скачать книгу бесплатно
И, исподволь оценивающе оглядев сквозь зеркальное отражение вторничную мою партнёршу, заметила с некоторой, как показалось, долей зависти:
– Но туфли у неё бальные.
Вот эти вот, что ли, чуть не детские, блестящие босоножки, только что на каблуке?!
– Хорошо! Теперь смотрим следующие пять шагов!.. Давайте встанем партнёры на партнёрш!.. Вставайте тут рядом со мной, не стесняйтесь!
И он увёл зардевшуюся Любу по правую свою руку…
Мы дотанцевали программу занятия до конца – пока круглые часы, идущие своей минутной стрелкой в обратную сторону, не показали пяти минут восьмого (значит, было без пяти семь).
– Подожди минуточку, – упредила Люба мой широкий распах двери пред ней. – Татьяна, а что, вы говорите, надо для регистрации и участия в турнире?
– Ксерокопия первой страницы паспорта, квитанция об уплате пошлины на все сборы турнира – там что-то около ста тридцати семи рублей с человека. Ну и – если захотите – после турнира возвращаемся сюда, на вечеринку, это по четыреста рублей с человека: на шампанское и торты.
– Всем пока! – Это вторничная партнёрша, по-свойски весело махнув рукой и Татьяне, и Любе – как будто была с ней сто лет знакома! – на ходу ущипнула мой далеко не могучий торс в распахе куртки.
Шуруй себе мимо!
А Люба лишь улыбнулась ей вслед радушно.
* * *
– Вот видишь – ты уже и один ходишь, а раньше говорил: «Без тебя – никуда!» – улыбалась она.
Ленинский проспект горел всеми цветами неоново-электрического спектра.
– Я так понимаю, что на турнир ты всё-таки пойдёшь?
– Мы, – задорно поправила Люба, – пойдём! А как ты хотел: назвался груздем – полезай в кузов!
– Да я ж не против!.. Единственное, что – партнёр тебе никудышный попался.
– Но-ормальный! Ты посмотри, как день ото дня у тебя всё лучше получается! Думаешь, я не вижу, как ты стараешься! А до турнира ещё почти месяц!..
– Ну, вообще-то, да! – воспрянул было духом я. – Если в жизни сейчас, как су-урьёзные люди говорят, не потеряюсь, то уж в ногах, наверное, не запутаюсь.
– Но ведь, кажется, – очень осторожно начала Люба, – в твоей жизни сейчас всё нормально… Татьяна говорила, что вы собираетесь на будущий год в церкви венчаться… Что хотите ребёнка ещё одного – девочку.
– Ну да, всё, вроде, так, да только теперь я… Тебя…
– Не надо, Алексей! – Умоляюще сдвинув брови, она упреж-дающе подняла ладонь в чёрной перчатке. Точно, как учил Артём, должна обозначать партнёру партнёрша опасность столкновения сзади, – Я всё знаю!
«Хорошо, – «сдулся» я про себя вслед за Мишей Ушаковским, – что мы оба об этом знаем!»
Мы прошли немного молча.
– Да ладно… Скорей бы в море уйти – море всё спишет!
– Будешь там, где-нибудь в Рио-де-Жанейро, в белых штанах на дискотеке класс показывать, – с грустинкой, как показалось, улыбнулась она.
– Да куда там! – Я не хотел, чтобы она печалилась хоть чуть: не для того к ней был приставлен! – С кем? Без партнёрши-то своей – первой!
– Ты у меня тоже – первый партнёр…
Вот так да!
– Как, а когда ты в школе танцевала?
– Но это было давно так! Там был Дима – лучший Сергея друг. Как оказалось потом, он был тайно очень в меня влюблён.
– А чего же не признался?
– Не хотел дорогу Серёге переходить – дружба! Не смог через это переступить.
Мне оставалось лишь покачать головой – да ладно: «давно так» – так давно!
* * *
Любовь бы Гавриле в юности такую – уж он бы смог! Шаги основные, не спотыкаясь, проходить.
Ты видела, как всё с твоим приходом озарилось?
Артём на радостях рукою – правою! – к себе пригрел.
Каким там снобам значимым такое снилось?
Нести, напастям вопреки, в мир этот счастье – твой удел!
Вот так вот! И шелуху чтоб строго в урну сплёвывали!
* * *
– Слушай, Тань, а что это обозначает, если особа женского пола тебя – вот так – за живот щипанёт?
– Заигрывание сексуальное – явное, причём! Нахимова, что ли?
– Да не, не! Не со мной, вообще – с другим, там, одна…
* * *
– Ну что, Гаврила, в сине море отплываешь?
– Отбываю. Пусть смоет всё за мной солёная волна,
Оставив лишь одно: «Сама всё знаешь!»
