ЧародейкА. Серия: Чистая Сила

– 13 лет! – присвистнул я, – не слабо!

Открыл самую древнюю: пропал, пропала, пропали. Открыл следующую: тоже самое. И так дальше. В каждом году от 3-х до 6-ти исчезновений. Предполагаемый район исчезновения один и тот же.

«Однако» – искренне удивился я – «такое количество не могло остаться не замеченным. Слишком много. Как же родные, близкие, знакомые? Никто никого не искал и даже не пытался заявить?»

Справедливости ради, стоит отметить, что к некоторым пропажам косвенно привязывали неопознанные тела, найденные чуть позже в то же время, в том же районе. Но, по не понятным причинам анализов не проводилось. Последним документом шел некий отчет. Я открыл его.

«…в связи с вновь открывшимися обстоятельствами прошу возобновить дела (…) связать воедино дела (…) требуется создание оперативной группы внешнего наблюдения (…) особое внимание уделить жителю села Рыбхоз Двуречье некоему Деду Прохору (…) полагаю мы имеем дело с организованной преступной группировкой (…) следует немедленно принять меры.

Капитан полиции, старший следователь Алфёрова Т. М.»

– Вот как тебя зовут, – прошептал я, – Алфёрова Тэ… Татьяна? Тамара? А может… Та… Ти… – странно, но больше я не мог назвать ни одного женского имени на букву «Т».

Вдруг раздался сильный стук в дверь, который заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Я встал, чтобы открыть, ведь это скорее всего принесли мой обед. За дверью нарисовалась всё та же высокая разносчица Оксана. Всё с тем же пластом макияжа, с огромными разукрашенными ногтями, наращёнными пушистыми ресницами и с неестественно яркими глазами, из чего я сделал вывод, что это линзы, ибо они были уж очень насыщенного ядовито-зеленого цвета. В завершении образа у неё были дикие жирные стрелки на глазах, которые так и стремились воткнуться прямо в затылок. При виде меня Оксана улыбнулась, но перекаченные силиконом, губы изобразили оскал дикого медведя, нежели женскую улыбку

– Ваш обед!

«Как же меня забавляют такие куклы-Барби. Неужели они себя в зеркало не видят?» – подумалось мне, а в слух же я сказал:

– Проходи, сколько с меня?

– Пятьсот сорок, – ответила Оксана, коряво ставя поднос на столик. В этом деле ей мешали её длинные: ногти на руках, каблуки на ногах, завитушки на голове.

Снова засветив свой пухлый кошель с наличкой, я отсчитал «кукле» шесть соток.

– Без сдачи, за мой любимый чай, – по-барски кинул я в шутку.

– Спасибо, – стрельнула глазками Оксана, но уходить явно не спешила. Я смотрел на неё, она смотрела на меня. Оба молчали, создавалась интересная ситуация.

– Может присядем? – предложил я.

– Я на работе, – смутилась наигранно «Кукла».

– Что, даже чаю попить нельзя?

Оправдав мои ожидания, Работница гостиницы быстро сдалась.

– Ты местная? – спросил я, понимая, что «кукла» чего-то выжидает. Тут может быть два варианта: обычный – она меня соблазняет из-за денег; не обычный – злой умысел, возможно связанный с целью моего приезда.

– Да, – тем временем ответила Оксана.

– Знаешь посёлок Рыбхоз Двуречье, где-то тут не далеко находится?

– Знаю, – ответила она с серьёзным лицом, на котором от кокетства и след простыл, – только не говорите, что вы туда хотите поехать.

Из «Куклы» Оксана превратилась в нормального человека, со своими страхами, эмоциями, переживаниями.

– А, что так? – как бы удивился я.

Заметно было, как девушка набрала по больше воздуху в грудь, перед ответом.

– У нас тут случай недавно произошёл страшный. Человек пропал. Вот так как вы приехал к нам, а потом решил на рыбалку съездить и всё! Пропал. Не знаю, но вроде до сих пор не нашли. Полиция к нам приезжала, всех допрашивали.

– Вы то тут причем? – подыграл я.

– Ну, да, – обрадовалась поддержке Оксана, – как будто он в нашей гостинице пропал. Мучали нас тут своими расспросами.

– Значит вот так взял и пропал они сказали? И ни следов, ни свидетелей?

– Ну да, – кивнула девушка, – только все-то знают куда он делся!

«Ого!» – удивился я про себя – «все знают, кроме полиции! Как это часто у нас в России бывает».

