Оттепель

– Вот те повезло как, малой. Сухим из воды вылез иль в рубашке родился, уж не знаю. А говорил не везёт, а вот неспроста сжалились. Есть места хуже, поверь мне старику, – зевая проговорил Андрей, отворачиваясь лицом к стене.

Я тоже решил последовать его примеру и закрутившись в плед, закрыл глаза.

Всё меняется даже в сновидениях. Нет больше прежней лёгкости и света, осталась только бескрайняя серость и ледяная метель, режущая кожу с каждым порывом ветра. Чувствую, как в душе что-то надломилось… И похоже – это только начало.

Вдалеке опять промелькнул одинокий образ маленького мальчика, но в этот раз подходить к нему не хотелось. Он тоже заметил меня, но отвернулся спиной, начав постепенно отдаляться.

Сильный ветер продолжал пробирать до самых костей. Время как будто замедлилось, можно рассмотреть каждую падающую снежинку. Сердце сжалось так сильно, что перехватило дыхание и обрывисто задышав я снова проснулся прибитым к кровати не в силах пошевелиться.

Утро продолжилось как обычно со стука дубинки по дверям камеры. Неделю назад я бы даже задумываться не стал о том, где мог бы оказаться сегодня… Этот мужчина правда может вытащить меня отсюда? А смогу ли я, вернуть тот огромный долг за свободу.

Подобный шаг станет началом необратимого, и если только дам слабину, если не получиться выдержать… Передумать возможности не будет. И кто вообще ответит за все преступления? Я ведь своими руками – это даже в голове никак не вырисовывается, что уж говорить о реальности.

Спустя несколько дней я попросил охранника договориться о ещё одной встрече с мужчиной. Она станет решающей в моих противоречиях. Все риски понимаю, осознаю, но мысли о свободе буквально сводят с ума. Когда понимаешь, что одно слово, и каторга останется позади, не можешь думать ни о чём больше.

Через неделю моя просьба была удовлетворена. В этот раз местом встречи стала комната для посещений, в которой я оказался впервые. Некоторым, за примерное поведение позволяют раз в год увидеться с близкими, буквально на пару часов. Само собой, меня навещать некому.

Несколько раз я подумывал написать домой письмо. Честно говоря, окажись здесь отец или мачеха, простил бы им всё… Скучаю, ужасно, не смотря на предательство, но скорее всего мои письма даже не будут прочитаны.

– Ну что, Никольский, ты готов выбраться отсюда? Согласен? – нервно перебирая пальцами спросил Илья Фёдорович и достал сигареты.

– Послушайте. Я уж не имею понятия по каким таким причинам выбор пал на меня, однако в согласии или отказе я хочу понимать, что оно того стоило.

Мужчина протянул мне коробочку с табаком предлагая закурить, на что я отрицательно покачал головой, усаживаясь за стол.

– А я вот не понимаю с какого такого чёрта ты, сопляк, решил, что можешь дёргать меня туда-сюда по пустякам. Если ничего не решил, зачем звал!? – выкрикнул он и засобирался, выпуская едкие клубы сигаретного дыма.

– Пожалуйста, постойте! – подорвавшись с места, я вдохнул слишком много никотиновой дряни и закашлялся, пытаясь отчаянно ухватиться за воздух. – Мне. Нужны гарантии. Вы не отнимете мою жизнь после? Четыре года и всё? Это правда? – вытирая рукавом проступившие слёзы, я смог наконец отдышаться. – Скажите, что будет со мной!

– Единственное, что в этой ситуации сделано зря – это мой путь сюда. Всё Никольский. Более, тратить на тебя время, желания нет.

– Илья Фёдорович. Исходя из озвученных ранее условий, я считаю, что сомневаться, и задавать дополнительные вопросы естественно! Это только для вас всё легко, но моя жизнь – не пустой звук, не пачки денег, которыми вы привыкли закрывать рты! И ведь Вы. Всё ещё не ушли. А значит не так всё просто. Вам ведь нужны действующие рычаги давления, такие как, например Сибирь, когда человек осознаёт в каком положении находиться, как хочет выбраться и не возвращаться.

Мужчина приподнял брови от удивления и громко расхохотался.

– Ты меня поражаешь. Кхм… Не смей больше повышать на меня тон и язвить, щегол. Я правильно понял, что из всего оговоренного, тебя волнует лишь собственная шкура? – ухмыляясь спросил он, доставая следующую сигарету. – Интересный мальчишка.

