Критическая история гностицизма и его влияния. Том 2

Этот культ и эти банкеты – весьма необычные явления в истории христианской секты. Чтобы объяснить их, мы должны поверить, что Епифаний отошел от христианства гораздо дальше, чем все остальные валентиниане. Действительно, секта его отца, к которой принадлежал и он сам, в такой же степени отклонилась от морали и догм христианской религии, распространив общность благ даже на женщин231.

Исидор, похоже, так же плавал между василидианами, партией своего отца, и секундистами. Мы уже показали, что он сделал для первой из этих школ232. Он также отличился и во второй. Его книга «Наставления» завоевала сторонников среди секундистов; но святой Епифаний больше не знал этой работы233.

Вторая ветвь валентинианской школы была основана Птолемеем234. Она имела большое значение. Похоже, что именно эту ветвь больше всего имеет в виду Ириней235. Ее лидер процветал около 166 года нашей эры. Ее доктрина изложена в письме, написанном Птолемеем женщине по имени Флора, которая в то время не была верующей в эту систему.

Это письмо, являющееся одним из самых любопытных памятников гностицизма и сохраненное для нас святым Епифанием236, содержит идеи, не сильно отличающиеся от идей Валентинуса, но излагает их более искусно. Птолемей, прежде чем примкнуть к валентинианам, принадлежал к той ветви карпократианства, которая исключительно приписывала себе красивое название гностиков. В какой-то мере он находится под влиянием их общества; однако желание привлечь на свою сторону выдающегося деятеля Церкви очевидно во всем изложении его системы. Мнение Валентиниана, который ставил все видимое творение и откровение Ветхого Завета так низко и так далеко от Верховного Существа, было слишком шокирующим для ушей благочестивой ортодоксальной: Птолемей заботится о том, чтобы смягчить эти догмы, дабы устранить ее угрызения совести237.

Прежде всего, он провозгласил свою собственную ортодоксию; его верования были чистой апостольской традицией; они были переданы ему целым рядом уважаемых органов; более того, он судил о них согласно самим словам Иисуса Христа, единственного правила его веры. Мы должны верить, что он знал, как истолковать эти слова в соответствии со своей собственной доктриной. Что касается создания и откровения Ветхого Завета, то он также борется с мнением тех, кто приписывает их Верховному существу или какому-то нечестивому существу. То, что полно всевозможных несовершенств, как Моисеев закон, не может исходить от Бога совершенств; однако его нельзя приписывать злому духу, поскольку в нем есть прекрасные принципы; то же самое верно и в отношении низших творений. Ошибка тех, кто делает самого Бога автором того и другого, может проистекать только из того, что они не знают ни демиурга, того существа, чья совместная природа соответствует природе закона и творения, ни неизвестного Отца, верховного Существа, которое только Иисус Христос смог открыть людям.

Если бы они знали их обоих, то поняли бы, к какому из них относятся эти произведения. Что касается предположения, что демиург злой, то нужно быть слепым телом и душой, чтобы не видеть в мире мудрости этого творца и не признавать, что закон, запрещающий зло, подобно его собственному, не может исходить от злого гения.

Законы Пятикнижия не совершенны, но мы должны понимать, что они не исходят от одного законодателя; мы должны отличать в них то, что действительно исходит от демиурга, от того, что исходит от Моисея, и от того, что добавили к ним древние. Именно так Спаситель тщательно различал Закон238. Что касается Моисеевой части, то она ни в коей мере не противоречит демиургической; она – плод обстоятельств; она была вырвана из гения Законодателя грубостью народа. Что касается древних, то Иисус Христос неоднократно порицал их.239

Что касается de miurge, то в нем есть три части: первая – чистое законодательство без всякой примеси зла, которое Иисус Христос пришел исполнить; вторая – смешанное со злом, которое Он пришел заменить240; третья – типичное и символическое, которое Он превратил из чувственного и внешнего в духовное и невидимое. Таковы были жертвоприношения, посты, Пасха, обрезание и другие церемонии, которые Иисус Христос и Его апостолы заменили поклонением сердца, которое есть поклонение истины. Бог по-прежнему хочет жертв, но это те жертвы, которые может принести наша любовь к Нему и наше милосердие к братьям и сестрам: Он по-прежнему хочет обрезания, но это обрезание наших пороков; Он по-прежнему хочет воздержания, но это воздержание от зла. Таким образом, тип и символ исчезли; царит идея, дух. Если мы все еще практикуем разумное воздержание, то лишь для того, чтобы напомнить о духовном воздержании тем, кто еще не способен на него.

