Ужасно богатые вампиры. Второй Обряд

– Как же ты вовремя! – произнес я.

– Все зависит от того, как на это посмотреть, – с едва заметной улыбкой сказала Жаклин.

Она слегка развернулась, когда один из обращенных вампиров приблизился к ней. Она обхватила его за шею и подняла в воздух.

– Какой непослушный мальчик. Где твои манеры?

Она бросила его в сторону остальных, которые последовали за ней в надежде на хорошенькую потасовку. Впопыхах вампиры бросились в разные стороны, опрокидывая мебель. Два чистокровных вампира существенно изменили расстановку сил в нашу пользу.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я. В течение нескольких недель я старательно избегал встреч с моей лучшей подругой. То, что она не искала меня раньше, говорило лишь о том, что она не простила меня за разрыв с Теей.

– Спасаю твою задницу.

Она стиснула зубы и пристально оглядела меня с головы до пят. Затем порылась в кармане пальто, достала пакет с кровью и еще одну пару перчаток и бросила их мне.

Со вздохом я поймал и то и другое. Сунув перчатки в карман, разорвал пакет с кровью, осушил его за пару глотков и бросил пустую упаковку на землю.

– Лучше? – поинтересовалась она.

Я не знал, что на это ответить. Я все еще был жив, хотя и не рассчитывал на это, но головная боль утихла. Вот как все обернулось.

– Как ты меня нашла?

Я прошел мимо нее, спрыгнул со сцены и направился к выходу.

Жаклин тоже спрыгнула со сцены, правда, изящно, и последовала за мной. Когда мы подошли к выходу, внутрь, пошатываясь, вошла группа молодых людей. Они застыли в шоке, когда увидели, какой беспорядок мы тут учинили.

– Клуб закрыт, – промурлыкала Жаклин.

Они же пялились на нее так, будто никогда прежде не встречали женщину.

Из-за, без сомнения, высокой концентрации алкоголя в крови, один из них наклонился к ней ближе.

– Куда вы направляетесь? Можно нам с вами?

– О, вам, славные, незатейливые юноши, я не по зубам. – Она посмотрела на них своим острым взглядом. – Отправляйтесь домой, проспитесь, а завтра помогите своим мамочкам с домашними делами.

Казалось, они недоумевали, но затем, медленно развернувшись, вывалились обратно на улицы Парижа. Когда мы вышли из клуба, то увидели, как они расходятся по домам, и каждый из них говорил что-то о своей матери.

– У них не было ни единого шанса, – сказал я с невозмутимым видом.

Жаклин повернулась ко мне так стремительно, что я не успел отреагировать, как ее ладонь уже впечаталась мне в щеку. Я отпрянул, морщась от боли после ее пощечины.

– Как и у тебя, – с упреком произнесла она. – О чем ты только думал? Если бы Себастьян не позвонил…

– Когда вы двое успели так сблизиться?

Я продолжал массировать щеку. Несмотря на ее недавнее показательное выступление, ее сила все равно удивила.

– У нас общая цель – спасти твою жизнь, упрямец.

Она вцепилась в мою куртку и с силой дернула на себя.

– Отвезу тебя домой.

Было бессмысленно сейчас препираться с ней, хотя меньше всего мне хотелось оказаться дома. Какой смысл говорить ей то, что она и так знала?

Что, куда бы я ни бросил взгляд, мне повсюду мерещилась Тея.

Что я все еще ощущаю ее аромат.

Что я был так зол, что чуть не разрушил мой дом до основания, пытаясь забыть ее.

Жаклин не была слепой, но в течение последнего месяца не проявляла особой проницательности. Она ясно выразила свое отношение к моему решению, когда забирала Тею и помогала ей собирать вещи.

С тех пор ее мнение не изменилось.

Мы шли молча, пока не выглянуло солнце. Испив крови, я ощутил прилив сил, но меня не покидало ощущение зияющей черной дыры там, где раньше было мое сердце. Что бы я ни предпринимал, ничего не могло компенсировать потерю. То была незаживающая рана, невидимая для окружающих. Каждый вздох, каждый шаг, каждое мгновение – я ощущал ее.

Ее отсутствие.

Хьюз встретил нас у входа в дом, уже при полном параде. Увидев мой наряд, он лишь недовольно поджал губы, но ничего не сказал.

