скачать книгу бесплатно
– Д-да, – заикаясь, ответил Богдан и ужаснулся – собственный голос сиплый, каркающий, пугал.
– Тише-тише, попей, – Богдана снова приподняли и он приготовился к очередной порции травяной гадости. Но вместо этого почувствовал, как ноздри щекочет приятный сладковатый ягодный аромат.
– Не бойся, это шиповник с облепихой. Вкусно будет.
Богдан кивнул и припал к теплой чашке. В несколько глотков выпил отвар и медленно отстранился. Комната все еще покачивалась перед глазами, поэтому Богдан вцепился двумя руками в край своей лежанки.
– Поштормит маленько, это да. Но пройдет, если будешь сильным! – говоривший отошел и остановился чуть поодаль.
– Кто вы? Где я? Что случилось? – как горох вопросы посыпались один за другим.
– Тише-тише, ишь, какой шустрый. Меня зовут Мирто. Мирто Боян.
Богдан кивнул, принимая информацию и ожидая продолжения. Но Мирто молчал. И его образ все также ускользал от Богдана. Лицо как будто то расплывалось, то раздваивалось. Но больше всего попросту было скрыто одной из пляшущих теней.
– Что случилось? – не дождавшись продолжения рассказа, снова повторил вопрос Богдан.
– Умертвий, – спокойно, как будто сообщал, то за окном дождь, ответил Мирто.
– Что? Вы про зомби?
– Умертвий! – голос потяжелел. – Напридумывают всякой чертовщины. Тут с той, что лезет из-под снега совладать бы.
– А… – начал было Богдан и осекся. Комната снова закачалась перед глазами. А голову как будто сжали тиски.
– Умертвий, – сжалился, наконец, Мирто и пояснил. – Покойник, которого не предали земле. Такая особая разновидность упыря. Но упырь восстает из могилы и там его убить можно. С умертвием сложнее. Нет могилы, нет места, куда бы он мог вернуться. Так и бродит голодный и неприкаянный, пока не почуют, да не поймают ведьмаки.
– Так они существуют! – услышав знакомое слово воскликнул Богдан.
– Умертвии? А то. Поганцы редкие!
– Ведьмаки же! – поправил Богдан.
– А, ведьмаки. И эти конечно существуют. Тоже те еще поганцы. Наглые и нелюдимые. Не то, что мы!
Богдан хотел задать следующий вопрос, но замер, обдумывая. И пытаясь понять – голова идет кругом от того, что он еще не полностью восстановился, или все же от неожиданных открытий. То, что он встретил на болоте – собрат упыря. Он действительно видел ведьмака с мечом. А вот того, кто приютил его у себя, выхаживал и берёг всё это время, никак разглядеть не мог.
– Кто вы?
– Сказал же. Мирто Боян. Имя назвал, что тебе не так?
– А где я? – не унимался Богдан. – Почему я не могу вас рассмотреть? У меня что-то со зрением? Я… я расслоился?
– Чего? – усмехнулся Мирто. – Ты что, пирог что-ли, чтобы расслаиваться? Все с тобой хорошо. Будет. Позже. А не видишь, потому что рано еще. Как наступит срок – все откроется. Явь одолеет, да победит. Не тревожься понапрасну. Лучше спи!
И, словно по волшебству, Богдан соскользнул на подушку и снова заснул.
В следующее пробуждение в комнате все было таким, как и запомнил Богдан. Теплый желтоватый свет, тени, пляшущие по углам и стенам. На этот раз комната не качалась перед глазами и не уплывала при каждом движении.
– Мирто, – тихо позвал Богдан. Но никто не отозвался. Только тени колыхнулись и отступили, то и дело чуть подрагивая. Богдан понял, что сейчас он остался один. Может, проснулся не вовремя? Или ему почудился странный разговор про упырей и ведьмаков? Едва стоило вспомнить о событиях, что привели его в это место, голова тут же отозвалась тянущей болью, и Богдан тихо застонал. Зажмурившись, он обхватил руками голову, стараясь унять нарастающую боль.
– Сказано же было, не лезь, покуда не вернутся силы. Мал, да упрям ты, человече!
Незнакомый голос звучал как будто в самой болящей голове. Богдан открыл глаза и медленно огляделся. Но в комнате был только он.
– Я спятил! Сошёл с ума. Сдвинулся. Крышей поехал! – уверенно пробормотал Богдан, натягивая до самого лица одеяло. Он постарался распластаться на лежанке и не шевелиться. Мало ли, кто сейчас наблюдает за ним. Может, очередной умертвий?
