скачать книгу бесплатно
Избранные. Фантастика в стиле Punk!
Коллектив авторов
Конкурс Квазар
Добро пожаловать в таинственный мир панка! Мир, в котором можно выгодно продать собственный глаз или пришить себе недостающую часть тела. Мир, где вполне реально покататься на настоящем шагоходе, увидеть великие стройки альтернативного будущего. А также: летающие города, войны магии и технологий, заточение души внутри уродливой машины, механические тайны древней Руси, солдат, напичканных биоимплантами и многое другое – всё это панк, который не знает границ для фантазии!
Избранные
Фантастика в стиле Punk!
Дизайнер обложки Алексей Жарков
Иллюстратор Маргарита Автухова
Иллюстратор София Протосовицкая
Иллюстратор Валерия Радионова
Редактор Алексей Жарков
Составитель Алексей Жарков
© Алексей Жарков, дизайн обложки, 2019
© Маргарита Автухова, иллюстрации, 2019
© София Протосовицкая, иллюстрации, 2019
© Валерия Радионова, иллюстрации, 2019
ISBN 978-5-4496-6261-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Punk’s not dead!
или Панки этого сборника.
Добро пожаловать в миры литературного Панка.
Для начала давайте разберёмся, что такое Панк в литературе и что значит приставка -панк. В переводе с разговорного английского «панк» – это нечто дрянное и нехорошее, однако, когда мы говорим о художественных жанрах, это определение теряет эти строгие рамки «какой-то гадости» и говорит не только об антиутопичности определяемого стоящим перед «панком» слова, но и об избыточности этого слова в определяемом им мире Проще говоря, «панк» становится неприятной (или приятной) избыточностью какой-то основополагающей черты фантастического мира. Например, если прилепить слово панк к слову сандалия (элемент обуви, широко распространённый в античном мире), мы получим «сандалпанк» – мир на технологиях античности бронзового и железного веков, в котором могут фигурировать исторические или мифические изобретатели (Архимед, Герон Александрийский, Гефест, Дедал), а также аппараты и механизмы той эпохи. Или так, приставив «панк» к английскому слову «камень» (stone – [стоун]), мы получим «стоунпанк», который описывает мир каменного века, где герои живут в период неолитической революции и сооружают функциональные изобретения из пригодных для своего времени материалов. Известный всем сериал «Флинстоуны» – это именно «стоунпанк», и в нём мало антиутопичности, гадости, мерзости и упадка, всё как раз наоборот. Так что, в конечном счете и как всегда, всё зависит от автора. Будет нарисованный им мир страшным или добрым, беспощадным или жизнеутверждающим, обличающим или воспевающим. Но каким бы он не был, он точно будет отличным от настоящего, интересным и загадочным, удивительным.
За что мы и любим фантастику, каким бы панком она не была.
Теперь, когда вы знакомы с Общей Теорией Панков (ОТП), проследуйте, пожалуйста далее, к разделу Специальной Теории Панков (СТП). А именно к описанию тех её разделов, представители которых победили в Большой Битве Панков (ББП) на Квазаре, и на правах лучших рассказов конкурса вошли в этот сборник.
Киберпанк
Киберпанк – жанр научной фантастики, отражающий упадок человеческой культуры на фоне технологического прогресса в компьютерную эпоху.
Обычно произведения, относимые к жанру «киберпанк», описывают антиутопический мир будущего, в котором высокое технологическое развитие, такое как информационные технологии и кибернетика, сочетается с глубоким упадком или радикальными переменами в социальном устройстве. Жанр близок к антиутопии. В настоящее время является одним из наиболее распространённых среди всех «панков».
Реализаций киберпанка в искусстве неизлечимо много, но самым ярким и, можно сказать, классическим, можно считать фильм «Тринадцатый этаж» (1999). Наиболее современной и безумно красивой – «Бегущий по лезвию 2049» (2017).
В нашем сборнике киберпанк устанавливают в разум читателя рассказы «Бюджетное долголетие» (Сергей Коннов), «Психопанк» (Михаил Рощин) и «Питомцы» (Татьяна Ильюшина).
