Антикиссинджер

Роль и место Генри Киссинджера в американской и мировой политике уникальны. Бывший госсекретарь США, советник по национальной безопасности США, эксперт в области международных отношений, лауреат Нобелевской премии мира Киссинджер всегда был и остается яркой фигурой на политическом Олимпе.

В 2014 году увидела свет последняя его книга «Мировой порядок». Разделяй и властвуй – вот главная суть идеи Киссинджера. Россия – универсальный мост Евразии. Разрушение этого моста делает невозможным формирование любого устойчивого и сильного союза на континенте. В том новом глобальном мире, который прямо сейчас пытается выстроить мистер Киссинджер, России места нет, как нет даже страницы, даже строчки о том, как он видит Россию в новом «мировом порядке». В идеале для него вообще не существует такого государства.

Именно эта модель поведения США на мировой арене в конечном счете приведет их к полной геополитической катастрофе.

Владимир Жириновский

В этой книге рассматриваются вопросы, связанные с уничтожением экономического, оборонного, научно-технического и духовного потенциала стран – конкурентов США, кровавыми конфликтами и классическим манипулированием общественным сознанием.

Подробно разбираются проблемы, связанные с угрозой существованию России. Это создание и использование США «нового баланса сил» в стратегическом треугольнике Вашингтон – Россия – Пекин для завоевания мирового господства и ликвидации России, тайные программы по разрушению и поглощению нашей страны.

Отдельно взятое государство сегодня не может создать проблемы американскому доминированию в мире. Только политический и/или экономический союз стран, интересы которых противоположны интересам США. Самым опасным для Вашингтона является союз России и Китая, к которому уже фактически примкнули Иран и Индия. Для создания большой Евразии осталось только включить в ее состав объединенную Европу.

Именно так. Идет борьба за Европу, позиция которой может решить все. Европа-союзник делает устойчивой любой союз, а Европа-противник создает массу проблем. Причем работает это в обе стороны.

Предисловие

Роль и место Генри Киссинджера в американской и мировой политике уникальны. С этим соглашаются как его сторонники, так и противники. Сплав глубокого интеллекта, цинизма, холодного расчета, эрудиции и практической государственной деятельности остается редким явлением, особенно в современной политике, где яркие харизматы давно уступили место статистам, проходным фигурам, выполняющим технические функции. Личностей такого масштаба и калибра, как Генри Киссинджер, в мировой политике XX – начала XXI века практически не осталось, учитывая его почтенный возраст. Ему 95 лет. Но, несмотря на годы, он востребован и как теоретик, и как практик. Говорят, недавно он стал неофициальным, теневым советником Трампа. Бывший госсекретарь США, советник по национальной безопасности США, эксперт в области международных отношений, лауреат Нобелевской премии мира мистер Киссинджер всегда был и остается яркой фигурой на политическом Олимпе. Довольно много шума наделала его последняя книга «Мировой порядок», на анализе которой мы остановимся. Однако сделаем это чуть позднее, поскольку основные тезисы книги не совсем точно отражают истинный взгляд Киссинджера на мировую политику и роль США в мировом порядке. Киссинджер всегда оставался в тени, выступал в роли «серого кардинала», навязывая свои подходы и решения многим президентам США.

Задача данного издания заключается в анализе, рассмотрении и критике идей американского политика. Более того, мы готовы и к решению достаточно амбициозной задачи – предложить свое видение международных политических процессов.

Пятнадцать цитат Киссинджера

Начнем, как и полагается историкам, с источников. Ничего личного, только объективный взгляд. Приведем несколько цитат из выступлений Генри Киссинджера из официальных опубликованных изданий.

«Пожилые – ненужные едоки». (Генри Киссинджер, цитата из книги «Последние дни».) Как же это удивительно созвучно с идеями творцов новой пенсионной реформы.

«Военные – глупые, тупые животные, которых надлежит употреблять в качестве пешек во внешней политике». (Генри Киссинджер, цитата из книги «Последние дни».)