– Доброе утро, – произнес я с легкой иронией в голосе, снял шерстяное пальто, порванное в нескольких местах, и передал ему.

– Следует ли мне…

Он внимательно осмотрел пальто и, по всей видимости, пришел к выводу, что оно не подлежит ремонту.

– Распоряжусь, чтобы доставили новое.

Я уже направился к лестнице, когда он остановил меня:

– Ваша комната в том виде, в каком вы ее оставили, как вы и просили.

Фе-но-ме-наль-но. Я с нетерпением ждал, что скажет по этому поводу Жаклин, пока поднимался по лестнице, растегивая рубашку, а она шла за мной.

Она не произнесла ни слова, когда мы оказались в спальне, вернее, в том, что от нее осталось. Стулья были разбиты в щепки, картины валялись на полу, а кровать оказалась в еще более плачевном состоянии. В какой-то момент я попытался прогнать Тею из этого пространства, но она словно растворилась среди окружающих предметов. Она была повсюду: в стенах, на полу, в самом воздухе. Я не мог убежать от нее. Куда бы я ни пошел. Я осознал это после того, как напрасно потратил время на площади Пигаль.

Но здесь я не только не мог от нее сбежать. Я не мог игнорировать ее.

Я сел на остатки стула и взял в руки шарф, который все еще хранил ее запах. Зажав его в кулаке, я с нетерпением ждал, когда моя лучшая подруга прервет молчание.

Жаклин открыла рот, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, после чего обратила на меня взгляд, в котором плескалась всепоглощающая ярость.

– Я действительно приложила немало усилий, чтобы превратить этот дом в конфетку.

Тогда я не думал о том, сколько она приложила усилий.

– Прости.

– Что ты творишь? – поинтересовалась она, пытаясь устроиться рядом со мной, но через некоторое время оставила попытки сесть и склонилась надо мной. – Ты окончательно порвал с ней.

– Знаю, – с горечью признал я.

– Если у тебя все еще есть чувства к Тее…

– Она моя пара! – взревел я.

– Мне кажется, это доказывает, что ты не намерен продолжать двигаться дальше по жизни без нее. – Она скрестила руки на груди, и ее ноздри раздулись. – В чем же, собственно, проблема? В твоей семье? В ее невинности?

– Для начала.

– Порой мне кажется, что тебе не хватает воображения. – С этими словами она покачала головой. – Есть возможность обойти это препятствие. Тебе просто нужно рассмотреть варианты.

– У меня не получается, – произнес я сквозь зубы.

Она цыкнула:

– Ты хочешь сказать, что не планируешь этого делать.

– Я хочу сказать, что не могу, – произнес я громко. – Каждая клеточка моего тела стремится к ней. Я не знаю, сколько еще смогу продержаться.

– Так каков же твой план? – поинтересовалась она. – Убить себя, чтобы не поддаться искушению?

Я взглянул на нее, и на моем лице ясно отразился ответ.

Жаклин, покачиваясь, сделала несколько шагов, и ее гнев постепенно угас.

– Как? Почему? – Она встряхнула головой, чтобы собраться с мыслями. – Ты так легко сдался. Как бы Тея отреагировала, если бы узнала, что ты скорее умрешь, чем будешь с ней?

– Думаешь, у меня есть выбор? – прошептал я.

По каким-то причинам сама эта мысль показалась мне еще более неприятной.

– Что произошло?

– Меня навестили члены Совета. Они предоставили мне возможность спасти ей жизнь. Однако для этого мне пришлось отказаться от нее.

Она изумленно распахнула глаза, но покачала головой:

– Ты действительно считаешь, что они способны убить ее?

– Понятие «смертная казнь» нашло широкое применение в наших кругах, если помнишь.

Жаклин тяжело вздохнула. Ее брови сошлись на переносице, пока она пристально вглядывалась в меня.

– И вместо этого ты предпочел вырвать ей сердце?

– Я спас ее, – прорычал я.

– А ты подумал о том, какую цену пришлось заплатить ей? Какой смысл жить, если в душе нет ничего, кроме пустоты?

Я потупился:

– У меня не было выбора.

– У тебя был выбор. И он у тебя все еще есть.

– О чем ты толкуешь? – пробормотал я.

– Джулиан! – Она буквально выкрикнула мое имя. – Отправляйся в Калифорнию.

