скачать книгу бесплатно
«Офигеть! Вот это поспали, точнее – вот это погуляли», – поразилась про себя девушка. Тому, что она проспала так долго, Оля не удивилась: ее организм всегда требовал многочасового сна, если его травили алкоголем.
Открыв дверь на балкон, она не без удовольствия ощутила вечернюю прохладу: кто-то предусмотрительно оставил два окна на проветривании. На обычно теплом балконе сейчас было столько же градусов, сколько и на улице, – не больше +16. В их городе майские вечера очень приятные: не слишком жарко, не слишком холодно, а иногда легкий ветерок, прямо как сегодня.
Балкон, как и вся эта квартира, был большой, с евроремонтом, а его главным украшением была барная стойка практически во всю длину с четырьмя барными стульями, все из какого-то красивого и наверняка жутко дорогого дерева. Она была вроде подоконника – так что, устроившись за ней, можно было смотреть в окно. Оля села на стул и поморщилась: падение на попу не прошло бесследно, одна ягодица все еще побаливала, но сидеть можно было. Девушка налила в стакан немного мартини и уже совсем не холодную колу. Выпив получившуюся смесь, она снова поморщилась: слишком теплое.
– Безо льда никак, иначе фигня, – подумала Ольга вслух.
Оглядевшись, она увидела в одном конце балкона специальный холодильник для вина, битком набитый бутылками, а рядом с ним еще один, поменьше. В этом мини-холодильнике был всего один ящик, почти доверху наполненный льдом. Набрав полный стакан прозрачных кубиков, Оля вернулась на стул и теперь уже с уверенностью смешала себе коктейль, в простонародье именуемый «мартини-кола».
Глотнув прохладного напитка, Ольга с облегчением вздохнула: впервые за этот день, точнее вечер, она почувствовала себя нормально. Открыв настежь окно, девушка вдохнула прохладный воздух и решила пока спокойно побыть здесь и подумать, а подруги пусть сами там разбираются со своим похмельем и всем остальным. Перегнувшись через раму, Оля стала смотреть вниз, пытаясь разглядеть с высоты одиннадцатого этажа, какие цветы растут на клумбе перед домом. Там однозначно были тюльпаны, причем самых разных цветов и калибров.
«Интересно, кто их сажает и ухаживает за ними», – подумала девушка. Конечно, она знала, что это элитный дом с консьержем, садовником и наверняка каким-нибудь еще персоналом. Просто ей вдруг захотелось увидеть человека, который вырастил такую красоту. Цветы Оля обожала, любила смотреть на них, любила запах некоторых из них. Так она просидела с четверть часа: попивая коктейль и любуясь тюльпанами.
Вдруг она увидела парня, лет пятнадцати, он лежал в пустом пространстве посреди клумбы: мертвенно-бледный и с торчащей из груди арматурой.
Оля знала, что делать: она крепко зажмурила глаза и посчитала до десяти, затем, что есть силы, сжала в обеих руках холодный стакан, с шумом выдохнула и посмотрела вниз – мертвый подросток никуда не делся. Девушка прищурилась и стала вглядываться в лицо несуществующего – как она точно знала – парня. Еще крепче сжав стакан, она нервно сглотнула, и тут покойник открыл глаза и посмотрел прямо на Ольгу.
«Это не по-настоящему, не по-настоящему, его нет, просто нет, его не существует, это только твои видения», – закрыв глаза, повторяла она снова и снова, про себя и иногда вслух, зная, что скоро все пройдет. Так и вышло. Через минут пять девушка бросила боязливый взгляд вниз: только красивые тюльпаны и никаких страшных трупов. Но все же Оля закрыла окно, боясь, что видение вновь появится.
Она залпом осушила стакан, убрала его в сторону и закрыла лицо руками. Страха теперь, когда видение, преследующее ее последние 15 лет, исчезло, не было. Осталось только чувство усталости и жалости к себе.
«Господи, ну почему опять? Почему сейчас? Почему вообще именно я должна за все это расплачиваться? – мысленно убивалась Ольга. – М-м, опять к психологу придется идти. Итак, денег нет, а тут еще это. Мрак».
Мертвый подросток с торчащей из груди арматурой… Молодой красивый парень…. Мальчик, допустивший одну небольшую ошибку и поплатившийся за нее жизнью…. И они. ОНИ! Они – это три Олины подруги и, конечно же, она сама. Она тоже виновата, может, даже больше других, ведь видения преследуют только ее. Но в такие моменты она ненавидела только ИХ.
