скачать книгу бесплатно
На следующее утро, после завтрака у Данилы застучало в висках, наступила резкая головная боль, пожалуй, самая сильная за все время. Ко всему прочему стал слезиться левый глаз.
– Ты что друг?! – заботливо и с тревогой осведомился Юра, подавая салфетку. – Не пугай меня так! Все на карту поставлено!
Данила вымученно улыбнулся:
– Да справлюсь! Это наверно от волнения! Врачи же говорили. А что Лида не встает?
– Ты пил Мигрениум с утра? – заботливо заглядывал он ему в глаза.
– Обязательно.
– Выпей еще, – увещевал он. – Не дай бог тебе скопытиться в самый ответственный момент!
– Ну давай. По две я еще не пробовал. А то голова какая-то не своя и левый глаз, как будто что-то мешает.
– И слезы еще вытри, – участливо скривился Юра. – Очень больно?
– Уже терпимо. Не обращай внимания.
– Что ты еще спрашивал? – попросил напомнить он.
– Да ничего, – усмехнулся Данила. – Уже ничего.
Радиорынок встретил их обычным гомоном. Они остановились поодаль. Юра побежал разведать обстановку, сделать последние приготовления.
– Все отлично! —запыхался он. – Машина стоит. Предки сидят, Саркис как петух бегает, ждет не дождется тебя.
Данила взял тележку, бросил прощальный взгляд на Юру и неторопливо направился на встречу.
Саркис и правда был в возбужденном состоянии. Увидев Данилу, обрадовался, как родному человеку.
– Вах! Вах! Уже опаздывать! Сколько ждать?! Проходи дорогой! Проходи! Вот сюда! Чтобы нам никто нэ помэшал.
Машина Саркиса, как и ожидалось, была за контейнерами, вне поля зрения. На раскладном столике, кроме электронных весов и калькулятора, ничего не было. Данила зашел первый и с обратной стороны стола, чтобы армянин расположился к машине спиной. Это удалось. Армянин ничего не заподозрил.
– Ну давай показывай? – нетерпеливо бросил Саркис, дергая пышной шевелюрой.
– Так ты что – налегке? – недоверчиво проговорил Данила, взглядом ощупывая его фигуру. – Деньги не маленькие! Покажи их вначале?
– Вах! Ты что Русский! – громко возмутился Саркис. – Я тут десят лэт стою! Меня все знают!
Данила продолжал недоверчиво смотреть на него и молчал.
– Мамой клянус! – еще громче крикнул он. – Будут деньги! Отвечаю!
– Понятно! – недобро нахмурившись процедил Данила. – А с весами все в порядке?
Данила высоко поднял весы и перевернул их обратной стороной. Саркис от неожиданности оторопел.
– А это что за тумблер? – возмутился Данила, – отгибая изоленту, прикрывавшую тайное отверстие.
– Какой такой тумблэр?!!! – взвился Саркис. – Что ты мэлешь!
– Твои весы?! Вот этот! – поднес Данила корпус ближе к его глазам.
– Нэ знаю! – сбавил накал Саркис и скривился как от зубной боли. – Только сейчас увидэл. Клянусь!
– Жульничаешь?! – обличал его Данила и смотрел с негодованием.
– Клянусь, брат не хотэл!
За контейнерами показалось облако серого дыма. Оно росло и расширялось.
Данила резко и зло оттолкнул весы от себя и взялся за телегу. Саркис растерялся, взлохматил пятерней волосы.
– Это не мой весы Русский! – после паузы, наконец, сдавленно выдавил Саркис. – Прости! Давай другие возьмем!!
Сзади его, за контейнерами послышались крики, хлопки дверей. Данила ярко представил, что там происходит. Дымовая шашка, брошенная под автомобиль, создала полную иллюзию пожара. Вся машина окуталась дымом и родители Саркиса, не выдержав кинулись в разные стороны. Это и нужно было Юре, скрывшему свое лицо под балаклавой. В непроницаемом дыму, вырвать сумку из рук растерянной и испуганной женщины, не должно было составить большого труда.
Саркис, привлеченный шумом, наконец обернулся. Лицо его вытянулось в недоумении, но его замешательство длилось не больше секунды, пока не раздался женский истошный крик.
– Русский! Стой сдэс! Стой не уходи!!! – крикнул он во все горло и стремглав, нагнув голову как бык, кинулся между контейнеров в сторону «пожара».
Данила, не теряя времени, быстрым шагом устремился в противоположную сторону. За последним контейнером, он оставил тележку и сел на предупредительно оставленный здесь велосипед.
