скачать книгу бесплатно
Леди Милгид опустилась в кресло и устало вздохнула. Для своих лет она всё ещё была очень красива, но сейчас Лея впервые заметила на лбу у матери чёткие линии морщин.
– Знаешь, что написано в Каноне, в наставлениях для благочестивой женщины? «Живи незаметно!» Запомни, моя девочка, – произнесла леди Милгид, накрыв своей ладонью руку дочери, – это верно не только для женщин. Для всех. В этом мире маленькому человеку всегда нужно быть незаметным. Нужно быть в тени сильных, чтобы они со своей высоты не могли тебя рассмотреть. И нужно быть проворным, чтобы они тебя случайно не растоптали. Нужно сливаться с травой, с деревьями, с другими людьми… И чтобы такие люди, как этот аладир, тебя не замечали, нужно и выглядеть, как тысячи таких же, ничем не примечательных мелких дворян. Ведь кто такой барон Рюмон из Индагара, который умер от красной лихорадки? Он и припомнить не смог. Кому интересны Младшие дома? Бароны, у которых пятеро слуг, три лошади да надел земли вдоль речки до моста? И ренты кот наплакал. Вот и хорошо, что никому нет до нас дела…
– Мама! Это – не ответ. Мой отец пал в бою, защищая короля во время мятежа! Почему я должна это скрывать?
– Да потому что твой отец пал в бою, не защищая короля! Он был схвачен вместе с другими баронами-мятежниками и казнён на Портовой площади в Рокне, – выдохнула леди Милгид, расправляя складки на платье и не глядя на дочь. – А я забрала тебя и бежала к сестре в Индагар, потому что семьям мятежников грозила королевская кара. Я взяла фамилию своей бездетной тётки – Лафорт – и сказала, что мой муж умер от красной лихорадки. А вскоре я вышла замуж за Вальду Милгида и уехала в эту глушь.
– Так мой отец… Если он не барон Лафорт… Вернее, барона Лафорта вообще никогда не было, то…
– «Живи незаметно». О чём я и говорю. Никто здесь не знает всех мелких баронов Индагара. Так что никто не знает, что его никогда и не было.
– Но мой отец тогда… он мятежник?! И… кто он на самом деле? – совсем тихо спросила Лея.
Ноги у неё совсем заледенели в лёгких туфлях. А может, это мороз пошёл по коже от открывшейся внезапно тайны. Дождь за окном усиливался, будто небо разверзлось над Милгидом, и ветер стучал открывшейся где-то ставней, всякий раз заставляя вздрагивать, когда этот стук раздавался особенно громко.
– Я не стану тебе говорить. Он был бароном и мятежником, и если узнают, что ты его дочь… Надеюсь, ты понимаешь, что о таком нельзя говорить вслух? И никогда меня больше об этом не спрашивай.
Лея смотрела на мать и не знала, что сказать. Но теперь кое-что становилось на свои места. Стало понятно, почему у них не было никаких вещей её отца. Не осталось ни сабли, ни брактета, ни даже герба дома Лафортов… вернее, его настоящего дома, названия которого она не знала и вряд ли узнает когда-нибудь. Понятно, почему мать никогда не вспоминала о нём, не произносила его имя даже в молитвах на День всех усопших. И почему не говорила о том, где жила до того, как вышла замуж за барона Милгида.
– Но рыцари, мама, им-то какое дело до нас? И почему ты не назвала меня привычным именем? Раз никто не знает Лафортов… почему Рюмон?
– Если бы рыцари Ирдиона были святы и чисты, какими им полагается быть… Но поверь мне, моя девочка, любые тайны продаются тому, кто хорошо за них заплатит. А рыцари Ирдиона лучше всех умеют подмечать чужие тайны, на то они рыцари. Так что повторю тебе и в третий раз: «Живи незаметно». Чем обыденнее будет для них причина – тем лучше, и красная лихорадка в этом случае лучше мятежа. В Индагаре был барон Рюмон, который и правда умер от лихорадки. А теперь иди спать. И всё забудь. Ты у меня умная девочка, понимаешь, что о таких вещах мы больше говорить не будем.
Лея вернулась в комнату. Дезире давно уже уложила сестёр спать, и только смятая постель напоминала, что ещё до полуночи в жизни Леи всё было по-другому. А вот теперь…
Она – дочь мятежника! Силы небесные!