Это случилось пятнадцать лет назад, когда Ольга и ее подруги были совсем детьми, кроме Веры: она у них самая старшая, в то лето ей уже исполнилось 16, а Оле – всего 11. На тот момент они были уже не разлей вода. Мало того, что все из одной школы, так еще и дома расположены по соседству. Оля и Валька жили в одной многоэтажке, Вера и Вика в другой. Родители Веры и Вики знали друг друга всю жизнь, потом и их дети подружились. Вальку в их группу привел ныне покойный брат Веры, он и рыжая вместе пели в школьном хоре. Когда дружная компашка заметила Олю, ей было всего восемь. Ее родители только переехали в этот район, и во дворе она еще никого не знала. Первой с ней познакомилась Валя, а потом и остальные признали ее. Через три года Оля уже не представляла своей жизни без подруг: в школу и из школы вместе, игры вместе, все праздники вместе. Мама и папа иногда шутили, что у них теперь не одна, а целых четыре дочери. Но родители каждой из девочек были только рады такой крепкой дружбе своих детей.
Они были веселыми и беззаботными. Все из благополучных семей, хорошо учились, занимались в кружках, общие интересы, девичьи разговоры, посиделки, практически подростковая идиллия. Самым криминальным в их компании считалось попробовать шампанское или нечаянно увидеть сексуальную сцену по телевизору. Ни одна из них не была, конечно, пай-девочкой, но и пацанками они тоже не слыли. Редкие ссоры из-за того, куда пойти, или если кто-то что-то забыл, перенес, не успел сообщить, вспышки гнева у Вики, которая иногда считала просто необходимым накричать на подруг, но потом обязательно жалела об этом и долго извинялась – частая смена настроения у нее объяснялась тем, что в свои 14 она только-только вступила в период полового созревания – все эти мелочи решались быстро и по месту, никогда не внося надолго разлад в их компанию. Казалось, что впереди у них годы веселой и интересной «совместной жизни». Они дали клятву, что в будущем, как бы далеко их ни забросило, они обязательно будут встречаться дважды в год. Но серьезно об этом подружки не задумывались, ведь у них было еще минимум шесть лет, до той поры, пока самая старшая из них не окончит университет, а получать «вышку» они твердо решили в родном городе.
Многие завидовали таким отношениям этих девочек и говорили, что им повезло: выйдут замуж, нарожают детей, которые будут играть и дружить друг с другом, будет всем вместе весело и интересно. Такое будущее им пророчили родители, родственники и все, кто их знал. Однако один несчастный случай изменил их судьбы.
В то лето у Веры, которая уже была не просто девочкой, а девушкой, появился парень. Точнее, ухажер, потому как Вера никак не соглашалась пойти с ним в кино или кафе, а он все никак не прекращал оказывать знаки внимания: звонил, писал записки на переменках, приходил к ней домой и приносил небольшие подарки. Вера же, хоть ей и льстили такие ухаживания, не могла выкроить хоть один свободный вечер: то уроки, то кружки, то надо помочь брату, а оставшееся время хотелось провести с подругами. Но вот однажды, переделав все дела, Вера поняла, что впереди целая суббота и не надо учить уроки, брат уехал участвовать в очередном конкурсе, а у каждой из подруг на этот день запланированы свои дела. Она позвонила Виталику и договорилась встретиться с ним на катакомбах. Он даже не стал возражать против такого места для первого свидания, хотя Вера и забыла ему объяснить, что ей надо успеть побывать там до следующих выходных.
Катакомбы – это недостроенное семиэтажное здание в противоположном от их микрорайона конце города. Место, про которое ребятня во дворе рассказывала друг другу кучу страшилок, куда взрослые запрещали ходить своим детям и где назначали свидание отчаянные подростки. Подруги, да и сама Вера, ни разу там не были, но в последнее время поставили себе цель: обязательно съездить туда до начала лета, когда большая часть из них разъедется по лагерям и бабушкам. Оставалось всего ничего до конца мая, так что на следующие выходные был намечен тур на катакомбы. А Вера решила, что в эту субботу сходит туда с Виталиком – сможет побыть с ним наедине, а заодно разведает обстановку, чтобы девчонки не боялись. Как-никак она была самая старшая и ей всегда казалось, что ее обязанность – знать больше их, помочь советом, а при необходимости – защитить.