Глава 3. Камила

В понедельник мне наконец-то позвонили. Я ждала звонка целый месяц с того самого вечера в опере, когда на представителей вампирского высшего сословия было совершено нападение. И за это время что сделал Джулиан? Да ровным счетом ничего.

Какой позор.

Но теперь, если верить моему информатору, мой дорогой братец наконец-то отправился вслед за своей человечишкой. Частный самолет нашей семьи должен был вылететь из Парижа в Сан-Франциско.

Он продержался дольше, чем я ожидала, учитывая слухи, которые до меня доходили.

Кажется, он искренне привязался к этому жалкому отродью, поэтому я крайне удивилась, когда он начал тосковать по ней, вместо того чтобы открыто заявить о том, чего так жаждал. Она была человеком. Она принадлежала ему, а он просто взял и позволил ей уйти. Может, он становился мягкотелым? Мне казалось, все члены моей семьи были в этом схожи, и это меня несколько беспокоило.

Самое время дать ему волшебного пенделя.

Я припарковалась на противоположной стороне от его парижского дома и стала ждать, пока подъедет машина, которая должна была отвезти его в аэропорт. Доверюсь Жаклин, она-то уж убедит его начать действовать. Убедить моего брата сделать что-либо было под силу только ей.

Джулиан вышел из дома, не прихватив с собой почти ничего, кроме небольшой кожаной сумки.

Он выглядел даже хуже, чем в ту ночь в Парижской опере, когда лились реки крови. Тогда он представлял смертельную опасность, убив нескольких моих соратников, но он также был неуправляемым и охваченным жаждой крови – эта его черта едва не привела к трагедии и заставила меня вмешаться.

Я могу испытывать неприязнь к своей семье, но никому другому не позволено убивать их.

Но его убийство помешало бы мне найти ее, а она была той самой наградой, за которой я охотилась. Он не общался со своим человеком с тех пор, как она ушла, и это крайне усложнило мне задачу по ее поиску. Поскольку я не знала ее имени, казалось, что она просто растворилась, как будто ее и не было.

Даже те вампиры, которые когда-то видели ее лично, едва могли вспомнить что-то о ней. Удивительно, как мало сведений о себе оставила эта девушка. Никто не располагал информацией о ней, но слухи только разжигали мое любопытство. Я хотела увидеться с ней прежде, чем решу ее судьбу.

Когда брат садился в машину, которая должна была доставить его в аэропорт, раздался телефонный звонок. Я коротко ответила:

– Да?

– Не вовремя? – так же вкрадчиво поинтересовался голос на том конце.

Я поморщилась:

– Чего тебе, Буше?

Я не доверяла вампиру с глазами-бусинками, однако он был более чем готов поделиться с нами имеющейся у него информацией. Все, чего он хотел, – это вернуться в Париж из своего вынужденного изгнания. После того как его помиловали, он оказался у нас в долгу. Это отнюдь не означало, что он был предан мне. Это всего лишь означало, что его сведения обошлись мне малой кровью.

– Я связался с одним из наших соратников, который сейчас находится в Калифорнии, – сообщил он с ленцой. – Но если я не вовремя…

– От тебя мне не будет никакого проку, если так и продолжишь нахально махать морковкой у меня перед носом, – сказала я с досадой. – Выкладывай, что они нарыли.

– Девушка побывала у гадалки, – доложил мне Буше. – И она подходит под описание Теи. Старая ведьма, хозяйка салона, не спешила делиться секретами. Было ясно, что она не позволит себя заставить. У нее явно была защита от внушения.

– Заплатите ей, – приказала я.

– Не стоит сорить деньгами. Мой коллега может быть весьма убедительным. Она знала не очень много, но с уверенностью утверждала, что эта женщина связана с вампиром.

– Пусть кто-нибудь наблюдает за ней на всякий случай.

Возможно, мне удастся опередить своего брата с его девушкой. Разве это не стало бы воссоединением семьи? Но сначала мне нужно было кое-что сделать.

– Мне нужно идти.

Буше остановил меня:

– Есть еще кое-что.

– Да? – нетерпеливо бросила я.

– Ведьма сказала, что от девушки пахло ладаном.

– Ладаном? – спросила я.

