, вечером, а через пару дней ее тело нашли на берегу, обезображенным. Осмотр проводил сам Холгер, который пришел к выводу, что перед тем, как убить, девушку насиловали. Холгер был одним из тех, кто и представлял угрозу для Судьи – этот был способен возглавить крестовый поход за правду о серийном убийце; именно к нему и сумел удачно подвести дело Чепмен. Судья разыграл партию как по нотам, и план его был прост и изящен: направить гнев Холгера в продуктивное русло, хотя бы создать видимость работы и движения к разгадке тайны убийцы. Поэтому в зале заседаний Судья предложил провести эксперимент – опознание Нильсом запаха. Холгеру удалось быстро организовать пять пробирок с разными веществами, которые были выставлены на стол. Внутри каждой – жидкости от мутной белесой до бурой. Нильс принялся по очереди нюхать пробирки, наученный Холгером, как правильно это делать – рукой подмахивая воздух над пробиркой к себе. Над третьей пробиркой Нильс остановился:
– Это оно. Это точно оно, только концентрированное. Аж голова кружится.
– Уверены? Пожалуйста, проверьте остальные, – настоял Судья.
Нильс быстро обнюхал оставшиеся и утвердительно кивнул – точно третья.
– Это хлороформ, – подвел итог Холгер.
Главы кланов переглядывались, перешептывались – Судье стало ясно, что спектакль, разыгранный им, они приняли, и никто не встанет на сторону Зилу.
– Рискну предположить, что доступ к этому веществу на острове есть далеко не у всех, – Чепмен всмотрелся в лица островной «знати».
– Когда это вы из подозреваемого превратились в следователя? – пророкотал Зилу.
– Я изучал криминалистику в университете – вы же знаете, и поскольку, думаю, сомнений в моей невиновности уже не должно оставаться, я могу помочь найти убийцу.
Зилу зло посмотрел на Судью.
– Предложение принимается судом. Зилу, организуйте расследование, это по вашей части – согласился Судья.
– А что с угоном шлюпки? – спросил Зилу больше, чтобы ужалить Судью, чем чтобы добиться результата.
– Орландо признается виновным и приговаривается к казни. Если объявится – приведем приговор в исполнение на площади.
* * *
После допроса Эмма вышла и села на выступ вроде бордюра у канализационной канавки. Ее начинала охватывать паника. Ей некуда было деться от Крюгера – она знала, что он найдет ее повсюду на острове. Никто ее не защитит, не прикроет, никто не накажет его, зверя, который теперь будет издеваться над ней еще кровожаднее. Нет, с ним договориться не получится. Эмма приближалась к мысли о самоубийстве, но то ли ей не хватало решимости, то ли она была во власти слишком сильных эмоций – поэтому не смогла сосредоточиться и придумать какой-нибудь посильный способ, хотя другой женщине на ее месте хватило бы и меньшего: потерять ребенка и мужа, остаться в полном одиночестве, а единственный человек рядом – насильник, от которого уйти можно только в бордель – и все это произошло со скоростью света. Эмма встала и побрела по улице, не слыша, как ее зовет Альваро, увидевший ее в прогал узкого прохода с соседнего переулка. Альваро не стал ее догонять – сам отвлекся на разговор с Данитой, к которому мы еще обратимся.
Эмма в полубреду оказалась на том самом месте, куда причалила лодка с пассажирами Линкольна. Где-то там, в пучине вод, лежит корабль, а на нем все так же, верно, покоится контейнер, вместилище ужаса, где навсегда похоронены последние счастливые воспоминания о Мими. Эмме захотелось ощутить себя беременной – чтобы вновь под сердцем возникла маленькая жизнь, чтобы почувствовать, как ножки внезапно толкают живот, иногда – нещадно и даже больно, но всегда – радостно. И как только сознание Эммы вполне увлеклось мыслями о НОВОЙ жизни, сверкнувшее перед глазами личико Мими все перечеркнуло: как же подло думать о НОВОМ, когда только что погибла ее малышка, а она предается мыслям о ее ЗАМЕНЕ, какая же она поганая мать. И не уберегла свою девочку, и любого следующего – не убережет, и этот остров ей – только как наказание за то, что она слишком рано оторвала Мими от груди, и та кричала, требовала, отказывалась от смеси, а потом заболела. И поделом ей, Эмме, все это! И Крюгер, в котором она ночью узнала зверя – это еще малая доля тех мучений, которые Эмма должна испытать, чтоб хоть немного искупить вину. Такие чудовищные мысли роились в ее голове, и Эмма, придя в себя, как ей показалось, понурив голову, поплелась домой, если так и можно называть контейнер-логово, контейнер-берлогу Крюгера. Хватаясь за ручку двери, Эмма успела поймать себя на мысли, что он уже тут, он ждет и сразу ее ударит.
Но Крюгер, сидевший за столом, таким же крепким, как и он сам, только поднял на нее тяжелый взгляд.
– Зачем ты меня опозорила?
– Я не хочу тебе зла. Я просто не хочу быть с тобой.
– Зачем? – повторил Крюгер, уже начиная злиться.
– Сам все понимаешь.
– Пойдешь в бордель?
– Нет.
– Так что же будем делать? Ты либо моя жена, либо бордель, таков порядок. Если не бордель – значит, жена. Так?
– Выходит, что так.
– А мне каково с женой, которая начала семейную жизнь с лицемерия?