– И это всё? – сдавленно спросил я, отмахиваясь от новой порции дыма.

– Гарантии-гарантии. Кто ж их дать-то может? Скрывать не буду, работа не только грязная, но и рискованная. Проколешься – станешь мишенью для другого наёмника. Об охранке можешь не переживать, их влияния недостаточно, чтобы вмешиваться в мои дела. В деньгах не обижу, дам крышу над головой, чего тебе ещё нужно-то?

– Жить хочу, – тихо ответил я, опустив голову вниз.

– Да всё будет в порядке! Если будешь предан мне, и моим идеям. Так же, не советую допускать мыслей о предательстве, подобное терпеть не стану, в этой ситуации, Сашка, пеняй уж на себя, – сделав паузу, он подошёл ко мне и присел на корточки. – Ладно. Я готов подождать ещё неделю. Согласишься – вернусь за тобой. Хорошо подумай.

– Спасибо, – согласно кивнув, я не решился посмотреть в сторону Ильи Фёдоровича.

– Неделя! И не дня дольше, понял? – уходя, повторил он ещё раз, и вышел за дверь.

Не сказать, что стало легче, мыслей только больше, сомнений через край. Всё измениться, если уйду с ним. Пока я здесь, есть, хоть и призрачная, но надежда на обычную жизнь.

Как же это гнусно, решать проблемы чужими руками. Стоило отказаться сразу и забыть, а теперь сложнее. Вот-вот можно оказаться на свободе, на совершенно ином уровне существования… Как отказаться.?

Не знаю. Всё это так неправильно, и внезапно.

Срок, данный мне на обдумывания, выходил стремительно. Но это уже было не важно, ведь решение принято и больше не менялось.

Сибирские морозы стали жестоки, а ночи – невыносимы. Это усложняло и стопорило всю работу, от чего мы получали вполовину меньше еды. Чаще приходилось бодрствовать, двигаться, чтобы разогреться. Не спасало ничего.

Бывалые говорят: такой период, просто нужно пережить, но каждый день становился изнурительной вечностью.

Терпение на исходе, я чувствую, как ломаюсь и прошу, уже знакомого охранника послать Илье Фёдоровичу телеграмму, или письмо с ответом. Как можно скорее.

Когда удалось уснуть, наверное, впервые, за весь прошедший период, видя только темноту, я вернулся на заснеженную поляну, где он уже видимо ждал меня.

– Саша… Помоги мне…– прошептал мальчишка, не оборачиваясь в мою сторону.

Подойдя ближе, я сам взял его за маленькую ручку и посмотрел в эти глаза без сковывающего страха, или злости. Единственное чувство – абсолютное бессилие.

– Почему, ты просишь меня об этом? Что у тебя случилось? Скажи, как я могу помочь?

– Только ты можешь. Ты же мой старший брат, – сказал мальчик, растворяясь в бушующей стихии снежных потоков.

Вот и настал тот день, прибытия Ильи Фёдоровича. Знаю, что охрана сообщила о моём согласии, хотя с собой я так и не смог договориться. Прийти к какому-то общему решению всё ещё не так просто, и на то есть лишь один огромный нюанс.

С чего я вдруг решил, что способен убить человека?

Я обрету всё, а кто-то тут же потеряет. Просто, потому что я устал быть здесь, просто, потому что хочу жить. Неужели я действительно сволочь?

Из раза в раз ищу какое-то глупые оправдания, рисую в голове образы того, как отнимаю жизни, утопаю в чужой крови и ничего не чувствую.

Говорят, человек способен адаптироваться ко всему. Это так, он не перестаёт эгоистично мечтать о лучшей доле, несмотря на то что жизнь в принципе не имеет никакого смысла.

И мы всё равно готовы ухватиться за любую, самую тонкую нить.

На сегодня меня освободили от работ и оставили в камере. Андрей своей бесконечной болтовнёй мешал сосредоточиться, но и в одиночестве ничего дельного на ум так же не приходит. А чем ближе подходит время обеда, тем сильнее выбивает мандраж.

Я совершаю ошибку. Огромную, непоправимую… Понимаю и всё равно совершаю, ну какой идиот!..

А вот и шаги, которые нарушили тишину. Похоже за мной, и я ощутил этот мерзкий ком в горле.

