скачать книгу бесплатно
– А посуда …
– Посуда подождёт. Итак, пьеса в двух действиях, без пролога, но с эпилогом. Место первого действия – некая чужая страна, место второго и эпилога – наш город. Время действия – сентябрь восемьдесят восьмого и июнь девяносто первого соответственно.
Он ткнул окурок в пепельницу и тут же взял новую сигарету.
– Действующие лица. Одна сторона – некий капитан советской армии, при котором два русских солдата. Один из них, правда, белорус, радист, а второй еврей. При нём же полтора десятка местных бойцов с двумя офицерами – командиром и переводчиком. Занятие – выполнение задания командования.
– Родной мой, ты очень волнуешься. Может, не надо?
– Не перебивай. Другая сторона – советский подполковник, замнач политотдела дивизии с лейтенантом-переводчиком и двумя местными коллегами, джаг тураном и джаграном[15].
Занятие – у подполковника грабёж и насилие, у джаг турана и джаграна – содействие, у переводчика – интеллигентское трусливое хихиканье. И обе стороны столкнулись в одном … э-э-э … маленьком населённом пункте. Причём первая сторона пришла туда часа на два позже другой. И ещё на подходе поняла по звукам, что происходит что-то неладное. И вошла очень … м-м-м … эффектно.
Выслушав старосту, Сергей показал рукой и скомандовал:
– Взять их!
Турин[16] понял его по жесту и, не дожидаясь перевода, отдал команду. Несколько солдат бросились к растерянной четвёрке и отобрали оружие.
– Ты что, капитан, совсем очумел? – Заорал подполковник, багровея. – На свободе ходить надоело?
Унимая слепящее бешенство, Сергей несколько раз глубоко вздохнул. Выискал глазами подходящую глухую стену. Нашёл.
– Отведите их к той стене.
Подполковник дёрнулся было, но солдат схватил его за плечо и отшвырнул к стене так, что тот еле удержался на ногах. Остальные трое пошли сами, лейтенант-переводчик заплакал.
– Капитан, ты своих предаёшь ради этих дикарей. Надо ведь справедливо, я могу и извиниться, если в чём-то неправ. – Подполковник явно терял гонор.
Сергей посмотрел ему в глаза.
– Насилие над мирным населением в зоне боевых действий карается смертью. Не доводилось слышать?
– Ну так суд…
– Решение принимает старший офицер из числа находящихся на месте. То есть я, капитан Кутузов. Ранги виновных не учитываются.
Староста заговорил, с искренним уважением поклонившись Сергею. Переводчик встал с Сергеем рядом.
– Он говорит, что не хочет быть невежливым с вашей армией. Он говорит, что лучше бы вы взяли своих с собой, а наших оставили им. – И добавил явно от себя: – Он боится неприятностей.
– Скажите ему, что не могу их делить. Или я забираю всех, или всех оставляю здесь. Вернее, забираю их тела.
Староста долго совещался с группой мужчин, потом повернулся к Сергею.
– Он говорит, – бесстрастный голос переводчика, – что они просят забрать всех их с собой. И ещё он говорит, что мальчишка, – кивок в сторону лейтенанта, – не сделал ничего плохого.
– Хорошо. Он повернулся к радисту. Вызывай вертолёт с конвоем.
Он принял решение. Вертолёт прилетит примерно через час, он успеет написать рапорт. А потом его отряд пойдёт дальше.
Сергей встал и прошёлся по комнате.
– А потом я встретил его в разведуправлении округа, отвозил из полка разные документы. Он был уже полковником и шёл мне навстречу по коридору в окружении свиты из штабных.
Сергей не был настолько наивен, что бы ждать для подонка сурового наказания, но был уверен, что того, как минимум, вышибут из армии. А уж повышение в звании …
Полковник увидел Сергея, на мгновение смутился, но тут же просиял:
– А, принципиальный капитан! Рад встретить! Это же, – повернулся он к свите, – мой боевой товарищ!
Он пошёл к Сергею, протягивая руку.
И Сергей закатил ему хлёсткую пощёчину.
Его тут же схватили несколько рук. Он не сопротивлялся, а смотрел полковнику в глаза. Тот, держась, за щёку, взревел:
– Ах ты, мерзавец! Ну, держись!
Он шагнул вперёд и замахнулся. Сергей опёрся спиной на держащих его и ударил полковника ногой в живот. С холодным удовлетворением увидел, что на пол попадали сразу несколько человек.
– Около меня долго суетилась военная прокуратура, но все боялись скандала. В итоге мне предложили написать рапорт. И я написал. Не потому что боялся, а потому, что мне было противно.
