скачать книгу бесплатно
– Что?
– По телу человека, по стенам города. Это одно и то же. Главное, по живому.
– Донес, кажется. Идею. Может, оденешься?
До подхватил с пола свой мешок, но надевать его не торопился. Миниатюры его знаменитых уличных работ по рельефу тела – прямо перед глазами Сильвии.
– Я вернусь за тобой в два часа ночи. Сюда. Будь готова.
Телосложение пропорциональное. Мускулатура в меру развита. Трицепсы выделены, живот подтянут.
– Ты приглашаешь меня на ночную… прогулку?
Глаза по-прежнему черные-черные, взгляд скользит по ее фигуре сверху вниз.
– Оденься получше, Сильвиа.
Ударение на предпоследний слог.
До ловко натянул свой мешок обратно, накинул на голову капюшон, одернул мешковину и направился к выходу.
На пороге резко обернулся, как будто хотел что-то сказать. Вместо этого озорно, заговорщицки подмигнул ей и исчез в темноте улицы.
Сильвия так и осталась стоять столбом на пороге мастерской.
Потом вышла на улицу. Закурила.
Уличный художник, известный широкой общественности под именем До, был легендой.
На него была открыта настоящая охота. Его искали все. Поклонники. Полиция. Власти.
До работал на грани закона. Без разрешения. Без предупреждения.
Его несанкционированные работы на стенах города нарушали закон об общественном порядке. Вандализм.
Рисунки До появлялись на стенах города неожиданно, и каждый раз становились сенсацией.
Все видели его работы.
Про До знал весь Твердый мир.
Но никто и никогда его не видел.
Никто не видел До.
Это только подогревало всеобщий интерес.
Слава о выходках До давно переросла мир стрит-арта и расползлась по миру благодаря масс-медиа.
В художке До упоминали всегда как пример коммерческого успеха в современном искусстве.
Его работы, вырезанные из стен, частями и полностью, продавались на мировых аукционах за шестизначные суммы и разъезжались по всему Твердому миру.
Пополняли коллекции толстосумов всех стран.
Иметь в коллекции работу До, пусть даже в виде раскрашенного аэрозольной краской кирпича, считалась невероятно престижным.
Но никто и никогда не видел его лица.
Никто не знал, как выглядит До.
Сильвия курила третью сигарету подряд. Они кончались очень быстро. Вроде, только затянулась, и уже уголек обжигает кончики пальцев.
Это точно он?
Ненормальный парень, раздражающий ее своими странными заявлениями и выходками – это и есть До?
«Сил-виа» и «Дер-мо полное» – это До?
Вернется за ней в два часа ночи, сюда, в мастерскую – До?
Но почему?
Это была уже четвертая сигарета.
Хватит.
К двум часам ночи на Сильвии были надеты серый спортивный костюм и кроссовки.
Когда-то она пыталась приучить себя к утренним пробежкам, но ее хватило на два раза. С тех пор спортивная форма ушла в запас и заняла почетное место на полке. Но вот настал и ее звездный час.
А в чем еще отправиться на ночную прогулку с мужчиной, который носит вместо одежды мешковину и рисует на стенах?
Стоило ли вообще рисковать?
Сильвия до сих пор не была уверена, что все делает правильно. Возможно, лучшим решением было бы сейчас спать дома, под мягким одеялом. А не ждать этого типа здесь, в мастерской, под покровом ночи.
Сильвия скурила уже пачку и открыла следующую.
Ровно в два ночи дверь бесшумно распахнулась, и вошел он.
На этот раз До был не столь эксцентричен. Всего-то черный бомбер с капюшоном, серые джинсы, кеды. За спиной рюкзак.
Он придирчиво осмотрел экипировку Сильвии. Удовлетворенно кивнул.
А вот сигарета в ее руке ему явно пришлась не по вкусу. Он немного поморщился, но промолчал.
Сильвия сделала длинную затяжку, потом бросила сигарету в банку с водой, в которой уже плавало десятка два окурков.
– Собери волосы, – подсказал он.
Сильвия накрутила волосы на руку. Привычным жестом собрала в пучок на затылке и зафиксировала кистью номер два, вытащив ее из банки с колонковыми кистями. Она всегда использовала кисточки вместо спиц или заколок, когда работала в мастерской.
До усмехнулся, глядя на ее манипуляции с волосами.
– Надень капюшон и не снимай его.
Сильвия послушно накинула на голову капюшон.
Как грабители заправок, честное слово.
– Выключай свет, закрывай мастерскую, – скомандовал До.
Сильвия не возражала. Сделала, как просили.
За полчаса до его прихода Сильвия дала себе самой обещание – полностью принять правила игры. И будь что будет.
А было вот что.
До показывал Сильвии ранее не виданный ей город.