– Крюгер! Ты же жил на большой земле, ты же все понимаешь, тут какой-то цирк, нелепый спектакль.
– Э-э-э, нет, Эмма. Тут жен берут, чтобы жить с ними, как с женами.
– Я пока не готова.
– А ты и не собиралась готовиться. Ты думала обмануть и сбежать. И, конечно, ты для этого выбрала меня – единственного человека, который пытался что-то для тебя сделать. Ведь я потому и попался, скажи? Показался тебе слишком хорошим? Мягким?
– Просто тебя я хотя бы знаю.
– Ты, наверное, ждешь, что я сейчас изобью тебя или изнасилую, или еще что? Ждешь возмездия? Боишься. Как иначе. Но я тебя не трону. Ешь, – Крюгер указал на вареную рыбу на тарелке, – я дам тебе время. До вечера. Реши, бордель или я. Потому что это – остров Немо. Здесь рыба просто так никому не достается.
Крюгер встал и направился к двери.
– Я на сортировку. Буду вечером.
Дверь захлопнулась. Эмма, испытывая стыд, ощутила, как запах рыбы щекочет ноздри. Пальцами она принялась выковыривать мясо между острых косточек, но уже после первой пробы перестала стесняться и принялась жадно заглатывать куски, то ли высасывая, то ли стягивая зубами мясо. Она и не заметила, как всего за три минуты умяла довольно большую рыбину, водоросли и островной хлеб, лежавший там же, на тарелке. Эмма присела на кровать – ей предстояло хорошенько обдумать, что же сказать Крюгеру вечером, ведь «жить с женой» означало одно: быть его сексуальной рабыней. Впрочем, бордель означал то же самое. Тупиковая, по сути, история. На этом промежуточном итоге Эмма отключилась.
* * *
Следственная группа в необычном для острова составе: Фостер, Холгер и Чепмен, без промедления приступила к расследованию, как того и хотел Судья. Все вместе они отправились на место преступления, в контейнер Грэма. По пути туда Чепмен оглядывался, выискивая глазами Ди.
– Нам понадобятся Нильс и Диана, чтобы опросить их на месте, – обратился он к Фостеру, и тот распорядился, чтобы солдаты привели обоих. Чепмен вслушался в команду, отдаваемую Фостером, но не услышал в ней ключевого для себя – места, где находится Ди.
Придя в контейнер, Чепмен настоял на том, чтобы первым делом опросить Ди. Это – нормальная практика: сначала нужно получить максимум информации от главного свидетеля, тем более что Ди – не только свидетель, но и потенциальная мишень преступника. Внутри контейнера мало что поменялось: кровь Грэма была повсюду, будто ее расплескивали ведрами с целью залить как можно большую площадь. Стул и кресло в передней комнате так и лежали перевернутыми. Занавеска на окне в спальне висела наполовину сорванной. Пустые бутылки из-под спиртного валялись прямо на полу, одна из них – разбита. Холгер стоял у порога, в ожидании Ди и Нильса.
– Расскажите мне, как погибла ваша дочь, – обратился к нему Чепмен.
Врач отвел взгляд, то ли освежая в голове болезненные воспоминания, то ли выбирая, с какой стороны к ним лучше подступиться.
– Она даже не закричала, не звала на помощь. Он каким-то образом, еще вечером, когда вокруг было полно людей, выкрал ее. Никто не знает, как это случилось – ни единого свидетеля. Одно могу сказать – она умирала долго и мучительно, – Холгер вздохнул, вытесняя личное, оставляя профессиональное, – множественные гематомы, странгуляционные борозды на конечностях, на шее. Разрывы тканей, и не только в промежности, но и… живот. Выбиты несколько зубов, сорваны ногти… Он истязал ее, пытал. Она должна была кричать от боли, не понимаю, почему никто ничего не слышал. Возможно, убийца заткнул ей рот кляпом, или она находилась под действием каких-то препаратов. Этот садист явно отличает смертельные ранения от тех, которые просто приносят боль. Я не следователь, но я бы сказал, что он делал это не в первый раз.
Холгер зашел в контейнер, тем самым давая понять, что его рассказ окончен. Чепмен с содроганием представил описанное, ведь стоило ему тогда хоть немного замешкаться, и сейчас всем тем истязаниям, через которые прошла дочь Холгера, подвергалась бы его Диана… С другой стороны, он должен быть благодарен погибшей девушке – ведь только благодаря ее смерти, Чепмен сейчас на свободе. Все плевать хотели на то, что Чепмен невиновен – не было бы того старого убийства, и пытки, которые Зилу устроил бы Чепмену, мало чем уступали злодеяниям таинственного маньяка. Но теперь в юноше жило только одно желание – найти ублюдка. Только так он мог быть уверен, что Ди – в безопасности.
Появилась Ди, и Чепмен окончательно вошел в роль ведущего следственного эксперимента.
– Диана, покажи, пожалуйста, где был Грэм, когда вошел убийца.
– Здесь, на кровати… – указала Ди.
– Где находилась ты?
– Я… была на нем, – даже как-то виновато глядя на Чепмена, ответила девушка.
– Покажи, пожалуйста.
Ди, стараясь не смотреть на кровавые пятна, взобралась на кровать и села, будто бы под ней – чье-то тело.
– В этом положении ты отключилась? – продолжил Чепмен.
– Наверное. После этого я ничего не помню.