Едва эта мысль проскочила в голове, как возмущенное фырканье раздалось в ответ откуда-то снизу. Богдан осторожно повернул голову и скосил глаза. Два блестящих желтых глаза, размером с блюдца, уставились на него из-под лавки. Богдан не сдержал вскрика, который из-за одеяла на лице больше был похож на мышиный писк, и зажмурился. А когда снова открыл глаза – ничего уже не было. Пролежав неподвижно, как ему показалось, несколько часов, Богдан снова провалился в сон.
Третье пробуждение вышло более удачным. Богдан сразу это понял, едва открыл глаза и увидел вокруг бледный дневной свет. Полумрак и тени остались там, в бессознательном. В воздухе витал приятный аромат выпечки. Желудок сразу отозвался громоподобным ревом, напоминая, что ел в последний раз Богдан очень-очень давно. В своей прошлой жизни.
– О, проснулся! Поднимайся, давай, умывайся! День на дворе! – Мирто был где-то поблизости и гремел посудой. Богдан медленно свесил ноги с лежанки и встал босыми ступнями на дощатый пол. Половица тут же приветственно скрипнула под ногой. Богдан вздрогнул и замер.
– Ну чего встал! Давай-давай, шевелись. Небось отлежал себе все бока за это время! – Мирто добродушно посмеивался где-то за спиной и Богдан, наконец, обернулся. У противоположной стены, вдоль окна, стоял широкий деревянный стол. Возле него и колдовал… мужчина? Старик? Мирто стоял спиной к Богдану и тот так и не видел его лица. Волосы, чуть вьющиеся, темно-серого цвета были вроде бы и седыми, а вроде и нет. Широкие плечи, сильные руки – Богдан помнил, как они тянули его наверх из полыньи, а потом поддерживали во время лечения. Немощным Мирто точно не был. Но и молодостью от него не веяло. Богдан нахмурился, так и не определившись, кто же перед ним. Мирто между тем махнул правой рукой в сторону:
– Иди там. Кувшин с водой, полотенце. Гребень найдешь.
Богдан пошевелил пальцами на ногах, почувствовал как прохладный сквозняк касается ступней и, наконец решившись, скрылся за занавеской. В тайне он надеялся найти в умывальне зеркало. Хотелось посмотреть, остались ли на лице следы после его приключений в лесу. Но ни зеркал, ни даже блестящей поверхности – ничего, что могло бы показать Богдану его отражение, он не встретил. Значит, не видать ему пока лица своего. От этой мыли Богдан замер.
– Ну что ты там застрял? Водяница утянула, что ли? – Мирто подошел и отодвинул занавесь.
– Я не помню своего лица! – не оборачиваясь прошептал Богдан. Подняв руки, он принялся ощупывать себя – рот, нос, щеки и уши, глаза – все было на месте. Но Богдан не помнил, как все это выглядит. Какого цвета у него глаза. Есть ли шрамы? Пальцы подсказывали, что нет. Но наверняка он не знал.
– Я не помню своего лица, – растерянно повторил Богдан, оборачиваясь. И воскликнул: – И не вижу вашего! Кто вы? Куда я попал? Что со мной случилось?
Голос льдистым звоном пролетел по избе. Разбился о бревенчатые стены, осыпался вниз острыми осколками, полными страха и горечи.
– Ну-ну, тише, тише. Ты на Грани.
– Я знаю, что я на грани! Я встретил какое-то чудовище в лесу. Я утонул в черной полынье. Я видел как утопился Жорик. Сам утопился, слышите? Сам просто взял и шагнул в полынью!
– Его заболтала туманница. Я не успел его спасти, – перебил Мирто.
– Что? Какая туманница? Что за сказки вы мне тут рассказываете? То восставшего мертвеца сочиняете, то каких-то туманниц и водяниц! Еще скажите, что это избушка на курьих ножках и во дворе сидит Баба Яга!
Злое шипение долетело откуда-то из-под лавки у стены.
– А ну! Не поминай! – прикрикнул Мирто и Богдан почувствовал, что сейчас заплачет. Разрыдается, как малолетнее дитё, у которого в песочнице отобрали машинку. И тут же волна злости окутала его с головы до ног. Он сжал кулаки и упрямо стиснул зубы. Ну, уж нет! Не рыдал из-за Сани и его дружков, и тут вытерпит! Еще какие-то сказки его пугать будут!