Посткиберпанк
Посткиберпанк – жанр научной фантастики, развившийся из киберпанка, который, как и предшественник, описывает техническое развитие общества ближайшего будущего и происходящие при этом процессы (всеобщее проникновение информационных технологий, генной и молекулярной инженерии, технологий модификации человеческого тела и другое). Однако, в отличие от киберпанка менее мрачен, изобилует политической и социальной сатирой, нередко высмеивает каноны самого киберпанка.
Проще говоря, посткиберпанк намного позитивней и изобретательней своего базового класса. Технологии шагнули вперёд, и бушующее вихрем воображение фантастов рванулось на обгон.
Самым известным фильмом в этом стиле является великолепный боевик по произведениям Айзека Азимова «Я, робот» с неповторимым Уиллом Смитом в роли копа.
В нашем сборнике посткиберпанк выполняется в защищенном режиме рассказом «Дневник» (Дарья Странник).
Стимпанк
Стимпанк или паропанк (от английского steam – «пар») – направление научной фантастики, включающее технологию и декоративно-прикладное искусство, вдохновлённое паровой энергией XIX века.
По причине поистине фантастической зрелищности, замешанной на романтизме удивительных, невероятных, в каком-то смысле невозможных механизмов, это направление широко представлено в кино. Последним ярчайшим воплощением жанра явилась кинокартина «Хроники хищных городов» (2018), где стимпанк изображен с невиданным прежде размахом и красотой. А еще фильмами «Дикий, дикий запад» (1999), «Лига выдающихся джентльменов», мультипликационными картинами «Ходячий замок» легендарного Хаяо Миядзаки, «Изгнанник», «Атлантида: затерянный мир» и многими, многими другими.
В нашем сборнике поддают стимпанка рассказы «Кукла» (Наталья Солнечная) и «Весёлого Рождества, доктор Дулитл!» (Елена Черепнина).
Ститчпанк
От английского «stitch» – «швейный стежок – направление научной фантастики. Производное от киберпанка и стимпанка, рассматривающее альтернативный вариант развития человечества или материальных следов его обитания, в постапокалиптическом мире, основными жителями которого, как правило являются куклы, плюшевые игрушки и т. п.
Стиль ститчпанка более пародичен и не столь пессимистичен, как киберпанк или стимпанк, хотя и носит аналогичные черты социальной антиутопии.
Самым известным воплощением ститчпанка можно назвать мультфильм «9», страшный и трогательный одновременно.
В нашем сборнике шьёт читателя наповал рассказ занявший первое место во всех номинациях, лучший на конкурсе «Панк» – «Стежки» (Виктория Радионова).
Манапанк
Чтобы понять, что такое «манапанк», необходима небольшая экскурсия к истокам. Что такое фэнтези, вы конечно знаете. Так вот, приставка -фэнтези сродни приставки -панк. Добавляем ко всему на свете и получаем нечто новое и странное, но не менее интересное. Так вот, есть такой вариант…
Технофэнтези – поджанр фэнтези, описывающий миры, где технологические достижения соседствуют с проявлениями магии, или где наука и магия трансформируются друг в друга.
Джон Клют в The Encyclopedia of Science Fiction использует такое определение технофэнтези: фэнтези с научными или технологическими атрибутами и инструментами, но в отличие от научной фантастики без научного или псевдонаучного обоснования их существования.
Скрестив панк и технофэнтези, мы получим…
Манапанк – поджанр технофэнтези, в котором магия используется как вид топлива с высоким КПД, приводящим в движение различные механизмы.
Это настолько узкое и экзотическое сочетание, что в фистом виде почти не встречается ни в кино, ни в играх, ни в литературе, тем не менее, у нас оно есть!
В сборнике заклинания по формуле манапанка можно прочитать в рассказе «Летящие над бездной» (Сергей Резников).
Биопанк
От английского слова «biology» – биология. Биопанк – направление в научной фантастике, посвящённое социальным и психологическим аспектам использования генной инженерии и применения биологического оружия.
Биопанк описывает синтетическую биологию, героями выступают биохакеры, нанятые или противостоящие биокорпорациям и правительственным подразделениям, желающим использовать в своих целях человеческую ДНК.
