Королева с опытом работы

Я с негодованием посмотрела на него. Кажется, давать пощечину ему за такое предложение не имеет смысла – он просто не поймет.

– Я желаю покинуть замок. Не могу тут находиться! Тут полон подвал пленных, вы ведь будете их допрашивать, мучить, убивать, я не могу при этом присутствовать! Позвольте переночевать на хуторе, который мы проезжали?

– Вы королева, ваша воля, – безразлично сказал Вихрь и покинул террасу.

***

В сумерках я въехала во двор лэра Грудиса. Думаю, успела как раз к ужину. Я была безумно счастлива, что мне удалось незаметно покинуть Фратескор, пока за мной никто не успел увязаться. Я отлично знала короткую дорожку к хутору и не боялась заблудиться.

– Бессовестная, три недели ни весточки! – Гертруда встретила меня недовольным ворчанием, но я видела, что она искренне рада меня видеть.

– Велоника! – маленькая Лорин протянула ко мне ручки, и я взяла ее на руки, обнимая и целуя.

– Марта домывает мальчишек в лохани, – сказала Гертруда, накрывая на стол. Ей помогал старший мальчик Марты, Крис. – А папаша у старосты, кумекают насчет ярмарки. Ты когда в замок вернешься? Провизию когда начать возить?

– Я, наверное, там не буду жить, – я тяжело сглотнула. – Плохо там. Не смогу. Прости.

Во дворе зафыркала лошадь, видимо, вернулся лэр Грудис.

– Мама! – с лестницы с визгом слетел мой рыжий постреленок.

Я посадила Лорин на лавку и поспешно раскрыла объятия своему ненаглядному чуду, подхватила, прижала. От двери раздался глухой стук. Улыбаясь во все щеки, я повернулась, чтоб пожелать доброго вечера лэру Бруно. Только это оказался не лэр Грудис. Потирая лоб, стоял гвардеец Ринальдо дель Грава и круглыми глазами смотрел на меня, прижимающую ребенка к груди.

– Мама, это кто? – звонко спросил Марк. Я шумно выдохнула и села на лавку. Марк тут же забрался мне на колени. Марта с Маттео осторожно присела с другой стороны. А Гертруда бочком отошла к печке. Спорю, она уже думает, как приложить Ринальдо топором половчее.

– Это хороший дядя, мой охранник Ринальдо, – выдавила я.

– А мы его знаем, он ведь с вами приезжал тогда, да? Что же вы стоите у двери, лэрд, входите, присаживайтесь, – Марта улыбнулась. – Крис, неси еще миску! Вы после ужина в замок вернетесь? Оставались бы, места хватит!

– Мам, не уезжай! Я тебе секрет покажу! – Марк обхватил мою шею ручонками.

– Не уеду. Я к вам с ночевкой, – улыбнулась я сквозь набежавшие слезы.

– Мам, почему ты плачешь?

– От радости, сынок. От радости, я так соскучилась, – я прижала к себе рыжую макушку и посмотрела в упор на гвардейца. Он смущенно отвернулся, потоптался у двери, как-то криво усмехнулся, кивнул своим мыслям и решительно сел за стол.

– Хозяйка, у вас отменная колбаса кровяная! – нарочито весело сказал он. – До сих пор помню ее вкус! Где только не был, вкуснее не ел!

Вернулся лэр Грудис, выставил для гостя кувшин вишневой наливки. Ужин удался, только изредка я ловила настороженные взгляды лэра Бруно и Гертруды на незваного гостя. Что же мне делать? За мою тайну граф Штернблум, да и лэрд Венделин отвалят немало золота! Выдаст, непременно выдаст! Решение казалось ясным и однозначным, но от этого хотелось тоскливо взвыть.

Марта повела ребятишек ложиться спать наверх. За столом остались лэр Грудис, Гертруда, я и Ринальдо.

– Я ведь понимаю, о чем вы сейчас думаете, – сказал Ринальдо, обведя всех взглядом. – Но я клянусь, что не причиню вреда своей королеве и ребенку, не выдам никому этой тайны! Я присягал королеве на верность!

Лэр Грудис отвернулся, всем своим видом говоря: «Видели мы ваши клятвы в нужнике».