«Депопуляция должна стать наивысшим приоритетом внешней политики по отношению к третьему миру, потому что американской экономике потребуются большие и растущие объемы полезных ископаемых из-за рубежа, особенно из менее развитых стран». (Генри Киссинджер, Меморандум-200 о национальной безопасности, датированный 24 апреля 1974 года.)

«Сегодня американцы были бы в ярости, войди войска ООН в Лос-Анджелес для восстановления порядка; завтра они будут благодарны. Это было бы еще большей правдой, если бы им сказали, что есть внешняя угроза извне – реальная или провозглашенная, – которая угрожает самому нашему существованию. И вот тогда все народы мира будут умолять мировых лидеров избавить их от этого зла. Единственное, чего боится каждый, – это неизвестность. Будучи представленными этому сценарию, люди с охотой откажутся от личных прав, лишь бы их мировое правительство гарантировало им их благополучие». (Генри Киссинджер, выступление во французском Эвиане на встрече Бильдербергского клуба 21 мая 1992 года. Речь Киссинджера без его ведома была записана швейцарским делегатом собрания.)

«Власть – самый сильный афродизиак». (Генри Киссинджер, цитата из книги «Последние дни».)

О евреях в целом и о советских евреях в частности: Генри Киссинджер охарактеризовал евреев как «мерзавцы, которые заботятся только о себе». Согласно опубликованным документам, такую характеристику патриарх американской дипломатии дал евреям еще в 1970-е годы на фоне давления, которое оказывалось на администрацию Никсона с требованием оказать помощь советским евреям.

Среди писем, опубликованных госдепартаментом США, фигурирует и письмо тогдашнего премьер-министра Израиля Голды Меир, просившей Никсона протестовать против высокого налога, который советские власти требовали с евреев, репатриировавшихся в Израиль.

Чиновник американской администрации Леонард Гермонт попросил Киссинджера поспособствовать в этом вопросе, чем вызвал возмущение госсекретаря: «Что эти мерзавцы себе думают? Никто так хорошо о себе не заботится, как они. Их ничто не волнует, кроме своих интересов, и верить им нельзя, потому что они не умеют хранить секреты».

В недавнем прошлом были рассекречены аудиозаписи выступлений Киссинджера, из которых следовали еще более грубые высказывания. «Если российских евреев отправят в газовые камеры – это совершенно не проблема США», – заявил Киссинджер.

По его словам, «эмиграция евреев из России не является частью американской внешней политики, и если их всех отправят в газовые камеры, это не проблема США. В крайнем случае, это гуманитарная проблема». Отмечается, что такие высказывания Киссинджер сделал в беседе с президентом Никсоном, пребывая на посту его советника по национальной безопасности.

Отметим, что сам Никсон, судя по всему, разделял отношение Киссинджера к евреям. В феврале 1973 года в беседе со своим советником Чарльзом Колсоном, Никсон заявил, что «у евреев отвратительный, агрессивный и грубый характер». По мнению Никсона, «евреи страдают от комплекса неполноценности и поэтому все время пытаются что-то доказать».

Отметим, что Генри Киссинджер сам по происхождению еврей, он родился в 1923 году в Германии в религиозной еврейской семье.

О бомбардировках Камбоджи: «[Никсон] выступает за масштабные бомбардировки Камбоджи и не хочет ничего слышать. Это приказ, его надо выполнять. Все, что летает, или все, что шевелится».

О бомбардировках Вьетнама: «Это волны самолетов – одна за другой. B-52 они не могут увидеть, а эти бомбардировщики сбросили миллион фунтов бомб… Готов поспорить, у нас там будет больше самолетов за день, чем у Джонсона было за месяц… Бомбовая нагрузка у каждого самолета вдесятеро больше, чем у самолетов Второй мировой».

О «красных кхмерах»: «Сколько человек он (министр иностранных дел «красных кхмеров» Иенг Сари) убил? Десятки тысяч? Скажите камбоджийцам (то есть «красным кхмерам»), что мы с ними будем дружить. Они кровожадные подонки, но нам это не помешает. Мы готовы налаживать с ними отношения. Сообщите им об этом, но не передавайте предыдущую фразу». (Встреча с министром иностранных дел Таиланда, 26 ноября 1975 года.)

