скачать книгу бесплатно
Я резко крутнулась, зачерпнув ногой еще одну порцию жижи, и пошла. Мисс Грация года, да.
– Стой! – он побежал за мной. – Ну куда ты под дождем? Давай хотя бы провожу.
Капюшон съехал мне налицо, но, может, и хорошо – никто не увидел, как я вытаращилась. Проводить? Меня?
– А дождь? – я осторожно подняла глаза. Он по-прежнему улыбался, но как-то… почти серьезно.
– А зонт на что? – Егор взял меня за рукав и потащил обратно на крыльцо. – Стой здесь, я сбегаю.
Дальше мы просто шли. И я ничего не соображала. Дождь вроде и шел, а вроде и нет. Я смотрела себе под ноги и слушала его голос, пропуская через слово. Чувствовала, какое теплое у него плечо. Такое взрослое. Крепкое. Мариша – это, оказывается, крестница его мамы. Вот откуда тот поцелуй. Ну да. Почти сестринский, получается. А сам он переехал с Правого берега. Родители там остались. А здесь – на Левом – перспектив больше. Вот школа эта нарисовалась. Ляля обещала помочь с графиком.
– Так вы теперь все время будете с нами заниматься? – вставила я, чтобы уж совсем не молчать.
– Ну, – и он хрипловато рассмеялся. – Это как сами захотите. У меня будет свой индивидуальный курс.
– Захотим, – сказала я и стала красная, как моя толстовка, – по ощущениям. Он это тоже, наверное, заметил. И замолчал.
Пока мы дошли до подъезда, дождь успел закончиться. Но мы все равно стояли под зонтом. Как будто оба не хотели покидать это временное укрытие. Наше укрытие, где были только мы вдвоем.
– Пришли, – сказала я, когда тянуть уже было некуда, и он сразу резко закрыл зонт.
– Ничего себе дом, – и так… выразительно обвел глазами крышу, – Старый…
– Скоро развалится, – как-то легко подхватила я. Стеснение куда-то ушло. Я и не заметила, когда оно выветрилось.
Егор стоял, качая зонтом, и задумчиво смотрел на крышу. Волосы у него были мокрыми и смешно сбились в ежик.
– Давай беги, – сказал он наконец. – Тебя, наверное, мама ждет.
– Э-э-э… д-д-да, – неловко пролепетала я. – Пока! Спасибо, что проводили.
Я повернулась и пошла, еле сгибая ноги.
– Леся? – он каким-то магическим образом оказался прямо за мной.
– Да? – я осторожно повернулась – так, чтобы случайно в него не врезаться.
– Можно на «ты»? – он смотрел на меня исподлобья… так – вроде шутливо. – А то я себя каким-то стариком чувствую.
– Конечно, – я торопливо закивала, – Да! Ты!
Как умалишенная.
– Э-э-э… пока! – пискнула я, – До свидания.
– Леся?
«Неужели…»
– А можно взять у тебя телефон?
Сердце загремело у меня в ушах.
– Мой? – переспросила я – совершенно по-дурацки.
И покраснела – еще ужаснее.
– Мне позвонить надо, – объяснил он. – А тут засада: зарядка села.
– О… – вырвалось у меня. – А! Я просто подумала… Понятно.
Мне хотелось провалиться сквозь землю. Я просто ходячий косяк. Идиотская катастрофа.
– У меня телефон разбился, – сказала я, кое-как вытащив язык из задницы, – Вот!
Вытряхнув из кармана кусок телефона, я сунула ему чуть ли не в лицо – резче, чем следовало.
– Видите? Видишь…
– Жаль, – сказал он. – А я хотел тебе свой номер записать.
– Зачем? – меня накрыло волной жара.
– На всякий случай, – он пожал плечами. – Мало ли что.
– Я пойду, наверное, – из последних сил выдавила я. – Уже поздно.
– Иди.
Опять эта невероятная улыбка. От которой все тело растекается, как поджаренный пластилин.
И я пошла – как по дну бассейна.
Бабушка мне, конечно, надавала по полной. Я же малую из сада не забрала!
– Шляется где попало, а ребенок несчастный на скамье под дождем сидит, как сирота последняя! – завопила она с порога.
«Так она и есть сирота», – привычно кольнуло у меня внутри. Малую до слез жалко. Вот бабушка, не дай бог, умрет – что с ней будет?
– Я не на скамье сидела, – вступилась за меня малая, – а в группе. С Оксаной Николаевной.
– С Оксаной Николаевной, – передразнила ба. – Ишь, защитница выискалась. Зови эту блудную на кухню, супа дам.
– Я не хочу, бабуль. Спасибо! Ешьте без меня! – я собралась идти в комнату, но некстати увидела глаза мелкой. Грусть и скорбь забытого народа – вот как это называется. – А ну-ка иди сюда!
Взяла ее на руки, обняла – мышь эту бесхвостую. И как давай щекотать. Полчаса, наверное, бесились. Еле-еле успокоились.
– Ладно, ба, давай свой суп! – крикнула я, отдышавшись. – И побольше.
А сама, пока ела, только про телефон и думала. Как его починить. Но он так и не починился.
