скачать книгу бесплатно
– Что такое пограничный опыт? – спросил Дитрих.
– Критическая ситуация с существенным риском для жизни. Серьёзная болезнь, война, взрывы, экстремальные условия. Понимаете?
Дитрих кивнул.
– Ну, продолжим. Любопытный момент. Различаются ли духи между собой? Или они одинаковы, как подобные элементарные частицы? Скажем, могут ли они быть лучше или хуже друг друга, если можно применить такие сравнения? Или, если угодно, более развитыми и менее развитыми? Либо разными их делают телесные оболочки и обстоятельства. Мы же не можем признать, что люди одинаковы?
– Зависит от того, с какого расстояния смотреть, – уныло съязвил Вячеслав Борисович.
– Здесь имеем очередную любопытную дилемму. Является ли пограничным состоянием для духа непосредственно факт его нахождения в телесной оболочке? Или же – конкретная среда, в которой обитают все тела? То есть вся наша Планетта?
– Не хочешь ли ты сказать, что наш прекрасный мир по сути своей есть чистилище?
– Ну, не такой уж он и прекрасный. Да, именно это я и хочу сказать. Чистилище. И тогда самый главный вопрос: способен ли дух выбраться отсюда самостоятельно? Словно Мюнхгаузен, вытянуть себя за волосы из болота. Или его должен кто-то выдернуть? Тот, кто посчитает вашу миссию исполненной, экзамен пройденным…
Костёр потух, обитатели лачуги разошлись спать. Дитриху с Лизой выделили широкий твёрдый лежак в домике. Они завернулись на нём в свои спальные мешки и быстро уснули, день был трудный, наполненный яркими впечатлениями.
Утром пилигримов не будили, и они проспали долго. Мужчины ушли за добычей в самую глубину свалки. Кроме Юрия Тимофеевича – тот принёс воды из колонки и сел возиться с ретро-устройством, издающим шипящие звуки. Видно, любил покопаться в сложной технике, разобрать и собрать обратно.
На завтрак опять была овсяная каша, впрочем, свежеприготовленная.
– Спасибо, – сердечно поблагодарил Дитрих Зинаиду Петровну, принимая чашку. Каша была горячая и вкусная. На этот раз Лиза ела с большей охотой.
После завтрака собрались в путь. Юрий Тимофеевич, как и обещал, пошёл с ними – показать дорогу. Той же обратной дорогой он вывел путников из Хранилища и привёл к едва различимой луговой тропке.
– Вот здесь через луг пожалуйте, милостивые судари, – показал он направление. – А там сами, сами.
– Куда ведёт эта тропа?
– Представления не имею. Все пилигримы уходят по ней. Думаю, может, указатель вкопать?
– Спасибо! – поблагодарил Дитрих.
– Хорошим людям помочь не жалко, – ответил Юрий Тимофеевич. Он сунул руки в карманы и неторопливо, распрямив спину и гордо держа голову, зашагал домой.
6. Декантатор
Небо затянуло густыми облаками. Казалось, вот-вот пойдёт дождь. И Дитрих забеспокоился о том, что не взял зонта. С другой стороны, он прекрасно понимал, что зонт в пешем путешествии непозволительная роскошь. Такая же, как, например, классический костюм с галстуком. Или лакированные туфли. Нелепица.
Пилигримы шли по сухому плешивому лугу. До горизонта простиралась бугристая пересечённая местность с редкими деревцами.
Справа от тропы, метрах в трёхстах, лежала низина, поросшая кустарником. И в этой низине располагалось вытянутое сооружение со сводчатой крышей. Из здания доносился мерный стон, заглушаемый расстоянием, лёгким полевым ветром и луговым многозвучием – жужжанием и стрёкотом насекомых, шорохом травы. Стон стелился по окрестности – многоголосый, печальный, обречённый.
– Папа, что там такое? – спросила Лиза.
– Пойдём посмотрим.
– Не хочу. Вдруг мы потеряем тропу?
– Но ты же спросила? Значит, тебе любопытно. И мне тоже. Пойдём! Никакую тропу мы не потеряем, потому что идём куда глаза глядят.