Мирто, все это время молча стоявший у стены, усмехнулся и махнул рукой в сторону лавки у стола:
– Пойдем, попьем чаю, да побеседуем.
– Ни шагу не сделаю, пока не ответите на мои вопросы! – уперся Богдан.
Мирто снова усмехнулся:
– Ишь ты, какой деловой. Я же могу и силой усадить. А? Может, сам таки усядешься?
Богдан поколебался пару мгновений, но в конце концов понял, что упрямиться, по меньшей мере, глупо. Потому с гордым видом прошагал к столу и уселся на лавку. И уставился на Мирто:
– Ну? Сел на пенек, дальше что? Съесть пирожок?
– Это было бы неплохо, – мужчина устроился напротив и протянул Богдану аккуратный румяный пирожок.
– Что за бред!
– Бери-бери, с ягодами! Со снежными! Силу телу и духу придают! Как надломишь, а оттуда вьюга-метель в лицо, да мороз льдистый!
Богдан настороженно взял протянутый пирожок, надломил его и закатил глаза. Внутри было обычное ягодное варенье.
Мирто, довольный собой, рассмеялся:
– Поверил же! Но шутки рано шутить, – в один миг он стал серьезным. – Скажи-ка мне лучше, что последнее ты помнишь?
Богдан помялся, отложил пирожок и замер, не зная, надо ли рассказать всё-всё или же только самую суть? Да и не был он уверен в том, что помнил. Воспоминания были слишком смутными, неясными. Может ему вообще всё это приснилось. Видя, что Богдан сомневается, Мирто подбодрил:
– Я уже начал раскрывать тебе тайны. Но в этом деле ты должен шагать мне навстречу. Иначе ничего не получится!
– Что не получится? – не решаясь приступить к рассказу, ответил Богдан.
– Спасти тебя не получится, – честно признался Мирто.
– Так вы же уже спасли меня!
Мирто тяжело вздохнул и покачал головой.
– Я же сказал. Ты на Грани. Между Явью и Навью. Изба эта стоит на границе миров, стережет покой тех, кто ушел и тех, кому еще не время уходить.
– Так я… – голос Богдана внезапно охрип. – Я… умер?
– Нет, – снова качнул головой Мирто. – Ты застрял между двух миров. Точнее даже между трёх. Но сейчас не это важно. Спасти тебя прежнего было почти невозможно. Но есть шанс спасти тебя будущего, понимаешь?
– Нет, – честно признался Богдан.
Мирто сделал глубокий вдох, словно перед прыжком в воду. И задал следующий вопрос:
– Что ты знаешь о народе Скомрахов?
Глава 4. Скомороший люд
– Что ты знаешь о народе Скомрахов? – голос Мирто звучал спокойно и ровно. Но казалось, будто тишина в избе сгустилась и стала словно бы осязаемой.
– О ч-чем? – чуть заикаясь, переспросил Богдан. Ему казалось, что он снова барахтается в ледяной воде, посреди сумеречного леса. Только на этот раз вместо темных зловещих елей грядой стоят вопросы, на которые ему не спешат отвечать.
– Скомрахи. Балагурный люд, веселый народ. Певчие, да Пляшие. Гусляры, да Дудники? Бубновы, Посвистовы, Бояны?
Богдан растерянно хлопал глазами, пока мозг, наконец, не выхватил знакомое слово.
– Скоморохи! Это шуты такие, да? Гороховые!
– Сам ты гороховый! – смутно знакомый голос прозвучал в голове и затих. Богдан испугался, что Мирто сейчас разозлится. Но тот лишь усмехнулся.
– Скомрахи, – поправил Мирто. – Не путай! Весёлый люд, да. Древний народ, стерегущий мир от не менее древнего зла.
– На праздниках бывают! – припомнил Богдан. – На ярмарках всяких! Я видел ряженых однажды, когда нас в город вывозили.
– Это… актеры, – подбирая слова, с негодованием выплюнул Мирто. – Не то. Истинный народ давно сокрыт от людей. Растворились. Почти растаяли. Почти исчезли. Скитаются тенями, выходят на празднества, стерегут народ простой от всякой нечисти.
– От умертвиев? – не удержался Богдан.
– Нет. От умертвиев стерегут ведьмаки. Все порождения, что дух и тело имеют – их забота. Мы оберегаем от неосязаемого. От бесплотного. Но от злобного и мерзкого, понимаешь?
– А… – протянул Богдан, ровным счетом не понимая ничего, и тут же спросил. – А зачем вы мне это все рассказываете?