Что именно Вера с Виталиком делали или собирались сделать в тот день, Оля не знала. Но когда подруги увидели эту парочку, они страстно целовались, а парень даже тискал Веру за грудь, и она не возражала, ведь ее руки крепко обнимали его шею. Но Ляля все равно увидела родимое пятно парня, что было как раз на шее. То самое, о котором Вера рассказывала. Отличительная черта что надо – такую увидишь даже с большого расстояния, вот и Оля все никак не могла отвести глаз от этого причудливого знака. Так они и стояли – молодые, красивые, целующиеся в окружении серых стен недостроенного здания. А напротив – трое недоумевающих девчонок. Первой прервала любовную сцену Вика, которая была уже готова взорваться от негодования.
– Мы ее по всему городу ищем, а она тут сосется! – Оля помнила каждое слово, сказанное в тот день, ведь эти события она прокручивала в голове снова и снова.
После Викиных слов Вера резко отпрянула от парня и уставилась на подруг.
– Девочки? – она будто все никак не могла понять, что это правда они. – Вы откуда здесь?
– Вер, ну ты вообще… – грустно сказала Валька. – Мало того, что променяла нашу встречу на свидание, так еще и не потрудилась места другого найти.
– Валь, ты чего? Я ничего не променивала. Это, кстати, Виталик, я вам про него рассказывала, – лепетала смущенно Вера. – Только как вы узнали, что мы здесь сегодня будем?
– Привет, девч… – попытался поздороваться парень.
– Вера, хорош прикидываться, что ты дурочку тут включаешь, – выпалила раздраженно Валька.
– Подожди, – вмешалась Оля. – Она, по-моему, забыла обо всем.
– О чем забыла? – Вера действительно хотела разобраться, чего это подруги делают сегодня на катакомбах и почему ко всему прочему злятся на нее.
– Верка, ты что, правда забыла про наш тур на катакомбы? – спросила с обидой Валя.
– Вы что, конечно же, нет! Я все помню, мы столько дней готовились! Я специально Виталика сюда позвала, чтобы все осмотреть, чтобы, если бы вам в следующую субботу стало страшно, я бы вас подбодрила: мол, не дрейфить, я тут уже все знаю.
– Она еще и сама его сюда притащила! Офигеть! – шипела Вика.
– Какую следующую субботу, Вер? Мы сегодня должны были сюда прийти, только мы вчетвером. Зачем ты его привела? – огорченно протянула Оля.
– Как сегодня?! – ужаснулась Вера. Она поняла, что спорить бесполезно, и в этой ситуации виновата сама: раз все подруги помнили, что тур сегодня, значит, о нем забыла именно она. – Блин, вот косяк.
– Вот-вот! Мы тоже так подумали, когда пришли к тебе, а твои родители сказали, что ты куда-то одна без нас ушла, – сообщила Валя.
– Девочки, простите, простите, пожалуйста, – Вера, казалось, уже забыла про своего парня, подбежала к подругам и стала извиняться. – Блин. Блин! Как я могла так перепутать?
– Потому что головой надо было думать, а не другими местами, – все никак не унималась Вика. – Коза ты, Верка!
– Эй, слышь, малая! Ты полегче давай, следи за словами! – вступился за девушку Виталик. – Вера, хватит уже с ними трепаться, пошли, погуляем лучше.
– Рот свой закрой, урод! – ругалась Вика.
Она так зло глянула на парня, что тот поначалу опешил. Но быстро пришел в себя: подойдя к Вере, он взял ее за руку и потянул в противоположную от подруг сторону, к лестницам, что вели вниз.
– Виталик, подожди, я щас не могу, – Вера высвободила руку и быстро отошла подальше от кавалера. Встав почти у края недостроенной комнаты, она умоляюще посмотрела на подруг.
– Да ты и с нами щас не сможешь! Вера, ты уже все испортила! – выпалила Валя.
– Девочки, ну простите!
– Вер, я чего-то не понял… Ты променяешь наше свидание на разборки с ними?
– Виталик! Прекрати! Давай потом встретимся и поговорим. Пожалуйста, уйди, – попросила Вера. Но ухажер все никак не унимался.