– Я скажу, что понял. Вы, Ваше величество, доверились кому-то, он вас обманул и не женился. Ваша верная служанка вам помогла скрыть ваше положение и увезла ребенка сюда. Ребенок не от короля, верно? Иначе бы он его признал, – Ринальдо вдруг придвинулся к Гертруде и накрыл своей рукой ее руку. – Вам обеим не повезло. Дворец место такое, от ошибок не убережешься, соломку не подстелишь.

Свободолюбивая и гордая Гертруда вдруг зарделась, как юная девица. Лэр Грудис крякнул. И потянулся к кувшину, разливая наливку по кружкам.

– Мне ни к чему знать, кто его отец. Но женщина, которая так любит свое дитя, не подлежит людскому суду. Примите мою клятву, Ваше величество! – Ринальдо опустился на колени передо мной. – Своей жизнью и кровью, сутью своей души клянусь, что никогда и никому не скажу о вашем сыне, обещаю защищать от всех бед, помогать и заботиться, и никто не узнает вашей тайны!

Ринальдо надрезал палец и стряхнул каплю крови, которая вспыхнула, не долетев до пола.

– Принимаю твою клятву, Ринальдо дель Грава, – сказала я дрожащим голосом.

Я посмотрела на Гертруду, она шевельнула бровями.

– Он поклялся сутью души, Вероника, он не сможет нарушить клятву. Можно его не убивать. Не хотелось бы, честно говоря, – поморщилась девушка. – Полы только что выскоблены.

Лэр Грудис крякнул.

– Пап, только не говори, что сам не думал о том же!

– Думал, – признался лэр Бруно. – И за меньшее людей жизни лишали.

– Я так и понял. Сам бы так поступил. За вас, Ваше величество! – Ринальдо поднял кружку и выпил. – А теперь, если позволите, я бы поговорил с лирой Гертрудой наедине.

Гертруда снова вспыхнула. Мне осталось только пожелать всем сладких сновидений и подняться в свою крохотную спаленку, которая была мне милее всех роскошных спален любого дворца в мире. Потому что в комнате рядом спал мой сын, и я не удержалась, чтоб не заглянуть и не поцеловать его.

Мальчишки спали вместе, и я долго любовалась на них, наслаждаясь ощущением полного покоя и счастья.

– Не волнуйся, Вероника. – Сзади тихо подошла Гертруда, положила руку на плечо. – Мы придумаем интересную игру «Не узнать Веронику». Марек больше никогда не выдаст тебя. И никто из детей. Я позабочусь об этом.

Я всхлипнула и прикусила губу. Марек больше не назовет меня мамой, а Лорин не протянет ко мне ручки? Маттео и Крис отвернутся, как от чужой? Да как пережить такое? Я все понимаю. Но как же больно!

– Разберись сначала со своими врагами, а потом уже сможешь рыдать, – твердой рукой Гертруда направила меня в спальню.

Глава 17

Отряд выдвинулся из Фратескора ранним утром, мы с Ринальдо тихо присоединились к всадникам на лесной тропе. Я не хотела даже заезжать в замок. Спокойно встретила насмешливый взгляд Сабины, презрительный – Вихря, и понимающие ухмылочки остальных. Плевать! У меня действительно было много любовников, припишут еще одного – репутация не треснет. В принципе, дель Грава привлекательный мужчина, дворянин, не урод какой, если б я не знала о его симпатии к Гертруде, могла бы и заинтересоваться. После двух рабов падать ниже просто некуда. А Ринальдо, кажется, и вовсе не заметил ничего особенного, улыбался и насвистывал. Надеюсь, у него с Гертрудой все сложится.

Столица приближалась. Мы ехали мимо тучных полей, зеленых лугов, тенистых перелесков. Пели птицы, дул ласковый ветерок. Как-то странно было ощущать, что мы на войне, и завтра вечером, возможно, не досчитаемся многих наших спутников.

Навстречу нам неспешно двигался небольшой караван из четырех повозок. Две были крытыми, а две представляли собой низкие клетки на колесах, где, скорчившись, сидели и лежали люди. Впереди и позади каравана ехали хмурые наемники, которые при нашем приближении обнажили оружие. Я бы не обратила на повозки внимания, преступников всегда транспортировали до места каторги и заключения именно так, и жалости у меня они не вызывали. Это были многократные убийцы, жестокие и беспощадные разбойники, грабители, насильники. Никто не заботился об их комфорте, не заслужили.

