скачать книгу бесплатно
Одной жизни в теле человека недостаточно для прохождения всего цикла духовного развития. Этим объясняется необходимость реинкарнаций. Но само понятие «реинкарнация» качественно отличается от наивных, мифических представлений о ней: например, человек не может родиться баобабом.
Была разработана шкала яркости психо-духовных состояний, которая может использоваться для измерения духовного роста (уровня духовного развития) индивидов и общества в целом. Этот инструмент предоставляет принципиально новые возможности для изучения истории и особенно – истории культуры.
Биполярная модель психики позволяет раскрыть роль человека как связующего звена между самым грубым из миров – вещественным, и некоторыми тонкими мирами. Человек располагает несколькими телами – для работы с разными мирами, из которых духовное тело, работающее с самым тонким из доступных человеку миров, пока только-только становится известным академической психологии. Осознание человеком своего духовного тела позволяет наблюдать сложное поле сил, действующих на человека и в значительной степени предопределяющих его судьбу и, что еще важнее, траекторию его духовного развития.
Систематизация феноменов, в которых высшие тела проявляют себя, привела к разработке программы новой психологии – психологии духовности, или высшей психологии со своим собственным предметом, но, что важнее, с собственными прикладными задачами, связанными с прикладными задачами существующей сегодня психологии, но помещающими их в иной контекст, далекий от традиционного. Эта книга, как и ее предшественница, написанная 25 лет назад «Психология духовности», о высшей психологии.
В составе высших психических тел есть «части», общие для всех членов сообщества. В совокупности, такие «части» образуют коллективную психику сообщества. Некоторые бессознательные компоненты коллективной психики были впервые замечены Юнгом и названы им архетипами. Среди таких архетипов выделяются две группы: конституциональные черты общей психики и программы развития сообщества. На осознаваемую часть коллективной психики первым обратил внимание Л.С.Выготский в своей культурно-исторической теории. Наука о коллективной психике – социопсихология.
3. В теологии: психотеология
Изучение священных текстов различных религиозных традиций с точки зрения духовного развития человека, позволяет обнаружить во всех Писаниях одно и то же скрытое содержание. Все они рассказывают о: а) цели, б) принципах и в) методах духовного развития. Цель и принципы духовного развития универсальны, не зависят от культуры. А вот методы духовного развития культурно-специфичны. Они определяются уже достигнутым состоянием духовного развития и культурно-детерминируемым содержанием психики. Этим объясняется разнообразие религий. Так возникает психотеология – наука, рассматривающая тексты Писаний как пособия по духовному развитию людей определенных культур и определенных уровней духовного развития.
4. В философии истории, метаистории и историософии
Была создана методология изучения духовного роста как современных обществ, так и обществ, существовавших в истории много веков назад. Теоретической основой этой методологии является феномен передачи творцом продукту своего творчества яркости своего духовного состояния. Таким образом, появляется возможность определять духовный рост людей, живших многие столетия назад, через яркость созданных ими вещей.
Применение этой методологии в экспедициях (всего – около 30) почти по всем значимым регионам культурной истории (от Мезоамерики до Японии) позволило реконструировать картину историю 4—5 последних тысячелетий как историю духовного развития человечества. Важнейшую роль в этой картине играют «Вспышки» – относительно короткие периоды, примерно раз в 500 лет, которые наполняют людей энергией созидания новых культур (метакультур, цивилизаций), взрывообразно увеличивая творческий потенциал их создателей.
Метакультуры живут около 2000 лет проходя через ряд стадий своего развития – от зарождения до угасания. Сегодня мы живем в эпоху появления новой Вспышки.
Эта реконструкция продолжила и во многом синтезировала линии метаисторической (историософской) мысли, берущие начало в работах Шпенглера, Льва Гумилева и Даниила Андреева.
