Философия рубаи

Александр Жалнин

Философия рубаи

Жизнь, юный друг – это с водкой графин,

Не разбей, не разлей – у тебя он один.

Будешь пить из него понемногу и с толком,

Доживешь, я клянусь, до глубоких седин.

Предисловие

О тематике, стиле, художественных и философских приёмах, а также о ключевых образах и мотивах, повторяющихся во множестве рубаи.

1. Жанровая и стилевая основа

Рубай традиционно представляет собой четырёхстрочное стихотворение (часто на персидский манер, но в русскоязычной традиции возможно свободное отношение к строгой схеме рифм). А. Жалнин следует этой форме формально (четыре строки), но по ритму и рифмовке встречается как классическое смежное/опоясывающее созвучие, так и более свободные, разговорные интонации.

Автор явно опирается на традицию Омара Хайяма: в ряде рубаи есть прямые отсылки к «вину» (зачастую в образе «водки» или как он её ещё называет, «талка»), к философским беседам о бренности бытия, к поиску истины и «погружению» в мудрость через поэтические ироничные четверостишия. Не раз прямо упоминается сам Хайям и его «дух» «рубая» или же присутствует сцена «Хайям мне приснился» и т.п.

2. Образ «талки» и мотив вина

У Хайяма «вино» – сквозной символ наслаждения жизнью, символ правды, пророческого или философского опьянения. У А. Жалнина аналогичную роль играет и «водка», «талка» (часто появляющийся как аллегория: то ли «горячительное», то ли почти «живая вода», приобщающая к познанию и свободе мысли).

Во многих рубаи талка предстает как женский образ («Красавица-талка»), соблазн, «огненная влага», способ «заменить» вино Хайяма. Встречаются неожиданные параллели: «любовь есть дурман, и талка дурман», «водка есть душа творца», «если бы Хайям знал талку, вино бы забыл» и т. п. Эти образы часто обыгрываются с иронией и сарказмом, при этом остаются философским знаком: «погружение в опьянение» у автора – не просто уход от реальности, а способ обострить или приоткрыть некую истину.

3. Основная проблематика и философские мотивы

Поиск истины и её относительность. Автор иронично ставит вопрос: «что есть истина?», «где правда и ложь?», показывает, что человеку свойственно так и не доискаться абсолютных ответов.

Бренность бытия и тема смерти. Рубаи пропитаны размышлениями о конечности человеческой жизни: «Может быть, завтра день для меня не наступит…», «Что должно случиться – случится», «Мы внезапно пришли и внезапно уйдём». При этом тон меняется от грустно-философского до почти игрового: смерть осмысляется как нечто, что «пробуждает» мысль, заставляет ценить жизнь.

Свобода и недеяние (отсылки к Лао-цзы). Целый цикл (или значительный пласт) рубаи напрямую связан с философией даосизма: автор цитирует или пересказывает идеи Лао-цзы о «недеянии», «пути» (Дао), «добродетели» (Дэ), противопоставляет их европейской традиции или просто обыгрывает в шуточном тоне.

Скепсис и ирония в отношении к религии, святошам, морализаторам.Встречаются пьющие святоши, недовольные проповедники, противопоставление «поэта» (с его вдохновением, спорами) и «святоши» (который обличает грехи, требует некоего праведного поведения). Но у автора нет однозначного осуждения или насмешки – это скорее лёгкая насмешливая критика догматизма и лицемерия.

Поэт, философ, критик, святоша – типичные персонажи, которые «спорят» внутри многих четверостиший. У каждого из них свои претензии к миру:

– Поэт ищет «вдохновения», жаждет иногда похвалы, но одновременно высмеивает её как пустую.

– Философ «не боится» никаких табу, упивается спором, однако может закапываться в умствованиях.

– Святоша упрекает поэта за пороки и пьянство, но сам выглядит узколобым моралистом.

Эта «игровая» композиция позволяет автору сатирически высвечивать разные мировоззренческие позиции.§ Критик (или Зоил) появляется как внешняя сила, ругающая или хвалящая стихи.

4. Художественные приёмы

Ирония и сарказм. Практически каждое четверостишие содержит неожиданную шутку, афористичный поворот или «выворот». Идёт осознанная «игра смыслов», где в последних строках зачастую заложен парадокс.