Этими замечаниями о природе древнего законодательства Птолемей поставил христианскую критику на путь чистейших теорий и бесконечно возвысился над многочисленными богословами своего времени.

Завершая свое письмо, он как бы аплодирует самому себе; он говорит Флоре: «Я объяснил тебе все это кратко, но надеюсь, что это семя принесет добрые плоды».

Пока Птолемей пытался таким образом заставить ортодоксов принять систему Валентина, а Епифаний, знакомый с пифагорейским платонизмом того времени, пытался рекомендовать ее грекам, Марк, уроженец Палестины, пытался дать ему некоторые преимущества из каббалистических спекуляций его родины. Идеи порождения и сизигии, слишком близкие к чувственности западной мифологии, начинали шокировать слух, ставший более чувствительным благодаря христианским доктринам. Чтобы удовлетворить эти новые угрызения совести, палестинский врач предложил новые усовершенствования, которые, по его мнению, можно было бы рекомендовать с помощью весьма изощренной фикции, подобной той, что была у Симона и Апеллеса. Высшая тетрада, говорил он, сама сошла со своих недосягаемых высот, чтобы явить себя его разуму в облике женщины, и таким образом научила его истинному происхождению вещей. Когда тот, кого сам разум не может постичь, кто не является даже субстанцией241, отец, пожелал явить себя, он словом из своих уст произвел Логос, подобный себе.242 Этот Логос был всей плеромой эонов и содержал в себе все атрибуты Бога. Эти атрибуты, или эоны, были разграничены и развернуты следующим образом. Когда Верховное Существо произнесло первое слово, это был слог из четырех букв, каждая из которых стала существом и составила первую тетраду. Второе слово снова состояло из четырех букв; это была вторая тетрада, отвечавшая, как и первая, огдоаде Валентинуса. Третье слово состояло из десяти, а четвертое – из двенадцати букв; это были декада и додекада системы; они завершали совокупность плеромы. На своем каббалистическом языке Маркус называл эоны логосами, корнями, семенами, плеромами и плодами.

Его интеллектуальный мир не был исчерпан тридцатью эонами плеромы. Каждая из породивших их букв, – говорил он, – содержит ряд других букв. Например, буква della содержит пять букв, каждая из которых состоит из нескольких других, как видно из названий этих знаков. Сначала идет сама дельта, затем псилон, лямбда, тау и альфа. Таким образом, одна только дельта представляет собой огромную букву.243 Пусть это даст нам представление о глубинах, открывающихся Маркусу в полном имени отца, который был прежде всех других существ и который содержит их всех в себе.

Однако Верховное Существо, зная, что изложение всех его атрибутов невозможно для эонов, дало каждому из них лишь изложение его особых атрибутов; но Марку открылась вся истина: тетрада заставила его увидеть Верховное Существо, как мы видим раздетого человека во всех его частях.244

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

λόγοι ὶεροὶ – это не само учение, это эмблематические традиции, которые жрецы изрекали о царях и богах, не давая решения, получаемого посвященными.

2

Работы Джамблика и Гораполлона доказывают, что эта древняя мудрость сохранялась и во времена греческого и римского господства, а Климент Александрийский показывает нам, что христиане оставались столь же чуждыми египетским верованиям, как и греческим теориям. Климент Александрийский показывает нам, что христиане оставались столь же чуждыми египетским верованиям, как и греческим теориям. Это древний автор, который дает нам наилучшее представление о трех видах египетской письменности: иероглифической (подразделяющейся на кириологическую и символическую), иератической и эпистолографической, или демотической. Это классический отрывок Климента Александрийского (Strom, v. 4, p. 555, Sylb.), в сочетании с Розеттским камнем, которым руководствовались все исследования современных ученых, пытавшихся восстановить речь на немых памятниках Египта, и который привел к важным открытиям М. Шампольона. Климент Александрийский, появившийся более чем через шесть веков после Геродота (II, 36), расспрашивал жрецов святилищ гораздо меньше, чем он, поэтому лучше него знал священные или вульгарные носители их традиций. Этот факт следует упомянуть в числе тех, которые привели господа Шампольон, Летрон и Кватремер, чтобы подтвердить, что в первые века нашей эры различные египетские письмена все еще были доступны не только жрецам, но и любому человеку, пожелавшему их изучить.

3

Damascius apud Jablonski, Pantheon ægypt. lib. I, 6. 1, pp. 19 и 20. Champollion, Panthéon égyptien, Греческие писатели Плутарх, Ямблих и Дамасий согласны в этом вопросе с надписями на египетских памятниках, интерпретированными М. Шампольоном.

4

Champollion, Panth. ég. plate 1, text.