Дитрих потянул её за руку, и они зашагали наискосок через поле. Дочь заметно нервничала, ей не нравилось идти по траве. Жутко боялась муравьёв и букашек, которые могут заползти на ноги. Она часто останавливалась и раздражённо отряхивала штанины, носки и кроссовки. Легинсы Лиза сменила на джинсы ещё утром.
Стон становился отчётливее и печальнее. Дитрих гадал, что же это такое может быть. Они спустились по склону в низинку и упёрлись в зелёное сетчатое ограждение с протянутой поверх рогаток колючей проволокой. По ту сторону забора находилось большое серое бетонное здание, напоминающее бункер. Никакого движения не наблюдалось. Пилигримы двинулись вдоль сетки к торцу здания. Иногда им встречались грозные таблички: «Режимная территория! Предъявите пропуск» или «Внимание! Территория государственного предприятия „Декантатор-Ост 2“. Проезд, проход посторонних лиц строго запрещается!».
Дочь сильно потянула за руку.
– Пойдём отсюда.
И вдруг Дитрих вздрогнул. Ему захотелось немедленно, сломя голову драпать. Как он мог так расслабиться со своим проснувшимся некстати любопытством? Поставить под угрозу всё путешествие. Глупо до невозможности. Никогда больше не смей так делать!
Им навстречу вдоль ограждения вышел плотный пожилой человек в защитного цвета куртке и такой же кепке.
«Попались, – сжал губы Дитрих и внутренне весь напрягся. – Что ему сказать? Заблудились! Взрослый мужчина с маленькой девочкой за Городом в глухом месте возле режимного объекта. Абсурд какой-то. Впрочем, безголовые стражники не понимают шуток – общеизвестный факт».
Встречный, однако, никоим образом не походил на безголового стражника.
– Вечный день! – громко приветствовал он, дотрагиваясь до козырька кепки. Видимо, по старой привычке.
– Вечный день, – напряжённо ответил Дитрих.
Встречный осклабился.
– Страшно? Меня зовут Вальтер. Они на консервации. Хотите посмотреть?
– Кто?.. Кто на консервации?
– Так вы не знаете? А зачем пришли? Здесь находится декантатор – отстойник для проззябов. Слышали?
– Краем уха, – ответил Дитрих.
– Я не слышала, – встряла в разговор Лиза.
– Проззябы – это такой резервный человеческий материал. Болванки планетян, которым не хватает ресурсов жить в нашем Сущем мире. Они не могут быть охламонами, не говоря уж об Аристосах. Временно отстаиваются. Как бы про запас. Пока не будут востребованы в случае демографической нехватки, отсутствия наследника или по иной причине. Изредка среди них проводят инвентаризацию, тесты. Проззяб может быть активирован, если у него вдруг обнаружатся какие-нибудь нужные способности. Испорченный материал прочищают, ликвидируют.
– А вы кто? – спросил Дитрих. – Охранник?
Вальтер отрицательно мотнул головой.
– Охраны нет. Я вскрыл замок, чтобы увидеть собственными глазами. Должен сказать, впечатляет. Хотите взглянуть? Да не бойтесь! Я такой же, как вы.
– В каком смысле? Пилигрим?
– А, так вы из этих? – неопределённо протянул Вальтер. – Я особист…
Уверенность Дитриха в безопасности дальнейшего разговора пропала. Он стал тщательнее подбирать слова. Но Вальтеру, похоже, было безразлично. Более того, казалось, его всё вокруг веселило.
– …бывший особист, на пенсии за выслугу лет. Гуляю в своё удовольствие. Не бойтесь, не собираюсь вас никому сдавать. Идёмте!
Они медленно направились вдоль ограждения к воротам. Дитрих осторожно сказал:
– Мне показалось, спецы следили за нами в Городе. Сейчас вроде чисто. Наверное, оторвались?..
Он тут же осознал, что его вопрос может быть истолкован как провокационный.
– Поверьте, если бы хотели – вас бы задержали. Всё зависит от задания. Сейчас многие сорвались с нажитого места. Боятся, что Падёт Тень.