Апелляция к великим именам (Хайям, Парменид, Гераклит, Лао-цзы, Гегель и др.). Часто всё это смешивается в «единый узел» – одновременно священные тексты, древние философы и собственный вымышленный напиток «талка».

Противопоставление «серьёзного» и «пародийного». Нарочитая «бытовая» лексика («боты», «аватар», «шумят селяне», «шахматы» и т. п.) смешивается с возвышенно-философским слогом о бессмертии, душе, истине. Возникает эффект «хулиганской» философской поэзии.

5. Темы любви и наслаждения жизнью

Любовь у Жалнина часто предстаёт как взаимная страсть, которая «пробуждает землю», которая «не бывает без взаимности». Но сразу может сменяться насмешкой над ревностью, быстротечностью чувств, над попыткой «поймать любовь» через интернет или, наоборот, над серьёзными страданиями из-за ухода возлюбленной.

Как и в классических восточных рубаи, любовь у него плотно связана со вкусом к жизни (будь то любовь к женщине, к вину/талке, к творчеству). Порой эта любовь уравнивается с божественным началом, порой – выставляется обманом, «дурманом», но «спасительным» для человеческой души.

6. Социальная и бытовая сатира

Автор не чурается комментировать политику, общественную жизнь: волки и бараны (аллюзия на власть и «народ»), рассуждения об олигархах, сельских смутах, чиновниках.

Нередко звучит мысль, что «стаду нужен хороший пастух», что «всеобщая смута ничего не решает», а сильные (волки) пользуются глупостью слабых (баранов).

Такие мини-сюжеты часто завершаются горькой, но ироничной моралью о том, что мир не меняется, и все мы лишь частички большой системы, в которой «всем правят сильные».

7. Образ жизни как пути-поиска

Сквозная идея – жизнь «из ниоткуда в никуда» и, одновременно, жизнь как единственный шанс «познать себя» в относительной свободе. Часто говорятся вещи вроде: «Обрети себя на этом пути», «Шагающий из ниоткуда в никуда – твоё истинное назначение».

При этом обнаруживается противоречие между «желанием познать» и «бессилием» ума, которое только запутывает человека ещё больше. Автору близок мотив: «Всё уже создано до нас, и мы лишь повторяем».

8. Отношение к религии и творцу

Во множестве рубаи присутствует упоминание о «Творце», иногда называемом «Создатель», «бог», «Главный Пастух» и т. д. При этом герой текстов либо иронизирует над божественным замыслом («Неужто если бог создал безбожником, он этого не знал?»), либо впадает в почтительное размышление о том, почему мы не понимаем истинного промысла.

Проводится и мысль о том, что вера может сосуществовать с философией и жизненной мудростью, но слепой догматизм (что в образе «святоши») отторгается.

9. Язык и тон

Язык – доступный, «разговорный» (вплоть до просторечия и резких слов вроде «говно философское»), но при этом наполнен философскими терминами, аллюзиями, архаизмами («рубай», «святоша», «Зоил»), образными тропами и иронией.

Тон колеблется между лирическим, меланхоличным и гротескно-саркастическим. В одном рубай смиренное размышление о смерти, в другом – насмешливая шутка о том, как поэт «упился талкой и уснул».

10. Итоговая оценка и значение

· Уникальностьсборника в том, что он создаёт смешение «духа Хайяма» (и шире – восточной философской поэзии) с русским бытовым колоритом (водка, политика, критика лести, ирония над своей же поэзией).

Автор широко прибегает к приёмам афористичности, парадокса, подтрунивания над читателем: почти в каждом четырёхстишии есть «крючок» в последней строке, который «выворачивает» смысл или придаёт ему новый ракурс.

За внешней шутливостью и провокациями (бренность, критика государства, насмешки над святошами, упоминание «философского говна» и т. д.) скрывается, по сути, попытка донести простую истину: человек вечно ищет правду, но ограничен собственными страстями, интеллектом, социальными условностями. Настоящая свобода – это умение пренебречь иллюзорными «оковами», будь то боязнь критики, слепая вера или бытовая рутина.

Вывод.