О Дэне Эллсберге (Dan Ellsberg, американский военный аналитик, передавший прессе секретный сборник документов о Вьетнамской войне. – Примеч. пер.): «Потому что это сукин сын… Я его хорошо знаю… Я уверен, у него есть еще какая-то информация, которую он бережет для суда. Примеры американских военных преступлений, которые его на это толкнули… Это в его стиле… Потому что он – мерзкий ублюдок». (Запись из Овального кабинета, 27 июля 1971 года.)

О Роберте Макнамаре (Robert McNamara, министр обороны США времен войны во Вьетнаме. – Примеч. пер.): «Бедняга… Он все еще бьет себя в грудь и кается?» (Делает вид, что плачет, трет глаза.)

Об убийствах: «Это безумие и национальное унижение – принимать закон, который запрещает президенту отдавать приказы об убийстве». (Выступление на заседании Совета национальной безопасности, 1975 год.)

Чили: «Не понимаю, почему мы должны стоять и смотреть, как страна катится к коммунистам из-за безответственности ее населения. Этот вопрос слишком важен для чилийских избирателей, чтобы можно было позволить им принимать самостоятельные решения».

О незаконном и неконституционном: «Незаконные вещи мы делаем сразу же, на неконституционные нужно чуть больше времени». (Встреча с министром иностранных дел Турции Мелихом Эсенбелем, Анкара, 10 марта 1975 года.)

О себе самом: «Американцам нравится одинокий ковбой… который въезжает в город или деревню, – и при нем только его конь, и больше ничего… Этот замечательный романтический образ мне очень подходит, потому что одиночество всегда было частью моего стиля, моего метода, если хотите». (Интервью с Орианой Фалаччи, ноябрь 1972 года.)

С тем чтобы лучше и точнее понять философию мирового порядка Генри Киссинджера, остановимся вкратце на его биографии. Зачастую именно детство и юность позволяют лучше понять формирование характера и взгляды политика и личности.

Генри Киссинджер (биографическая справка)

Генри Киссинджер родился в 1923 году в Баварии под именем Хайнца Альфреда Киссингера в традиционной семье немецких евреев. Отец Генри был школьным учителем, и, несомненно, это решающим образом отразилось на его становлении в качестве ученого. Киссингеры видели и ощущали бурный политический климат Германии 30-х годов, и в 1938 году благоразумно переехали в Нью-Йорк. Генри быстро и охотно усвоил культуру США, но, слушая речь доктора Киссинджера, понимаешь, что он так и не избавился от своего франко-немецкого акцента.

После того как Генри окончил среднюю школу, он сразу же поступил в колледж и, чтобы помочь в оплате расходов, работал неполный рабочий день на старинной фабрике помазков для бритья. Генри делал успехи в учебе, да и от часов на работе тоже получал удовольствие. В Сити-колледже Нью-Йорка он изучал бухучет, но занятия его были прерваны, когда в 1943 году его призвали в армию.

В армии будущий доктор Киссинджер познакомился с другим очень одаренным иммигрантом из Германии по имени Фриц Кремер, а поскольку оба они очень бегло говорили по-немецки, их таланты были весьма востребованы. Генри не был трусом, он вызывался добровольцем на рискованные задания вовремя Арденнского сражения. Когда силы союзников продвигались по центральным районам Германии, Генри Киссинджер отличился блестяще проведенной работой с немецкими мирными жителями; его быстро повысили до сержанта и поручили выслеживать офицеров гестапо и прочих диверсантов. За достигнутые успехи он был награжден Бронзовой звездой.

Вскоре молодой Генри получит еще большие полномочия – содействуя денацификации вверенных районов оккупированной Западной Германии.