На следующий день я позвонила Божене по домашнему. Хотела сказать, что моему телефону пришел кирдык. А она как навалилась. Ни здрась-те, ничего. Прямо-таки допрос с пристрастием устроила. Оказывается, девчонки видели, как мы с Егором уходили.
– Ну проводил меня человек до угла, и что? – огрызнулась я. – Это же не запрещено законом?
– Ну-ну, – она хмыкнула в трубку. – Только до угла, и все?
– И все, – голосу меня стал каменным. – Или ты сплетням больше, чем мне, веришь?
– Ладно, что ты кипятишься. Уже и спросить нельзя.
– Нельзя! – отрезала я, – Если ерунду всякую спрашиваешь.
– Понятно, – протянула Боженка. – Кто-то у нас сильно не в духе.
– У меня телефон умер, – пожаловалась я.
– Что, совсем? – ахнула Боженка.
– С концами. Разлетелся в хлам.
– Ох, – очередной скорбный вздох. – И как ты теперь?
Я пожала плечами:
– Как и все люди прошлого века. Телеграммы, письма от руки. Есть же домашний, на худой конец.
– Ничего смешного, – фыркнула Боженка. – Посмотрим, сколько ты без тик тока протянешь.
– Сколько потребуется, – заверила я. – Пока на новый не накоплю.
– Накопишь ты, ага. Смотри с голоду не умри для начала.
Вот в этом тоже вся она. Ни капли такта у человека. Или это такая месть – за прошлую жизнь? Пока мама с папой были живы, мы в нашем дворе считались самыми обеспеченными. Своя квартира, машина дорогая. Летом в Испанию ездили. Зимой в Египет. Мне в классе все завидовали. И Боженка тоже. А потом – привет – и ничего нет. Нет тебе больше ни Испании, ни Египта, ни мамы с папой. Зато есть бабушкина тесная хрущевка, пустые вечера и холодные макароны на завтрак.
Хорошо, еще малая есть. И сама бабушка. Без них меня бы, наверное, уже тоже не было.
– Божен, я тебе потом позвоню. Пока.
Я бросила трубку. Даже не спросила, как она себя чувствует. Подруга, называется.
Но телефон почти сразу зазвонил.
– Лесь, ну прости! – заныла Боженка. – Ну я коза. Слышишь?
– Слышу, – чуть подобрев, сказала я. – Коза ты моя дереза.
– Ну хочешь, я тебе свой телефон дам? Старый.
– Не надо. Я что-нибудь придумаю.
– Ну смотри сама, – она явно обиделась. – Я же как лучше хотела.
– Знаю, – сказала я, – Не переживай.
Это не потому, что телефон старый. Просто я не люблю быть кому-то должна.
На следующую тренировку я снова пошла одна. У Божика простуда по полной программе разыгралась: и сопли, и кашель.
– Захарикова, – хрипела она в трубку. – Это ты на меня порчу навела. Чтобы отбить себе Егора.
Захарикова! Она меня всю жизнь так называет.
И, главное, – ха-ха-ха!
И я тоже – ха-ха-ха!
Хотя я бы не сказала, что это так уж прямо смешно. По крайней мере вторая часть, про Егора.
– Привет! – он ждал меня возле класса. Ну то есть не меня, а всех, но мечтать-то можно.
– Привет, – сказала я как смогла ровно. – Божены сегодня опять не будет.
– Очень жаль, – он равнодушно пожал плечами. – Но главное, что ты пришла.
И вот как мне реагировать? Это вежливость такая или что?
Я протиснулась, именно протиснулась в дверь, потому что он стоял, загораживая проход, и потопала в раздевалку.
– Леська, у тебя новый топ? – сразу заметила мое обновление Злата. – Цвет – просто шик! К твоим глазам подходит.
– Правда? – я неловко ссутулилась. – Не слишком открыт?
– Огонек! – подбодрила меня Злата.
На самом деле этому топу уже сто лет. Боженка давным-давно подарила. Сказала, что ей мал. А на мне наоборот – висел как на вешалке, потому что у меня размер в определенных местах, как у первоклассницы, упорно держался до последнего класса. Сейчас вот только-только на второй поменялся. Но я все равно немного комплексую.
Мы вышли из раздевалки все вместе. Но я чувствовала себя так, как будто иду через зал одна – абсолютно голая!
– Давайте разминку! – бодро начал Егор, повернувшись к зеркалу. И я сразу же поймала в отражении его взгляд. Такой – супервнимательный.
После тренировки девчонки решили пойти в кафе. Они знают, что у меня с деньгами напряженно, но все равно зовут. И это хоть как-то скрашивает мое уязвленное положение. Как будто у меня есть выбор – пойти или не пойти. Я почти всегда отказываюсь, но иногда хожу. Ба, когда в настроении, разрешает забрать сдачу после магазина. Пара таких походов, и капучинкой раз в две недели я обеспечена.
Раньше я бы, наверное, сума сошла от такой жизни. Но к бедности быстро привыкаешь. Как, в общем-то, и ко всему.
– Так ты пойдешь? – спросила Злата, пока мы спускались в фойе.
Я хотела пойти. И уже приготовилась сказать «да». Но в последний момент передумала.