Саша взяла его за руку.
– Знаешь, ничего не могу сказать. Только одно – я с тобой. Всегда.
– Девочка моя, в этой истории есть одно очень хорошее. Если бы я остался в армии, я бы не встретил тебя. – И он очень серьёзно посмотрел на неё.
Они ехали в такси, когда Сергей сказал, перебирая Сашины пальцы:
– Я думал встретить тебя завтра после занятий, но не получится. Но вечером мы увидимся. Будь в семь часов на троллейбусной остановке у Румянцевского сада, жди ровно пятнадцать минут. Возможно, к тебе подойдёт человек и передаст для меня записку. Через пятнадцать минут сразу иди домой, я буду тебе звонить. Хорошо?
– Слушаюсь, мой капитан!
Пятница, 1 сентября
Прокурор еле сдерживался, когда швырнул газету перед Левицкой.
– И что прикажете говорить на Лесном[17]? Отвечайте!
Левицкая развернула газету. На второй странице крупный заголовок: «Преступления бывают не только интернациональные, но и интертемпоральные». Сразу бросились в глаза три фотографии, на всех трёх фигурировала она. На одной она стояла под руку с недавним журналистом на веранде, похоже, ресторана, на другой – разговаривала с ним же, склонившимся над её столом. А на третьей … На третьей она растерянно смотрела на зрителя, а за её спиной был песчаный пейзаж, по которому ехал отряд воинов в бурнусах, вооружённых луками и копьями.
– Это монтаж. – Сказала она непослушными губами.
– В кабинете-то не монтаж! Да и в кабаке … Нет у меня уверенности.
Она посмотрела на первую страницу. Броским шрифтом название газеты: «Вестник необычного». Ниже мельче – «Издание Академии паранормальных явлений».
– Я могу п-прочитать?
– Читайте здесь, у меня один экземпляр. – Прокурор схватил карандаш и сломал его. Затем ещё один. – Читайте, сказано вам!
Из статьи Левицкая узнала много, в том числе и про себя, интересного.
Вначале описывалось, как торговец Яков бен Соломон выиграл за взятку конкурс на поставку продовольствия в стоящий в Антиохии легион. Сначала он поставлял продукты исправно, не считая пересортицы и обвесов. А потом познакомился с халдейскими магами, которые открыли ему возможность путешествий во времени.
И Яков бен Соломон предложил командиру легиона сделку – легион оплачивает цену продовольствия за год вперёд, а Яков бен Соломон снижает цену на четверть. Наивный офицер согласился.
Получив оплату золотом, Яков бен Соломон заплатил долю малую халдейским магам, и они отправили его в Россию в двадцатый век. Здесь он, будучи хитрым и изворотливым, как и все его соплеменники, натурализовался и принял фамилию Залкиндсон.
Римские спецслужбы взялись за розыск преступника, дело на контроль взял лично Понтий Пилат. И один из чинов контрразведки, ранее служивший в Галлии, установил связь с кельтскими друидами. И те сумели проследить манипуляции халдейских магов. Под пытками маги признались во всём и выдали местонахождение беглеца. Следствие установило два основных места пребывания беглеца – город и загородное поместье. Руководитель следственной бригады выбрал загородное поместье, так как величина Петербурга вводила его в смятение, народу там жило больше, чем во всей провинции Палестине. После изучения структуры правоохранительных органов России Понтий Пилат самолично подписал письмо с просьбой об экстрадиции преступника, как это и принято между цивилизованными странами. Письмо было вручено старшему следователю прокуратуры Левицкой.
Левицкая обещала полное содействие, однако позже заявила, что руководство категорически запретило ей работать над просьбой римских правоохранительных органов. При этом некоторые просто не верили в эту историю, а некоторые, по сведениям Левицкой, приглашали Залкиндсона на беседу. О чём шли разговоры, можно только предположить.
Левицкая была приглашена в Антиохию, чтобы на месте ознакомиться со всеми доказательствами, она присутствовала на заседании суда, который заочно приговорил Якова бен Соломона к смертной казни. Её удостоил аудиенции лично Понтий Пилат. Но всё было бесполезно, ей так и не удалось убедить руководство.
Понтий Пилат запросил Рим и получил санкцию на экстрадицию без участия российских спецслужб. При проведении операции Яков бен Соломон погиб.
В статье сообщалось также, что Левицкую в Антиохию сопровождал корреспондент «Вестника необычного» Павел Бородин, автор статьи. Между строк намекалось, что его и Левицкую связывают теперь романтические отношения.
Левицкая выронила газету и прижала ладони к щекам.