После своей достойной и по заслугам оцененной службы в годы Второй мировой войны Генри Киссинджер вернулся в США и с головой ушел в книги – он учился в Гарвардском колледже, а в 1954 году получил степень доктора философии в Гарвардском университете. Генри остался членом его профессорско-преподавательского состава, и изначальный механизм его влияния проходил через правительство и международные дела. Находясь в составе «Лиги плюща», можно оказывать огромное влияние на государственную власть, поскольку такие университеты, как Гарвард, фактически являются частью федерального правительства США. Генри шел к тому, чтобы стать философом абсолютного глобализма – породой человека, который совершенно антипатриотичен, испытывает ненависть к правам и культуре нации, с такой легкостью и любовью принявшей его семью, бежавшую от нацистов.

Полный желания определять в указанной манере внешнюю политику США, Генри Киссинджер сформирует команду единомышленников, в числе которых был и губернатор штата Нью-Йорк Нельсон Рокфеллер. От влияния на губернатора одного из самых населенных и богатых штатов Киссинджер перешел в одну из наименее заслуживающих доверия и самых непорядочных администраций президента в истории США, и, должно быть, Ричард Никсон не мог не почуять в Генри родственную душу – в 1969-м он сделал его советником по национальной безопасности. Вскоре Генри Киссинджер был уже государственным секретарем и остался им при Джеральде Форде после публичного унижения Никсона.

Пожалуй, с 1969 до 1977 года Генри Киссинджер был наиболее влиятельной фигурой во внешней политике Соединенных Штатов. Генри официально не имел отношения к началу войны во Вьетнаме, и он на самом деле приложил большие усилия для ее прекращения, когда она стала неэффективной, за что и был удостоен Нобелевской премии мира, несмотря на то что организованное им прекращение огня большей частью успеха не имело – и, как представляется, видимо, у него могли быть намерения, чтоб так оно и было.

В 1974 году, находясь в должности советника по национальной безопасности, Киссинджер руководил работой над Меморандумом-200 по анализу проблем национальной безопасности, и мирным сей документ и (или) план назвать было просто невозможно. Если вы изучите этот уже рассекреченный документ, то обнаружите, что политика лауреата Нобелевской премии мира Киссинджера была какой угодно, но только не мирной. Скорее, она была более холодной и детерминированной потребностью защитить миллиардеров вместе с их богатством, так как конечной целью всегда было глобальное правление сверхбогатых олигархов.

В документе отмечается: «Американской экономике потребуются большие и растущие объемы полезных ископаемых из-за рубежа, особенно из менее развитых стран [см.: В направлении национальной материально-сырьевой политики – исходные данные и вопросы. Национальная комиссия по материально-сырьевой политике, апрель 1972]. Указанный факт обусловливает повышенный интерес США к политической, экономической и социальной стабильности стран-поставщиков. Везде, где перспективы такой стабильности могут быть улучшены ослаблением популяционного пресса через снижение уровней рождаемости, демографическая политика становится актуальной для вопроса обеспечения ресурсами экономических интересов Соединенных Штатов… Расположение известных запасов более качественных руд большинства видов полезных ископаемых благоприятствует повышению зависимости индустриализованных регионов от импорта из менее развитых стран. Настоящие проблемы поставок полезных ископаемых лежат не в плоскости их базовой физической достаточности, а в политико-экономических аспектах доступа к ним, условиях разведки и эксплуатации, распределении доходов между производителями, потребителями и правительствами стран нахождения» [глава III – Минералы и топливо].

После ухода из большой политики Киссинджер стал ученым, политологом и теоретиком. На этой ниве он трудится и в наши дни.

В целом Генри Киссинджер и его политическая философия затронула весь земной шар. Зачастую массовые убийства и подрывная деятельность против демократически избранных правительств становились обычным делом. И хотя Генри Киссинджер больше не является действующим членом официального федерального правительства США, его идея подрывных махинаций в интересах олигархии, продолжающая свое шествие по миру, покрыла его имя весьма сомнительной славой и превратила в синоним зла. Эксплуатация и диверсии на благо олигархии уже давно стоят на вооружении находящихся под влиянием Киссинджера Соединенных Штатов и активно распространяются на весь мир.