5. В истории, культурологии, религиоведении
Анализ яркостей различных культур и религий раскрывает их роли в истории – каждая из них создает людей своего духовного роста, поднимая человечество на следующую ступень духовного развития. Это позволяет ввести понятие «ранг культуры (религии)» и рассматривать историю в целом как Пирамиду Истории, нижний ярус которой занимают множество культур (религий) нижнего ранга, а чем выше ярус, тем меньше на нем культур (религий, или квази-религий).
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Ракурсы и ростки
Глава 4. Десять углов зрения на психику. Угол первый – ракурс свойств (распаханное поле)
Письмо 14. Смена перспективы и гибкость осмысления
Дорогой друг!
В профессиональной психологии это общая проблема едва ли не с момента ее существования: психолог разучивает некую теорию, некоторую концептуальную схему – набор понятий и систему взаимосвязей между ними, и далее смотрит на мир через эту концептуальную схему. Скажем, поклонник Айзенка видит людей точками на плоскости, где координатные оси – «интроверсия» и «невротизм»; разучивший теорию Кэттелла видит человека как точку в 16-мерном пространстве кэттелловских личностных черт; патопсихолог представляет человека как психиатрический диагноз или как профиль MMPI; а психоаналитик – как коллекцию комплексов и защит. Этот список можно продолжать довольно долго, так как способов представления психического существует много и много существует психологических теорий.
Сам предмет нашего изучения так сложен, что рассматривать его можно под разными углами, в разных ракурсах, через разные очки. И фокусироваться на разных аспектах этого сложного предмета. Так, один видит свойства личности, другой – субличности, третий – структуру деятельности, четвертый – характеристики когнитивных процессов, пятый – структуру сознательной и бессознательных частей личности, шестой – организацию смысловой сферы, седьмой – ценности, восьмой – мотивы, девятый – отношения и т. д. и т.п..
Такое разнообразие естественно и неизбежно. Более того, оно обречено со временем только расти. И в самом нём нет ничего плохого. Плохо другое. Плохо то, что каждый отдельный профессионал в своем видении психики жестко привязан к своей индивидуальной концептуальной схеме и, естественно, совершенно не гибок. Он не способен менять свое видение, переходить от одной системы координат к другой. Другими словами, он не может освободиться от своих концептуальных пут – из их раба стать их хозяином.
Психологи будущего будут в этом отношении гораздо пластичнее, гибче нас, современных психологов. Вооруженные многими концептуальными схемами, они будут способны гибко менять ракурс рассмотрения, переходя от одной схемы к другой. Например, видеть за свойствами личности проявления жизни и взаимодействия субличностей, стилевые особенности деятельности и манифестацию внутренних энергетических комплексов и более осознанных отношений человека. По реакциям человека они будут способны реконструировать его смысловую сферу, системы представлений и внутреннюю логику, разделяя в них ситуативную, определяемую текущим состоянием составляющую и составляющую надситуативно-устойчивую, личностную.
Сегодня в профессиональной психологии существует как бы несколько языков, из которых каждый психолог владеет одним, много – двумя языками или даже суб-языками. Психологи будущего должны стать полиглотами: вот он фрейдист, а вот – юнгианец, а теперь – экзистенциалист, а теперь – роджерсианец…
Письмо 3. О языках психологии
Дорогой друг!
Любое познание предполагает наличие языка, на котором описывается предмет познания. Чтобы познавать душу, нам нужен язык описания души. Сегодня в психологии таких языков есть несколько: язык свойств, язык пространств, язык процессов, язык персонажей, язык взаимодействий с миром, язык сознания… Все они описывают одну и ту же реальность души, но описывают ее как бы с разных сторон. Очень важно научиться переводить эти описания с одного языка на другой.
Начнем с самого простого (во всяком случае, он кажется таким на первый взгляд) и исторически одного из самых старых языков психологии – языка свойств. На этом языке описываются различия между людьми. Его привлекательность для психолога в том, что он позволяет всю сложность психики свести к небольшому набору чисел – выраженности у человека тех или иных свойств. Например, некоторые сводят всю человеческую вселенную к трем числам – показателям интроверсии (скажем, 20%), невротизма (предположим, 70%) и интеллекта (коэффициент интеллекта – 105). Но, вообще говоря, язык свойств богат. В естественных языках существуют тысячи слов, описывающих свойства людей, а потенциальное разнообразие фраз, описывающих свойства, практически бесконечно.