5

Оголенный крест, принятый гностиками на некоторых своих памятниках. См. нашу табличку 1.

6

Символом этой божественной силы является баран, также изображенный на некоторых гностических памятниках. См. табличку 1.

7

Символом этой силы является змей по имени εὂραιος, также принятый гностиками. См. нашу табличку 1. Бич – еще один символ власти, воспроизведенный в плети Абраксаса.

8

Jamblichus, De mysteriis, sect. 7, c. 2.

9

Символ, называемый нилометром, – знак той стабильности, которую индуистская теософия также приписывает единому Верховному Существу.

10

Порождающий фаллос – символ этой силы. Он встречается в монументах некоторых гностиков. Идея порождения относится к Высшему Существу даже в священных кодексах.

11

Он представлен одной из тех фигур, которые называются Пантеем. Шампольон, P. E., лист 5. Здесь он изображен с четырьмя крыльями, двумя в полете и двумя в покое, которые, согласно Санхониатону, египетский Тааут дал Сатурну. См. т. I, с. 274 этой работы. Абраксы – это своего рода пантеические фигуры, сделанные в подражание фигурам Амуна, с изменениями, вызванными разницей в системах.

12

Она – Мут, мать творения. Ср. т. 1, с. 260. Афинагор, Legat. pro christ, 24.

13

Ее символ порождения – гриф.

14

Сама Нейт была appevóbnλus, мужчиной и женщиной.

15

Plutarchus, De Iside et Osiri.

16

См. нашу табличку 2.

17

Diodor. Sicul. lib. I, S. 12, Orphica, ed. Herman, hymn. 2, v. 12. Champollion, 1. c., plate 28, A.

18

Том 1, с. 114 этой работы.

19

Слово Кнефа, образованное от слова неф, вейв, означает πνεῦμα.

20

Cnouphis étant l’esprit qui pénètre tout, ce globe est ailé. Champollion, 1. c., 7. livraison, planche 15, B. Son fils, le premier Hermès, partage avec lui ce symbole.

21

Ibidem, 4. livraison. Cf. Euseb., Præpar. evang., I, 10; III, 12. Horapollon, I, n.o 1, S. 64.

22

Voy. Tom. I, p. 272.

23

Voy. notre planche 2.

24

Jamblichus, De myst., sect. VIII, c. 8.

25

Diogenes Laertius, In proœmio.

26

См. ниже «Карпократиане» и нашу табличку 2.

27

Champollion, planche 19.

28

Демокрит называл Бога νοῦς ἐν πυρὶ σφαιροειδεῖ. Фалес говорил, что душа мира – это Бог. Стобей, Eclog. phys., lib. I, p. 57, ed. Heeren.

29

В змеиных ногах Абраксаса и в офиоморфосе Офитов.

30

В гностизме термин syzygos в буквальном смысле означает «сорт», иногда используется для обозначения близнеца

31

Шампольон, табличка 17, B.

32

Скарабей также является эмблемой вселенной, демиургом которой является Фта или Торе. Гораполлон, Иероглиф, lib. I, S. 10. См. табличку 2.

33

Herodotus, lib. II, S. 146.

34

Champollion, plate 23, A.

35

См. нашу табличку 2.

36

Шампольон, табличка 24, D. Сфинкс также является одной из эмблем Фра. Ibid, plate 24, E. Это знак силы, соединенной с мудростью, и как таковой он принадлежит нескольким богам и нескольким царям. Клемм. Alex, Strom, lib. V, p. 671, ed. Oxf.

37

Champollion, plate 20, A and B.

38

Ibidem, plate 13. Jamblichus, De myst. ægypt, sect. VII, c. 2.

39

Огдоада, как нам кажется, состояла из Амуна и Нейт, Мендеса и Сована, Пта и Буто, Фре и Тифе.

Другие божественные проявления, обозначенные именами Кнуфис, Сокари, Торе, Сате, Ануке и Атор, – это лишь различные формы, выражающие те или иные действия одного и того же божества. См. различные Огдоады у Диодора Сикула и новых платоников. Jablonski, Pantheon ægypt. Proleg. p. 63, и т. I, p. 18. Goerres, Mythen-Gesch, II, p. 36g.

40

Символами лунного бога также являются ястреб, четыре крыла и циноцефал. Циноцефал (Шампольон, табличка 30, G) встречается на гностических монументах. См. нашу табличку 2.

41

Его название, xwv, встречается на некоторых гностических камнях. См. нашу табличку 2.

42

Он иерако-цефалический.

43

Ястреб и крылатый глобус. См. выше. Шампольон, табличка 15, B.