Возможно, именно по причине своей специфики, этот жанр не так ярко представлен в кино, хотя и имеет глубокие исторические корни. Зачинщиком биопанка можно считать роман Герберта Уэльса «Остров доктора Моро». Страшный, пугающий дневник о жутких биологических экспериментах.
Тем не менее, разнообразие жутких биологических структур в нашем сборнике множат сразу четыре рассказа: «Встань или сдохни» (Аня Тэ), «Черепанк» (Дмитрий Николов), «Питомцы» (Татьяна Ильюшина) и «Псков» (Константин Чихунов).
Советпанк
Советпанк – мир победившего/побеждающего коммунизма в антураже советской эпохи (преимущественно 1960—1970-х годов) с негативными или позитивными последствиями развития по усмотрению автора.
Типичными героями выступают работник, студент, учёный, добивающиеся всего собственными силами и знаниями, а также вымышленный супер-герой. Однако, всё это вовсе не обязательно.
Самым известным примером советпанка в кино можно назвать телесериал «Чернобыль: Зона отчуждения» (2014).
Особенно ярко этот жанр прорисован в играх, которые неровно дышат в сторону альтернативного советского будущего и прошлого: S.T.A.L.K.E.R., «Singularity» (2010), «Command & Conquer: Red Alert», «Communism Muscle Cars: Made in USSR» (2017), «Красный космос» (2007). В аниме – «Первый отряд».
В нашем сборнике за советпанк несёт личную ответственность рассказ «Запах мечты» (Андрей Ваон).
Клокпанк
Сlock по-английски – «часы». Жанр основан на технологии, науке эпохи Возрождения и барокко (ок. 1400—1700 годы), когда вместо силы пара используются заводные механизмы.
Вдохновением служат проекты Леонардо да Винчи, а главными героями выступают придворные инженеры, куртизанки, гвардейцы.
В качестве примеров клокпанковских идейных механизмов кинофильм «Мушкетёры» (2011), «Хэллбой II: Золотая Армия», анимэ «Clockwork Planet», комикс Нила Геймана «1602», а также «Syberia» – монументальный шедевр игрового жанра в стиле клокпанк.
В нашем сборнике читательский интерес к клокпанку заводит рассказ «Железный князь Иоанна Васильевича» (Марина Екатериничева).
Экскурсию провёл Алексей Жарков. Пожалуйста, прочитайте благодарности и пройдите в зал тринадцати панк-порталов.
Благодарности
Составитель сборника выражает искреннюю признательность всем, кто помогал в нелёгком деле классификации рассказов по жанрам, отозвавшись на его просьбу на сайте, а именно: Дарье Странник, Константину Чихунову, Фантомасу Разбушевалсу и Наталья Солнечной.
А также Сергею Резникову за вдохновляющую аннотацию к этому сборнику.
Стежки
Виктория Радионова
Приноровился. Нажим. Прокол.
Острие иглы показалось на поверхности. Детские пальчики, в маленьких ранках от нечаянных уколов, ухватились за кончик, вытянули иголку, а следом тонкую прочную нить. Стежок лёг ровно.
Прищурив единственный глаз, маленький портной придирчиво осмотрел работу.
– Хорошо, Тео, ты молодец! – похвалил он себя.
Дальше нужно шить вдвойне аккуратно, чтобы не испортить начатое. Ткань слишком нежна, любой неверный отступ, лишний прокол, и дефект уже не исправить.
Это чучелок можно сшить на скорую руку, главное, успеть, а уж как они выглядят, не важно. Они и до перехода смотрелись не лучше: сутулые, кривоногие, с перекошенными, помятыми лицами, тусклыми глазами… А уж запах какой отвратительный! Были чучелками, чучелками и остаются. Валяются повсюду, ждут чего-то, время от времени путаются под ногами. Зануды страшные! И на вид страшные. Зачем столько страшного в одном месте?