Естественным кажется желание расширить язык свойств, чтобы он описывал не только свойства индивидумов, но и свойства групп – различия между малыми и большими (такими как народы, например) группами людей. Здесь язык свойств сегодня почти не разработан.
Недостаток языка свойств (хотя в некотором смысле и продолжающий его достоинства) – это нивелирование, игнорирование изменчивости человека: навешивая на человека ярлык (например, «интроверт»), психолог как бы исключает возможность изменения человека в этом отношении. Однако абсолютное большинство свойств, фиксируемых естественным языком, изменчивы, например, добрый сегодня человек часто становится завтра злым.
Следующий язык психологии – язык пространств. Если язык свойств можно назвать языком прилагательных, то язык пространств – язык существительных. Этот язык описывает то, каким образом душа отражает мир, включая и себя саму. Такое отражение можно представить себе в виде огромного пространства, заполненного разными неоднородностями – от образов вещей мира до образов пережитых событий.
Так как психическое пространство отражает мир, в нем можно выделить три геометрических координаты, например, долготу, широту и высоту, и еще одну координату времени. Но эти четыре координаты, достаточные для физики, совершенно недостаточны для психологии. У пространства души координат много-много больше. Например, в нем есть (может быть) координата «красиво – некрасиво», координата «правильно – неправильно», координата «важно – неважно» и множество иных.
Психологическое пространство, его можно назвать также моделью мира, заполнено не только образами материальных вещей, но и вещами нематериальными – такими, как мысли. Свойства вещей в психологическом пространстве частично совпадают, но могут и очень значительно отличаться от свойств их прообразов во внешнем мире.
Всё это давно замечено психологами. Но кое-что сегодня психология еще только готовится понять. Дело в том, что психологическое пространство гораздо больше, чем освоенная человеком его часть. Человек знает только малую часть пространства души. И по мере своего духовного роста эту зону знаемого человек расширяет.
Тогда-то он и открывает, что его психологическое пространство не совсем его и даже почти совсем не его. Оно – часть огромного психологического пространства Души Мира, включающего в себя кроме закутка одного человека и множество подобных же закутков других людей, и общие зоны для больших групп людей, и множество других зон и областей.
Перед сделавшим это открытие человеком открывается возможность путешествий и исследования всего пространства Души Мира. Но такие странствия таят в себе множество опасностей для неподготовленного путешественника и требуют серьезных мер предосторожности. Мы еще будем не раз возвращаться к этой теме.
Работы Фрейда, разделившие понятия «психика» и «сознание», расширили язык пространства языком сознания как свойства освоенности тех или иных областей психического пространства.
Язык сознания описывает жизнь сознания, проникновение сознания в неосознаваемые области психики – осознавание, различные неосознаваемые явления (как подсознательные, так и сверхсознательные), а также их энергетические свойства, такие как влияние на мотивацию и иные стороны психической жизни. С точки зрения изучения психической жизни и особенно психического развития, категориальная система, связанная с сознанием и осознаванием, чрезвычайно значима.
В области подсознательного важнейшее значение играют блоки, примером которых являются знаменитые комплексы. Эти образования организуют вокруг себя психическую жизнь и проявляются в сознании в виде процессуальных стереотипов, например, непродуктивного повторения одних и тех же поведенческих схем, и таким образом препятствуют развитию. Развитие происходит через осознание человеком подобных блоков.
Следующий язык психологии – язык процессов, язык глаголов. Этот язык описывает динамику происходящего в психике. У каждого психического процесса есть своя постоянная времени – характерное для такого процесса время. Эти постоянные времени варьируются от сотых долей секунды (например, слуховые впечатления) до многих десятилетий (развитие личности) и еще больших временных отрезков.