Меня смутило отсутствие стражи. Почему преступников сопровождают разношерстные наемники? Тронув поводья, я подъехала ближе, прислушиваясь к разговору нашего командира и юркого загорелого всадника в одежде купца. По его лицу стекал пот, он поминутно его вытирал и нервно оглядывался на наемников. Я не поверила своим ушам, услышав его ответы на вопросы командира. В повозке рабы? Его собственные рабы, честно купленные в столице? И купчая есть?

– Рабство в Элизии отменено два года назад специальным эдиктом королевы! Это возмутительно! – смолчать я не сумела. Лэрды Венделин и Вихрь переглянулись, а Сабина насмешливо фыркнула.

– Да, лира, личных рабов запрещено иметь, но это не личные, а хозяйственные рабы, для работы на плантации и фабрике, – заискивающе объяснил купец. – Отребье, сами видите.

Подъехала еще ближе. В нос шибанул запах немытых тел, гниющей соломы, неопрятной кислинки и нечистот. Рабы интереса к разговору не проявили, большинство безучастно смотрели сквозь решетку. Я судорожно сглотнула, увидев в свалявшихся волосах ближайшего копошащихся вшей. Один из рабов, искоса взглянув на меня, вдруг опустил голову еще ниже.

– У вас нет никаких оснований нас задерживать, – нервно сказал купец.

Я мучительно размышляла, не в силах понять, что же меня тревожит. Да, действительно, закон о продаже в рабство преступников, как замена смертной казни, существовал. Когда подписывала указ, я сочла это гуманным. Сейчас, глядя на грязных, тощих, безразличных ко всему рабов, я уже так не думала. Смерть милосерднее такого существования.

– Вы нарушаете правила содержания рабов. Держать их в грязи, на солнцепеке, без воды и еды недопустимо!

– Торопимся, лира, в дороге ведь не до мытья. Прибудем на место и помоем, накормим, это ж мое имущество, я позабочусь о нем, – купец явно почувствовал себя увереннее.

Лэрд Венделин величественно кивнул, и поднял руку, подавая сигнал к движению.

– Стойте! – воскликнула я. Вот не зря этот раб меня смутил! – Я желаю осмотреть вот этого. – Я указала на раба, который старательно отворачивался от меня.

– Желаете купить? – удивился торговец. – Да на что такая шваль лире?

Лэред Венделин страдальчески завел глаза к небу, но махнул рукой, подтверждая приказ. Клетку открыли, раба выволокли, и поставили в дорожную пыль на колени. Один из наемников рукоятью плети поднял подбородок раба, заставляя его поднять голову. Его было трудно узнать, но я узнала.

– Дерек! – выдохнула я. Да, над ним хорошо потрудился палач или надсмотрщики. А может, и сам Штернблум не брезговал взять в руки кнут. – Этого человека следует немедленно освободить. Он не преступник. Хозяин не имел права его продавать на плантацию, по эдикту королевы он свободный человек!

– Вы не можете его освободить, – процедил Венделин. – Это имущество купца и принадлежит ему на законных основаниях.

– Зачем он нужен? – Влезла Сабина. – Нормальных мужиков, что ли, мало? Его нельзя использовать, добить было бы милосерднее!

– У лиры тяга к грязным, потным, вшивым мужчинам. Они невероятно ее возбуждают, лира не может пройти мимо. Почему бы не выполнить женский каприз? – криво усмехнулся Вихрь. – Полагаю, пять серебрушек – достаточная цена за этот суповый набор.

Торговец помялся: в нем боролось желание поскорее убраться подальше и желание поторговаться. Благоразумие победило, торговец согласно закивал и сладко осклабился, желая мне насладиться новым приобретением. Раба Вихрь распорядился связать и закинуть на телегу с сеном. Мы тронулись дальше.

– Теперь вы объясните мне ваш глупый каприз? – зло прошептал Вихрь, приблизившись. – Или вас привлекает любой вонючий, истощенный, отвратительный мужчина? Какие-то приятные воспоминания?

– Не понимаю ваших намеков, – холодно ответила я. – Это личный раб виконта Штернблума, теперь графа Штернблума. Зовут его Дерек. Думаю, у нас не будет лучшего союзника, чем он. Он знает дворец и привычки графа, как никто другой.