– Куда же? Мне расскажешь? Глядишь я передумаю ехать.

– Конечно «не едьте»! Лучше тут оставайтесь, – поспешила ответить Оксана.

– Так ты скажи почему, а я решу.

– Ну-у, – замялась девушка. Видно было, что ей не ловко об этом говорить.

– Слушай Оксанчик, – включил я своё обаяние, – не расскажешь я поеду и тоже пропаду, а расскажешь, я подумаю и может в другое место поеду. Возможно не один, а с кем-нибудь. Я ведь тут в первые, мне понадобиться спутница.

Уловка подействовала на глупышку, превращая Оксану обратно в куклу Барби.

– Тогда скажу, но только обещайте, что не будете смеяться надо мной.

– Как я посмею над такой, – я оглядел куклу с ног до головы, – «красотой» смеяться?

– Ну-у, – решилась Оксана, – это все знают, не я придумала, можете спросить у любого! В той деревне аура плохая. Места там гиблые и люди злые. А ещё кикимора там водится, леший и прочая нечисть.

– Даже так? – совсем другое ожидал я услышать.

– Да. Ездить туда опасно. Если в речку или болото леший заведёт, то считайте пропали, утопит. А, если в лес кикимора заведёт – задушит, как цыпленка. И говорят противиться ей не можешь. Сам за ней в припрыжку бежишь. А кикимора на шею ещё залезет и едет на тебе пока без сил не свалишься. Тогда и морок спадёт и увидеть можно её в облике истинном. Да только поздно уже будет. Обессиленный будешь валяться в ужасе уставившись на неё, а она – тварюга будет смеяться и душить тебя своими корявыми руками. И в глаза тебе смотреть на приход смерти. Наслаждение – это для неё наивысшее, как наркотик для людей. Вот!

«Что за бред?» – первое, что пришло мне в голову – «она шутит, или что это было?»

– Я тебя понял Оксанчик, – произнес я в слух, – молодец, что предупредила, можешь идти, а мне поработать надо немного в тишине.

– Я так и знала, что вы мне не поверите, – немного обиделась официантка гостиницы, – я тоже раньше не верила, пока своими глазами не увидела.

– Кикимору? – тут же спросил я.

– Нет, человека, который видел Кикимору.

– Ну, понятно. Всё иди, спасибо за «бред», фу ты за «обед», вот тебе чаевые за предупреждение, – чуть ли не силой выпроводил я куклу из номера, – и не думай, я тебе верю, никуда не поеду. Засяду здесь над работой.

– Тогда до встречи, – кинула на прощание Оксана.

– Ага, до встречи, целую и всё такое.