Элементы когнитивных процессов и сами когнитивные процессы, операции, действия, деятельности, вся жизнь человека – все это примеры процессов. Что делается, как, почему и что является результатом действия – на эти вопросы отвечает процессуальное психологическое знание.
По мере того, как мы переходим от мелких процессов ко все более продолжительным, мы оказываемся во все менее известных для академической науки областях, где жизнь одного человека предстает как элемент огромных мировых процессов – процессов культурных, процессов исторических и еще более масштабных процессов. Включенность человека в эти надиндивидуальные процессы позволяет совершенно по-новому взглянуть на его психическую жизнь.
Элементами языка процессов являются дескрипторы состояний, которые позволяют описывать мгновенный срез процесса. Еще одной важной составной частью процессуального языка является пока мало освоенный психологией язык событий. Событие – это нарушение равномерности процесса, период его изменчивости. В принципе, процесс, который теоретически есть последовательность состояний, на практике обычно описывают, как последовательность (реже – как структуру) событий. Например, в каузометрии Кроника восприятие человеком своей жизни представлено в виде структуры событий жизни (событий связанных разными, например, причинно-следственными отношениями).
Не менее, чем язык свойств, исторически стар язык персонажей (или типажей). Изначально этот язык просто категоризовал человека как представителя некого типа, например, «скряга» или «рыцарь». Поэтому язык типажей был еще экономней, чем язык свойств: типаж, например тот же «рыцарь», в одном слове заменял целый набор слов-свойств: честный, храбрый, жертвенный, галантный и т.д.. Но позднее оказалось, что в каждом человеке живет не один, а несколько персонажей (множественных Я по Успенскому-Гурджиеву или субличностей по Ассаджоли). Кроме того, было замечено, что человек склонен играть в своей жизни разные роли. Эти открытия придали языку персонажей новые возможности – жизнь человека этот язык стал описывать как взаимодействие (драму, пьесу) различных действующих лиц. С этого момента язык персонажей стал превращаться в язык взаимодействий (интеракций).
Язык взаимодействий начинался в бихевиоризме с описаний взаимодействия человека со средой и в социальной психологии как средство описания взаимодействия между людьми. Однако со временем его область расширилась безмерно.
В общем виде, каждый субъект взаимодействия можно назвать идеей (в той или иной стадии ее реализации), и тогда все содержание психической жизни можно рассматривать как взаимодействия идей, формирующих психику. Взаимодействовать внутри психики могут впечатления, мысли, субличности… Процесс мышления, как и другие когнитивные процессы, тоже можно рассматривать, через призму взаимодействия. Аналогично, и процессы личностного развития можно рассматривать как осознанное взаимодействие представлений. Но еще интереснее оказалось рассматривать взаимодействие человека с идеями, которые для него являются как бы внешними, например, почерпнутой из книг информацией.
Расширение понятия среды с вещественного мира, воздействующего на человека через органы на чувств, на тонкие миры, которые воздействуют на человека информационно, позволяет представлять душу человека как часть Мировой Души, взаимодействующую с Ее другими частями.
С категориальной системой взаимодействия тесно связан пока что мало освоенный, но богатый и важный аппарат, доставшейся психологии в наследство от алхимии. Химия психического (только в этом смысле имеют смысл алхимические трактаты, а не в смысле химических превращений веществ, как их наивно интерпретировали профаны на протяжении многих веков), – это как раз и есть наука о взаимодействии различных составляющих психической жизни и плодах этого взаимодействия – рождении новых психических вещей, вершиной которых является золото, или философский камень – цель развития психики.
Таблица языков-ракурсов
Это письмо было написано почти 10 лет назад. И в нем оказался опущен очень важный аспект темы: перспективы развития психологии в том или другом подходе к ее изучению. Мы видим несколько полей, на которых психологи растят психологическое знание. Мы знаем, что уже выросло на этих полях: на одних урожай больше, на других – меньше. А что еще может там вырасти? Вот что важно.