Данила ехал спокойно и уверенно. Он не ждал погони и ее не было. Чтобы осознать, понять, что произошло, нужно было время. И его было достаточно. Вскоре старые дворы поглотили велосипедиста.
Жизнь среди домов шла своим обычным порядком: играли дети, на лавочках грелись старушки, голуби клевали остатки засохшего хлеба. На него никто не обратил внимания. Подъехав к стене Алексеево-Акатовского женского монастыря, он еще раз оглянулся. Тихо.
Сняв макияж, оставив летную куртку и велосипед у одной из мусорок, он он пройдя до остановки, вернулся обычным маршрутом на автобусе. Юра уже нетерпеливо поджидал его и призывно издалека махал рукой. Лицо его светилось от счастья.
– Ден! Ну ты орел! – радостно кричал он.
Не выдержав, он побежал на встречу.
– Мы сделали их!!! – не сдерживал эмоции Юра. – Все получилось!!! Все получилось!!!
Они обнялись как будто долго не виделись, но на душе у Данилы скребли кошки. Он вспоминал истошный крик пожилой женщины. Это не давало ему покоя.
– По гроб жизни тебе буду обязан дружище! Ты друг мне или не друг?! – в избытке чувств восклицал Юра, высоко вздымая руки. – Мы их сделали!!!
– Сколько взял? – спросил Данила без энтузиазма. – На дом хватит?!
– Да еще не считал еще! Нормалек. Отбабахаем новенький! Пусть живет! Главное справедливость восторжествовала!
– Ну поздравляю коли так! – со вздохом, промолвил Данила.
– Ты как не рад? – удивился Юра.
– Да почему? – слегка слукавил Данила. – Рад за тебя и твою маманьку.
– Как обещал! – он похлопал по оттопыренному карману, – что откладывать в долгий ящик. Сейчас закажу такси, сгоняем: билеты, телефон тебе купим, ну и коньячка, закусочки, шашлык-машлык. Плохо выпить тебе как следует нельзя! Ну помаленьку все равно тяпнем. Такой повод!
Данила смущенно улыбнулся:
– Давай!
Вечером они опять сели втроем. Стол ломился от обилия колбас, пастромы, буженины, рыбы ценных сортов. Очевидно, в этом доме это было впервые. По краям возвышались салаты из кулинарии и прочей снеди. Двухкилограммовый торт не влез и стоял на окне. Лида оттаяла, морщинки у нее разгладились, и она стала разговорчивей, особенно когда в литровой бутылке «Старого Кенигсберга» осталось менее четверти.
– Мальчики я молилась за вас! – щебетала она. – Так опасно, но вы молодцы.
– А ты не верила! – укорял ее Юра и пытался хмуриться.
Она жала плечами и виновато вздыхала.
– Главное получилось!
– Но должно же нам хоть раз в жизни повезти! – пьяно улыбаясь восклицал Юра и смотрел на нее влюбленными глазами.
Когда Лида вышла подогреть шашлык, он переключился на Данилу:
– Да мы же один народ! Что вы, в самом деле? Мы вас любим. Должна существовать одна страна! И это обязано быть у вас и у нас в головах!
Даниле от чего-то стало холодно и неуютно, есть расхотелось. Такой полупьяный спич он не принимал. Но Юре казалось, что он говорит добрые слова и не унимался. Это напрягало.
Наконец Лида принесла источающее аромат мясо.
– Горяченькое!
Юра подкинулся, потянулся за коньяком отыскивая глазами его бокал.
– Нет! Мне уже хватит! – взмолился Данила, отметая его намерения. – Не порти хороший напиток.
– Убери руки. Немного на донышке? – упорно настаивал он, – неуверенно целясь горлышком бутылки.
– Уже пять донышек! … Перебор! Наверно полбокала выпил, – возражал Данила. – С утра забыл что было?! Достаточно, правда.
– Эх! Сестра скромничает! Ты не пьешь! Мне одному приходится отдуваться! – храбрился он и смеялся одними глазами. – Люблю я вас! Всех люблю! Жаль на завтра билеты взяли! Погостил бы еще?! Может сдадим?!
– Поеду! – улыбнулся Данила. – Итак задержался! А ты закусывай! Давай, а то тоже после сотрясения.
– Не переживай! Фигня все! На мне как на собаке. Сейчас у нас с Лидуськой все наладится! Правда сеструха?! – пьяно ухмылялся он. – Лидка! Ты меня после сегодняшнего фейерверка уважаешь?
– Да кто же тебя не уважает?! – говорила девушка, любовно глядя на него. – Ты правда ешь, а то тебя развозит.
– Да я знаешь, как пить могу?! Что там литряк на троих?! Семечки! Я вам говорю!