Закрыв дверь за «двинутой» на детских сказках официанткой, я спокойно пообедал и стал собираться в дорогу. Взяв самое необходимое: удостоверение; наручники; пистолет; фонарик; деньги; зажигалку; складной нож; телефон; ручку и блокнот, я вышел на улицу. Согревающее весеннее солнышко подмигнуло мне своим лучом прямо в глаз. Видимо пожелав удачной дороги. Заскучавший на стоянке мой «Форд Фокус» завёлся с радостью. От Моршанска до посёлка Рыбхоз Двуречье было не далеко. Всего каких-то 25 или 30 километров. Дорога конечно оставляла желать лучшего. Яма на яме. Местами и вовсе грунтовка. Но, зато свободно! Очень редко попадались встречные машины. Желание властей сэкономить на ремонтах дорог в полной мере показало себя здесь: заплатка на заплатке, а рядом дырка. Бедная машинка сотрясалась подобно карете, что неслась по булыжной мостовой в каком-нибудь 18-ом веке. Однако, стоит отметить, что попался мне, среди этого провинциального безобразия и вполне приличный отрезок прямой дороги. Асфальтированный, с приемлемым качеством, в меру широкий. Длиною километров пять. Инстинктивно подмывало прибавить газу после ухабистых мучений, что я и сделал. Но вскоре, моему взору открылись странные скопления непонятно чего по обе стороны дороги впереди, что заставило скорость сбросить. Толи люди собрались, толи животные сбились в кучу, толи авария. Пока не разобрать. Подъезжая ближе, я разглядел, что это было. Разношёрстные нагромождения похоронных венков, искусственных цветов вперемешку с разно-форматными фотографиями украшали близлежащие деревья и кустарники. Наверное, каждому автомобилисту в России знакомо сие творение. Эдакие импровизированные памятники погибшим на дороге конкретно в этом месте. Я съехал на обочину и вышел из машины. Меня впечатлило не столько само наличие здесь памятников, сколько их количество. «Мать моя женщина, да их тут на каждом дереве по несколько штук! Целое кладбище, раскинувшееся по обе стороны дороги!». В какой-то момент я даже уловил специфический трупный запах. Конечно в России дураки и дороги – две основные беды, идущие рука об руку. Но здесь у них похоже проходит ежегодное собрание! «Неужели все не справились с управлением? Хороший, прямой, широкий участок. Движение почти нулевое». Я подошел ближе к венкам и стал рассматривать фотографии. Многие из них старые, некоторые на половину развалились, иные вовсе валялись в земле. Но были и относительно свежие. Старики, молодежь, дети. Каждая фотография передавала застывший миг счастливой жизни ушедшего человека. Была ли она черно-белой или цветной – не важно. Те люди, что на них изображены, были задумчивы, или радостны, смущены или озадачены. Но никто из них не подозревал, какой их ждёт конец. Стало немного не по себе. Либо это старческая чувствительность приходит ко мне, либо я что-то не то съел на обед. Но как бы там ни было, а время неумолимо тикало. Следовало продолжать путь. Дальше я поехал медленнее. Миновав последний микро-населённый пункт на своём пути, я в скором времени достиг цели. По крайней мере, так мне сообщил навигатор. В реальности же я не увидел ничего, похожего на посёлок. Хотя бы просто табличку с надписью «п. Рыбхоз Двуречье» или что-то в этом роде. Вместо этого одинокая автобусная остановка советских времен. Рядом с ней обшарпанный синий вагончик с огромным амбарным замком на дверях и в довершении картины, одиноко сидящая на лавочке бабуля. Справедливости ради стоит отметить, что дорога уходила дальше и там виднелись крыши каких-то редких домов. «Наверное, то и есть Двуречье, а это их автобусная остановка или типа того» – понял я, но для верности решил уточнить у бабушки. Подкатил на машине ближе к остановке и не спеша вышел из автомобиля. Не привычная городскому жителю тишина диких мест мне всегда нравилась. Она напоминала о детстве, которое у меня прошло в деревне на Украине. Природа, красота, безмятежность! И, если уж сравнивать родные места с этой провинцией, то тут было намного тише… очень на много! То ли насекомые ещё не отошли от зимней спячки, что вряд ли. То ли птицы ещё не вернулись с юга, что для мая тоже нонсенс. Да только ни тех, ни других не было слышно. И лишь бабка неподвижно сидящая, подобно статуе. Укутанная в платок так, что только одна рука торчала, подаяние вопрошая. «Здесь?! В глуши лесной! В полном одиночестве! Кто ж тебе подаст то старая?» – спросил я про себя, а в слух же произнес:

– День добрый бабушка. Не подскажите это посёлок Рыбхоз Двуречье?

Бабушка не шелохнулась. «Возможно плохо слышит» – подумал я – «надо громче и на ухо».

– Бабуля, ты живая?!

Ну вот, бабуля подала признаки жизни. Слегка шевельнулась её голова, зашевелился костыль, что был зажат меж колен. Заскрипел противный старческий голос:

– Подай на пропитание! – по костлявой руке пробежала мелкая дрожь.

– Извини бабуль, нету, – ответил я вполне искренне. Не то, чтобы я жадина или скряга какой, да только жизнь в столице и специфика работы сделала меня жестким человеком. Я принципиально не раздавал свои кровно-заработанные всяким попрошайкам, справедливо полагая, что моя подачка им не поможет в жизни, так как будет потрачена на праздность или направлена в общаг преступного синдиката. В добавок я не люблю таскаться с мелочью. А раздавать полтинники на право и на лево – это не по карману «операм», даже из ФСБ. Другое дело уличные артисты. Для них не жалко порою и раскошелиться. Они зарабатывают!

– Скажи бабуль, правильно ли я приехал? Мне в поселок Рыбхоз Двуречье надо?

– Подать надо! – на своём настаивала противная бабка с таким же противным голосом, – а не подашь плохо тебе будет! Беда будет! Не подашь – не поедешь! Хворь впереди тебя идти будет, болеть будешь, а коль подашь так и поедешь, и пойдешь!

«Ну всё, приехали» – махнул я рукой на старческий маразм.

– Ладно бабуль, сам узнаю, сиди дальше, жди прохожих, авось подаст кто.

Развернулся я и собрался уйти. Но не успел сделать и шага, как резкая боль заставила меня вскрикнуть.