Давно надо было перестать с ними возиться, не тратить время попусту, а браться за настоящую работу. Только он все сомневался, побаивался, что не справится. Здесь уже умением не обойтись, нужно мастерство. Шов должен быть незаметным, будто и нет его вовсе. Он и называется «потайной». Вот как на нем самом.
Разглядывая себя, он всякий раз поражался, как же мастерски стачали его детали, настолько незаметно, без стыков, пришили к телу руки и ноги, даже голову?
Кривой шов на горле не в счёт, он появился при починке: какой-то неумеха пришивал его полуоторванную голову обратно. Испортил такую работу!
На животе надрезы тоже зашивались впопыхах, но здесь уродство скрыто пижамой. А вот за лицо обидно. Можно ведь было порванный рот зашить не так криво. Это же не худой мешок чинить! Да и с глазом что-нибудь придумать – веко стянуто косыми стежками.
Ему частенько хотелось распороть это безобразие и исправить. Но шить на себе нельзя – зашьёшь память. А он не смеет забывать. Он должен помнить эти глаза… Холодные и влажные, как куски подтаявшего льда, абсолютно пустые. Даже у чучелок, в их оловянных пуговицах, что-то есть: тоска, сожаление, надежда… В тех глазах – ничего. Ты плачешь от страха, умоляешь прекратить, орешь от боли, срываясь на хрип, глаза смотрят на твои муки неотрывно, пристально, и ничего не происходит во взгляде, ни одно чувство не проскользнет по белесой наледи: ни ненависти, ни сострадания, ни удовольствия. Ничего.
С мольбой вглядываешься в эту пустоту, а пустота заглядывает в тебя. И все сжимается до малюсенького комочка, а затем исчезает вовсе. Воспалённые веки вздрагивают, скрывая на миг и вновь обнажая ледяную пустоту. Но твой единственный уцелевший на изувеченном лице глаз, уже не видит ее. Он сам уже опустел.
Тео вздрогнул, отгоняя ужас, притаившийся в памяти, потер заслезившийся глаз и вернулся к работе.
Стежок. Ещё стежок. Отлично получается! Да он мастер! Может, ему и вправду взять да перешить себя. Не пришлось бы прятаться в капюшоне. В нем, конечно, уютно, но плохо видно. Кругом и так сплошные потемки. А зрение хорошо бы поберечь, ведь ещё столько работы!
Пальцы устали, плохо слушаются. Он уже несколько раз укололся. Нитка путается, затягиваются узелки. У создания непростой характер. На Барни нитка тоже путалась, вот и вышел вредина, а не медведь. Все время ворчит, со всеми ссорится.
Проклятье! Как он мог забыть?!
– Барни! Куда ты делся? Я должен пришить тебе лапу.
Но старик или оглох в своём пыльном углу, или опять показывает несносный характер.
Тео отложил работу, огляделся. Нет, его так просто не найти в этом беспорядке. Чердак завален всяческим хламом: коробки громоздятся одна на другую, поломанные стулья перевёрнуты, разбросаны, корзина полна чучелок. Выпавшие валяются среди обрезков ткани, смятых бумажных лекал, клочков ваты. Они и при жизни тоже все норовили завалиться где-то среди мусора. Так с чего бы им менять свои привычки?
Может, спросить про Барни у Молли? Лошадка дремлет, мерно раскачиваясь. Что ж ещё делать игрушке-качалке? Жалко будить старушку.
– Барни! – снова позвал Тео. – Тащи сюда свою лапу, надо пришить. Чудовища вот-вот вернутся.
В последний свой приход, они хорошенько потрепали медведя, а лошадке вспороли брюхо. Молли он починил сразу, а Барни разворчался, как обычно, уковылял в темный угол, да там и остался сидеть. Вот Тео и позабыл о старике.
Раздался мелодичный звон. Это Мартин, настенный кот, вильнул хвостом:
– Время, малыш, время…
Тео оглянулся. Кот не хотел встречаться с ним взглядом, гонял выпученные глаза из стороны в сторону. Стрелки на брюшке-циферблате слегка подрагивали.
– Большая на девяти, маленькая почти на пяти.
– Верно, малыш, и ты знаешь, что это значит.
– Значит, у меня есть несколько минут.
