скачать книгу бесплатно
Соусная Команда.
Каждой команде друзей необходимо название. Мы были Соусной Командой.
Второй курс. Окончание учебного года не за горами, и мы в постоянном состоянии эйфории. Вечер пятницы, и мы только что побывали на выставке подержанных машин, сдаваемых напрокат, в Художественной академии Нэшвилла. Но весной, в пятницу вечером, каждый в компании трех лучших друзей, даже если бы произошла самая ужасная катастрофа, – мы все равно пребывали бы в эйфории.
И вот мы сидим в МакДональдсе и обжираемся.
– Ладно, – вдруг ни с того ни с сего заявляет Марс с набитым гамбургером ртом. – Что, если бы вам пришлось классифицировать каждое животное как собаку или кошку?
Эли рыгнул газировкой. Мы уже смеялись над вопросом, а теперь заходимся от хохота над тем, как Эли пытается вытереть «Маунтин дью» со своей футболки с принтом Wolves in the Throne Room[3 - Wolves in the Throne Room – американская Black/Doom-metal группа, которую образовали в 2003 году братья Аарон и Натан Уивер.], которую он носил не снимая.
Блейк хватает воздух ртом.
– О чем ты вообще говоришь?
Марс обмакивает ломтик картошки фри в мой кетчуп.
– Нет-нет, все нормально. Просто проведите классификацию. Еноты – это собаки. Опоссумы – кошки. Белки…
– Стоп, стоп, – прерывает его Эли.
– Ты болван, Марс, – заявляет Блейк. – Еноты – это определенно кошки. А опоссумы – собаки.
– Нет, подожди! – восклицает Эли. – Любое животное, которое ты не сможешь выдрессировать, – это кошка. Нельзя дрессировать енотов. Значит, кошка. Нельзя дрессировать опоссума. Тоже кошка.
– Погоди, откуда ты знаешь, что нельзя выдрессировать опоссума? – спрашивает Марс.
– Но кошку можно дрессировать, – вступаю я в разговор. – Я смотрел видео на YouTube, как кошка пользуется обычным туалетом.
Теперь все трое завывают от смеха. Едва дыша, Блейк сгибается пополам.
– Так вот чем ты обычно занимаешься дома в одиночестве – смотришь видео с писающими кошками!
– Нет, я просто случайно наткнулся на них. В жизни.
По лицу Марса градом катятся слезы.
– В жизни. Блэйд сказал «в жизни». О боже.
Вы поняли? Карвер Блэйд[4 - Carver Blade – оружие, которое используется во многих компьютерных играх.]? Блейк придумал прозвище. Это смешно, потому что я одеваюсь как парень, который хочет стать писателем, а моя старшая сестра занимается антропологией и помогает мне выбирать одежду. Таких парней обычно не называют Блэйд.
– Ладно, ребята. Теперь хорьки. Хорьки – это длинные кошки, – заявляет Эли.
– Я видел дрессированного хорька, так что они точно поддаются дрессировке, – отвечает Блейк.
– И пользуются человеческим туалетом? – спрашивает Марс.
– Не думаю, что существуют специальные туалеты для хорьков, – говорит Блейк.
– Хорьков действительно можно дрессировать, так что хорьки – определенно кошки, – парирует Эли.
– Ладно. Тюлени, – предлагаю я.
– Мммм… кошка, – отвечает Марс, задумчиво глядя вдаль.
Но на лице Эли явное недоверие.
– Постой, что?
– Но тюленей точно можно дрессировать, бро, – замечает Блейк.
– Нет, постойте, – вмешивается Эли. – Думаю, Марс хочет сказать, что лично для него тюлени похожи на кошек.
Марс стучит по столу так, что наши подносы дребезжат.
– Вот именно. У них кошачьи морды. И они любят рыбу. Кошки тоже любят рыбу. Тюлени – это водяные кошки.
Люди за соседними столиками недовольно поглядывают на нас, но нам глубоко наплевать. Помните? Юные. Живые. Весенний вечер пятницы. Перед нами целый стол нездоровой, но вкусной еды. Лучшие друзья. Мы чувствуем себя королями. Ограничений для нас не существует.