– Да – знаю всё! – за горизонт кивнула вслед ему она.
И-э-эх, красиво бы было! Романтично – жуть тебя берёт! До мурашек по коже!
Эх, но когда то ещё будет?
И кто её будет тогда с танцпола провожать? Чья рука в танце стан её свойски подхватит?! С ума сойти!
* * *
В субботу я отправлял своих в Польшу. В двухдневную, как обычно, турпоездку. Затемно – в семь утра был уже сбор у школы – втроём вышли мы из подъезда: я нёс в руках малиновую дорожную сумку, до пяти, как обычно, раз ещё не повышая голоса отбрыкиваясь от Татьяны («Давай, говорю, вместе понесём!»). Семён – путешественник уже со стажем, бодро нёс свой рюкзачок за плечами («Наконец-то поем настоящую французскую булку!»).
«В чемодане ложка, вилка!.. «Крокодил» за прошлый год… Да початая бутылка!.. Да засохший бутерброд!» – пел я, к смеху своих, запомнившиеся строчки незнаемого мною барда: надо было разогреть своих пилигримов в морозной темноте. Пусть будет весел и лёгок их путь!
Подъехал, гулко перезванивая своими стальными чреслами, трамвай, я посадил путешественников в его светлое, тёплое нутро. «Дальше нас не провожай, там уж до школы мы сами дойдём!» – Татьяна никогда не настаивала, а я не хотел рисоваться перед её учениками и коллегами.
А вот Сергей, рассказывала Татьяна, как заботливый муж, провожал Любу всегда – до самого отъезда автобуса. Да потом она ему звонила чуть не через каждые двадцать минут до самой границы. «Нахимова! Ну чего ты трезвонишь? Понятное дело, что трубку не снимает – ну, выпил уже, наверное, пива. Так зачем его дёргать? Да отдохните вы друг от друга чуть!» – «Нет, пусть он мне ответит!»
Любовь какая!
Знатно было бы, конечно, вернуться в тихую сейчас тёщину квартиру, завалиться на диване опустевшей нашей комнаты, включить без звука – на все пятьдесят его кабельных каналов – телевизор, а может быть даже: «Да початая бутылка, да засохший бутерброд!» – суббота, всё-таки! Но – отпадало! Именно потому, что суббота: практика в студии – в два часа дня. А сейчас надо было идти «деньгу ковать»: на этой неделе я снял евро со счёта («Семёну за визу надо заплатить, и с собой чтобы наличных – не менее 50 евро было»), те самые, что клялся и божился милой банковской кассирше только множить.
Накануне я дал фирменное, по былым временам, своё объявление: «Кладка и ремонт печей, каминов, чистка дымоходов» в пару бесплатных газет и позвонил Славе – чего, в самом деле, пока какой-никакой клиент не отыщется, бездельничать, на диване ногами кверху лежать. В сущности, я всегда ведь на него рассчитывал, убеждая и Татьяну: «Пока, как раз, документы морские буду делать, работа у Славы – самый замечательный вариант! Деньги-то на тот момент всё равно будут нужны – и на прожитьё, и вам, в море уходя, что-то оставить. А у него – куча для меня работы, когда надо будет мне, допустим, по бумагам, днём – отскочил, в любое время вернулся, вечер, если что, для работы прихватил, а то и в ночь остался». Татьяна, вздыхая, соглашалась нехотя: где бы уже это время не перебился, лишь бы в море ушёл! Без щенячьего восторга разделял мои планы и Слава. Он ведь серьёзно на меня рассчитывал, надеясь, что какое-то время я поработаю с ними конкретно, а не набегами, да между делом.
Нет! Мне надо было уже в море! Я выручил тебя, Слава, той неделей своей работы на Емельянова – даже после нашей с тобой, по дороге туда, склоки в самом её начале – как положено другу. Тебе было надо, и я взялся спасать загубленный твоими мастерами объект. Выудив из опыта полутора десятков шабашных лет единственно возможный спасти дело вариант. Своими руками же эту идею и осуществлял, успевая – времени к сдаче было в обрез – тут же учить помощников, набранных тобою вчера с улицы, не жалея горла и сил на воодушевление, посредством жизненных баек, их, хмурных с похмелья и недосыпа, на трудовой подвиг. Который таки мы свершили – фактически задаром. Но не даром увещевал я, проявляя чудеса дипломатии, разуверившихся уже было хозяев, что закончим мы, конечно же, к сроку – как всегда у нас и бывает! – втуляя мягко, но убеждённо, что ещё и повезло им несказанно – получат чистый эксклюзив! Склоняя ещё и повинную – за тебя! – голову: «Да Слава на меня рассчитывал! А я всё никак с Ушакова расквитаться не мог – вот только-только к вам и вырвался».