– Ах, вот оно что! Что ж вы сразу не сказали? Разумно, серебро потрачено не зря. Приношу свои извинения, – Вихрь коротко поклонился и проехал вперед.

Я задумчиво посмотрела ему в спину. Неприятные слова и завуалированные оскорбления я давно научилась выслушивать совершенно невозмутимо, да и сама могла ужалить острым словцом, без этого в дружном женском коллективе не выжить. Что-то царапало и неприятно поразило меня в его словах. Воспоминания у меня действительно были, хотя приятными их назвать было сложно. Был в моей жизни один грязный и истощенный маг. По совместительству – отец моего ребенка. Но знать об этом Вихрь никак не мог!

– Кажется, я недооценила Ваше величество, – ко мне наклонилась Сабина. – Я просто не могла представить, что вы любите настолько грязный секс в буквальном смысле. Издержки рафинированной дворцовой жизни? На остренькое тянет? К поту, грязи и крови? Покажете мне ваше мастерство?

Я покраснела от гнусности этих предположений. Помимо секса что-либо эту озабоченную магичку интересует? Кругом засмеялись. Даже Ринальдо посмотрел на меня осуждающе. Плевать! Не буду ничего никому объяснять.

На ночевку остановились в лесу. Мне, как всегда, разбили палатку в центре лагеря. Через пару часов Ринальдо привел отмытого в ручье Дерека, в одежде с чужого плеча. Голову ему обрили, радикально решив проблему с насекомыми.

– Прикажете мне ночевать снаружи? – спросил Ринальдо, отводя глаза.

– Да вы с ума, что ли, все посходили!? – возмутилась я. – Я просто хочу поговорить с ним. Мы давно не виделись, а он точно знает все последние события во дворце.

– Мне тоже интересно, – в палатке появился злющий Вихрь. Но это было его обычное состояние рядом со мной, я уже перестала обращать на это внимание. Для начала я сняла ошейник, и произнесла формулу освобождения, требуемую по закону. Два положенных свидетеля как раз были в наличии. Магический замок расстегнулся, и я тут же выбросила засаленную кожаную полоску из палатки.

Дерек вздрагивал при резком взмахе рукой, опускал голову и зажмуривался, стоило к нему обратиться. Мне было его невероятно жаль. Хотелось обнять его, успокоить, но я понимала, что для него сейчас это будет чересчур сложно.

– Итак? – спросил Вихрь, когда мы все устроились в палатке. Палатка уж точно на четверых не была рассчитана, мы соприкасались коленями. Наконец я просто прислонилась к груди Ринальдо, чтоб подальше отодвинуться от Вихря. Он смерил меня очередным неприязненным взглядом, а Дерек начал свой рассказ, запинаясь, подыскивая слова и часто останавливаясь.

После моего исчезновения (опять я виновата!) гнев Штернблума коснулся не только обитателей Фратескора. Во дворце был подвергнут публичной порке и лишен звания и должности начальник стражи, уволена с позором вся королевская личная охрана. Многие придворные тогда покинули дворец, опасаясь попасть под горячую руку, виконт наказывал неугодных направо и налево, ссылка считалась подарком судьбы. А Дереку пришлось гасить злость хозяина всеми мыслимыми и немыслимыми способами, уже давно зашедшими за край извращенных удовольствий. Скорее, это были пытки. Последние месяцы хозяин держал его во дворе на цепи и неделями не кормил. Продажу Дерек воспринял, как шанс выжить, хоть и знал, что его купили, чтоб он умер на плантациях ягод ольжи. Эти ягоды обожают ядовитые змеи, и редко особенно везучий раб доживал до третьего сезона. Алхимики и аптекари платят за эти ягоды золотом по весу, используя их в самых дорогих снадобьях.

– Ты больше не раб, Дерек, – мягко сказала я, утирая слезы.

– Ты сможешь отомстить, – пообещал Вихрь.

– И, правда, везунчик, – пробормотал Ринальдо. – Ехал раб на плантацию подыхать. На дороге встретил королеву и получил свободу. Так даже в сказках не бывает!

Я обратила внимание, что Дерек старается держаться ко мне поближе, хоть пальцем, но прикасаться к краю платья. Наверное, после того, что он пережил, я для него, как спасительный якорь. Будет жестоко отправлять его спать к чужим незнакомым людям, которых он боится. Поэтому я оставила Дерека в палатке.