Блейк встает и допивает свой напиток с громким хлюпаньем.
– Джентльмены, мне необходимо, – он рисует кавычки в воздухе, – типа, отлить. Прошу меня извинить. А когда вернусь, надеюсь узнать решение по вопросу тюленей-кошек.
Марс хлопает меня по спине.
– Ты бы мог пойти с ним и снять процесс на камеру.
– Парень, ты не сечешь, – отвечаю я. – Меня заводят только кошки. – Марс и Эли заходятся от смеха.
Мы погружаемся в обсуждение, к кошкам или собакам можно отнести кузнечиков, медуз и змей, как вдруг замечаем, что Блейка уже давно нет.
– Эй, чуваки, только взгляните. – Марс указывает на детскую площадку рядом с МакДональдсом. Блейк раскачивается на коне-качалке на толстой пружине. Он яростно машет нам, словно ребенок, и улюлюкает.
– Только посмотрите на этого придурка, – бормочет Эли.
– Он позор, – заявляет Марс.
– Постой, что? – переспрашиваю я. – Он позор? Люди так не говорят. Ты забываешь, что в предложении три слова, включая глагол-связку.
– А я говорю. Кто-то совершает глупости? Он позор. Ты совершаешь глупости? Ты позор.
Я качаю головой.
– Так не пойдет.
Эли собирает пакетики с соусом для куриных наггетсов, которые Блейк не успел распечатать, и вручает две штуки Марсу.
– Пошли, пора пристрелить его.
Я бросаюсь следом за ними.
– Блэйд, ты снимаешь, – кричит Эли.
Блейк раскачивается, вопит, безумно хохочет, размахивая над головой невидимой ковбойской шляпой, и машет нам.
Мы улыбаемся и машем в ответ, Эли и Марс машут одной рукой, пряча за спиной пакетики с соусами, глядя некоторое время на Блейка, пока я снимаю происходящее на телефон.
– Ладно, – едва слышно произносит Марс, все еще продолжая улыбаться и махать Блейку. – На счет три. Один. Два. Три!
Они с Эли перестают махать и устремляются вперед, неожиданно метнув пакетики с соусом. У Марса очень сильный бросок. Отец заставлял его заниматься всеми видами спорта. Эли гибок и поджар. Марс, вероятно, был бы неплохим баскетболистом, если бы смог хоть ненадолго забыть о своей гитаре и не цеплялся бы так сильно за длинные, вьющиеся темные волосы, падавшие ему на лицо. Соусы терияки и барбекю попадают прямо в голову коня, раскрываются от удара и забрызгивают Блейка. Его радостное улюлюканье сменяется негодующими воплями.
– Ай-я-я-яй, перестаньте, кретины! Мерзость!
Марс и Эли дают друг другу «пять», а затем неуклюже проделывают это со мной. Терпеть не могу этот жест. А затем они валятся на землю и катаются по траве, заходясь в истерическом хохоте.
Блейк приближается к нам, вытянув руки, с которых капает соус. Марс и Эли тут же вскакивают на ноги. Блейк бросается в погоню, пытаясь измазать их соусом. Но по сравнению с ними он двигается слишком медленно, хотя они едва дышат от смеха. Наконец он сдается и удаляется в туалет. Возвращается, вытирая тенниску влажным бумажным полотенцем.
– Вы просто смехотворны. Долбаная Соусная Команда.
– Теперь нам так и надо называться. Соусная Команда, – заявляет Эли.
– Соусная Команда, – мрачно произношу я, вытянув руку тыльной стороной ладони вверх.
– Соусная Команда, – провозглашает Марс со своим ужасным английским акцентом и накрывает своей ладонью мою.
– Со-о-оусная Команда-а-а-а! – вопит Эли голосом спортивного комментатора, объявляющего начало боксерского поединка и кладет свою ладонь сверху.