Мы сменили минусы на плюсы. Ужасающая взор халтура превратилась в радующую глаз работу. Эксклюзивную: всякая ручная работа – эксклюзив.
Ну, а теперь у меня – свои дела. Свои, к осуществлению, планы.
И в этот остаток до рейса времени я уже не хочу творить – дайте мне выносить мусор! Я не хочу быть незаменимым – желаю быть незаметным! Я не желаю быть «с во-от такой буквы «М» мастером – определите меня к кому-то подсобником!
Я хочу в море! Хотя…
– Только, Слава, чур, чур! Документы я буду по ходу делать – отбегать, и по вторникам и четвергам танцпол – это святое!
– Давай, давай – приходи! Нам сейчас каждая пара рук в помощь – семнадцатого сдача.
* * *
«Это святое!» – так говорила и она. Когда я спросил её однажды, провожая: «Татьяна говорит, что ты каждый день по несколько, хотя бы, страниц художественной литературы читаешь». – «Да, это святое! Каждый вечер, как только домой возвращаюсь, – сейчас вот просто воду горячую на октябрь отключили, – набираю ванную и беру книгу. Мои уже знают, что сорок минут меня не трогать – релакс!»
Как здорово, что есть ещё такие люди, которые без нескольких прочитанных страниц прожитого дня помыслить не могут!
* * *
– Да плохо это! – досадливо поводил головой Слава. – Не с книжкой совсем надо в ванне расслабляться.
У кого что болит!
– Ладно, давай, показывай, что делать, – торопил я, – время-то дорого, не хочу твои деньги – «за здря!»– получать. Давай сразу обговорим! Значит, Слава, почасовая – да? – оплата у меня здесь будет, и всё, до получаса, я суммирую – ты меня знаешь: я – фиг обману!
– Договорились! Вот как я своим говорю: «Только вы переступили порог – деньги вам уже пошли».
– Ага, вот как самый худой подсобник у тебя получает… А сколько, кстати, он получает?
– Да я одинаково всем плачу, – пожал сильными плечами Слава, – по пятьсот рублей в день.
– Это со скольки, до скольки?
– Ну, получается, за двенадцать часов. Мы, вообще-то, сутками здесь уже работаем.
– Давай тогда, чтоб не путаться, полтинник в час? – чуть поднял я себе такие прямо с порога – не с потолка! – идущие расценки.
– Ну, тебе, конечно, должно быть больше, – щедро отжалел сотню с двенадцатичасового рабочего дня Слава. – Зайдём-ка, друга твоего проведаем!
«Чёрный строитель» только что закончил клеить обои в тесной боковой каморке – обрывки рулонов валялись на кафеле. Теперь он с чистой совестью перекуривал в открытую створку окна. Меня приветствовал радостно и сердечно – точно родственную, единственно понимающую его душу.
– Серёга! Мать твою, перемать! Во-первых, какого болта ты окно открываешь: обои только поклеил – отвалятся! Во-вторых, какого хера здесь куришь – обои сырые, напитаются сейчас запахом табака моментом!
– Да Слава!.. Не кричи – щас! – Вихрастый мой ученик спешно захлопывал створку и старательно растирал о кафель окурок – третий уже, среди обойных лоскутков.
– О-ой! – вздохнул Слава. – Лучше бы – скажи – и не заходили!
Смекалистым, чего и говорить, был его авангард!
Площадь отделки была большой: целый верхний этаж нового торгового центра был отдан Славе. Кто им с Джоном такое доверил? «Москвичи всё, москвичи!» Из местных сновала по объекту средних лет блондинка в теле. Добрая, виделось сразу. «Ребятки, если семнадцатого мы не сдадим!.. Ой! – Она прикладывала руку к сердцу. – Меня просто выгонят без разговоров». Рабочих – я бы тоже половину разогнал! – было много. Что каждый из них делал, понятно было не сразу – если понятно было вообще. Все юноши (старше двадцати пяти не было никого) с озабоченным видом куда-то бежали, чего-то делово суетились – были, в общем, в вечном движении. Как акулы. Или как солдаты, для которых передвижение по армейскому плацу разрешено – по уставу – только бегом. Парадно вышагивали только Слава с Джоном, облачённые в утверждённую своей властью форму строительноначальников – оранжевые рабочие комбинезоны со светоотражательными полосами на ногах – лампасами поперёк! – а у Славы ещё и штормовка, как генеральская шинель, или как тога победителя, на плечах. Это при температуре, при которой мне вольготно работалось лишь в футболке!
Вечное Броуновское движение в огромном помещении (точнее – в нескольких его залах) осуществлялось, начиная с Джона, а от него (от греха подальше!) убегали в другой конец – к Славе, к которому кто-то да подбегал каждые пять минут.