44

Jamblich, De myst, VIII, 3. Cicero, De N. deor, III, S. 22. Идея, которую мы уже упоминали в другом месте, т. 1, с. 78, и которая встречается в иудаизме.

45

Stobæus, Eclog, lib. I, c. 2.

46

Clemens Alexandr, Strom, lib. V, p. 566.

47

Гораполлон, Иероглиф, lib. I, 68, 69, 70.

48

Валентин.

49

Василий (Basilides).

50

Это повторение является неизбежным следствием материнской идеи эманации, в которой божество, всегда само по себе, всегда проявляется в новых формах. Некоторые представители додекады были представителями огдоады, поэтому неудивительно, что представители додекады вновь появляются в декаде.

51

Десять сил третьего порядка были начальниками (Sexavoi) трехсот шестидесяти гениев-покровителей; каждый из них управлял тридцатью шестью, так что Осирис и Исида вместе насчитывали семьдесят; Тифон и его спутница имели такое же число.

52

См. нашу табличку 2. Гностики, которые одухотворяли все заимствованные ими символы, вынуждены были отбросить все те, из которых они не могли извлечь это преимущество. Этим объясняется отсутствие быка Аписа, символа Осириса, на их монументах. Этот символ, в свою очередь, свидетельствует о связях между египетской системой и персидской. Влияние Осириса, его божественное и могущественное действие, в целом, очень подробно описано египтянами и применяется к множеству астрономических и аграрных явлений, свойственных Египту, и эти применения породили множество мифов; но было бы нелепо утверждать, что фигура Осириса родилась из этих мифов, что он является просто абстракцией этих явлений.

53

Clemens Alexandr, Strom, lib. VI, c. 4; ср. Стобей, Эклоги, I, 52, p. 926, ed. Heeren.

54

Плутарх, De Iside et Osiri. Циноцефал, который воспроизводится на гностических памятниках, как мы уже указывали, также был одной из эмблем Гермеса, что объясняется вульгарным предрассудком, приписывавшим этой расе обезьян искусство чтения и письма. Следы этого верования можно найти среди ранних христиан. См. Деяния св. Варфелемея, в Зоэге, каталог. рукопись. Musai Borgiani, pag. 235. Creuzer, Commentat. Herodot, I, S. 26, p. 359 sq.

55

Примером может служить идея взвешивания душ на весах. См. Даниил, гл. Даниил, гл. 5, ст. 27.

56

Некоторые гностические камни, похоже, напоминают Анубиса См. нашу табличку 2.

57

См. нашу пл. 2. Ср. Creuzer, Dionysus s. Comment. acad. de rerum bacchic. et orph. orig. p. 183 sq. Tab. I, II, IV.

58

См. о Дойенах, наиболее влиятельных из демонов, диалог Эскулапия и Гермеса в Стобеусе, Eclog. physic. lib. I, p. 469, ed. Heeren.

59

Прокл, коммент. в Платоновской Алкивиаде, I. Herm, Trismeg. clavis, p. 11, a, b, ed. Franc. Patric.

60

Champollion, Panth. égypt, Amon, Cnouphis et Pooh. 2 Согласно Деяниям о споре между Манесом и Архелаем, Василид происходил из Персии. Вероятно, это мнение родилось из желания объяснить его дуализм. Фуше (Mém. de l’Acad. des inscript., XXXI, p. 448) говорит, что Василид был родом из Александрии, но путешествовал по Персии.

61

Промежуток между пребыванием этих двух гностиков в Египте вряд ли может быть значительным: Василид был уже хорошо известен там в 125-м году христианской эры.

62

С. Климент Александрийский демонстрирует столь глубокое знание его трудов, что мы должны предположить, что они были опубликованы в Египте. Имя Исидор, которое носил сын Василида, также, по-видимому, указывает на пристрастие к Египту.

63

Он умер в 131 или 133 году. Хроника. Евсевий.

64

Василид, как и Церинф, по своему происхождению, по-видимому, был приверженцем иудейских взглядов. Именно по этой причине он предпочитал св. Петру, а не другим апостолам, поскольку Петр изначально склонялся к сохранению обрядов иудаизма. Василид и его сын Исидор также цитировали святого Павла, но ставили его ниже святого Петра и, по словам святого Иеронима, отвергали его послания к иудеям. Иероним, его послания к Титу, Тимофею и Евреям.

65

Clemens Alex, Strom, p. 375—795, passim. Theodoretus, Hæret. fabul, I, c. 2; Eusebius, Hist. eccl, IV, 7.