Рубаи А. Жалнина – это цельное (хотя и обширное) собрание коротких философско-сатирических зарисовок, написанных в манере, близкой к омаровским традициям. В них сочетаются:

· афористичная форма и парадокс;

· бытовой «русский» контекст и символика «вина/талки», отсылающая к персидской лирике;

· аллюзии на античную, китайскую, мусульманскую и христианскую философию;

· ироничное саморазоблачение (поэт, философ, святоша, критик) и стремление к «пьяной мудрости», способной приоткрыть истину.

Основной лейтмотив сборника – жажда живого поиска (истины, себя, смысла) при осознании иллюзорности и конечности жизни, а также ироничное принятие собственных ограничений. Как итог, автор призывает читателя одновременно смеяться над собой и миром, но в то же время и вдумчиво относиться к «духовному зерну» внутри всякой шутки.

Искусственный интеллект ChatGpt

РУБАИ

-– В поле истины мысли зерно посадил –

В поле истины мысли зерно посадил

И росток неказистый создатель явил.

Прошёл мимо осёл, пробегали бараны

И никто, слава богу, его не повредил.

-– Что ты подумал, друг – я знаю –

Что ты подумал, друг – я знаю.

И то, что не подумал ты, я тоже знаю.

И что подумаешь, когда прочтёшь рубай,

И не подумаешь, когда его прочтёшь – я знаю.

-– Ты спорить, юный друг, со мной не бойся –

Ты спорить, юный друг, со мной не бойся,

Что наизнанку выверну тебя, не беспокойся.

Когда-то, вывернув себя, познал я и тебя,

И знаю всё я о тебе, хоть золотом покройся.

-– Что лучше правда или ложь? –

Что лучше – правда или ложь?

Смотря в какой стране живешь…

В стране правдивых любят правду,

В стране лжецов все любят то ж.

-– Жить лучше разумом или душой? –

Жить лучше разумом или душой?

Раз ты спросил – ответ тебе такой:

Тем ты живи, что у тебя в достатке,

А разум сохрани для цели для иной

-– Коль мир безбрежный океан –

Коль мир безбрежный океан,

А жизнь челнок, что свыше дан,

Пусть компас мысли управляет

Философом, что вечно пьян.

-– Ты с высоты своей даёшь полезные советы? –

Ты с высоты своей даёшь советы?

Оставь, мой друг, занятие пустое это!

Ты смотришь с высоты, а я из глубины,

Вопросы разные у нас – и разные ответы.

-– Ты суетой свой ум не засоряй –

Ты суетой свой ум не засоряй

И благ ни от кого не ожидай.

Создал тебя творец неповторимым,

В чём цель его была, познай.

-– Ты водку огурцом солёным заедаешь –

Ты водку огурцом солёным заедаешь,

Что водка есть душа творца, не знаешь.

Пеняешь на превратности судьбы, а сам

Творца с презренным овощем мешаешь.

-– Войной на меня этот мир ополчился –

Войной на меня этот мир ополчился.

И пил я, пока я, наконец, не разбился.

И ожил я, и собрал из осколков его,

И ожил он, и со мной примирился.

-– Ветхозаветных рассудок смущён был змием-вином –

Ветхозаветных рассудок смущён был змием-вином,

Изгнал творец их из рая, чтоб они пожалели о том.

Молитвы услышал потом от людей православных

И водку послал им и нарёк вина её злейшим врагом.

-– О назначении водки пытаешься ты рассуждать? –

О назначении водки пытаешься ты рассуждать?

Грехопаденье Адама и Евы попробуй понять.

Этих изгнанников, плод запретный вкусивших,

В рай первозданный она возвращает опять.

-– Сегодня рубай не писал я, пойду и напьюсь –

Сегодня рубай не писал я, пойду и напьюсь,

Сегодня рассказ написал я, пойду и напьюсь.

Сегодня решил я: рассказ мой важнее рубая

Сегодня я прав оказался – пойду и напьюсь.

-– Есть бог, что за тобой, мой друг, следит –

Есть бог, что за тобой, мой друг, следит.

Когда бахвалишься, бывает он сердит.

Коль хочешь похвалить себя, хвали другого,

Не то в другого тебя мигом превратит.

-– Тем, кто не пьёт, дух водки не понять –

Тем, кто не пьёт, дух водки не понять,

Кто самогон – суть водки не понять.