– Господи, что же это такое? И все читают …
– Ещё не все. Пока только вам принесли.
– Как мне?
– Да вот, нарочный принёс. – Прокурор швырнул на стол большой конверт.
Она взяла его в руки. Действительно, старшему следователю Левицкой. Она машинально сложила газету в конверт, подумала несколько секунд и встала, не выпуская конверта из рук.
– Положите газету!
– Этот пакет адресован мне. Вскрыв его и устроив мне выволочку, вы поступили подло. Я забираю газету с собой. К концу дня я, возможно, принесу вам рапорт об увольнении.
И вышла, первый раз в жизни хлопнув дверью.
***
Без пяти семь Сергей, укрывшись за открытой дверью магазина, смотрел, как она идёт к автобусной остановке. Смотрел и думал, что ничего прекраснее он в своей жизни не видел. Он, известный своим хладнокровием, и изрядно им бравирующий, был взволнован почти до потери чувства реальности.
Ломая себя, он вошёл в подъезд и взбежал на пятый этаж, не воспользовавшись лифтом. Постоял у двери, пытаясь побороть подступающую панику. Сейчас он позвонит, и через дверь спросят, кто там. Что и как отвечать? А у него осталось пятнадцать минут. Он глянул на часы – уже одиннадцать минут! Он глубоко вздохнул и нажал кнопку звонка.
Почти мгновенно дверь распахнулась. Её мать тоже красива, мелькнуло у него в голове. Почему тоже? Что, Саша красива? Неужели то, чем она обладает, можно назвать жалким словом – красота? Он запутался в круговерти мыслей, но сумел взять себя в руки и внешне спокойно сказал:
– Здравствуйте, Людмила Ивановна! Меня зовут Сергей Кутузов. Я хотел бы поговорить с вами и Евгением Максимовичем. Это отнимет у вас несколько минут.
– Вы Сергей? Но Сашенька ушла…
– Я знаю. Она ушла на встречу со мной. А я её обманул, чтобы поговорить с вами.
– Люда, кто там? – В прихожую вышел Сашин дед.
Опередив её, Сергей щёлкнул каблуками, вытянулся и на мгновение резко наклонил голову:
– Товарищ генерал, разрешите обратиться! Капитан Кутузов.
– Ну, обращайтесь… Как я слышал, вы знаете, что меня зовут Евгением Максимовичем.
– Людмила Ивановна и Евгений Максимович, я люблю вашу дочь и внучку и прошу её руки.
Мать ошарашенно молчала, а генерал с лёгким ехидством спросил:
– А сердце? Сердце просить не собираетесь? И где эта… м-м-м… виновница переполоха?
– Сердце я попрошу … попросил у неё. И, думаю, получил. А она сейчас придёт. Я её попросил подождать пятнадцать минут, мне якобы должны передать записку. А если никто не придёт, сразу бежать домой, чтобы я мог позвонить.
– Хитрец. – Евгений Максимович улыбнулся. – Сашка говорила, что вы разведчик?
Ответить Сергей не успел, в замке шевельнулся ключ.
– Скорее за дверь! – Дед подтолкнул Сергея в сторону кухни. – Выйдете по ситуации.
Саша вошла в прихожую и удивлённо спросила:
– Что вы тут делаете?
– Она ещё спрашивает! Пока она где-то гуляет, к нам с матерью приходят и просят её руки!
– Какой руки? Что за чушь!
Сергей решил, что ситуация настала. Придав себе убитый вид, он шагнул из кухни в прихожую и трагическим тоном произнёс:
– Это не чушь! Это девичья легкомысленность! Сама объявила себя моей невестой, а теперь … – Он закрыл лицо руками. – Ах, Евгений Максимович, как же вы были правы!
Генерал захохотал в голос, а мать растерянно пробормотала:
– Ка-ка-кой невестой?
– Ну, доченька, боюсь, что тебе много ещё чего придётся узнать! – Дед продолжал смеяться. – Признаюсь, твоя дщерь мне уже кое-что рассказала. Нет-нет, не думай, что она скрыла от матери, а поделилась со старым пнём, просто она как-бы ненароком задавала мне вопросы, а я ведь тоже старый разведчик! Мно-о-о-огое по ним понял!
Всё это время Саша простояла неподвижно, ошеломлённо глядя на беседующих, а тут шагнула к Сергею, обхватила руками за шею, уткнулась в его плечо и заплакала в голос.
Людмила Ивановна наконец обрела дар речи и с ласковой улыбкой произнесла:
– Коли ты, малыш, отдаёшь сердце, руку твою мы с дедом отдадим в придачу. Так сказать, в нагрузку. Ведь отдаёшь?