Изучение этого вопроса довольно быстро приводит к пониманию, что одни парадигмы ничего принципиально нового вырастить не обещают. А на других полях мы можем собрать богатый урожай. Чтобы разобраться, что – где, где у психологии какие перспективы, я немного модифицировал категориальный аппарат, предложенный в этом письме – изменил некоторые названия и кое-что расширил.
В следующей таблице представлены 10 ракурсов, в которых мы видим психику и соответственно 10 полей, на которых мы растим психологическое знание. Одно из них распахано полностью, и нового урожая на нем ждать не приходится. Одно не пахано вовсе – целина, но как раз она-то и сулит самый богатый урожай. А еще восемь полей по уровню их возделанности занимают промежуточные положения и обещают урожаи от небольших до весьма богатых.
Распаханное поле: язык-ракурс свойств
Язык свойств («язык прилагательных») самый развитый в психологии. Его идея представить вселенную психики в виде точки в многомерном пространстве свойств, неизменных для данной психики.
Популярность подхода связана с тем, что он делает психологию наукоподобной и обеспечивает технологию массового производства наукоподобного знания. В самом деле, замерь два свойства на выборке испытуемых, обработай результаты, скажем, посчитай корреляцию – и вот тебе научная статья. Естественно, присоедини к своим корреляциям литературный обзор в качестве введения и спекуляции в качестве обсуждения. Всё. Так можно получать любые степени.
Процесс был поставлен на поток, заработал завод по производству психологического знания. И осталась только одна проблема – а насколько это знание ценно. Оказалось, хотя признается это медленно, не ценно. Совсем. Никому ни для чего не нужно. Кроме самих исследователей, конечно.
Почему? Потому что в живой и сверхподвижной психике очень мало постоянного. Очень мало и очень ненадежно мы можем узнать о психике, измерив ее несколькими линейками. И очень мало это нам даст как для понимания психики, так и для работы с ней.
Но сами языки были разработаны отменно. Это относится и к свойствам личности таким, как трехфакторная модель Айзенка или более современная большая пятерка, и к свойствам мотивации (модель Ш. Шварца).
Сами пространства свойств могут быть гораздо более сложными, чем просто евклидовы пространства. Но это не меняет общей сути подхода: мы получаем более-менее формализованное, но малополезное знание. Развивать этот подход дальше можно, но непонятно зачем – он не углубляет наше знание психики и не усиливает наши возможности в работе с ней.
Глава 5. Распахиваемое поле – 1. Глаголы и существительные (5 ракурсов)
Процессуально-деятельностный ракурс и язык
Если язык свойств – язык прилагательных, то процессуально-деятельностный язык – язык глаголов. При этом подходе (он развивался от бихевиористов до А. Н. Леонтьева) психика рассматривается как движение, как процесс. Соответственно, вопросы, которые здесь возникают:
– о структуре процесса – его составных частях и связях между ними;
– о наборе (репертуаре) действий, которые может совершить человек;
– о характере (стиле) деятельности человека – язык наречий, ответов на вопрос как;
– о том, какие задачи умеет решать человек (об умениях);
– о том, можно ли, а если можно, то как учить человека решать задачи (какие у человека есть способности);
– о том, чтоменяется в процессе, через какие состояния проходит психическое движение;
– о побудительных силах, движущих и направляющих процесс;
– о субъекте психической деятельности.
Вопросы эти разработаны неравномерно: в отношении одних процессов (например, восприятия) больше, в отношении других не разработаны вовсе; в отношении одних аспектов (например, структуры процессов) известно больше, в отношении других (стиля деятельности или ее субъекта) – меньше.
Здесь явно просматриваются и точки роста, и точки пересечений, где деятельно-процессуальная парадигма встречается с другими, прежде всего, с теми, которые смотрят на психику как на: а) взаимодействие, б) развитие, в) жизнь сознания и г) проявление субъектности (жизни Я).