– Ай! – что-то твердое ударило по левому плечу. Я резко обернулся, вскинув руки, расставив ноги, готовый отражать любые последующие атаки. Но увидел пред собою лишь мирно стоящую, сгорбленную крючком бабку, опирающуюся на свой металлический костыль. «Неужели это она меня огрела?» – поразился я – «по всей видимости, что она. Кругом-то более никого кроме нас и нет. Но как она так резко и главное бесшумно успела встать и ударить меня? Интересно!»

– Бабуль, ты чего на людей бросаешься? – спросил я, потирая плечо.

– Подай Христа ради! – проскрипела бабка, уже с ноткой раздражения.

«Однако, грозная бабуля. Совсем поехала головушкой в одиночестве» – подумал я, а вслух решил пошутить:

– А, если не подам? Забьёшь костылем до смерти, Христа ради?

– Все дают и ты давай! – поставила ультиматум бабка.

– Да, кто все? Нет никого! – изумился я, разводя руками по сторонам.

– А, ты на других не смотри, за себя отвечай, – грозно произнесла старуха, – никого у тебя нет, никому ты не нужен! Один остался и любовь твоя с другим уйдет! А подашь Христа ради, словечко за тебя замолвлю перед Боженькой и всё будет у тебя, всё что пожелаешь!

«Знаете, не люблю я всяких там гадалок, медиумов и прочих экстрасенсов с их заклятьями, и порчами. Да и по большому счету не верил я во всю эту чушь. Интуиция моя – это одно, а остальное – ересь!»

– Ладно, ладно, – решил я отвязаться от назойливой старухи с явно больной головушкой, – подам тебе, только не бей меня больше. Кошель у меня в машине, – предупредил я на всякий случай бешеную бабку. Вдруг для верности захочет костылем добавить сзади по голове. Дошел до машины, вытащил свой «подставной» кошель, повернулся и вздрогнул! Бабка снова в шаге от меня! «Ого!» – мелькнули мысли – «даже шагов не слышал, шуршание одежды. Что за фокусы?». Я выудил сотку и вложил в протянутую, дряхлую, покрытую голыми венами руку.

– Мало! – проскрипела старуха, жадно пряча купюру в себя.

– Ну, это грабеж средь бела дня! – отшутился я, убирая кошель, – теперь говори я правильно приехал?

– Нет! Уезжай! Откупился – уезжай! – выдала бабка, уж совсем как-то грозно.

– Ну, как скажешь, – махнул я рукой на бабку. Мне порядком надоел её бред. Я сел в машину и поехал в деревню. Ради любопытства кинул взгляд в зеркало заднего вида, посмотреть на реакцию бабули, но остановка была пуста! Бабка исчезла. «Фигня какая-то» – мелькнуло у меня в голове.

Через несколько минут я уже был в поселке, где старенькие, покосившиеся дома в хаотичном порядке перемежались с более-менее нормальными. Редкая живность, снующая по кривым улочкам, по большей части козы да овцы. Собак не было ни видно, ни слышно вообще, а вот кошек имелось в избытке. Сплошь наглые и упитанные. Прям на дороге лежат, машины моей не боятся. Приходилось их объезжать. Наконец, я увидел первого жителя. Одинокий мужик рылся у себя в огороде с лопатой. Я подъехал к забору его участка, остановившись прямо на дороге. Вышел из машины. Мужик, старательно трудился и совсем не обращал на меня внимание.

– Эй! День добрый! Как поживаете? – крикнул я ему как можно громче.

Мужик нехотя оторвался от своего дела, посмотрел на меня как на пустое место и продолжил дальше что-то перекапывать. Словно его никто и не звал.

«Тут все что ли двинутые?» – спросил я сам себя.

– Оу, отец! Поговорить надо, можешь подойти?

Наконец до мужика дошло, что я от него так просто не отстану. Он ещё раз бросил в мою сторону взгляд, несильно топнул ногой и неспешно пошел к забору, сжимая одной рукой лопату, другой утирая пот со лба. Трудяга этот оказался здоровенным седым дедом. Знаете, бывают такие в русских селениях: голова и борода седые, лицо свирепое, плечи широченные, руки как медвежьи лапищи, в глазах суровый упрёк, а рост под два метра. Подошел, воткнул лопату в землю и уставился на меня, в полном молчании. Натренированным глазом оперуполномоченного я сразу заметил потёки свежей крови на рукояти лопаты, на руках деда и на его лбу.