66

Сохраненные Климентом фрагменты Экзегетики, собранные Грабе (Spicilegium) и Массюэ (издание С. Иренея), составляют для нас, вместе со сведениями Климента Александрийского и С. Иренея, чистейшие источники системы этого врача. Говорят, что мнения, приписываемые Василиду Иринеем, являются более поздними, чем у этого вождя, и принадлежат скорее его ученикам, чем ему самому, поскольку Климент Александрийский, который мог лучше знать его учение, не приписывает их ему в равной степени. Это рассуждение нелепо. Климент Александрийский не излагает систему Василида, он борется с некоторыми его мнениями; Иреней же занимается его системой ex professo; и поэтому ясно, что один должен сделать известными многие вещи, о которых другой обязательно должен молчать.

67

Acta disputationis Archelai cum Manete, in Hippolyti opp. ed. Fabricio, vol. II, p. 193. Эти акты далеки от того, чтобы зарекомендовать себя бесспорной подлинностью и целостностью; но следствие, которое мы выводим из их данных, тем более не подлежит сомнению, поскольку оно подтверждается всей системой Василида.

68

Эллинистические евреи дали Финалу название

69

от púvn – мир, спокойствие. Мир – не только необходимый спутник справедливости, но и неотъемлемая черта божества, гармоничное следствие всех его совершенств. Irenæus, I, c. 24, Clem. Alex, Strom, IV, p. 539.

70

Характер Софии (Нейт, Бина или Чохма, Сапондамад) встречается во всех трех системах.

71

Дувакич встречается, в частности, в египетском Джем. Шампольон, Пантеон Египта, лист 25.

72

Iren, I, 23. Чтобы получить число 365, мы писали ΑΒΡΑΣΑΞ или ΑΒΡΑΞΑΣ.

73

Абраксас – верховный глава небес и эонов (то есть первосущности), символизируя в своём лице их единство. Абраксаса изображали в виде человекоподобного существа с головой петуха (иногда с головой ястреба), со змеями вместо ног. В руках он держал щит и кнут. Также его часто изображали стоящим на колеснице, запряжённой лошадьми белого цвета. Над головой у Абраксаса изображали солнце и луну.

74

См. t. p. 104.

75

Ibidem, p. 175. Слова Neixos и Meipas также обозначают число 365 и часто использовались в этих играх-вычислениях. См. также слово haarez, там же, с. 114.

76

Bellermann, Ueber die Gemmen der Alten mit dem Abraxasbilde, p. 46 ff. Münter, Kirchliche Alterthümer der Gnostiker, p. 215.

77

Ср. Бытие, с. 41, ст. 43.

78

Одной из самых любопытных является гипотеза Венделина, содержащаяся в письме 1655 года (Miscellanea chifletiana, vol. VI. Antw., 1653, p. 39 и 112). Согласно этой гипотезе, первые четыре буквы слова Abrasax – это инициалы еврейских слов …, …, …, …, которые означают отец, сын, дух, святой. Последние три буквы – это инициалы греческих слов inpia, Απὸ, Θυλου, спасение, через, дерево (крест). Слово, состоящее из двух еврейских и одного греческого слога, действительно, представляет собой очень странное обозначение; однако секта василидиан, принимавшая как иудейские, так и греческие доктрины, могла в своем языке позволить себе и своеобразный синкретизм. Евреи, как и греки, привыкли к акростихам, и этот факт настолько хорошо известен, что вряд ли нуждается в повторении; но что опрокидывает все эти хитроумные подмостки, скрытые в двух разных языках, так это то, что две фундаментальные тайны христианства, содержащиеся в логогрифе Абраксаса, то есть догматы о Троице и об искупительной смерти, едва ли вписываются в представления василидиан. Они отрицали крестную смерть Иисуса Христа и путали Троицу в своей плероме. Бособр (Hist, du manich.., II, p. 55), чья loqua cité превосходит даже его эрудицию, предлагает чисто греческую этимологию, которая сводится к словам Apoc и oaw, что означало бы прекрасного Спасителя; но Спаситель – лишь один из 365 интеллектов, выраженных словом Abraxas; и С. Иреней слишком формально говорит, что таков был мистический смысл этого варварского обозначения, чтобы идея Бособре получила хоть малейшее одобрение.

79

De annis climactericis et antiqua astrologia. Лугд. Batav, 1640.

80

Edipus aegyptiacus, t. II, part. 2, p. 461 et 462.

81

Abraxas, seu de gemmis basilidianis, edid. Jo. Chifletius. Antw. 1657.

82

Mensa Isiaca. Amsierd. 1669.

83

Gemmæ et sculpturæ antiquæ depicta a Leonardo Augustino, ed. Jac. Gronov. Franeq, 1694.