– Так, молодежь, давайте, двигайте отсюда, – говоря это, он обошел недоумевающих девчонок и вновь встал рядом с возлюбленной. – Вер, я сейчас все улажу, не беспокойся, – сказал он потихоньку, так, чтобы его могла услышать только она.
– Виталик, правда, не надо, – так же тихо ответила Вера.
– Че вы там шушукаетесь? Вера, ты учти – продинамишь нас сейчас, дружбе конец! – все так же зло крикнула Вика.
– Вика, перестань! – пыталась утихомирить разгоряченную подругу Валя. – Сейчас все решим. Мы попросим его уйти, а Вера останется с нами.
– И мы ей так это простим? Она же натурально нас кинула! Это свинство полное! Это… это… Ты, Вера, проститутка, вот ты кто! – в этот момент Виталик, который до этого нежно держал Веру за руку, отпустил ее и сделал шаг в сторону орущей Вики. – А ты отвали, гад! Стой где стоишь!
– Замолкни ты, истеричка! – нервы парня не выдержали, и он тоже начал орать.
Вика, покрасневшая от гнева, подлетела вплотную к Виталику и толкнула его в грудь обеими руками.
– Ну давай! Давай! Только оскорблять можешь?
– Вика! Прекрати сейчас же! – Вера не на шутку перепугалась.
Валя пришла ей на помощь и тоже стала уговаривать Вику успокоиться.
– Вика! – крикнула она. – Угомонись! Оставь его в покое!
Но Вика уже не могла остановиться. Продолжая оскорблять Виталика, она все толкала его, а он отходил назад, смущенный и, казалось, не понимающий, что делать. Он ведь не мог дать сдачи девчонке, даже если она первая начала.
Подруги даже не успели подбежать и помочь бедному парню, как все уже случилось: в порыве ярости Вика даже не заметила, как подтолкнула Виталика к краю. От ее очередного удара в грудь он по инерции отступил назад, но там уже ничего не было. Пролетев четыре этажа, парень упал прямо на арматуру, торчащую из пола в том месте, что должно было стать шахтой лифта.
На несколько секунд повисла гробовая тишина: как будто все разом вдохнули и теперь не могут выдохнуть.
– А-а! – полный ужаса крик Веры привел девчонок в чувство. – Виталик! Виталик! Я сейчас… подожди… я… Я сейчас приду.
Вера свесила одну ногу с края пола так, как будто собиралась отправиться к Виталику с четвертого этажа.
– Помогите! – она протянула руки. – Подержите, я спрыгну.
Увидев, что у Веры истерика, Валя подбежала к ней и, схватив за руки, рывком усадила на пол. Опустившись на колени, она влепила Вере пощечину. Это помогло. Оля растерянно смотрела на подруг, не понимая, что делать: Валя успокаивала Веру, а Вика, поняв, что натворила, рухнула там же, где стояла, и сейчас истерично рыдала.
– Я не хотела, не хотела… Мамочка. Девочки, я не хотела… я не знаю… не знаю, как это вышло. – Вика теперь могла только шептать. От ее недавнего гнева не осталось и следа. Вмиг став беззащитной тринадцатилетней девчонкой, она смотрела на Веру и Валю так, как будто они могли объяснить ей, как это произошло. – Девочки, как же это вышло? Что же теперь со мной будет?
– Ты! – услышав Викины слова, Вера перестала плакать и молнией кинулась к ней. – Ты! Дура! Убийца! – Вера кричала так, что ее было слышно во всем здании.
Схватив Вику за плечи, она начала трясти ее что было сил, а та даже не сопротивлялась. Через несколько минут Вера выбилась из сил или поняла, что убивать Вику нет смысла. Она села рядом с плачущей Викой, слезы текли по щекам, но Вера не издала не звука, пока не увидела, как Валя и Оля стоят на краю и рассматривают умершего.
– Валя, Оля! Отошли оттуда! – приказала Вера.
Воспользовавшись потасовкой, Валька взяла Лялю за руку, и они подошли к краю, посмотреть, что же там внизу. Валя была всего на год старше Оли. Они считались самыми маленькими в компании и иногда обе старшие подруги относились к ним соответственно: могли сказать, чтоб те закрыли уши, или вовсе не разрешали участвовать в каких-нибудь разговорах, другой раз не давали смотреть телевизор, если там показывали пикантные сцены. Сейчас же некому было проследить, чтобы Валя с Лялей не увидели труп. Виталик лежал внизу как будто спал: руки подняты вверх к голове, одна нога прямая, вторая согнута, только глаза открыты. Он не двигался и не издавал звуков.