В народе мятеж называли «Восстанием Чистой крови», но в университете Лея мало внимания уделяла истории и не слишком хорошо знала детали. А вот сейчас ей очень помогли бы книги, но, увы, в замке Милгид из всех книг были только Канон, да ещё те, в которых экономка вела учёт провизии, а барон – сборы ренты и записи об урожае. И Лея решила, как только вернётся в Рокну, сразу найдёт книги об этом восстании. Там у неё под рукой целая библиотека университета, и она знает, у кого расспросить о подробностях. А заодно и взять список всех казненных баронов. Пусть мать не назвала имя её отца, Лея и сама его найдёт.
Она прислонилась лбом к стеклу, глядя сквозь него на струи воды. Пламя свечи отражалось в окне и растекалось рыжим пятном, и всё, что было видно по ту сторону – прилипшие к стеклу жёлтые листья вяза, сорванные беснующимся ветром.
Не к добру этот ливень посреди осени… Смоет мосты по Суре, или того хуже…
Сердце стучало гулко и тревожно, и Лее было не по себе. Дождь всегда её успокаивал, но почему-то не сегодня. Сегодня за его пеленой ей чудилось что-то страшное, что сдавливало грудь, мешая дышать. Ей показалось, что она стоит на краю большого водоворота или, может быть, лавины, от которой оторвался первый комочек снега. И лучше бы ей задержать дыхание и не шевелиться, иначе, сделай она один лишь шаг, эта лавина накроет её с головой. Или утащит водоворот.
Откуда пришли эти странные ощущения?
Лея отпрянула от окна, чувствуя, что совсем замёрзла. В голове был сумбур, и единственное, о чём она подумала, забираясь в постель – спросить завтра у матери, а знает ли обо всём этом барон Милгид?
Глава 4. «Око воды»
– Лея! Вставай! Просыпайся! – голос леди Милгид раздался почти над самым ухом и вырвал из вереницы беспокойных сновидений.
– Что? Мама? Рано же ещё… Что случилось?
Лея рывком села на кровати, оглядываясь по сторонам. За окном рассвет едва серел, и в комнате было совсем темно. Леди Милгид поставила масляный фонарь на подоконник и повернулась к дочери.
– Одевайся. Нам нужно кое-что сделать, пока все спят, – произнесла она тихо.
– Что сделать? – спросила Лея, вскакивая. – Что? Что случилось?
– Ничего не случилось. Одевайся.
Лея торопливо оделась и молча последовала за матерью по тёмному коридору, а затем вниз по лестнице. Леди Милгид шла бесшумно и быстро, придерживая одной рукой шаль на груди, а другой фонарь, освещая перед собой путь. От фигурных прорезей в решётке фонаря по стенам метались причудливые тени, и Лея старалась не отставать от матери и вопросов не задавала. Сердце колотилось оглушительно, и она понимала только одно – что-то всё-таки случилось. Что-то плохое…
Они прошли в подвал, под низкими каменными сводами, мимо бочек с вином и маслом и окороков, висящих на крючьях. Спустились ещё по нескольким ступеням к потайной двери, которая вела наружу, в ущелье, на каменистый берег ручья.
Зажатый между двух скалистых выступов, он протекал у самого подножья замка, и тяжёлая деревянная дверь, скрытая густыми зарослями ежевики и посконника, снаружи была совсем не видна. Дождь закончился, но напоенный досыта ручей сегодня превратился в настоящего зверя. Вода шумела и неслась по камням с такой свирепой яростью, что даже в подземелье ощущалась идущая от неё холодная сила.
– Я видела плохой сон, – произнесла леди Милгид, отдавая фонарь дочери и отодвигая тяжёлый засов.
Аберте Милгид иногда снились вещие сны. Об этом она никогда не говорила, но Лея, Фина и барон Милгид знали. После таких снов леди Аберта обычно была молчалива, молилась истово, ставила свечи всем богам, а потом советовала что-нибудь, будто невзначай, но настолько твёрдо и жёстко, что никому и в голову не пришло бы её ослушаться.
…Не ездил бы ты на охоту, Вальду. Не тот завтра день… Скажись больным.
…Не стоит нам пускать на этой неделе никаких людей на ночлег. В горах ещё вполне тепло, и в округе немало стогов с сеном.
Лея помнила, как на следующий день на охоте барона Дрэдфорда сбросила лошадь, и кабан насадил его на клыки. И не только барона, но ещё и его племянника и слугу, прежде чем зверя уложил смертельный удар загонщика. Или как постояльцы на ночь, с виду вроде приличные люди, закупщики провианта для королевской армии, на самом деле оказались ворами и убийцами.