Книга «Мировой порядок» (основные тезисы)

Последняя книга Генри Киссинджера «Мировой порядок» – это большое событие, вызывающее оживленную дискуссию. Киссинджер предпринимает попытку показать историю и эволюцию концепции мирового порядка, которая разворачивается в форме вопросов. Мировой порядок, говорит он, это не цельная юридическая система, не следствие строительства и воли ведущих держав, а культурный и историческим артефакт, сформированный характером и опытом определенных людей.

«Не будем лукавить: по-настоящему глобального «мирового порядка» никогда не существовало», – отмечает в начале своего исследования Киссинджер.

Предпосылкой книги является мысль, что мы живем в эпоху беспорядка и хаоса: «В то время как «международное сообщество» сегодня призывается, возможно, более настойчиво, чем в любую другую эру, оно не представляет ясного или согласованного набора целей, методов или пределов… Хаос угрожает бок о бок с беспрецедентной взаимозависимостью». Как следствие, потребность выстроить порядок способна сбалансировать конкурирующие желания народов.

Лучшей отправной точкой для такого строительства, по мнению Киссинджера, является вестфальская система баланса сил, родившаяся в Европе. Европа – пример уникальности политического порядка. Основа политического порядка – плюрализм. При этом как-то не вяжется с плюрализмом вопрос о смене режимов. Генри Киссинджер невольно проговаривается, когда пишет о «смене режима» в XVII веке в Священной Римской империи на примере короля Богемии.

История вестфальской системы для Киссинджера начинается с кардинала Франции Ришелье (1585–1642), который ясно сформулировал доктрину, что «государство было абстрактной и постоянной данностью, существующей в своем собственном праве» и поддерживающей характерные для себя интересы, – государственные соображения.

Базисный договор вестфальского мира говорил, что правители могли установить религию в его стране, но они не будут стремиться навязать свои религиозные принципы другим. Договор отделял внешнюю политику от внутренней, когда государства, становящиеся стандартными блоками европейского порядка, больше не вмешивались во внутренние дела других. «Вестфальская концепция брала разнообразие в качестве своей отправной точки, – пишет Киссинджер, – и включала «разнообразные общества» в «общий поиск порядка». Критически важно, что «вестфальский мир отразил практическую аккомодацию к действительности, а не уникальному моральному замыслу». Вестфальская система – каждому государству необходимо отстаивать свои национальные интересы, прежде всего в мире, где власть является первостепенным фактором.

Любопытны цитаты либеральных мыслителей, отстаивающих демократические ценности, которые приводит Киссинджер.

Александр Поуп: «О формах власти спорить – блажь и грех; тот лучше всех, кто правит лучше всех».

Иммануил Кант: «Демократия, в собственном смысле слова, – неизбежно есть деспотизм».

Жан-Жак Руссо: «Если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то его силой принудят быть свободным».

Мнение самого Киссинджера: «Суть великого человека выражает отказ признать традиционные ограничения и желание переустроить мир по собственному усмотрению».

Итак, приведенные цитаты весьма саморазоблачительны и явно не демонстрируют либеральный демократический подход. Демократия, как выясняется, есть деспотизм, а если не желаешь быть свободным, тебя насильно освободят.

Но, несмотря на эти нестыковки, как считает Киссинджер, вместо поиска одной универсальной системы, как в имперском Китае или в раннем исламе, Европа развивала плюралистическую систему государств, конкурирующих друг с другом и готовых проверять свои амбиции «через общее равновесие сил (мощи)». Равновесие не всегда сохранялось, и неизбежно возникали задачи сдерживания усиливающейся державы или гашения иррациональных волн, таких как желание Французской революции нести «свободу, равенство и братство» всей Европе. После Ватерлоо функции поддержания равновесия на континенте взяла на себя Великобритания. Будучи доминирующей державой, она обеспечивала равновесие на континенте, поддерживая ту или иную державу или союз.

Киссинджер утверждает, что мировая политическая система находится перед историческим поворотным моментом, что связано с несколькими противоречиями, делающими сценарий «конца истории» иллюзорным. Во-первых, сама природа государства, базисного элемента мировой политической системы подвергается давлению со многих направлений. Европа, выдвинув проект ЕС, намеревается сформировать отклик на вызовы через выработку внешней политики на надгосударственном уровне, основываясь прежде всего на принципах мягкой мощи и международной бюрократии. Однако представляется достаточно сомнительным, чтобы данное начинание завершилось успехом, если оно не будет поддержано соответствующей стратегией, позволяющей ей стать основой нового мирового порядка. Единая Европа еще не сформулировала все необходимые атрибуты государственности и испытывает вакуум власти внутри ЕС, находясь перед угрозой потери баланса сил на своих границах. Европа ныне в подвешенном состоянии между прошлым, которое она пытается преодолеть, и будущим, которое оно для себя не определила.

Вызовы в Азии противоположны европейским. Здесь преобладает принцип равновесия сил, не соотносящийся с согласованным понятием законности, – старая угроза и перспектива гегемонии, – что приводит к разногласиям, гонке вооружений, кризисам, которые порой вплотную подходят к кромке открытой конфронтации и войны. Параллельно результатом конфликтов на Ближнем Востоке и Африке становится распад государств на сектантские и этнические элементы. Религиозные повстанцы и движения оперируют в регионе, не считаясь с границами и суверенитетом традиционных государств, порождая феномен падающих государств, не управляющих собственной территорией. «Нигде, – замечает Киссинджер, – вызов международного порядка не является столь сложным – как в терминах организации регионального порядка, так и обеспечения совместимости этого порядка с миром и стабильностью в остальной части мира».

Исламский мировой порядок – отдельная проблема, выделенная для анализа Киссинджером. Он акцентирует внимание на взаимоотношениях США и Ирана, их взглядах на миропорядок.

Иран выступает за новый глобальный порядок. Глобальная религиозная революция «Арабская весна» – это пробуждение ислама. Создание великой исламской цивилизации – это цель иранских лидеров. Персидская империя – ощущение собственного превосходства и исключительности.

Таким образом, очевидно, что Иран – антивестфальский проект.

Исламская республика не признает текущие территориальные разграничения, а духовные лидеры стоят во главе всех угнетенных народов.

Иран попрал вестфальский принцип – дипломатический иммунитет. Сотрудники посольства США в Тегеране 444 дня были заложниками дипломатического кризиса во время исламской революции в Иране.

Киссинджер приходит к выводу, что режим Ирана – это не спор о технических уступках Запада, это конкуренция за мировой порядок.

Он уделяет внимание и цивилизационным различиям Азии и Европы, различным концепциям баланса силы.

Власть сакральна – Восток. Власть легитимна – Запад. Такова формула по Киссинджеру.

Причем в последнее десятилетие, как пишет Киссинджер, Азия эволюционировала в сторону Вестфаля: суверенитет и равенство 1648 года взяты на вооружение. Национальный суверенитет Азии выступает против глобализма финансовой элиты США.

Иерархия – организующий принцип международной системы в Азии. Мировой порядок по-азиатски – универсальная иерархия, а не равновесие конкурирующих суверенных государств.

Характеризуя региональный порядок в Азии, Генри Киссинджер включает в него Россию – географически азиатскую державу. Европейская Россия к западу от Уральских гор действительно занимает 25 % территории РФ.

Рассматривая роль Китая, Киссинджер отмечает, что США и КНР – оплоты мирового порядка. Обе державы исключительны по своей роли. При этом он делает оговорку, что на исключительность претендует также Иран.

Однако идеологический клинч между США и КНР сводится к различному пониманию национального суверенитета и прав человека. Для Китая эту формулировку дал в свое время Дэн Сяопин: «Национальный суверенитет куда важнее прав человека». Для США превыше всего права человека, а суверенитет для них понятие устаревшее.