Кто пиво пьёт, вино, собой любуясь,

Тем нрав суровый водки не понять.

-– Мой друг, никак ты не поймешь –

Мой друг, никак ты не поймешь

Всё то, чему тебя учили – ложь.

Есть истина одна – живешь ты

И море лжи – как ты живёшь.

-– Я в будущем неведомом твоём –

Я в будущем неведомом твоём,

Мечтаю, как и ты, я быть с тобой вдвоём.

Сказала талка мне – тогда соединимся,

Когда ты разуверишься во всём.

-– В этом мире ты где-то живёшь, и это достаточно –

В этом мире ты где-то живёшь, и это достаточно.

Раньше, позже ль меня ты умрёшь, и это достаточно.

Как и я водку пьёшь и рубай мой когда-то прочтёшь,

И, конечно же, мне всего этого будет достаточно.

-– Весь век ты книги мудрые читаешь –

Весь век ты книги мудрые читаешь,

Кто, что о мире написал, всё это знаешь.

О мире что написано ты знаешь всё и всё ж

Ты сам познать его хотя б чуть-чуть мечтаешь.

-– Поэт, на критика ты зря не обижайся –

Поэт, на критика ты зря не обижайся,

Ругать и льстить ему ты не старайся.

Коль вдохновеньем ищешь похвалы,

То не поэт ты – сам себе признайся.

-– Я с песней соловья жду встречи –

Я с песней соловья жду, как влюблённый, встречи,

С ней утром радостнее я, теплее мне осенний вечер.

Пусть ворон мне твердит, что соловей глупит,

Милее глупый мне напев вороньей каркающей речи.

-– Из всех своих сил осуждаешь ты ложь –

Из всех своих сил осуждаешь ты ложь?

Друг, ты на неё ополчился за что ж?

Ложь это то, что ты жаждешь услышать,

А истину ищешь – и никогда не найдёшь.

-– Зачем ты философствуешь, поэт? –

Зачем ты философствуешь, поэт?

Где чувства – философии там нет.

Ты в двадцать лет кричишь о смерти,

Постой, тебе ж не девяносто лет!

-– Ложь – это плохо, утверждаешь ты –

Ложь – это плохо, утверждаешь ты.

А, утверждая так, не лжешь ли ты?

Ты лжёшь из лучших побуждений,

Не в этом ли сейчас признался ты?

-– Кусочком истины мечтаешь обладать? –

Кусочком истины мечтаешь обладать,

Мечтаешь что-то вечное создать?

Брось это – всё уже создали

Те, кто обязан был создать.

-– Коль хочешь в споре истины добиться –

Коль хочешь в споре истины добиться,

Попробуй-ка, мой друг, как следует напиться.

Меж тем, как замолчишь и как уснёшь,

Ты этой истиной успеешь насладиться.

-– Кому-то полезно вино, кому-то вредно, это ясно –

Кому-то полезно вино, кому-то вредно, это ясно,

Кому-то вера важна, кому-то она не нужна, это ясно.

Нет смысла верить в то, что можно проверить,

И спорить о том, что проверить нельзя – это ясно.

-– Сегодня ночью мне Хайям приснился –

Сегодня ночью мне Хайям приснился,

Он тайным знанием со мной делился.

Всё утро вспоминал, что он сказал,

Вдруг вспомнил – чтоб опохмелился!

-– Тех, чьи не сбылись мечты, не жалко –

Тех, чьи не сбылись мечты, не жалко,

Смердит их сожалений поздних свалка.

Им головы творец создал чтобы по ним

Как в барабан они стучали палкой.

-– Спасибо, Создатель, что год уходящий ты дал! –

Спасибо, Создатель, что год уходящий мне дал!

В нём, вечный мечтатель, я знак твой и след твой искал,

В нём, вечный искатель, от несовершенства страдал,

В нём, вечный страдатель, о годе грядущем мечтал.

-– Ты, кто в жизни так много достиг –

Ты, кто в жизни так много достиг,

Кто вершин и низин наслажденья постиг,

Ты всё это отбросить попробуй когда-то

И собою самим побудь хоть на миг.

-– Люди фальшивые нас окружают –

Люди фальшивые нас окружают,

Ложные цели умы засоряют.