– День добрый, – ещё раз повторил я, – хороните кого?

Дед наградил меня таким хмурым взглядом, что я сразу понял – меня это не касается. А, если и касается, то только через суд. «Возможно сюда часто в последнее время наведывались представители „органов“, чем выработали у местных такую реакцию на незнакомцев» – прикинул я.

– Не подскажите, это посёлок Рыбхоз Двуречье?

Снова дед ничего не ответил, но глянул за спину мне и лицо его сделалось ещё суровее. Я рефлекторно обернулся. У моей машины стояла молодая особа. Она держала на руках черную кошку и пристально смотрела на меня. На какое-то время я потерял дар речи. Вошедшее в зенит солнце щедрыми лучами явило мне чудную картину – образ девушки, что моментально сразил мой разум! Чёрно-смолянистые, густо вьющиеся волосы, подобно горному водопаду, спадал с головы незнакомки почти до самого пояса; шикарная точёная фигура, чью соблазнительность для мужского глаза не мог скрыть даже типичный мешковатый цыганский наряд, манила к себе словно мотылька на свет; бархатная белая кожа, достойная отпрысков королевских кровей и эти глаза! Фантастические глаза, которых мне не забыть теперь до самой смерти! Большие, ярко-голубые, как ясное небо в жаркий летний день; переполненные жизненной энергией и таинственной загадкой. Их мимолётный взгляд пленял целиком и без остатка. Таких глаз я в своей жизни ещё никогда и ни у кого не видел!

Секундное помутнение рассудка спало под напором железной воли, закалённой на многолетней службе. Вернулась привычка к наблюдательности в любой ситуации, и я стал рассматривать одежду. Цыганский наряд, хоть и чистый, но не дорогой, спавший на плечи славянский платок, обычные башмаки. Вот так контраст! Такая Красотка и в таких скромных одеяниях. Неординарность картинки создавала дискомфорт для привычного восприятия, от этого в моей голове сразу же запустился мысленно-оперативный процесс – «Скорее всего метиска. Есть что-то цыганское, что-то славянское и что-то ещё. С кошкой на руках, значит любит животных. На вид от 17 до 25 лет. Держится очень смело и гордо, смотрит прямо в глаза – признак внутреннего стержня. Ухоженные руки, значит физически работает мало, при этом прямая осанка и стройное тело – держит себя в тонусе. Слегка вздернутый подбородок – чувствует своё превосходство, но при этом одета совсем по-простому. Вывод из всего этого? Местная боярыня, растерявшая своё богатство. Эдакая феодалка провинциального разлива, которая своей красотой и видом даст фору любой светской львице столицы, но обнищавшая по каким-то причинам. Мне определённо к ней! К чёрту крепостного деда!» Я развернулся и со всем своим обаянием пошел на встречу Богине Красоты.

– Здравствуйте! Может вы мне сможете помочь! – начал я разговор с непроизвольной улыбкой на лице и тут же получил мгновенный ответ.

– Может.

«Боже! Что это был за голос. Как он родился на этой грешной земле?! Самые выдающиеся композиции классиков просто шлак по сравнению с этим божественным, сладкозвучным голоском, что являли миру розовые губки невероятного создания. Я хочу его слышать ещё и ещё!».

– Знаете, не сомневался, что вы сможете помочь, – ответил я, поглощая божественную красотку изучающим взглядом, – так интересно получилось. Заехал сюда, думая, что заблудился, но увидел вас и понял, что приехал по адресу. Это ведь Рыбхоз Двуречье?

Уголки рта очаровательной незнакомки шевельнулись в еле заметной улыбке. Это было нечто! Словно с рекламного щита сошли эти контуры пленительных губ. Мы все видели такие фантастические улыбки с чудо ямочками по краям лишь на картинках или в кино. Я вообще считал, что их не существует в реальности. Считал так ровно до этого момента.

– Да, – коротко бросила черноволосая незнакомка и добавила ангельским голоском, – вы верно кого-то ищите?

«Услада для ушей, которую можно слушать вечно» – отвесил я комплимент в уме, но дело, есть дело, а потому я собрался с мыслями.

– Вы правы, – кивнул я, – очень хочется сказать, что ищу вас, но к сожалению другого человека.

Юное Очарование дёрнуло бровкой так, что у меня всё лицо дёрнулось вслед. «Боже, как она это делает?! Или я сам это делаю с собой?! Желания лезут поверх разума! Ещё немного и я забуду зачем сюда приехал!»