Я была ошеломлена этой информацией и не могла произнести ни слова. Таков уж Буше, он всегда оставляет все самое интересное напоследок. Я органически не переваривала этого парня. У него не было никаких высоких стремлений. К тому же он испытывал искреннее отвращение к тому, чтобы действовать по чьей-то указке. С той же долей вероятности он оказал бы содействие как нам, так и чистокровным, если бы это отвечало его интересам.

Но у него всегда был припасен козырь в рукаве.

– Если это правда, значит… – начал он.

– Я в курсе, что это значит, – прошипела я.

Машина увезла Джулиана, а для меня вдруг открылись радужные перспективы. Я так долго ждала этого момента, что сейчас не могла позволить себе отвлекаться на что-либо еще. У меня было дело, которое я должна была выполнить самолично.

– Отличная работа, Буше.

Я повесила трубку, прежде чем он успел отпустить еще какой-нибудь язвительный комментарий, схватила канистру с пассажирского сиденья «Мерседеса», вышла из машины и перешла через дорогу. Водитель проезжающей машины резко ударил по тормозам и начал что-то кричать в открытое окно, пока не разглядел меня. Слабовольных человеческих мужчин так легко ввести в заблуждение. В другой день я, возможно, задержалась бы, чтобы подкрепиться, но в доме Джулиана меня ждало нечто гораздо более аппетитное.

Я нажала на дверной звонок и стала ждать, сильнее затягивая пояс на черном плаще. Дверь отворилась, и на пороге возник Хьюз. Он явно был крайне огорчен тем, что кто-то явился в отсутствие его хозяина.

– Чем могу быть вам полезен? – поинтересовался он.

Неудивительно, что он меня не узнал. Прошло несколько десятилетий, и, хотя никто из нас не изменился внешне, я стала другой. Я приподняла свои солнцезащитные очки от Chanel, чтобы он мог лучше рассмотреть меня.

Его маска невозмутимого слуги дала трещину, и он судорожно вздохнул.

– Госпожа Руссо, – произнес он ошеломленно.

При этом он резко открыл дверь, отступил в сторону и впустил меня в дом.

– К сожалению, вашего брата здесь нет, вы с ним немного разминулись. Он только что уехал. Я могу ему перезвонить.

– В этом нет нужды.

Осмотревшись, я была поражена интерьером прихожей. С другой стороны, Джулиан, как и я, вырос в роскоши и всевозможных привилегиях и умело пользовался и тем и другим.

– Однако он непременно захочет узнать. У него сложилось впечатление, что…

Хьюз осекся.

– Что? – подбодрила его я.

Хотела услышать, как он это произнесет.

– Что вы умерли. Мы все полагали…

– Так вот какую расчудесную историю они сочинили обо мне? – с улыбкой на лице спросила я. – Думаю, меня это не удивляет.

– Думаю, я не совсем понимаю, но, пожалуйста, позвольте мне позвонить…

Он не успел закончить фразу. Она оборвалась так же внезапно, как и его жизнь.

Я опустила его голову на мраморный пол, и его тело безжизненной тушей упало рядом.

– Извини, старина Хьюз, ничего личного, – обратилась я к его телу, закрывая за собой входную дверь.

Работать, когда он находится рядом, было бы сложнее, чем убить его. А у меня были дела поважнее. Я даже не сочла нужным прятаться. Скрываться означало, что я опасалась обнаружить себя.

А меня это ни капли не заботило.

Длинными пальцами правой руки я нежно касалась деревянных перил, когда поднималась по лестнице на второй этаж, минуя прихожую.

Поджигатели точно знают, с чего начать. Это инстинктивное поведение, которое у них в крови, как некая болезнь. Мой муж был поджигателем… когда был жив.

Очаг возгорания дольше всего остается незамеченным на чердаке или в подвале. Однако, если огонь на чердаке обнаружат сразу, то пламя можно будет быстро потушить, при этом основной части здания он нанесет незначительный ущерб. А вот развести огонь в подвале – это как оставить включенной газовую плиту. Оставленное без присмотра пламя, вырвавшееся из-под контроля, превратит все строение в груду пепла. Однако я не пыталась скрыть свое преступление, как и свои передвижения по дому. План заключался в том, чтобы отправить сообщение. Я крепче сжала в руке канистру, которую несла. В начале войны подготовка нередко быстро приносила свои плоды.

От капли бензина огонь распространится быстрее.