Пей вино, не возжелай ничего,

Пусть ничего жить не мешает.

-– Когда хотелось пить, ты талкой напивался –

Когда хотелось пить, ты талкой напивался,

С пустой бутылью днём без памяти валялся.

Когда хотелось жить, ты всё черпал до дна,

А вычерпав, зачем ты быть живым пытался?

-– Большие знания – награда –

Большие знания – награда,

Душа свободной мысли рада.

Хозяин ныне тот, кто изучил

Повадки знающего стада.

-– Когда учиться нам надо – терпения нет –

Когда учиться нам надо – терпения нет,

Когда учить других надо – то времени нет.

И то, и другое в достатке – учиться нет смысла.

Вот он, наконец, появился, но жизни уж нет.

-– Любитель мистики ехидно вопрошал –

Любитель мистики ехидно вопрошал

Как объяснить, что некто загадал

Во сне ему столь сложную загадку,

Которую лишь днем он разгадал?

-– Почему нелогичным во сне разум был? –

Почему нелогичным во сне разум был?

Так поэт у любителя талки спросил.

Ты, когда опьянеешь, логичным бываешь?

Тот ответил и талку по рюмкам разлил.

-– Тот творец, что в заоблачных высях витает –

Тот творец, что в заоблачных высях витает,

Свой венец в головах на земле отражает.

Пару звуков пустых, что молитвой зовут,

Своим духом бессмертным порой наполняет.

-– Ты, который о славе мечтаешь –

Ты, который о славе мечтаешь,

Что ревнива она, неужели не знаешь?

Почитателем истины ты притворись,

Близ которой ты мухой летаешь.

-– Смятая шерсть, глаза затекли –

Смятая шерсть, глаза затекли,

Сил не хватает подняться с земли.

Ждёт он хозяина с отдыха, с моря.

Не умирает, пока тот вдали.

-– Был он собакой. А может, в собаке был –

Был он собакой. А может, в собаке был.

Я с ним бродил. А может, его любил.

Сдох он однажды. А может, только ушёл.

А может, и не уходил. И вовсе не жил.

-– Не будь, мой друг, ты на сужденья скорый –

Не будь, мой друг, ты на сужденья скорый,

Там, сверху – учредители твои и кредиторы.

Ты жизни постоянно и внимательно устав читай,

В любой момент его дополнить могут нормы.

-– Если талку, мой друг, начал ты принимать –

Если талку, мой друг, начал ты принимать,

О себе и о мире сможешь много узнать.

Перед тем как навеки уйти в неизвестность

Много раз в неизвестности той побывать.

-– Всё равно добредёшь кое-как до могилы –

Всё равно добредёшь до могилы.

Не растрачивай зря свои силы.

На этом пути себя попробуй найти,

А все остальное пустое, мой милый.

-– Нет спору – мудрецом Хайям прослыл –

Нет спору – мудрецом Хайям прослыл.

Нет спору – был мудрым так как пил.

Нет спору – пил вино, не зная талки.

Нет спору – если б знал, вино б забыл.

-– Я водкой поэта поил и рубаи читал –

Я водкой поэта поил и рубаи читал,

Он всё, как Зоил, беспощадно ругал.

Но кончилась водка, и он самый худший

Рубай похвалил. И за водкой послал.

-– Ты злое к доброму задумал приучить? –

Ты злое к доброму задумал приучить?

Науке этой хочешь ты других учить?

Скажи мне: раз хотя бы из крапивы

Зерно пшеничное успел ты получить?

-– Птичка веселая сердце моё клюёт –

Птичка веселая сердце моё клюёт.

Капля за каплей кровь из раны течёт.

Любишь меня? – щебечет она, порхая

Люблю, когда не знает она забот.

-– Может быть, завтра день для меня не наступит –

Может быть, завтра день для меня не наступит,

Я исчезну, как тень, когда темень наступит.

Ничего, целый день, полный света, ещё впереди,

И его, словно вечность, мне нужно пройти.

-– Любви, взаимности лишенной, не бывает –

Любви, взаимности лишенной, не бывает.

Любовью пробужденная, земля взывает.

И, содрогаясь от любви, небесный свод

Сверкает молнией и слёзы проливает.