Наиболее важный урожай, который ожидается на этом поле, – знание состояний сознания, меняемых психическим процессом и сменяющихся в психическом процессе: как мы воспринимаем собственную психическую жизнь в ее динамике.
Динамический ракурс и язык
В этом ракурсе интерес сосредоточен на побудительных причинах психических процессов. Динамический язык – это язык психических сил.
Динамический ракурс как бы продолжает процессуальный и мог бы даже рассматриваться как его часть. Но и вопросы, и ответы здесь свои, и прорывные открытия, которые нас здесь ожидают, тоже свои.
В отношении разных побудительных сил динамический ракурс разработан то больше, то меньше. Сравнительно много известно о мотивах – побудительных причинах длительных процессов – деятельностей, в частности, о таких мотивах, как ценности. Сравнительно много – о потребностях. Меньше – о целеполагании и планировании. Еще меньше о бессознательных движителях психического, особенно – о сверхсознательных. Очень неполно изучены внешние побудители деятельности. И совсем слабо, почти не изучены – такие, как карма и судьба.
Впрочем, это не удивительно – чтобы увидеть всю совокупность психических сил, нужно полнее видеть человека в мире: что он делает в мире и с кем взаимодействует. Такое виденье позволяет, в частности, сразу же заметить, что одним из важнейших типов движущих сил психической деятельности являются идеи. Идеи увлекают человека, покоряют человека, подчиняют его себе и заставляют работать над своим воплощением. Именно здесь развитие динамического подхода сулит исследователям особенно богатый урожай.
Другая точка роста динамического взгляда на психику – психологический аналог первого закона Ньютона. Психика инерционна: начавшийся процесс стремится продолжаться до завершения. Ученица Курта Левина, много сделавшего для становления динамического ракурса, Блюма Зейгарник назвала частный случай этого закона эффектом неоконченного действия. Незавершенное прошлое влияет на настоящее – индусы называют это кармой. В каких психических формах это осуществляется и что это вообще такое – завершенное и незавершенное прошлое – на эти вопросы предстоит ответить психологии будущего. И здесь тоже нас ждут богатые всходы.
Организмический ракурс и язык (потребности)
Как динамический ракурс может казаться частью процессуального, организмический может быть и, действительно, обычно в психологии является частью динамического: о потребностях психологи говорят исключительно как о разновидности мотивов. Но это не единственный и, возможно, не главный аспект темы.
Сам центральный вопрос организмический ракурс формулирует по-другому, не так, как динамический: не что движет психикой, психическими процессами, а что человеку как индивидуальному организму нужно?
Стремление получить это то, что нужно (удовлетворить потребность) может являться, а часто и является побудительной силой, но это далеко не единственная побудительная сила психической жизни. Человек живет в силовом поле, образованном самыми разными силами – от требований социального окружения и воздействия разных идей до внутренних побудителей, идущих от требований физического тела и из бессознательного психического.
Представления о потребностях разработаны в некоторых своих частях довольно подробно. Но не во всех: чем выше уровень потребности, тем менее она изучена. Наиболее очевидны физические потребности – еда, воздух, температура окружающей среды… Что касается чисто-психологических, то здесь понимания гораздо меньше. Что стоит за потребностью в любви – любить и быть любимым? Или – за потребностью в гармонии? Или – за потребностью в самореализации? В информации? В познании? Здесь множество вопросов, на которые психология не знает ответа и не может получить ответа, подтвержденного статистическими методами. Но что еще хуже, большинство из этих вопросов психология просто не задает.
Ответы на большую часть из них требуют более адекватного представления о месте и роли человека в мире, что соединяет организмический ракурс с психоэкологическим (интеракционным).