Блейк начинает опускать свою ладонь на ладонь Эли, но затем шутливо шлепает его по щеке и тянется к Марсу. Они оба хихикают и уворачиваются в разные стороны, пытаясь держать руки вместе.
– Соусная Команда, – произносит Блейк и кладет ладонь на ладонь Эли.
– Со-о-о-усная Команда! – вопим мы в унисон.
– Придурки, кто-нибудь из вас снял это? Я хочу выложить видео на YouTube, – говорит Блейк.
* * *
Я смотрю, как третьего члена Соусной Команды опускают в могилу.
Теперь Соусная Команда – это я.
Глава 4
Когда Джесмин останавливается около моей машины, уже далеко за полдень. Солнце пробивается сквозь листья, придавая им зеленоватое свечение. Голова у меня раскалывается. Догадываюсь, что дело не только в перенапряжении, но и в том, что я почти целый день ничего не ел.
Какое-то время мы сидим безмолвно, жара сдавливает нас, словно тиски. После долгой похоронной церемонии я, похоже, не в состоянии самостоятельно выбраться из машины.
Я кладу руку на проем окна.
– Спасибо за то, что сидела рядом со мной на службе, а потом отвезла на кладбище. И стояла там рядом со мной. А затем отвезла обратно. – Я замолкаю, потом говорю: – Прости, если я что-то забыл.
– Нет проблем. – У Джесмин утомленный голос.
Я берусь за дверную ручку, но останавливаюсь.
– Я ни разу не спросил, как ты.
Она вздыхает и опускает голову на руки, обхватившие руль.
– Хреново. Как и ты.
– Да.
Она смахивает слезы, несколько секунд всхлипывает. Затем медленно подползающее чувство вины перехватывает эстафету у горя и бессилия. Это похоже на переход через замерзший ручей. Всего за секунду ледяная вода просачивается в обувь и пропитывает носки. Возможно, тебе даже удается быстро вытащить ногу из воды. Но затем ледяная влага начинает распространяться по ноге и ты понимаешь, что остаток дня безнадежно испорчен.
Я подумал, что, возможно, она не винит меня ни в чем. Из-за своей доброты. Но что если дело совсем в другом и она просто пытается удержаться от ненависти ко мне? Я считаю, что убедить себя не ненавидеть кого-то возможно, вложив в него свою доброту.
Я вконец измотан. У меня нет сил на правду, не осталось места в душе на нее.
– В любом случае еще раз спасибо. – Я распахиваю дверцу.
Джесмин достала телефон.
– Подожди. У меня нет твоего номера. Учеба начнется через пару недель, и мне нужно завести как можно больше друзей. – Это звучит так, будто на нее вдруг снизошла божья благодать.
– О, да. Но я там мало кого знаю близко.
Мы обмениваемся номерами. Возможно, эта церемония была мне необходима. Такой крохотный луч надежды.
До меня вдруг доходит, каким одиноким будет этот учебный год. Соусная Команда была слишком сплоченной. Мы были единой вселенной. Теперь никому и в голову не придет позвонить мне в субботу вечером. Но главная моя проблема – это Адейр. Она всегда имела невероятное общественное влияние в Академии искусств, гораздо более могущественное влияние, чем Эли. И тем более чем я. И если она не перестанет меня ненавидеть, многие последуют ее примеру, лишь бы остаться с ней в хороших отношениях.
– Что ж, – говорит Джесмин, – по крайней мере мы покончили с похоронами.
– Это точно.
– Увидимся позже?
– Да. Позже.
Теперь настает самое трудное. Не потеряться в полчищах сюжетов, созданных для нашего горя. Когда останемся наедине с собой.
Но для меня день еще не окончен. Нана Бетси пригласила меня к себе домой, где она устраивает скромный совместный ужин, чтобы сытыми отправить домой родственников из Восточного Теннесси.
Я прищуриваюсь от ослепительного света, разыскивая ключи, и думаю, какой сегодня на редкость солнечный день.
Кружащемуся миру и жаркому солнцу наплевать, стоим мы или движемся. Ничего личного.
* * *