– Кто бы сомневался, – прошипел Вихрь. – Наша спасительница сирых и убогих желает получить свое?

Дерек низко наклонил голову, втягивая голову в плечи.

– Вы мне надоели, лэрд, – устало сказала я. – Дерек, этот лэрд злой и шутки у него дурацкие, не слушай его. Мне ничего от тебя не нужно, спи спокойно.

Вихрь вышел и вернулся в палатку, когда я почти уснула. Дерек свернулся клубочком возле моих ног, положив ладонь мне на щиколотку.

Мне приснилось, будто я лежу на пляже, под пальмой, шезлонг стоит прямо на мелководье, солнце так ласково пригревает, тело полно истомы и неги, а ступни ласкает теплая волна. Иногда волна оказывалась больше прочих, и достигала до колен, окатывая меня теплыми брызгами, и мне это невероятно нравится, я улыбаюсь и раскрываюсь, как цветок, тянущийся к солнцу. Что?

Я открыла глаза и дернулась. Никакой это не сон! Мои колени гладили теплые острожные пальцы, чужое дыхание касалось бедер, рассыпая табун мурашек по коже. Внизу живота знакомо тянуло, и я не сдержала стона. Тут же край сорочки был нетерпеливо отодвинут вверх, и чья-то ладонь опустилась на то место, которое изнывало от жажды прикосновений. Я непроизвольно выгнулась, отдаваясь искусной ласке. Пальцы заменили горячие губы, язык… совершенно обнаглел и проникал туда, куда давным-давно не проникал мужчина. Настойчивые, требовательные прикосновения, ритмичное постукивание языка и деликатное поглаживание пальцами изнутри сводили меня с ума, заставляя трепетать в предвосхищении волны наслаждения. Стон удалось сдержать, прикусив себе ладонь. Я взмокла и тяжело дышала, сердце колотилось, как бешеное. Ничего себе пробуждение! Так и сердечный приступ схлопотать можно. Мой партнер несколько раз ласково провел языком по промежности, опустил край сорочки и снова укрыл меня одеялом.

Это все хорошо и прекрасно, остается вопрос – кто это был? Я не догадалась коснуться головы мужчины, как-то не того было. Бритый череп Дерека или волосы Вихря мигом разрешили бы загадку этого неожиданного, но приятного сюрприза. Один из них спит, второй дарит мне пикантное наслаждение. Я усмехнулась про себя, снова проваливаясь в сон.

Утром я настойчиво приглядывалась к обоим мужчинам, надеясь, что кто-то из них себя выдаст: подмигнет, улыбнется, просто дрогнет лицом. Бесполезно, оба вели себя, как обычно. Не спрашивать же мне: «Кто из вас так чудесно меня приласкал»? Это уж совсем будет неудобно.

– Какой у нас план? Не собираетесь же вы взаправду брать штурмом столицу? – Спросила я за завтраком, отбросив игривые мысли и воспоминания о ночном приключении.

– Завтра бал в честь королевы. Один наш отряд заменяет дворцовую стражу. Второй смешивается с гостями. Третий занимает… другие позиции. Вы появляетесь и объявляете о роспуске государственного Совета, и аресте Штернблума, вот и все. План прост и незатейлив, как видите, – улыбнулся мне лэрд Венделин.

– Да уж, чего проще, – согласилась я. – Совет в полном составе дружно встает, послушно снимает регалии и покидает зал, а виконт, не сопротивляясь, дает себя заковать. Все смеются, наслаждаются фуршетом и танцуют. Так?

– Почти. Мы поможем Совету принять нужное решение. Нам не нужно ни кровопролитие, ни разрушение дворца. Лучше, если все пройдет относительно мирно, а гости даже не догадаются о захвате.

– Хватит ли у вас сил убедить Совет, – пробормотала я. Какое уж тут убеждение – скорее всего, они рассчитывают накрыть дворец ментальной магией, но хватит ли сил у Вихря пробить все защитные артефакты и купол дворца? Насколько я знаю, после того, как Адемара заставили на мне жениться, купол был усилен, а все придворные обвешались амулетами от ментального воздействия. Да и граф никогда не был беззаботным или легкомысленным человеком.

– Не сомневайтесь, королева, сил хватит. У нас есть секретное оружие невиданной мощи, – проникновенно прошептал Венделин мне на ухо. