скачать книгу бесплатно
Третий деятель тоже выходит из машины и присоединяется к остальным. Женщина, очень молодая. Гомес удивлен; не так много женщин приписано к этой бригаде.
– А ну вылезай, придурок!
Гомес едва успевает сделать движение, как двое полицейских силой вытаскивают его из салона и укладывают на землю.
По-мужски.
На него надевают наручники, по ходу дела он получает хитрый удар по ребрам, потом его грубо ставят на ноги. Заметив на их форме эмблему белоголового орла, Гомес понимает, что имеет дело с девяносто первой бригадой.
Он оказывается нос к носу с начальником этой группы ночных уборщиков. Бригадир, низенький и коренастый, с бандитской физиономией, начинает его обыскивать. Замирает, когда его рука ложится на пистолет, просто заткнутый сзади за пояс джинсов Гомеса.
– Он вооружен!
– Ну и что? – замечает Гомес. – Вы тоже вооружены. Почему мне нельзя?
– Заткнись, придурок! Где твои документы?
– Наверно, я совершенно некстати забыл их дома.
– Вот досада, а, придурок!
– Я восхищен богатством вашего словарного запаса, господа. Придурок занимает в нем почетное место!
Бригадир, в силу явной нехватки аргументов, врезает Гомесу прямой под дых, тот сгибается пополам.
– Откуда у тебя ствол?
Александр переводит дух, прежде чем заканючить:
– Это не мое, месье! Мамой клянусь, это одного кореша! Он мне одолжил, хотел, чтобы я отвез его кузену, месье!
– Тебя ждет паршивая ночка! – предрекает бригадир. – Ты несся по городу со скоростью около ста тридцати, при тебе ствол, у тебя нет документов, и я уверен, что мы найдем кое-что интересное, когда осмотрим твою машину!
– Ладно, поиграли, и будет, – резко обрывает его Гомес. – Вы снимете с меня наручники, вернете ключи от тачки, ствол, и рассыплетесь в извинениях, идет?
Два копа ржут; третья, молодая женщина, очевидно, более осторожная, сохраняет нейтралитет.
– Ничего ты не получишь, придурок!
– Предпочитаю, чтобы ты называл меня по имени: Александр Гомес. Майор Александр Гомес, Судебная полиция, бригада девяносто четыре. Придурок – это только для близких.
Забавная тишина следует за официальным представлением.
– Бумаги в кармане дверцы, – уточняет Гомес.
Девица достает профессиональную карточку и протягивает ее шефу. Бригадир зеленеет, Гомесу даже кажется, что его штаны сейчас сползут на землю.
– Я провожу внутреннее расследование относительно действий Бригады противодействия преступности, – продолжает он неторопливо. – Мне поручено выяснить, как обращаются с подозреваемыми, которые не оказывают никакого сопротивления, как в моем случае. Выяснить, например, не называют ли их на «ты», не оскорбляют ли, или, может быть, даже бьют.
– Но…
– Я знаю, обычно это работа Генеральной инспекции, но нашим кузенам из внутренних расследований не хватает духу, чтобы взяться за дело. Чтобы их обзывали придурками или били по печени, им это не по душе. Вот мне и поручили грязную работенку… Кстати, чего ждете вы, чтобы снять с меня браслеты?
Полицейский с ключом взглядом испрашивает разрешения начальства. Бригадир кивает, и Гомес возвращает себе свободу движений.
– Большое спасибо. А теперь я могу получить обратно свое оружие? Оно мне как любимая игрушка, понимаете ли… Меня будут мучить жуткие кошмары, если не положу его под подушку.
Бригадир протягивает ему пистолет, Гомес бросает его на пассажирское сиденье своего «пежо».
– А не пора ли нам познакомиться поближе? Я запишу ваши фамилии, имена и звания. Ну же, я вас слушаю! Сначала дама…
– Это просто отвратительно! – осмеливается сказать самый молодой.
– Ты прав, парень, но приказ есть приказ, – вздыхает Гомес.
Бригадир берет слово:
– Послушайте, майор, это недоразумение…
Гомес прикуривает «Мальборо», наслаждаясь их вытянутыми физиономиями.
– Ну же, расслабьтесь, девочки: это шутка! Тут скрытая камера, вон, за деревом! Это для новогоднего концерта в префектуре!.. Давайте, улыбнитесь, я же сказал, что вас снимают!
Переминаясь перед ним, они уже не знают, как себя вести, несмотря на всю непристойность розыгрыша. Они по-мудацки вопросительно переглядываются, и Гомесу внезапно становится их жалко. Он уже подумывает прекратить их мучения, но именно в этот момент бригадир начинает тявкать, как шавка:
– Не знаю, что за игру вы тут затеяли, майор, но нам есть чем заняться, кроме как выслушивать ваш пьяный бред!
Гомес хватает его за ворот форменной куртки и прижимает к машине.
– А ты меня послушай, придурок: ты накосячил по полной, и я сделаю так, чтобы ты жалел об этом всю оставшуюся жизнь! Ты и представить себе не можешь, на кого наехал! И я не выпил ни капли алкоголя, в отличие от тебя.
– Я не пил! – защищается бригадир.
– А твое вонючее дыхание подсказывает мне прямо противоположное!
Приземистого коротышку словно парализовало под этим жутким взглядом.
– Вы должны были сразу сказать, что вы из наших! Я не мог догадаться!
– Отнюдь, ты был обязан, это называется чутьем, придурок!
– Вы просто с ума сошли, так нельзя…
– Твоя взяла! Имеешь право вернуться завтра вечером на финальную партию. По всему видно, что ты у нас чемпион. Уверен, что ты сорвешь главный приз!
Женщина-полицейский тихонько прыскает, Гомес выпускает бригадира, который машинально подносит руку к саднящему горлу.
– Короче, не то чтобы я с вами скучал, но после тяжелого дня борьбы с преступностью мне хотелось бы домой. Так что я вас оставляю, можете и дальше играть в классики.
Он подходит к молодой женщине, та делает шаг назад. Он берет ее руку, прикасается к ней поцелуем и подмигивает.
– Примите извинения за эту маленькую забавную сценку, мадемуазель. Если назовете ваше имя, я пообещаю никогда больше так не поступать.
– Валентина.
– Чудесно. Доброй ночи, Валентина. И никогда не позволяйте этим двум мачо давить на вас, договорились?
– Договорились, майор.
Она слегка растерянно улыбается, пока Гомес садится в машину, ставит на крышу мигалку и резко берет с места.
Ошеломленная троица смотрит на удаляющийся автомобиль. В конце улицы он уже несется на скорости далеко за сто.
– Этот тип действительно спятил, – бормочет Валентина.
Я все время думаю о тебе.
Это сильнее меня, сильнее всего.
Я выбрал тебя в безликой толпе.
Избрал своей музой, своим источником вдохновения.
Для тебя я придумаю тысячу и одну пытку, и каждая будет верхом изысканности.
Обещаю тебе.
Для тебя я принесу жертвы, одну за другой. Человеческие жертвы, разумеется.
Я разрушу все препятствия, воздвигнутые между нами.
Я не разочарую тебя.
Обещаю.
Для тебя я совершу невозможное.
Ничто не устоит передо мной.
А главное – не устоишь и ты.
Конечно, ты будешь защищаться со всем мужеством, которое я в тебе распознал, и с присущим тебе умом.
Конечно, ты будешь бороться до конца, я ни секунды в этом не сомневаюсь.
Но в конце концов ты смиришься с очевидностью и сложишь оружие к моим ногам.
Я преобразую тебя, вылеплю то, что задумал.
Я сдеру с тебя оболочку, оставлю освежеванной. Голой.
Я буду разрушать тебя медленно, день за днем, кусочек за кусочком.
Я тебя перестрою, деталь за деталью.
Ты станешь моим самым прекрасным произведением искусства, моим величайшим успехом.
Моей самой прекрасной бойней.
Моим шедевром, я тебе обещаю.
Глава 7
– Хватит тебе валять дурака, Алекс.
Гомес выдержал взгляд комиссара Маяра без малейших признаков раскаяния. Следует заметить, что они были знакомы уже больше пятнадцати лет, и Маяр давно уже опустил руки. Попытки контролировать Гомеса – чистая утопия. С тем же успехом можно попробовать остановить стадо буйволов, за которым гонится стая гиен.
Поэтому дивизионный комиссар довольствовался тем, что по возможности ограничивал ущерб. Заметал пыль под ковер.
– Если я стану паинькой, ты помрешь со скуки, – провокационно заявил Гомес.
– Скорее, я почувствую себя в отпуске! Потому что нет ничего забавного в том, чтобы в девять утра получить список твоих ночных похождений.
– Да ладно тебе, расслабься, старина! – засмеялся Гомес, прикуривая сигарету.
– Не кури в моем кабинете, черт! – рявкнул Маяр.
Гомес открыл окно, сделал пару затяжек и выкинул окурок.
– Если вспомнить, почем сейчас сигареты…
– Ну так бросай курить.
– И сдохнуть девяностолетним старцем? Нет уж, спасибо!
– Тебе действительно пора в психушку, Алекс.
– Скажешь тоже, меня ни одна клиника не берет! Я уже просился, но, похоже, они меня боятся до чертиков.
– Чего ты привязался к этой бригаде? – со вздохом спросил Маяр.
– Нечего было меня доставать. Еду себе спокойно…
– Ты ехал сто тридцать по Большому Парижу[6 - Аналогично Большой Москве – Париж и его пригороды.]. Достаточная причина, на мой взгляд. Мигалка не для собак придумана.
– Ну и что? Я даже ни одного старикана не задавил! В такое время они все уже давно сопят по койкам. Я бы очень хотел посодействовать спасению нашей пенсионной системы, но дедули не должны быть такими домоседами.
– Должен напомнить, что тебе платят за то, чтобы ты нагонял страху на плохих парней, а не на копов. Копы – это твоя семья, понимаешь. Та команда, за которую ты играешь. Или, по крайней мере, за которую ты должен играть…