А сегодня, после ночного визита ирдионских рыцарей, слова матери о том, что она видела плохой сон, прозвучали столь зловеще, что у Леи даже руки задрожали, едва не выронив фонарь.
Тяжёлая дверь подалась медленно, но отворилась без скрипа, пахнуло берёзовым дёгтем – кто-то предусмотрительно смазал дверные петли. И Лея подумала, что, видимо, мать приходит сюда не в первый раз. От этого дурное предчувствие только усилилось.
Снаружи их окутало холодом и влагой, и в сером рассветном воздухе даже показалось, что они выдыхают облачка пара – осень приближалась неумолимо. Небо уже высветлилось, и сумерки медленно отступали, сгущаясь где-то у самой воды. Вдали над тёмными макушками деревьев виднелась белая шапка Монаха. Окрашенная первым розовым лучом, она отчего-то показалась Лее кровавой.
После ночного дождя ручей наполнился водой почти до краёв, оставив незатопленной только небольшую каменную площадку перед дверью. Пахло сыростью и прелой листвой. Леди Милгид осторожно отвела руками длинные ежевичные плети и переплела их между собой. Приподнялась на цыпочки и, пошарив рукой по стене, что-то достала из-за каменного выступа. Она обернулась, и Лея увидела в руках у матери резную шкатулку из тёмного дерева.
– Повесь фонарь, – она указала рукой на крюк возле двери, – и иди сюда.
– Мама, объясни, наконец, что происходит?! Что за сон ты видела? Обо мне? – тихо спросила Лея.
– О тебе, девочка моя. О тебе. И это был очень плохой сон. Присядь. Сюда, ближе к воде, и дай руку.
Лея протянула руку не задумываясь. Леди Милгид достала из шкатулки украшение – кулон на цепочке, похожий на маленькое серебряное веретено с тёмным камнем внутри, и острым концом уколола ей палец.
– Что ты делаешь?! Мама!
– Тише! Опусти руку в воду, – и, удерживая веретено за цепочку, леди Милгид опустила в воду и его. – А теперь смотри внимательно. Ты что-то видишь?
– Мама! Это же айяарская магия?! – сдавленно прошептала Лея, вспомнив ночной визит рыцарей Ирдиона и холодея внутри от страха.
– Т-с-с-с! Опускай руку! – она потянула дочь за запястье, погружая его в воду. – Смотри! – Лея встала на колени и склонилась к ручью. И хотя при первом прикосновении вода обожгла ледяными иглами, но потом её руку медленно окутали совершенно ощутимые тёплые струи. Как будто кровь из пальца, попав воду, согрела её. – Что ты видишь? – прошептала леди Милгид почти у самого уха дочери. – Смотри. Это должно быть или прошлое, или будущее…
Поначалу это была просто тёмная вода. Она шумела, заглушая все звуки, и, разбиваясь на повороте о камни, оседала мельчайшими каплями на лице и волосах. Лея моргнула, всматриваясь, и…
Ей никогда прежде не приходилось видеть такого. Казалось, вода в ручье начала нагреваться и парить, и от её поверхности стал медленно подниматься туман. Он стелился над водой, растекался в стороны, обволакивая леди Милгид, и берег, и камни, и ежевичные ветви с гроздьями уже подсохших ягод, пока всё окончательно в нём не исчезло.
– Что ты видишь? – снова услышала она голос матери.
– Ничего. Просто туман…
– Смотри внимательнее.
И туман вдруг стал редеть, оседать вниз к воде, и сквозь него отчётливо проступила картинка…
…творение лаарских каменных шептунов – величественный мост в три пролёта, словно спина зверя, приготовившегося к прыжку… Массивные кружева перил, и по обе стороны – гранитные статуи волков. Их каменные морды подняты вверх, и открытые пасти застыли в безмолвном вое…
Внизу течёт река, и теперь туман клубится над ней, он поднимается медленно вверх, поглощая величественный мост. И вот уже не видно ничего, кроме…
…жёлтых глаз с красными точками зрачков, которые смотрят прямо на Лею.
Из тумана проступает узкая вытянутая морда, чёрная шерсть, когти-лезвия на лапах, покрытых чешуёй, и крылья… Перепончатые крылья, словно у летучей мыши.