Может, откажусь, и пусть он идёт куда подальше? Но я же здесь больше не выдержу… Боже…

Слушая как отпирают замки, я медленно выдохнул, прогоняя из головы все мысли, все до одной. Пора наконец дать этот чёртов ответ без лишний церемоний и сомнений. Дать его самому себе.

Я… я… Не могу…

Глава 2.

– Ну что! Никольский, готов уже уйти отсюда? – скрестив руки на груди, раздражённо спросил Илья Фёдорович, не заходя в камеру.

За маленьким окном в стене виднеется свет солнца, хорошо там, наверное…

Не хочу больше сомневаться. Всё так или иначе измениться, так почему я должен продолжать мириться с системой, благодаря которой погибли на улице мои друзья. Система, которая изначально нас только предавала, и лишила надежды на справедливость?

– Да! Готов мать его.

До сих пор не знаю, справлюсь ли с тем, на что подписываюсь. А с другой стороны, почему это, я не могу дать себе возможность, узнать, каким иным мир может быть?

– Вот и славно, – смягчившись, выдохнул мужчина и отошёл в сторону пропуская охрану.

Сборы не заняли и минуты, я достаточно быстро распихал по карманам куртки свои личные вещи из деревянной тумбы, и неуверенно вышел за порог крохотной комнаты, мысленно прощаясь с днями, что оставляю позади.

Впереди гордо вышагивал Илья Фёдорович, тихо насвистывая незнакомую мелодию. Похоже этот человек доволен победой. Да и мне, собственно не на что пока жаловаться.

Тусклый свет практически не освещал коридор, по которому гулял морозный сквозняк. Эту часть здания я не знаю, но как по мне, стены везде одинаковые.

В одной из приоткрытых дверей потянуло мерзким запахом табака, и как не странно направлялись мы именно в тот кабинет.

Осторожно заглянув во внутрь, я сразу заметил огромное окно, из которого виднелись огромное море и небо без единого облака, лишь яркое солнце на спокойных волнах синей воды.

Это настолько невероятно: долгожданная свобода так близко, и что я вообще думал!? Дурак. Ничего не имеет значения, лишь бы скорее выбраться отсюда!

Ещё один человек в форме, сидящий в кресле, поприветствовал Илью Фёдоровича, словно старого друга.

Охранники удалились, оставив нас втроём. А я молча ту́пил в окно, не в силах оторвать взгляда. Боясь вновь, лишиться на долгие годы, возможности наслаждаться светом.

– Вот, как и договорились, дай ему подписать свои бумажки, – распорядился Илья Фёдорович, и достав из кармана внушительную пачку купюр, вручил деньги сотруднику в кресле, – Надеюсь, его личное дело «исчезнет» из ваших архивов.

– Конечно, но не факт, что не появиться нового. – Саркастично ответив, он безразлично взглянул на меня положил на край стола несколько листов, – Он хоть писать умеет?

Илья Фёдорович посмотрел на меня, и усмехнувшись пожал плечами.

– Умею, – уверенным тоном ответил я, взяв перо.

Не вчитываясь в написанное, я быстро расставил закорючки в указанных местах. Как раз к этому времени вернулся охранник с вещами, что были у меня изъяты в момент ареста.

– Ну что же. Было приятно повидаться, Вениамин. Как будешь в городе, заходи. Я всегда рад таким гостям, – улыбаясь, они пожали друг другу руки, после чего мы отправились дальше, по коридору в сопровождении охраны.

Получается – всё. Обратной дороги нет. Но я почему-то, больше, совершенно не переживаю. Да и будь оно как будет уже. Если даже придётся, однажды, пожалеть о своём выборе, сейчас ничего не способно омрачить настолько долгожданное событие.

Высокие двери открылись, окатив меня свежим воздухом, ветром и слепящим светом, от которого отвыкли глаза. И я, шаг за шагом осторожно вышел на улицу. Волны бились о берег так громко, это напомнило летние ночи, которые мы частенько проводили на причале…

Счастье захлестнуло все мои мысли отдаляя от реальности, из которой не было выхода. Я не сразу услышал, как Илья Фёдорович ко мне обращается.

– Никольский…, – улыбнувшись, протянул он, привлекая внимание. – Наш корабль скоро отплывает, поторопимся, если не хочешь остаться здесь ещё на несколько дней.

Кивнув, я побежал следом, чувствуя невероятный прилив сил. Безумие какое-то, и зачем, спрашивается, тянул целый месяц? Да это же просто лучший день в моей жизни! Лучший корабль, на который я когда-либо входил. Пьянящее наслаждение свободой, которой невозможно надышаться.

– Илья Фёдорович, мне как-то неловко от своего вида, находясь рядом с вами, – осмотревшись по сторонам, я заметил, как брезгливо люди покосились, высокомерно осматривая меня с ног до головы.

– Не переживай. Это наименьшая из проблем, которая встанет перед нами по прибытию в город. А пока, просто отдыхай. Погода действительно сегодня превосходная, да?

– Всё просто потрясающе! Спасибо вам! – Восхищённо прокричал я, осторожно идя по палубе к краю борта.

Илья Фёдорович, тихо усмехнувшись потрепал меня по голове.

Какое-то время после отплытия мы стояли в тишине, слушая ненавязчивые удары волн о корпус.

Заключённых обычно перевозят не так. Я находился в узкой камере, внизу, на четверых. Там было просто невозможно уместиться, а запах… Сложно понять: это морская болезнь, или же просто настолько омерзительно пропахло помещение. Вперемешку с ужасом, комом, вставшим в горле, задолго до транспортировки…

Вечером, когда огромная луна вынырнула из горизонта воды, Илья Фёдорович нашёл меня и показал дорогу к каюте, в которой я буду спать, но не смотря на переизбыток событий и эмоций, которые значительно вымотали физически, я не хотел уходить. Так много звёзд, как же раньше не ценил всю эту красоту. Ох, если бы только знал, как сильно можно соскучиться по таким незначительным вещам, которые, как кажется, видишь каждый день.

Тогда думалось, что это никуда не денется, что же может случиться?

Но теперь, единственный страх – это уснуть и проснуться не здесь, а в холодной тюремной камере. Слушая очередные возмущения Андрея, который неустанно бубнит каждое утро по любому поводу. Каторжные работы, и конечно же опасность нарваться на плохое настроение охранника, или другого заключённого.

Всё-всё! Я больше туда ни за что не вернусь.

На столике у кровати стояло красивое блюдо с едой. Это, что… Мне? Выглядит так, что трогать жалко… Портить только, произведение искусства.

Стянув с себя толстенную куртку, я заметил небольшую ёмкость с туалетными принадлежностями, чем и воспользовался в первую очередь. Конечно же! Негоже, с такими чёрнющими от грязи руками и лицом, находиться среди всей этой роскоши.

Впрочем, как и ожидалось, этот ужин, на вкус такой же потрясающий, как на вид. Ещё бы три таких порции съел. Или четыре. Не потому, что так сильно голоден, я просто поражён. Никогда в жизни не пробовал ничего подобного…

Утром меня разбудил навязчивый стук в дверь. И не сразу я справился с открытием глаз, мне так удобно, тепло и мягко. Хочется как можно дольше не вылезать из этой постели, но в каюту вошёл Илья Фёдорович.

– Доброе утро, – серьёзным тоном поздоровался он, посмотрев на меня. Этот взгляд не сулит ничего хорошего. Мужчина сел рядом, и я почувствовал неприятное напряжение. Сказочная оболочка скрывает за собой нечто грязное. Этот рай мне не просто так подарен.

– И правда, доброе.

– Надеюсь, ты хорошо спал, и мы сможем обсудить некоторые моменты перед тем, как прибудем на место.

Его голос звучит успокаивающе мягко, хотя мы оба знаем, что это обычное притворство.

– Да. Кхм, – откашлявшись, я отвёл взгляд в сторону. – Дело в том, что я больше карманник, и иногда играю в карты на площади… Знаете, других навыков не имею. Не представляю. Как это, убить? Мне действительно придётся это делать… – окончательно помрачнев, прошептал я.

– Ох, Никольский, – неожиданно мужчина расхохотался, словно я опять говорю какую-то глупость.

– Что, если… У меня не получится оправдать ваши ожидания? В лучшем, случае, вы, наверное, вернёте меня обратно в Сибирь, – перебирая пальцами тонкое одеяло, неуверенно сказал я.

– А чтобы избежать сложностей, тебя подготовят. Всё. Расслабься, пока есть такая возможность. – Илья Фёдорович подошёл к двери каюты, но вдруг остановился и достав пачку сигарет, достал оттуда одну. – И, да. Чуть не забыл о главном. Роль заботливого папочки я играть не буду. Взрослей как можно скорее. Для меня ты не более чем оружие, инструмент. Просто наёмник.

– Я понял.

Что-то я не понял, а зачем он приходил?