– Деда Прохора ищу, не подскажешь, где его дом? – перешёл я на «ты», как бы невзначай.

– На против вас, – указала взглядом Богиня Красоты на дом того самого неразговорчивого деда с лопатой.

– Правда? Вот так совпадение, – обрадовался я. Обернулся к дому, но во дворе уже никого не было, – Так, куда он успел подеваться?

– Ушёл, – промурлыкала дитя красоты.

«Чего?!» – поразился я в уме, ни шагов, ни других звуков я не слышал – это точно.

– Куда ушёл?

– На охоту, – безмятежно сообщила Черновласка.

– Как это? – не понимал я, – он же только что тут стоял. И откуда ты знаешь, что именно на охоту?

Немногословная Очаровательница слегка качнула головой, в знак снисходительности и так пристально заглянула в мои глаза, что мне стало не по себе. Невероятно пронзительный взгляд небесных глаз заставил меня поёжиться. В следующее мгновение таинственная незнакомка махнула своими длинными ресничками и наваждение спало.

– Так он прошёл мимо нас с ружьём, только что – ещё раз моргнула она, – разве вы не заметили?

«Не заметил?!» – удивился я в уме – «да тут калитка в пару шагов, даже слепой заметит. Ничего не открывалось, никаких шагов слышно не было. Она о чём вообще? Разве я мог быть поглощён её очарованием на столько, что лишился зрения, слуха и ощущения пространства?! Бред какой-то! С другой стороны, она так уверенно об этом говорит, словно пытается убедить. Зачем ей это?»

– Если честно не заметил, – выдал я в слух с растерянной улыбкой человека, попавшего в «просак», – когда вернётся не известно?

– Вы никогда не ходили на охоту? – вдруг спросила она.

– Честно нет, – ответил я, – не по душе мне убивать животных. Я всех люблю. Кого-то больше, кого-то меньше.

Реплика вызвала у таинственной незнакомки, что-то на подобии сдержанного одобрения. Я знал, что ей понравится признание про животных, ведь у неё на руках мирно спит кошечка, которую она периодически поглаживала.

– Может сегодня, может завтра, а может через неделю, – пояснила Черновласка, – никто не знает

«Короче, надо переходить в наступление» – понял я – «от неё не исходит никакой инициативы. Даже не интересуется целью моего приезда и вообще кто я такой. Это странно. Учитывая какая тут глухомань, это более чем странно. Дед Прохор был в моих руках, практически, но появилась она и дед сбежал. Похоже это на совпадение? Зачем она сказала про охоту? Это же так нелепо» – в первую очередь я был «опером» и щедро раздавать подозрения моя профессиональная привычка.

– Извини, я не представился сразу, не люблю так беседу вести, да и не в моих правилах. Дмитрий, – протянул я руку девушке.

В первые Таинственная Незнакомка отвела взгляд от меня и тихо произнесла, не подавая руки:

– Кира.

– Какое необычное имя Кира! – развел я руками, дабы не акцентировать внимание на её нежелание ответить мне рукопожатием, – и очень красивое. Ты верно местная?

– Верно, – коротко ответила она.

– А эту красотку как зовут? – указал я на черную кошку, что мирно покоилась на ё руках – люблю кошек, знаешь у меня кот в квартире живет. Вот такой огромный, рыжий.

– Мика, – продолжала обрезать наш диалог юная Очаровашка.

До селе спящая кошка, услышав своё имя, проснулась. У неё оказались разноцветные глаза: один зеленый, другой голубой.

– Ми-и-ка-а, – протянул я ладонь, что бы погладить кошечку. Однако ласковый зверь в миг ощетинился, молниеносно атаковал мою руку своей когтистой лапой и злобно зашипел. Из глубокой царапины тут же просочилась кровь

– Ух, – отдернул я руку, – что же тут всё такое дикое?!

– Она никому не даётся, кроме меня, – пояснила спокойно Кира, которую ничуть не озаботил инцидент, несмотря на рану.

– Какая молодец, защищает хозяйку, – похвалил я вредную пушистую тварь.

Очень хотелось облизать рану, но я держал марку перед Богиней Красоты. В добавок было очень больно. Похоже эта дикарка задела нервные окончания. В машине имелась аптечка, но отвлекаться в такой момент я не решался. Мне казалось, если я отвернусь удивительная Черновласка тут же исчезнет, как исчезает мираж в утреннем тумане. Потому я стоял и терпел. Между тем, верно отстояв свой зенит майское солнышко покатилось к горизонту.