Оля впервые увидела мертвого человека. Тогда она просто сильно испугалась, вся внутренне сжалась, но не проронила ни звука. Они стояли с Валькой вдвоем и смотрели на тело. После громкого окрика Веры, девочки отошли от края. Старшая подруга, казалось, отошла от шока, теперь лицо ее было сосредоточенным и слезы больше не текли.
Вика же все никак не могла прийти в себя. Перестав рыдать, она уставилась в одну точку и только тихо повторяла: «Мамочка, мамочка моя…» Подруги знали, что Вика сейчас действительно может думать только о своей матери, которая одна воспитывала дочь и души в ней не чаяла. Вика росла без отца, никогда его не видела и кроме мамы у нее никого больше не было. Поэтому она старалась ее поменьше огорчать, делала все, чтобы помочь ей, даже пыталась работать: развешивала рекламные объявления. Вика любила маму и знала, что является смыслом ее существования. Мать не переживет, если дочь посадят в тюрьму.
– Нам, наверное, нужно кого-то позвать, – произнесла Оля первое, что пришло ей в голову.
После этих слов Вика перестала рыдать и растерянно посмотрела на Лялю, затем на сидящую рядом Веру.
Вера тоже понимала, какие мысли сейчас занимают подругу. А еще она поняла, что им ни в коем случае нельзя рассказывать кому-либо о случившемся. В голове у Веры уже созрел план: успокоить девочек, договориться молчать о том, что были на катакомбах, придумать всем вместе, как выкрутиться из этой беды, и жить дальше.
– С ума сошла! – заорала Вера, а потом, смягчившись, добавила: – Лялечка, пойми, если мы позовем кого-то, взрослых, например, они приведут милицию, Вику посадят в тюрьму, а ее мама может умереть от горя, – тихо пыталась втолковать Оле подруга.
Вика, услышав Верины слова, казалось, пришла наконец-то в себя. Подскочив с пола, она подбежала к Оле.
– Ляля, миленькая… Девочки, – она обвела подруг быстрым испуганным взглядом. – Не отдавайте меня им, не рассказывайте! Мне нельзя в тюрьму, совсем нельзя.
Вытерев слезы, Вика стояла посреди комнаты и все смотрела по очереди на каждую из подруг. Потом ее глаза остановились на Вере.
– Вера, Верочка, – Вика упала на колени и поползла в Верину сторону. – Вера, прости…. Прости, я же не хотела…
Уткнувшись лицом Вере в живот, Вика снова заплакала, повторяя: – Я не хотела, прости… прости…
– Девочки, а вдруг нас накажут, – вспоминая тот день, Оля каждый раз удивлялась, какой настырной она была тогда.
– Ляля! Я не хочу, чтобы Вику забрали от нас, – посмотрела укоризненно на подругу Валя.
– Но ведь это не специально, Вика же не хотела, получается, она не виновата, – не унималась Оля. – А если родители узнают и наругают нас, что мы им ничего не сказали?
– Олечка, – Вера подошла к подруге и обняла ее. – Оля, ты права, это не специально, это несчастный случай, но, если взрослые узнают об этом, Вику от нас заберут и мы ее больше никогда не увидим. Никогда-никогда, понимаешь? – сказав это, Вера отстранилась от Оли и посмотрела на нее сверху вниз.
– Нам никому-никому нельзя об этом рассказывать, ладно? – добавила старшая из подруг.
– Ладно, – смиренно согласилась Оля, поняв, что кроме нее никто не хочет объяснять взрослым, что тут произошло.
– Вот и умничка, Ляля, – подхватила Вика. – Все будет хорошо, просто нам надо договориться все сохранить в тайне. Это будет наш секрет. Наш общий секрет.