Выбравшись из кровати и одевшись, я поспешил выйти на палубу. Сегодня погода тоже не стала подводить, однако несмотря на это, прогуливающихся пассажиров в разы меньше, чем вчера.

Интересно, откуда и куда они путешествуют? Наверное, это так здорово, бывать в разных местах, видеть много удивительного. Тревожат ли их какие-то проблемы?

Каждый выглядит по-своему необычно, но красиво… Глаз не оторвать.

– Куришь? – спросил Илья Фёдорович, снова так неожиданно оказавшийся рядом.

– Спасибо, – достав сигарету из протянутой пачки поблагодарил я. У табака нет приятного вкуса. Понятия не имею, что находят люди в этой отраве, но какое бы не было моё личное отношение к данной привычке, в Сибири очень быстро привык.

С каждым выдохом становилось спокойнее, но никак не легче.

Прибытие. Февраль 1904 г.

Боже мой. Родные места, но не успели мы сойти на землю как сразу же отправились по всяким важным делам. Одежда, обувь, а после вкусно поели. Пусть и такое глупое, поверхностное, а всё равно счастье!

Кто бы мог подумать, что какие-то хорошо подобранные тряпки способны изменить человека до неузнаваемости.

Мне нравиться.

И, скажем так, я практически смирился. Если жить так каждый день – плевать, привыкну и к работе. По большей части, причина лишь в том, что все эти дни до города, совесть так и не откликнулась, занятно…

Получив ключи и адрес, я отправился на поиски квартиры, в которой теперь буду жить. Вот так, просто. Босс действительно не солгал, а мне даже представить страшно какую сумму он потратил всего за день. И на кого. Инструмент, значит? Да при таких условиях пусть считаем меня кем угодно! В тюрьме-то даже имени нет, только нашитый на одежду номер, а здесь. Практически всё о чём мечтать боялся.

Светлое, ухоженное помещение с мебелью. В комнате, первым что бросилось в глаза – деревянный комод из тёмного дерева, стоящий напротив кровати. У другой стены просторный шкаф, хотя у меня и нет такого количества вещей.

Другая дверь завела в ванную комнату.

Нет слов. Никогда не видел настоящей сантехники! Придётся разобраться с какой стороны к этому подходить…

Из крана раковины пошла чистая, прохладная вода, которую если я верно понимаю нужно предварительно прогреть в печи, находящейся рядом. Придётся разобраться, как оно всё работает…

Пожав плечами, я вернулся в комнату и сбросив обувь упал на кровать. Мягко, уютно и всё мне… О прошлом можно забыть.

Ещё пару минут понежусь, и точно забуду.

***

Монотонный стук в дверь не сразу прервал мой глубокий сон, но пришлось подниматься, потому что этот гость всё равно не уйдёт.

Илья Фёдорович приходит лично, если опаздываю, и часто сердиться по этому поводу.

Зевая, я отступил в сторону пропуская мужчину в квартиру, а сам пошёл искать одежу.

– Можешь уже научишься вставать пораньше: знаешь ведь, я ненавижу ждать, и только тебе это всё ещё сходит с рук. Но это пока. – с некой долей иронии отметил мужчина, усаживаясь на моей кухне.

– Значит, я заслужил ваше снисхождение.

– Налей мне чая и не ехидствуй. Слишком мало времени прошло, чтобы ты от меня хоть что-то заслужил. Не забывай, что ещё учишься, а твои успехи соразмерны с провалами.

– Прощу прощения за свою бестактность! И никак не смею больше задерживаться!

– Да прекрати ты. Раздражаешь.

Тихо усмехнувшись, я подал напиток, и ушёл одеваться.

Несмотря на то, каким важным и суровым пытался казаться Илья Фёдорович, мне доставляло невероятное удовольствие безнаказанно злить его. Возможно, вместе с совестью и чувствами я утратил инстинкт самосохранения?

– Саш, я тут подумывал на днях, а не попробовать ли дать тебе настоящее задание? Хотя ты всё ещё слишком заносчив и несдержан. Это не допустимо.

– Я над этим работаю! И не забывайте, откуда меня забрали, – выкрикнув из комнаты, я продолжал натягивать брюки.

– Ладно. В отличии от некоторых бездельников, меня-то ждёт работа, и нет столько времени чаи распивать, – посмотрев в окно, задумчиво пробурчал мужчина, делая ещё один небольшой глоток.