Крылатый волк. Даурус. Одна из четырёх тварей Нижнего мира смотрит на неё с широких перил массивного айяаррского моста. Жёлтые глаза медленно наливаются кровью, и туман вокруг них окрашивается алым. А потом крылья твари распахиваются, и её пасть с утробным рыком скалится острыми кинжалами зубов. Тварь отталкивается от перил, распрямляя лапы, так что когти высекают из камня искры…
…и Лея падает с моста.
Руку из воды она успела выдернуть за один миг до смертельного прыжка и отпрянула, упав на спину. Оттолкнулась пятками от берега, пытаясь отползти подальше от воды, пока не упёрлась спиной в деревянную дверь. Она бы и закричала, но страх сковал горло. Лея почти захлебнулась им, и всё что могла – дышать хрипло и рвано.
Мать бросилась к ней, села рядом и взяла за руку:
– Что? Что ты видела?!
– Святая Миеле! – только и смогла пробормотать Лея и уткнулась лицом в клетчатую шаль матери.
Потом они вернулись в подвал, заперли дверь и сели прямо там, в сумраке, среди бочек с вином и маслом.
– Я видела тот же сон, – произнесла леди Милгид, после того как Лея рассказала об увиденном. – Тебя и его на мосту. Это значит – зверь придёт за тобой. Тебе нужно уехать отсюда обратно в Рокну. Как можно дальше и как можно быстрее.
– Разве судьбу можно обмануть? – спросила Лея, перебирая край материной шали.
После увиденного запертая дверь подвала и каменные стены вокруг успокаивали.
– Можно. Я обманывала много раз, моя девочка. Боги не зря посылают мне эти видения. Это было предупреждением.
– Но почему я? И что это за мост?
– Я не знаю. Но впредь лучше держаться подальше от любых айяаррских мостов. А теперь, думаю, ты должна узнать правду про Ройгарда Лардо. Мы с Вальду никому ничего не говорили. Зачем лишняя смута, и так тяжко. Но… – леди Милгид вздохнула. – Его не медведь задрал, как все думают. Его убил Зверь. А Ирмелин ведь насколько дальше от границы, чем Милгид! Кто знает, не к нам ли он наведается в следующий раз?..
Леди Милгид рассказывала подробности того, что узнал барон, когда был в Ирмелине. И о том, что перед этим она видела сон. Но Лея её почти не слушала.
Смотрела на мерцание фитиля в фонаре и думала, что, возможно, они с матерью первые, кто увидел лаарского Зверя и остался при этом жив. Пусть и Зверь этот был только в видениях. А ещё о том, что в конце этого лета она могла стать женой Ройгарда Лардо. Ведь старшего сына князя Ястребиной скалы прочили ей в мужья, он был красив и знатен, и если бы не её учёба…
А теперь он мёртв. И может быть, дай она ему согласие этой весной, она бы тоже уже была мертва. И ужас этого осознания медленно расползался по венам. Она вспомнила, как по приезде в Милгид они говорили с Финой как раз накануне её свадьбы. Кто-то привёз новость о том, что по ту сторону хребта в Ирхе Зверь убил целую семью мельника. И Лея, как могла, успокаивала сестру, убеждая, что в их каменный замок Зверь уж точно не заберётся. Фина всегда была впечатлительной, и в тот вечер, сидя на кровати у Леи в комнате, она вытирала слёзы и шептала горячо, что даже рада уехать к мужу в Лисс, потому что это уже очень далеко от границы с Лааре. Что Лисс – большой город, а в города Зверь не приходит.
– Мой учитель алхимии говорит, что Зверя можно уничтожить, – задумчиво произнесла Лея. – Можно сварить одно зелье из четырёх элементов, выманить его и убить. Зелье его ослабит. Я подсмотрела у учителя в книге и знаю, как его сделать. Нужен только тот, кто не побоится выйти сразиться против Зверя, пока он будет слаб… И нужна специальная сеть с жилами чёрной ртути. А может, даже и сражаться не нужно будет.
– Мирна-заступница! – прошептала Фина, закатив глаза. – Даже не думай об этом! Сварить зелье?! Это же ересь!
– Это не ересь, это наука, – ответила Лея твёрдо.
– Он убьёт нас всех! И тебя тоже! Пожалуйста, Лея, не делай этого! Сражаться с тварями – это дело мужчин! Ты же помнишь, когда мы были на свадьбе в Ирмелине, там была семья Абалейн? Там был их старший сын – капитан Дарри. В прошлом месяце здесь останавливались закупщики генерала Альбы, а он служит у их генерала. Так вот они рассказывали, как он едва не схватил Зверя в Ирхе на мельнице. Он охотится за ним по всем Предгорьям. Вот он его и поймает, а тебе не стоит о таком даже и думать! И о зельях тоже! – Фина обняла Лею за плечи.