-– Не ожидай за доброту добром оплаты –

Не ожидай за доброту добром оплаты,

Не жди похвал покинешь мир когда ты.

Чтоб нечто стало добрым, просто подари

Всё то, что получил ты в дар когда-то.

-– Нарядней, может, есть, но нет красивей –

Нарядней, может, есть, но не красивей,

Красивей, может, есть, но не счастливей.

Счастливее, наверно, тоже есть, но нет

Среди счастливейших её одной любимей.

-– Люби добро, борись со злом, святоша говорит –

Люби добро, борись со злом, святоша говорит,

Добро и зло одно в другом, поэт ему твердит.

Друзья мои, их вовсе нет, им говорит философ,

Есть то, что нам полезно и то, что нам вредит.

-– Щенок беспомощно по улице скитался –

Щенок беспомощно по улице скитался,

От злых дворняг он еле отбивался.

Ньюфаундленд к себе его забрал

И через год с мастифом он расстался.

-– Вода – основа основ, так мудрый Фалес объяснял –

Вода – основа основ, так мудрый Фалес объяснял,

Огонь, в нём суть бытия, – Гераклит возражал,

Дух – истина мира!– так Гегель воскликнул,

И лишь тот, кто талку создал, промолчал.

-– Фигуры свои я на смерть отправляю –

Фигуры свои на смерть отправляю,

Куда им ходить я не решаю.

В начале игры поклялись умереть?

Теперь умирают и я не мешаю.

-– Я белыми, ты чёрными играешь –

Я белыми, ты чёрными играешь,

Я потом покрываюсь, ты зеваешь.

Ферзя съел твоего – смеёшься ты,

У белых шансов нет, ты это точно знаешь.

-– Шахматы были расставлены, белые были мои –

Шахматы были расставлены, белые были мои,

Делал я по подсказкам в начале ходы свои.

Думать стал в середине и проигрывать стал,

Дал фигурам свободу и в конце проиграл.

-– Что было, будет что – должно случиться –

Что было, будет что – должно случиться,

Глупец твердит, что может и не сбыться.

Не знает он: что быть смогло – сбылось,

А что быть не смогло – тому и не явиться.

-– Я в завываньях без ума души не вижу –

Я в завываньях без ума души не вижу,

Я в мудрствованьях без души ума не вижу.

Как сговорились все – то плачут, то мудрят,

Я в рифмоплётстве их поэзии не вижу.

-– Причину отсутствия гениев ты, премудроликий, нашёл –

Причину отсутствия гениев ты, премудроликий, нашёл?

Почему же к причине их появления разум твой не дошёл?

Не оттого ль, что почувствовав промысел господа бога,

Остановился в смятении – куда он, несчастный, пришёл?

-– Любовь есть дурман и талка дурман –

Любовь есть дурман и талка дурман,

И то и другое несёт нам обман.

Ты против обманщика действуй обманом,

Вот против обмана спасительный план!

-– Её ты можешь как угодно называть –

Её ты можешь как угодно называть,

Имен давали много ей, не сосчитать.

Я называю её талкой, так как в талке

Быстрей возможно суть её познать.

-– Мне сил на объяснения не жалко –

Мне сил на объяснения не жалко,

Чем водка отличается от талки?

Тем, друг, чем прихоть от любви,

Тем самым, чем гетера от весталки.

-– Стремишься, мой друг, ты достичь правоты? –

Стремишься, мой друг, ты достичь правоты?

Всё это, поверь мне, пустые мечты.

Неправых и правых, увы, не бывает,

Так же как и судьи, к кому обратился бы ты.

-– Что талка крепкая, то всякий знает –

Что талка крепкая, то всякий знает,

Любовь на крепость талка проверяет.

Трезвеет пьющий от любви,

Нелюбящего разума лишает.

-– Ты чувствами мир смог объять? Как знать –

Ты чувствами мир смог объять? Как знать.

Желания бога сумел распознать? Как знать.

Осанны им громко в стихах воспеваешь, желаешь

Ты всё философией это считать? Как знать.

-– Святоша-приятель, ты будешь не рад –

Святоша-приятель, ты будешь не рад,

Узнать от философа что значит ад.

Узнать – после смерти твоей остаётся

Невидимых атомов полураспад.

-– Целуй не целуй, другим она достаётся –