– Готов я. Сейчас, – забежав в ванную, я умылся и наспех причесал торчащие во все стороны волосы.

– Ох, не мельтеши. Присядь на минуту, – доставая из пачки сигарету, сказал он, и закурил.

Мне никогда не привыкнуть к запаху табака.

Приоткрыв форточку на кухне, я запустил утреннего, свежего воздуха и глубоко вдохнул зимний запах, напоминающий новогодние праздники. Когда-то они были и у меня…

– Так что, возьмёшь работу, или так и будешь дурака валять?

– Илья Фёдорович, я вас искренне, иногда, не понимаю. Вначале говорите – рано, потом спрашиваете моё мнение, как будто оно вам интересно. Это странно, учусь я одному, а по итогу уже больше месяца покрываюсь пылью вместе с вашими секретарями.

– И что же тебя не устраивает?

– Всё отлично. Я собран! Пойдёмте, пожалуйста.

– Что за манера, игнорировать прямые вопросы? Ладно, идём, – затушив сигарету, мужчина поднялся с крепкого деревянного стула и вышел за дверь.

Всегда было интересно, почему здание администрации охраняется людьми бандитской наружности? Каждый раз проходя мимо неприятное чувство, словно спину, одним только взглядом прожигают.

Хотя, вопросы безопасности не моё дело. А что моё? Не понятно. По большей части я здесь за почтальона между работниками, и вся опасность, с которой можно столкнуться – это упасть, пытаясь удержать в руках башню из бумаг и папок, а после, очень долго собирать их по полу.

Сижу здесь с утра до вечера, даже в город не выйти.

– Саш, подойди ко мне, – пробубнил Илья Фёдорович, проходя мимо.

Бросив на стол документы, которые попросила поднести секретарь, я пошёл по коридору в кабинет босса.

Едкий сигаретный дым как обычно приветствовал любого вошедшего, самым первым. Я осмотрелся и нашёл деревянную табуретку. Недолго думая, поставил её возле стола и с важным видом уселся, терпеливо ожидая следующих, банальных поручений. Что-то найти, или принести чаю. Может наконец протереть всю пыль? Хотя, нет, пожалуй, боюсь её власти в здании куда больше, чем даже у главы.

– Нужно, чтобы ты проверил некоторых ребят. Может внештатные журналисты, или просто заигравшиеся дети. Последи там, подслушай. Проветрись, в общем.

– Хм, ладно, – безразлично ответил я, отмахнувшись от тёмно-серых клубов дыма.

– Что так мрачно, задание не оправдало ожиданий? – поднявшись с кресла он подошёл к стеллажу и что-то вытащил из ящика. – На, держи.

Илья Фёдорович бросил на стол пистолет, и мои глаза округлились настолько, что я вот-вот забуду, как правильно дышать.

– Да… Всё хорошо, я сделаю.

– Не узнал артефакт? Тебе, должно быть, хорошо известен его владелец. Бери, теперь это твоя игрушка.

– Узнал, – в груди болезненно сжалось сердце, как только я взял в руки это оружие. Могу поклясться, что держу его в первый раз, не говоря уже о том, что бы стрелять из подобного хоть раз…

Когда назначенный Ильёй Фёдоровичем человек, учил меня управляться с различным оружием, а также устройство, конструкцию, я начал понимать, что именно держу в руках и как, по-разному, приводить в боевую готовность.

– Никольский, чего застыл, что-то не так?

– Нет, – широко улыбнувшись ответил я, пряча сувенир во внутреннем кармане пальто. – Пойду.

– Иди-иди, – ехидно усмехнулся мужчина.

Согласно кивнув, я вернул табурет на место и покинув кабинет, чуть было не столкнувшись на выходе с девушкой. Личная помощница босса. Вечно такая жизнерадостная, вежливая и обходительная. Раздражает весь здешний коллектив. И слухи разные ходят… Но я как-то предпочитаю не думать, что у босса в голове, и за закрытыми дверьми его кабинета.

Что ещё лучше – я и правда был полностью не виновен в том, за что был осуждён. Слава богу не отправили на тот свет. Интересно, каким образом этот пистолет оказался здесь? Хотя, соглашусь, подарок удался.

Так… Ну, похоже, что я на месте, и здесь только заброшенный старый склад. Интересно, где сейчас все те ребята, с которыми я жил на улице. Возвращать старые связи плохая идея, однако меня так и подмывает съездить домой, убедиться, что дурацкие сны не более чем пустое воображение.