– Говорят, бывших особистов не бывает?
Вальтер обернулся, посмотрел на Дитриха и промолчал. Они подошли к воротам. Особист снял навесной замок и пристроил на ячейку сетки.
– Проходите.
Он пропустил пилигримов и бережно прикрыл звякнувшие ворота. Затем аккуратно повернул в замке бункера устройство-отмычку. Дитрих мельком отметил, что особист всё делает очень обстоятельно. Профессиональная привычка.
Внутри бункера было темно и холодно. Горел голубой свет. Незваные гости поднялись по бетонной лестнице на служебную смотровую площадку. Когда глаза привыкли к полумраку, Дитрих различил внизу нечто вроде неглубокого бассейна, битком заполненного стоящими вплотную друг к другу людьми… манекенами, сильно похожими на людей. Он крепко сжал руку дочери.
Проззябы напоминали желеобразную массу – холодец или студень. Они слегка покачивались с закрытыми веками и заунывно стонали на разные голоса. С площадки казалось, что все эти бесчисленные тела – холодные, маслянистые, голубого цвета. С потолка на их лысые скользкие головы и плечи из блуждающих душевых леек капал какой-то раствор.
Насмотревшись вдоволь и продрогнув, Дитрих с Лизой вышли на свет. Вальтер последовал за ними и запер отмычкой дверь.
– Ну как? – спросил он, улыбаясь. – Теперь довольны жизнью? Скажи, вдохновляет! Укрепляет в мысли, что быть охламоном – грандиозная удача.
– Жуть, – шевельнул замёрзшим языком Дитрих.
Попутчики вышли за ограждение и медленно побрели обратно, в сторону луговой тропы.
Вальтер находился в прекрасном расположении духа, его тянуло общаться.
– Вот вы упомянули бывших особистов. Дескать, не бывает. Представьте, бывает. Я тому прямое доказательство. Выйдя на пенсию, решил начать абсолютно новую жизнь. Что толку перебирать воспоминания? Тем более я бы не сказал, что они сильно приятные. Правильно?
– Лучше смотреть вперёд, чем горевать о прошлом, – подтвердил Дитрих.
– Золотые слова! Девочка, твой папа верно мыслит! – обратился Вальтер к Лизе. – И тут я столкнулся с одной существенной проблемой – вот незадача! Меня всегда и всюду стала одолевать смертная скука. Я прожил активную насыщенную жизнь, и теперь сидеть с удочкой на берегу озера – просто стошнит от тоски. Вот, отправился побродить по окрестностям Города, пока ещё имею силы. Впрочем, здесь тоже всё довольно уныло и однообразно. Нет смысла идти дальше – везде одно и то же.
– Вы верите Аристосам? О том, что Сущий мир – есть единственная реальность, в которой можно существовать. Что деньги – главное мерило истины и справедливости. Что те места, куда так стремятся попасть отдельные отщепенцы вроде меня, – они выдуманные.
– Аристосы, охламоны… В моём возрасте людские игры в страсть и власть смехотворны. Да, люди негативно настроены к пилигримам и странникам. Всё равно что к мигрантам или цыганам. Считают, что они, неприкаянные, мечутся по миру, вносят хаос в сложившийся порядок вещей. Ищут лучшей доли, вместо того чтобы благоустраивать то место, где родились и выросли. Многие считают пилигримов предателями. Дескать, покидают родину в самый трудный период – когда вот-вот должна Пасть Тень. Когда родина больше всего нуждается в своих детях. Разбегаются как крысы в разные стороны. Мало того! Они своими перемещениями искажают статистику! Я и сам так думал раньше, когда ещё верил пропаганде.
– Сейчас не верите?
– Сейчас ничему не верю. Всё уныло. А пропаганда – более всего.
– А что думаете – Тень все-таки Падёт? Может быть, мы внушили себе это? Самосбывающееся пророчество. Может быть, мы лишь воображаем грядущие беды?