– Затем, – Мирто помедлил, подбирая слова. – Что для того, чтобы выжить, тебе придется стать одним из нас. Пройти древний, сложный ритуал второго рождения. Новорожденным стать. Имя новое и судьбу новую принять.
В избе повисла звенящая тишина. Богдан слышал, как гулко в ушах бьется кровь – сердце стучит, огонь в груди горит. Но тонкая, едва заметная, корочка льда не тает – стережет его, оберегает. Это видение длилось всего мгновение, но как будто отрезвило Богдана. Он моргнул и медленно протянул:
– А… Если я не хочу становиться одним из вас?
На самом деле Богдан не знал, так ли уж он этого не хочет. Но таинственный мир, полный опасных тварей, о котором он ничего не знал до сегодняшнего дня – пугал. Поэтому Богдан мог с уверенностью сказать, чего он хочет. И борьба с мировым злом в его список желаний не входила. Мирто как будто услышал его мысли. Качнулся вперед, положил руки на стол, сцепив ладони в замок и спросил:
– Ишь ты, какой. А чего же ты хочешь?
– Хочу стать взрослым. Ну то есть поскорее вырасти Нет, не вырасти. Перерасти! Хочу отомстить Сане. Нет, даже не отомстить! Хочу избавить интернат от него! А еще… Еще…
Богдан запнулся. Раньше он часто мечтал о всяком, но все его мечты были какие-то мелкие, что ли. Незначительные. Получить четверку за контрольную. Отхватить хорошую куртку и ботинки, которые не жмут. Наконец, выспаться. Он не мечтал обрести семью или внезапно раскаявшихся родственников, вдруг вспомнивших, что у них где-то есть мальчик-сиротка. После того, как ему исполнилось семь, он запретил себе думать об этом. Поэтому до того, как Саня объявил его Злом, Богдан мечтал по-мелочам. И вот теперь понял, что в последние две недели все его мечты можно было пересчитать двумя пальцами.
– Взрослым, говоришь, – Мирто постучал пальцами по столу. – А что значит по-твоему, взрослым?
– Чтобы я был старше Сани. Чтобы я мог одолеть его, понимаете?
– Ну для этого тебе надо стать сильнее, а не старше. Возраст и сила не всегда идут друг с другом рядом, понимаешь, о чем я?
Богдан задумался. И тут же вспомнил Степана. Тот был не просто младше Сани. Он даже младше самого Богдана был. Но сумел отвадить Кукуху и его дружков. Значит, Мирто был прав.
– Вижу, признал мою правоту. Потому давай подумаем дальше над твоими мечтами. Что у нас там, говоришь? Месть. Месть – черное чувство. Оно змеей-гадюкой селится в груди, вгрызается в сердце ядовитыми зубами и заставляет его гнить и кровоточить. Тебе нужно, разве, гнилое сердце? А затем и гнилая душа? Сможешь ли ты жить с червоточиной и смрадом в груди? А жечь они станут нещадно. Сильнее и сильнее с каждым днем. Требуя новых жертв, новых болей и горечи. Готов ли ты впустить в себя эту заразу?
Мирто говорил, а перед глазами Богдана расцветала пульсирующая тьма. Непроглядная. Бездонная. Она манила, обещая воплотить слова Мирто. Грозила стать реальностью, стоит лишь Богдану пожелать. Одно мгновение – и чернота скользнет в грудь. Поселится там, пригреется, а после начнет расти, раздуваться, как клещ-кровопивец. Пока не заполнит нутро целиком. Пока не поработит разум и мысли. Пока не одолеет его.
– Нет! – вскрикнул Богдан, выныривая из этого видения. – Но я хочу… Хочу… – Богдан пытался подобрать слова. Он неистово хотел наказать Саню за всю боль, которую он причинил не ему – другим. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что главное всё же сделать так, чтобы больше он не вершил свой суд над невинными. Чтобы его дружки не подлавливали в коридорах мелюзгу, не запугивали, не избивали. Чтобы истинное зло было истреблено!
Последнюю мысль Богдан озвучил. Мирто загадочно хмыкнул и снова побарабанил пальцами по столу.
– Наш народ этим и занимается. Не дает истинному злу забирать невинных. Подумай хорошенько, прежде чем окончательно отказаться. Если согласишься – я, так и быть, помогу тебе с твоей первой мечтой. Подращу тебя. На много сразу не смогу, но на пару годков – так и быть, сделаю.
– А если откажусь? – не смог промолчать Богдан.