И они договорились. Не стали никому рассказывать о случившемся. Для родителей они придумали историю, что с утра до вечера были у Веры (в тот день она осталась дома одна). А как так случилось, что Виталика не хватились ни в семье, ни в школе, девочки и сами не поняли. Но к ним никто не приходил и не спрашивал, как в фильмах, что они делали такого-то числа в субботу днем. Вера как-то обмолвилась, что Виталик жил с бабушкой и что она не очень-то заботилась о внуке. Может, когда он исчез, та даже не стала его искать? В любом случае примерно через год все четверо стали забывать о трагедии и постепенно перестали вздрагивать, когда в дверь стучали или звонили или когда милиционеры на улице бросали на них случайные взгляды. А еще через год Вера окончила школу и поступила в университет. Каждые выходные она делилась с подругами впечатлениями от взрослой жизни: какая на вкус «Маргарита», на каких парах удается поспать после клуба, что такое секс и зачем нужны презервативы. Конечно же, Вера училась хорошо и занятия практически не пропускала, но подругам это было неинтересно.
Еще через два года школу окончила Вика, которая тоже успешно сдала вступительные экзамены в институт и стала учиться на юриста. В общем, жизнь шла своим чередом и, казалось, что никакого Виталика вовсе не было. Но в тот вечер, когда подруги праздновали Викино поступление, Оля впервые увидела ЭТО. Алкоголь, который ради хохмы подмешали ей в сок, сыграл злую шутку. Хватило даже немного вина, чтобы задурманенное сознание показало Оле Виталика: в тот первый раз он лежал в ванне – конечно же, мертвый и с арматурой, торчащей из груди.
Первое время Оля никому ничего не рассказывала. Но когда видения стали преследовать ее, она пожаловалась подругам. Те всерьез перепугались, сказали, что помогут, только чтобы Оля ни с кем посторонним не делилась. Потом Вера обратилась к какой-то знакомой, которая училась в том же вузе, но на факультете психологии. Подруги научили Олю, как описать все психологу, при этом не сказав правды: Оля должна была все представить как сон, как будто ей постоянно снится один и тот же кошмар, который иногда мерещится наяву. Так она и сделала. Последующие годы видения преследовали ее изредка, но всегда выручали походы к психологу: это была все та же Верина знакомая, которая брала с Оли символическую плату. Если Оле удавалось рассказать о том случае кому-то, пусть и преподнося как сон, всегда становилось легче.
В выпускной год и первый год в универе видений совсем не было, помогала бешеная занятость. Но потом, спустя несколько лет после трагедии, начались потери.
Первой ушла мама Вики – сердечный приступ. Затем Верин брат – ДТП. За последующие три года у Вали умерли все – родители и бабушка. Последними стали Олины мама с папой – крупная авария с участием автобуса. Никто из девочек не связывал эти смерти с трагедией из детства. Но Оля знала, что близкие гибнут именно поэтому: это была расплата за то, что они сделали с Виталиком. Оля была в этом уверена, потому что он являлся ей каждый раз перед тем, как кто-то уходил из жизни.
За день до того, как погибли Олины родители, она увидела Виталика на автобусной остановке: он сидел на лавочке с открытыми глазами и с торчащей из груди арматурой. Зажмурившись и посчитав до десяти, она снова посмотрела на остановку – никого. Вернулась домой Оля в тот день поздно, потому как предчувствие беды заставило ее долго слоняться по парку в поисках решения: созывать подруг на очередной совет или нет. Она давно собиралась поделиться своей теорией, что смерти не случайны, что так они расплачиваются за гибель Виталика и свое молчание после. Она хотела предложить наконец-то все рассказать полиции, чтобы избежать дальнейших жертв, но боялась, что они не станут ее слушать, а только опять отправят к психологу. Поэтому в тот день она просто в очередной раз побродила в раздумьях. А придя домой, снова увидела его, второй раз за день, чего раньше никогда не было. Виталик лежал на ее кровати: с открытыми глазами и с арматурой в груди. Прогнать видение удалось привычным способом, Ольга наглоталась таблеток и легла спать. А на следующий день ей сообщили о смерти родителей.
Свою теорию Оля рассказала подругам в день похорон мамы и папы. Само собой, девочки посчитали Олины слова бредом, пообещали помочь деньгами, прислать психолога (опять) и предложили взять отпуск, съездить куда-нибудь, отдохнуть и успокоиться. Она так и сделала, потому как не видела другого выхода, да и против подруг идти не хотела.
В последующие два года, к счастью, никто не умер. И жизнь вроде бы наладилась. Если, конечно, это можно было назвать жизнью. Никто из девочек не болел, не бедствовал, не сидел в тюрьме, но и личного счастья никому из них не удалось построить. То будущее, которое им с детства пророчили друзья и знакомые, не сбывалось. Они ни разу не гуляли на свадьбе друг у друга. Блестящей карьеры тоже никто не построил. Детей бог тоже никому не дал.