– Так ты его один и глушишь! – увещевала она, отставляя остатки бутылки на самый край стола.
– Ш-а-алишь! – мутным взглядом проводил он недопитый коньяк. – А у меня праздник! Имею право! Ты вспомни, когда отец мать зашиб, как нам тяжело было. Одни остались. Никто толком не помог, одни советы от теток. Ни рубля не дали. Сколько у нас этих праздников было?! На пальцах сосчитать!! То-то!
Сестра быстро скользнула взглядом по лицу гостя, а физиономия Данилы вытянулась от неожиданности. Он удивленно уставился на Юру:
– Не понял? – бросил он коротко и нахмурился.
– Что ты не понял? – обернулся Юра к нему всем корпусом с вилкой в руках. Он еще продолжал улыбаться.
– Матери нет, а кому мы на дом зашибали? – помрачнел лицом Данила.
– Ой у меня там чайник! – побагровев лицом, вспорхнула со своего места Лида, а ее брат надолго замолк, собираясь с мыслями. Он даже как будто разом протрезвел.
– Гм-м! Да! В общем так вышло дружище! – растягивал он слова. – Извини! Ну вот так! Сироты мы с сестрой. Отец мать того… и сам в петлю залез, очевидно, со страху, поняв, что натворил.
Юра стал усиленно тереть лоб, но взгляд от стола не отводил.
– Мы уже восемь лет как одни. Вот я и загорелся идеей: сколько можно по чужим углам мыкаться. Пан или пропал! А тут ты! Тебя мне сам бог послал. Не со зла обманывал. Боялся, что ты откажешься. Но случай с паленым домом был, правда не с нами. Использовал, каюсь. Где-то так!
Данила встал и молча вышел на крыльцо. Холодный воздух приятно холодил разгоряченное лицо.
«Пока злишься на человека, испытываешь чувство досады, раздражения – это еще не конец. Все бывает. Потом все перемелется, войдет в норму. Даже когда обвиняешь, бросаешь обидные слова или получаешь их сам, можно стерпеть. Но бывает друг, товарищ или того, кто назывался таким или которого ты принимал как брата, родного человека, сделает что-то такое, что он исчезает из твоей жизни. Превращается в пустое место. Голый ноль. Ты смотришь, а его нет. Нет совсем. Он перестает существовать для тебя, даже незнакомый прохожий имеет больший вес. Он твой друг, а исчезает как вид из окна поезда, ты даже никогда не поедешь по этому пути и даже случайно глазком не увидишь, то, что было тебе дорого. Дорого недавно, но не теперь! Все переменилось. Воронежа больше нет, друга больше нет, добрых воспоминаний тоже. То есть все разрушилось и превратилось в прах. Потому что тебя обманули! Провели! Использовали! И не важно, прав ли, по сути, твой друг или не прав. Имел ли он на это веские основания или нет. Для тебя он больше не существует. И это уже данность. Аксиома, не требующая доказательств.
Соседние чернеющие дома казались безжизненными. Ни в одном из них не горел свет, не теплилась жизнь. Тусклые звезды светили холодно и безучастно. Легкий ветерок качал ветки кустов и было очень тихо.
Скрипнула аккуратно дверь, вышел Юра. Встал в сторонке. Долго молчал, наконец выпалил:
– Ну соврал! Подлец! Думал уедешь и концы в воду! А видишь, как получилось! Не надо было столько пить. Ну давай я тебе половину отдам! Мне не жалко!
– Ничего не надо! – твердо отрезал Данила. – Не денег же ради. Мать твою жалел. А как рассказывал красиво?!
– Гм-м! Да-а-а! – протянул он и ломая спички закурил, глядя в сторону.
– Поеду я, не буду ждать утра, – выдал Данила созревшее решение.
– Куда же ты ночью? – не мало удивился Юра.
– На вокзале переночую! – мрачно заявил Данила.
– Оставайся друг, – понурив голову попросил он. – Извини.
– Решил уже, – сухо обрезал Данила.
– Может хочешь, чтобы я деньги этому петуху отдал с его диаспорой? Это справедливо будет?
– Ничего я не хочу, – холодно процедил Данила.
– Эти КМ-ки, если хочешь знать, в свободной продаже никогда и не были. Все ворованное с заводов, военных частей. Сколько техники разукомплектовали, в негодность привели из-за этого, а они на вершине этого синдиката. Все сливки им! По ним давно тюрьма плачет. Кто тебе дороже: я участник борьбы на Донбассе, где боролся за русских против Америки и Бендеры или эти ублюдки?
– Да что ты как на митинге, – усмехнулся Данила. – Поеду я.