– Слава, запиши на меня сотню?
– Зачем? – лукаво щурился начальник.
– В магазин сбегать – чаю попить.
Слава неспешно, с укоризненной улыбкой покачивая головой, точно смакуя мгновения, вытягивал из нагрудного кармана «комбеза» пухлый блокнот с авторучкой, где записывал выданный «работяге» аванс, а потом толстенный, с коим никогда не расставался, бумажник – символ высшей власти: почти магический! Из коего и одалживалась просителю вожделенная купюра.
«Грабили нас грамотеи десятники…» Но тут, право слово, неизвестно ещё кто кого грабил: десятник ли грамотей, или его продвинутые подчинённые!
Пили чай и ели здесь с утра, в обед, вечером и даже ночью – в любое, в общем, время. В чём, в чём, но в этом деле ребята знали толк! Ели за длинным, сколоченным, наверное, первым делом столом из ДСП, убраться на-, под- и вокруг которого намеревались, видимо, в последнюю очередь. «Отлетали», судя по горам пластмассовых контейнеров, по покупным салатикам: греческий, грузинский, оливье, сельдь под шубой – гурманы! Жаль немного, верно, было закусывать «без толку», но здесь был установлен Славой жёсткий сухой закон. «Москвичи первым делом сказали: «Если хоть одного даже с запахом ловим – сразу на четверть всей суммы штрафуетесь». Так и в договоре записано. А тут у нас – миллион триста тысяч: вот и считай!» Славные молодцы Славы с лихвой компенсировали недостаток алкоголя избытком сладостей. Неписаный, самим народом установленный «сладкий» порядок гарантировал купившему законное право только на первый пряник (пирожное, зефир, круассан, тарталетку), а дальше уж – как повезёт! Вероятно поэтому – карауля вновь из магазина прибывших, за столом в любое время дня (а теперь уж и ночи) кто-то да заседал. Теперь это была вторая маленькая отдушина в суровых лишениях безвылазного круглосуточного аврала для хлопцев, переехавших в «Кловер» до окончания объекта. Первую составляла прекрасная половина человечества – полдюжины девиц, кроивших из пеноматериалов незатейливые орнаменты и вырезавших рожицы инков и их божков (этаж должен был называться «Империя инков»), как автопортреты. Впрочем, свои отнюдь не греческие носы девицы задирали высоко: ведущий художник этого объекта то ли в порыве вдохновения, то ли сдуру, то ли, как любил говорить Слава, «с перепуга», платил девчушкам по тридцать тысяч рублей в месяц. Разница в оплате со Славиными орлами была разительной, о чём многие уже успели «пожалиться» мне втихаря. Полбеды бы ещё это, так и от ударной работы художницы дефилированием в воздушных своих, одноразовых комбинезонах братву отвлекали. Даже Джон, проходя мимо двух умелиц, вырезающих и громоздящих топорные фрагменты по разные стороны входа, приостанавливался:
– Вот сейчас и посмотрим, кто быстрее работает!
– Иди марафонцев своих на промежуточных финишах фиксируй, смотрящий!
Что-что, а физическая выносливость парней впечатляла! Особенно поражал своей кондицией парнишка в ярко-красном комбинезоне, и по прозвищу же: «Партизан». Настолько стремительно и делово сновал он по этажу с вдумчиво-чистым взором ясных глаз! Происхождение его героической «погремухи» с усмешкой пояснил Серёга:
– A-а, загасится где-нибудь постоянно – и курит.
Для чего нужна была такая капелла бездельников Славе? Для реставрации «Битвы за “Кловер”»? Линолеум во всех залах был уже постелен («Зацени, какой узор мы сделали!»), большие баннеры по стенам тоже почти все поклеены: «Сейчас вот, на следующей неделе, должен контейнер из Москвы прийти – с оставшимися». Шёл, правда, ремонт в маленьком туалете. Внеплановый: когда дорогостоящий узорчатый кафель, утверждённый привередливым дизайнером, был полностью поклеен по стенам и на полу (Джон самолично, никому не доверив, укладывал), решили и воду в трубы открыть (тоже Джона вся, с сантехникой, работа) – всё «по-нашему»! Открыли…
Теперь вот, чтоб до потёкших труб добраться, долбили эксклюзив отбойным – гордостью Славы – молотком: ну хоть все увидят, что инструмент весь для работы у «фирмы» в наличии есть!
Пошныряв по всем закоулкам в поисках работы, я, наконец, набрал ведро воды, прихватил флакон моющего средства и припал, с тряпкой в руках, на мытьё полов. По-чёрному исполосованных подошвами и каблуками мастеров-скороходов. И самая то была продуктивная сейчас работа. Жаль, что времени на неё оставалось лишь пара часов…
* * *