По пути наверх я не забывала обильно поливать бензином ступени. Его запах попал мне в нос, и я с наслаждением вдыхала обещание скорого разрушения. Спальня Джулиана находилась на верхнем этаже, а прямо под ней располагались еще два этажа. Внизу же находились просторные комнаты, где он хранил свои сокровища, собранные за всю жизнь: антиквариат, книги и произведения искусства. У входа я наткнулась на прелестную картину Ренуара. Когда-то у моего брата был весьма изысканный вкус.

Теперь же у него выработалась дурная привычка тосковать по гребаной человеческой девчонке.

Когда я оказалась в его спальне, меня резко начало мутить. Комната выглядела так, словно здесь все кто-то перерыл. Зеркало, расколотое на две части, лежало на полу, а вокруг него валялись фрагменты стекла. Кровать была перевернута. Я повсюду ощущала запах его человеческой девчонки. В глазах потемнело. Если бы она оказалась сейчас здесь, я бы с удовольствием осушила ее до капли. Я бы заставила его увидеть, заставила столкнуться лицом к лицу с тем, во что он превратился – с этим жалким современным вампиром.

Это был ключ к тому, чтобы сломить Джулиана и тем самым разрушить всю нашу семью. Как только они явят миру свою истинную суть, то будут умолять нас принять их в свои ряды.

А когда одна чистокровная семья окончательно падет, за ней последуют остальные.

Я приблизилась к прикроватной тумбочке, на которой в беспорядке лежали письма и книги. Некоторые из них были разорваны на части.

– Что же ты искал, дорогой братец? – спросила я, обращаясь к пустоте, но потом обратила внимание на одну деталь.

На груде старых блокнотов лежало сложенное письмо, которое от времени пожелтело и стало хрупким. Я взяла его в руки и внимательно изучила написанное, с трудом разбирая нечеткие каракули, – это была смесь французского и латыни, которая выглядела довольно забавно. Я была поражена, когда увидела подпись в конце. Единственный звук, который нарушил гнетущую тишину в опустевшем доме, – это мой возглас. Интересно, он хранил письмо из тщеславия или из сентиментальности? То, что оно по-прежнему покоилось подле его кровати спустя века, кое-что да значило.

Я бросила письмо на кровать, а затем собрала страницы, которые он вырвал из книг, скомкала их и собрала в кучу. Достав единственную спичку, я чиркнула ею о спинку кровати, и она с треском вспыхнула. Я позволила себе на мгновение залюбоваться тем, как огонь рассекает воздух в своей отчаянной борьбе за жизнь.

Затем я ловко метнула спичку на кровать, радуясь тому, что старые бумаги с написанными на них мыслями и идеями вот-вот превратятся в пепел.

– С новосельем, Джулиан, – произнесла я.

Огонь распространялся с невероятной скоростью, и скоро языки пламени охватили весь дом. Характерные черты французской старины проступали даже после нанесения нового слоя краски. Я не спешила покидать дом, наслаждаясь приятным теплом, которое гладило мою спину, но и не тратила время на то, чтобы полюбоваться результатом своей работы, пока не переступила через тело Хьюза и не остановилась.

Я знала, как можно убить вампира: нужно пронзить его сердце и сжечь тело. Надо признать, что действовала я в обратной последовательности, но теперь, узнав, где находится дорогая сердцу Джулиана человечишка, я бы с радостью вычеркнула ее из его жизни. Особенно после того, как выяснила, какие тайны скрывает ее кровь. Возможно, тогда он наконец-то сможет посмотреть правде в глаза. А пока я покинула горящий дом, оставив в нем послание, адресованное моему брату и нашей ужасно богатой семейке.

Однако я не смогла устоять перед соблазном и решила прихватить с собой картину Ренуара.

Глава 4. Тея

Медики не находили объяснения этому явлению. Только что моя мать лежала в коме, а в следующее мгновение пришла в сознание. Я вернулась после неудачного гадания по ладони и обнаружила, что она сидит на больничной койке как ни в чем не бывало. Я не знала, смеяться мне или плакать, поэтому делала и то и другое одновременно, пока доктора проводили все необходимые тесты.

– Не могу поверить, что меня здесь не было, – пробормотала я и села рядом, прижимаясь к ней.

Мама улыбнулась, хотя ее лицо было бледным, а сама она больше походила на игольницу.

– Теперь ты здесь. Это все, что имеет значение.