Здесь просто несколько примеров потребностей, о которых психологи вспоминают редко или не вспоминают вовсе:
– Потребность духовная: подняться над собой, пережить более высокие состояния. Ее частным случаем является эстетическая потребность, но не менее важен и другой частный случай – потребность в мудрости. Шварц не смог найти духовную потребность, потому что искал ее не там: искал среди оформленных культурой, осознаваемых ценностей, а потребность в духовном надкультурна и сверхсознательна. Потребность эта фундаментальная и в разных культурах она принимает разные формы. Иногда эти формы бывали религиозными. А иногда – и антирелигиозными, как у просветителей 18-го века и их наследников.
– Потребность закончить начатое. Потребность в самореализации, реализации идеи своей индивидуальной жизни – ее частный случай.
– Потребность в любовных связях с миром.
– Потребность в психологической безопасности. Она имеет сложную структуру и включает в свой состав, например, потребность в гармонии, потребность в позитивном самоотношении-самопринятии, потребность в освобождения от враждебности, многие потребности в психологической защите и т.д..
– Потребности в информации вообще и в определенных впечатлениях-ощущениях в частности.
Всё это разнообразие нуждается в изучении. И сулит нам немалый урожай на организмическом поле.
Ракурс и язык отражения
Если процессуально-деятельностный язык – язык глаголов, то язык отражения – язык существительных, психических образований. Психика отражает мир, включая и внутренний мир – сама себя саму, свою жизнь. Таким образом психику можно видеть как модель мира – мир, преобразованный психическим зеркалом, душой человека. Но отраженная психическим зеркалом вещь мира – это не просто образ вещи, а образ, неразрывно связанный с отношением человека к отражаемой вещи. Другими словами, отраженная психикой вещь мира включает в себя два компонента: когнитивный (образ вещи) и аттитюдный (отношение к вещи). Таким образом, модель мира объединяет в себе то, как человек видит мир (образ мира), и то, как он относится к тому, что видит, включая сюда, например, события своей жизни или свои стремления.
Модель мира образована сеткой идей, как они представлены в психике. Идеи связывают разнообразные части мира разнообразными отношениями. Мир – это хитро сплетенная сеть. Атомы, связанные в молекулы, ходы шахматиста, связанные в комбинацию, поступки, связанные в стратегию поведения, страны, связанные договорами, – всё это разные уровни Мировой Сети.
Эта макро-сеть в психике становится микро-сетью отраженного психикой мира. Воздействия Мира на человека несут человеку фрагменты знания о Мире, и Мир как бы отпечатывается в человеке. Но конечно, отпечатывается неполно – в виде маленьких копий большого Мира. Маленькие копии тоже сети, но очень сильно прореженные по сравнению с Мировой Сетью. Эти личные сети и вплетают человека в ткань мира.
В модели мира можно выделять разные составляющие, смотреть на нее разными глазами. Например, можно выделять пласт опыта и пласты знания – осмысления опыта: самый нижний – непосредственное осмысление опыта, над ним – осмысление осмысления, знание о знании, знание второго порядка, и так далее, поднимаясь к все более обобщающему и более абстрактному знанию. Такой подход роднит ракурс отражения с биографическим, ведь опыт человека сам по себе связан с историей его сначала приобретения, а потом осмысления.
Другая форма представления модели мира – в виде набора точек в семантическом пространстве свойств, которые человек использует для оценивания вещей мира. Третья – в виде графов, связывающих образы вещей мира отношениями и формирующих таким обазом представления.
Теоретически, в ракурсе отражения психику видит любой исследователь психики. Но мало-кто ограничивается им, так как модель мира огромна и ее трудно исследовать. Исследование растягивается на годы и практический смысл имеет не в профессиональной работе психологов (что-то сделать и что-то этим сделанным заработать), а в самоизучении – области, которой профессиональная психология заниматься по понятным причинам не любит.
Здесь в будущем возможны не столько прорывные открытия, сколько рост удельного веса этого аспекта-ракурса в системе наших представлений о психическом, особенно, когда мы ищем причины тех или иных психологических затруднений.
Биографический ракурс и язык