– Ладно-ладно, не плачь. Это я так… просто размышляла вслух, – ответила Лея, обнимая сестру. – Как его зовут?
– Капитан Дарри Абалейн из Ирмелина…
Сейчас ей это снова вспомнилось, потому что больше всего на свете Лея не любила испытывать страх перед неизвестностью. Сидеть и ждать, когда за тобой придёт Зверь? Ну уж нет! Нужно что-то сделать.
Она вынырнула из воспоминаний и посмотрела на мать.
– …и нас позвали на именины к Айгарду Лардо. Но накануне я видела плохой сон, поэтому мы не поехали. И Зверь напал как раз на следующий день после именин на охоте, которую устроили в честь этого события, – леди Милгид набросила шаль на плечи дочери, видя, как та замёрзла. – Ройгард отстал от отряда и…
– Хватит, мама! Перестань! – Лея схватила её за запястье. – Достаточно этих ужасов! Нужно придумать, что делать дальше.
В тот раз вещий сон матери уберёг их семью. А что им делать в этот раз?
– Я велю заложить карету, и ты сегодня же поедешь в Рокну, – леди Милгид накрыла ладонью руку дочери. – И пока этот Зверь не будет убит или пойман – не возвращайся. Говорят, война скоро закончится. Падёт Лааре, и Зверя не станет.
– Мама? – Лея повернулась и посмотрела внимательно на леди Аберту. – А что это был за кулон? Ты поэтому так испугалась приезда рыцарей? Ты что, владеешь айяаррской магией?! Нас ведь всех могли сжечь за это! Зачем? Зачем он тебе?
Леди Милгид некоторое время колебалась, но, видимо, поняв, что дочь и так уже многое видела, решила, что, наверное, лучше рассказать всю правду до конца:
– Он называется «Око воды». Этот кулон мне дал твой отец, он выиграл его у какого-то айяарра в карты. Он помогает видеть будущее, – леди Милгид заговорила ещё тише. – Его нужно только опустить в проточную воду. Тот айяарр сказал ему, что все воды в мире связаны, и любое событие в любом месте мира ты можешь увидеть с помощью Ока. Сказал – если понадобится тебя уберечь, то кулон подскажет, что делать. Я пользовалась им лишь трижды. Так чтобы никто не знал. И рыцари не узнают… если быть осторожной.
– Мама! Айяаррская магия оставляет след! Если у них поблизости есть какая-нибудь шейда, которая умеет видеть… Нужно избавиться от него! – прошептала Лея.
Мать просто не представляла, что бывает с теми, кто нарушает Канон. А Лея видела костры Ирдиона своими глазами. Но леди Милгид остановила дочь коротким жестом.
– Никто не узнает, – произнесла она твёрдо. – Я пользуюсь им в исключительных случаях, а рыцари вряд ли сюда вернутся. Так что камень останется здесь. А ты уедешь сегодня же. И если рыцари всё-таки явятся снова и найдут какой-нибудь след, я скажу, что видела ту женщину, которую они ищут. И что это её рук дело.
– Но они могут найти этот кулон!
– Не найдут. А теперь иди к себе, собирай вещи, я велю заложить карету. И вели Рут и Коннору тоже поспешить, вам нужно выехать до полудня.
Но, прежде чем уйти Лея спросила:
– А барон знает что-нибудь о моём отце или об этом? – она махнула рукой в сторону потайной двери.
– Нет. И не нужно чтобы знал, – сухо ответила леди Милгид. – А теперь пойдём – как бы нас не хватились…
* * *
Столь внезапные сборы в обычный день, может, и удивили бы кого-нибудь в замке, но после вчерашнего обыска слуги были заняты наведением порядка да разговорами о страшной ведьме, за которой гоняется по предгорьям чуть ли не весь Ирдион. А сразу после завтрака вернулся барон Вальду Милгид с ворохом новостей.
Он рассказал, как заночевал неподалёку в деревне, потому что непогода разгулялась не на шутку. И что карету бросил там же – дорогу размыло так, что едва смог добраться верхом. А ещё рассказал, что от самого Лисса повсюду рыцари и отряды городской стражи, все ищут ведьму, которая, как оказалось, и вызывала Зверя. Все дороги перекрыты, и никого не пропускают ни на юг, ни на север, ни в сторону Восточных Врат.
И Лее пришлось остаться.