Она замолчала и глубоко вздохнула.

– Хотя, полагаю, тебе, скорее всего, придется уехать.

От ее слов у меня защемило сердце, но я заставила себя покачать головой в знак протеста.

– Нет… Это место – мой дом, и я останусь здесь.

– Значит, ничего не вышло? – поинтересовалась она. – Я про твою загадочную работу, на которую тебе удалось устроиться.

Я старалась не говорить на эту тему с тех пор, как она пришла в себя, но понимала, что не смогу долго скрывать свои чувства. Пока меня не было, мы почти не общались. Она очень расстраивалась из-за того, что я решила взять творческий отпуск незадолго до окончания учебы. В то время я прилагала все усилия, чтобы она не догадалась, почему я внезапно бросила все и поехала в Париж. Мы всегда были близки, но она все равно оставалась моей мамой. Что я должна была ей сказать? Что без ума от вампира?

– Думаю, мне просто захотелось совершить что-то безрассудное, – призналась я, опустив голову. – Я поступила неразумно.

– Возможно, – произнесла она с нежностью в голосе. – Но, дорогая моя, ты никогда раньше не совершала ничего безрассудного. Возможно, пришло время для приключений и новых открытий.

Я украдкой взглянула на нее, не ожидая такого ответа.

– Подожди. Теперь ты смирилась с моим решением?

– Осознание собственной смертности помогает по-новому взглянуть на мир.

Она обняла меня свободной рукой и притянула ближе к себе. Другую обвивали множество проводов и трубок, которые не давали беспрепятственно ей двигать.

– Я не хочу, чтобы ты провела всю свою жизнь, работая официанткой и пытаясь свести концы с концами. Я рада, что ты решилась поехать. – Она взглянула на меня. – А ты?

Я ощутила, что в горле у меня образовался ком. Весь последний месяц я винила себя за то, что приняла решение уехать отсюда. Это оказалось легче, чем принять правду.

Джулиан сделал мне больно. Он разбил мне сердце. Я оставила все позади и отправилась вместе с ним в удивительное путешествие по всему миру, которое, к сожалению, закончилось так же быстро, как и началось. Мне стоило бы ненавидеть его. Я должна была чувствовать себя глупо. Какая-то часть меня так и делала. Но если бы кто-нибудь предложил мне сейчас ключи от машины времени, я бы не раздумывала ни секунды.

От воспоминаний о времени, проведенном с ним, у меня мурашки побежали по коже.

Иногда мне казалось, что я все еще ощущаю прикосновение его руки к своей. Я сжала руку в кулак, нежно провела кончиками пальцев по ладони и вспомнила то удивительное чувство, которое охватило меня в тот момент, когда он взял меня за руку. В ту ночь он не лишил меня невинности, но забрал нечто более ценное – мое сердце.

– Понятно, – тихо произнесла мама, когда я не ответила. – Значит, эта работа была…

– Сложной. – На этом слове мой голос дрогнул, выдавая боль. – Она была крайне сложной.

– Тея, ты…

Прежде чем она успела закончить вопрос, в комнату заглянул доктор Ривз.

– Как дела у моей чудо-женщины сегодня?

Мама вздрогнула и, поправив подушку у себя за спиной, села немного ровнее. Очевидно, Оливия была не единственной, кто положил глаз на очень привлекательного доктора. Я не могла понять, что же в нем так возбуждало их обеих. С другой стороны, я была крайне закрытым человеком.

– Превосходно, – с восторгом произнесла мама. – Но когда я смогу вернуться домой?

– Собрались покинуть меня так скоро?

Доктор Ривз вошел в палату, прислонился к дверному косяку, сунул ручку в карман врачебного халата и улыбнулся.

– Конечно нет, – сказала она. – Но я бы с радостью избавилась от этой больничной робы.

– Мы ожидаем результаты вашей компьютерной томографии. Как только получим их, то со спокойной совестью отпустим вас домой. – Ривз взглянул на меня. – Полагаю, не видать мне больше воскресных букетов.

Я закатила глаза. На протяжении нескольких недель я наблюдала, как моя соседка по комнате рьяно флиртует с ним.

– Я дам вам ее номер телефона.

– О, это не… – В его голосе слышалась легкая паника.

– Поверьте мне. Все в порядке. Сначала я спрошу у нее.