– Странно это слышать от человека, который уходит из реальности, да ещё с дитём. Которому предстоит пройти не прекрасную долину роз, а трудный путь, полный неизвестности и лишений.
– У меня особые причины…
– Да ладно! У всех особые причины.
Вальтер помолчал.
– Я не слишком утомляю? Давно не имел приятного собеседника. Я причисляю себя к людям думающим. А думающий человек – всё равно что больной. Его организм производит избыточное количество мыслей, которые необходимо куда-то деть – высказать, записать, словно опорожнить заполненный мочевой пузырь. Если этого не сделать, происходит закупорка мыслительных каналов, что ведёт к неврозам и депрессиям. А мне в моём возрасте болеть никак нельзя. Это может закончиться плачевно.
– И что же вас беспокоит больше всего? Опорожните пузырь.
– Я заподозрил, – Вальтер украдкой огляделся по сторонам и глубже натянул кепку на лоб, – что Сущий Мир, и вы, и я сам – всё ненастоящее! Мы жуткие витающие образы сновидения гигантского мозга. Помяните моё слово! Когда мегамозг проснётся, мы все растаем, словно дым! Пфу-х!..
Спутники добрались до луговой тропы.
– Ну вот! – сказал Вальтер.
– Спасибо вам за экскурсию на декантатор. Было действительно весьма любопытно!
– А, бросьте! – махнул бывший особист.
И пошёл налево, в сторону Центроса. А путники вздохнули свободнее и пошли направо.
7. Врата
Каменистая тропа вывела пилигримов к старинной сторожевой крепости. Массивная угловая башня с широким основанием была сложена из крупных камней, вверху переходивших в белую стену с амбразурами, увенчанную конусной крышей. Когда-то в древности эта крепость стояла на краю цивилизации. Кто знает, какие опасности могли прийти из неведомых глубин.
В древности люди исследовали границы реальности. Да, пусть с глазами, выпученными от страха, но и от любопытства тоже.
Ныне крепость заброшена. Люди перестали пытаться расширить жизненное пространство. Зачем? Окуклились в гигантском городе с бесконечными возможностями переустройства. Начали жить в освоенном пространстве. Наверное, многие поколения мечтали об этом – ПРОСТО ЖИТЬ, без катаклизмов, войн, кризисов, переворотов. В мире и покое. В мире стабильности и устоявшихся законов.
Для этого стоило перебороть человеческую природу – перестать желать невозможного, мечтать исследовать белые пятна на карте. Планетяне эволюционировали в реалистов. Наверное, это не так уж плохо для спокойной жизни. Практическая деятельность заглушает боль терзаний. Тех самых, которые заставляют человека сниматься с насиженного места и двигаться в неизвестном направлении в напрасной надежде уйти от самого себя. Такого, какой ты есть, несовершенного от начала и до конца.
Дитрих слышал где-то, что по отдаленному периметру Города установлено несколько десятков древних крепостей. Но не сильно интересовался ими. Никто вокруг не увлекался историей, потому что это скучно и не приносит денег.
Путники шли по каменистой дороге вдоль каменной стены с тремя кряжистыми башнями. Кое-где на тверди разлитые лужи рябили от ветра. Небо хмурилось. Однако в траве весело желтели одуванчики и поднимали настроение.
Обогнув нескончаемо круглую угловую башню, они увидели уходящий вдаль от стены, местами поросший мхом и лишайником высокий, широкий каменный вал с аркой. Судя по всему, когда-то по верху этого вала пролегала дорога для стражи.
На полене у входа в арку сидел старик в длинном тонком пальто и отрешённо водил тростью с круглым набалдашником по пыли. Выводил таинственные каракули. Рядом лежала, притулившись к полену, холщовая котомка.
– Вечный день! – поздоровался Дитрих, когда они подошли ближе.
Старик посмотрел на Дитриха и улыбнулся. Потом опустил голову и ещё приветливее улыбнулся Лизе.
– Здравствуй, милое дитя!
– Дед, вы местный? Как вас зовут?
– По-разному. В здешних местах меня зовут Жак.
– Скажите, Жак, что вы делаете так далеко от Города?