Ночной, с высоты крыш.
Казалось, он знал проходы, тайные пути на каждую крышу.
Они поднимались по пожарным лестницам, перелазили через заборы, взбирались на широкие высокие стены, пробирались через узкие лазы черных ходов и чердачные люки.
Сильвия удивлялась самой себе, когда ей удавалось, при поддержке До, забраться на крышу очередного дома.
Когда они стояли вдвоем на самом гребне покоренной крыши, у Сильвии перехватывало дух.
Оттуда город выглядел совсем по-другому.
Он светился далеко внизу огоньками – белыми, желтыми, голубоватыми, вспыхивал красными и зелеными проблесковыми маячками. Они были размыты, как будто нереальны. Лишь отражения.
Сверху открывался вид на двухскатные крыши домов, и Сильвии казалось, что она смотрит через ночную темноту на огромные раскрытые книги, положенные корешками вверх, страницами внутрь. И пишется на этих страницах в каждом доме своя история. Где-то получается обычная домовая книга, где-то любовный роман, где-то криминальное чтиво. Никогда не увидишь снаружи, чем заполняются страницы под обложками обветшалых крыш.
И было тихо-тихо. В такой тишине каждое движение отзывалось звуком. Скрип черепицы под подошвой кроссовка. Шорох пачки сигарет, вылавливаемой из кармана. Громкое чирканье спички о картон. Шипение тлеющего кончика сигареты.
Только До был совершенно, абсолютно бесшумен. Его не было слышно. Совсем.
Несколько раз Сильвия как будто даже теряла До из виду. Он полностью выходил из поля ее зрения. Вроде как попадал в слепую зону.
А потом вдруг снова оказывался рядом. Совсем близко, в шаге от нее.
До как будто и правда растворялся в ночном воздухе города, был его духом.
Когда они спускались с очередной крыши, До вел ее через незнакомые проходные дворы. Они ныряли под какие-то арки, оказывались в асфальтированных дворах-колодцах, выходили через черные ходы парадных в какой-то следующий двор, на этот раз с садиком и бельевыми веревками, и дальше, дальше по запутанному лабиринту улиц.
До знал эти уличные лабиринты как свои пять пальцев.
С легкостью открывал любую запертую или даже заколоченную дверь, встретившуюся на пути.
Для него как будто не существовало препятствий.
Каждый шаг был четко рассчитан.
Складывалось впечатление, что До уже ходил этими запутанными петлями улиц и дворов сотни раз.
Сильвии оставалось только следовать за ним шаг в шаг, не отставать. И четко выполнять короткие инструкции: «пригнись», «вверх», «вперед».
Было весело, таинственно и немного страшно.
Как в детстве, давным-давно, когда играли в «казаки-разбойники».
Когда выпадала роль «разбойника» и нужно было убегать, не попадая на глаза «казакам».
Время от времени они проходили мимо настенных работ До. Тех, что еще сохранились кусками. Сильвия их сразу узнавала. До равнодушно скользил мимо, будто даже не замечая.
Возле очередной торцевой стены дома, где сохранился фрагмент его знаменитого на весь мир мурала, Сильвия притормозила, ухватив До за рукав.
До остановился, вопросительно посмотрел на Сильвию.
Тогда она задала ему тот самый вопрос, который он адресовал ей, когда пришел первый раз в мастерскую.
– Зачем ты рисуешь? – спросила Сильвия До, показывая на то, что осталось от его работы.
Она показывала на кусок стены, где еще осталась стершаяся, облупившаяся краска. Изначально красная и белая, но сейчас бурая и грязно-серая. В правом верхнем углу, на уровне пятого этажа, под самой крышей.
– Счастье в чистом виде, – пожал плечами До. – Ты ведь это тоже чувствуешь.
– Почему здесь, на улицах? Из-за опасности?
До рассмеялся.
– Тебя могут поймать, и от этого немного страшно. Ты настороже. Чувство опасности заводит. Да? – он внимательно посмотрел на нее, глаза в глаза, через темноту.
– Я не знаю, – смутилась Сильвия.
– Опасность привлекательна, да, но только в самом начале. Так и правда было, когда начинал. Бомбили тогда поезда в ярдах, знаешь? Проникаешь тайком в отстойник, где стоят составы. И заливаешь с ребятами холтрейн, вагонов шесть-семь за раз. И тут появляется охрана, орут что-то по громкой связи, трещат рации, облава. А ты – сначала добомбишь свой кусок, а потом бежать. За тобой погоня, охранники, иногда полиция. Вот это был адреналин. Кураж.
– А теперь, значит, никакого куража.
– Сейчас качественно другое удовольствие. Оно не из-за опасности.
– Из-за чего тогда?
– Сейчас я иду на улицы, потому что чувствую желание Города. Он просит меня об этом.