В общем, так они и жили: по-прежнему вместе, часто встречались, несмотря на годы и невзгоды, помогали друг другу во всем, но каждая из четырех теперь уже женщин была, по сути, несчастна. Вера испытывала это «женское несчастье» сильнее остальных: ей было уже за тридцать и с каждым годом шансы найти мужа и завести ребенка уменьшались. И, может быть, в наше время это не такая уж проблема – одинокая женщина, но все дело было в том, что каждая из них хотела семью, мечтала об этом гребаном простом женском счастье. Даже Вика, которая, как иногда казалось подругам, вообще ни о чем не помышляла, кроме как тупо шляться по клубам, пропивать зарплату и снимать парней, даже она последние полтора года поддерживала их «скучные» разговоры о том, где бы найти стоящего мужчину или хотя бы накопить денег на ЭКО.
Оля же в свои 26 лет потерпела пять неудач с парнями, каждый из которых виделся «тем самым», но в итоге оказывался совсем другим. За три года, что Оля пыталась забеременеть от разных мужчин, у нее случилось два выкидыша. В конце концов она прекратила попытки построить нормальные отношения или завести ребенка и просто доверилась судьбе.
Пока все эти воспоминания проносились экспрессом в Олиной голове, прошло больше часа и девушка даже не заметила, как выпила половину того, чтобы было в бутылке. Окинув взглядом лоджию, она обреченно вздохнула и в который раз с завистью подумала о Марине. Именно в ее квартире проснулись сегодня подруги.
Марина появилась в их жизни три года назад. Вера познакомилась с ней в реабилитационном центре для инвалидов, где работала, и привела новенькую в компанию. Поначалу все настороженно относились к ней: редко куда приглашали, если собирались вчетвером; часто отказывались прийти в гости; иногда могли не отвечать на звонки. Но Вера настояла на том, чтобы принять в их команду нового члена. Как-то на очередной встрече всех подруг, она рассказала, что Марина очень добрая и порядочная, что она, наверное, самый нормальный человек, которого Вера встречала за последние годы. После Вериных слов трудно было относиться негативно к Марине, и постепенно она вписалась в компанию.
С каждой новой встречей девочки понимали, что Вера оказалась права: Марина была поразительным человеком. Невероятно отзывчивая, совершенно не злая, готовая прийти на помощь в любое время и в любом месте. Как-то у Вали машина сломалась по пути из другого города, так Марина приехала за ней, привезла за собой эвакуатор, заплатила сама за все, а потом Валя ее еще несколько месяцев уговаривала забрать деньги. К слову, Марина была богатой, успешной и красивой. Но подруг она пленила не этим, а тем, что просто светилась счастьем. Тем счастьем, которого так не хватало каждой из них. У нее всегда все было хорошо: обеспеченные родители, сплошные пятерки в школе, учеба в заграничном университете, свой бизнес, позволяющей ей к тому же работать в реабилитационном центре волонтером, и красавец жених. И при всем при этом Марина никогда не выпячивала своего счастья, не хвалилась ни деньгами, ни красотой, ни женихом. Она просто была рада всему, что ее окружало, или одному тому факту, что жила на этом свете. И это ее счастье – простое, наивное, детское – было видно всем окружающим. От Марины хотелось заряжаться им, как от батарейки электричеством.
В конечном счете Марина стала подругой для каждой из четырех девчонок. Она не стала их пятой, не была близкой, как сестра, но она стала своей. А когда Марине года полтора назад сделали предложение и она начала готовиться, подруги словно ожили вместе с ней. У них наконец-то появилась возможность погулять на свадьбе. Марина сразу попросила всех четверых быть подружками невесты, и начались приятные хлопоты. Они вместе выбирали платье, искали место, думали над декором, а покупка нарядов для подружек невесты и организация девичника – это вообще одни из самых счастливых моментов.
Подруги никогда не завидовали Марине, просто делать это было бы очень глупо. По крайней мере, вслух никто не говорил о ней плохого, например, что она выскочка, не заслужила всего этого и так далее. Разве что Вика, которая всегда находила к чему придраться и как обидеть. Но если она и говорила что-то нелицеприятное о Марине, то только за ее спиной, в лицо – не хватало духу.
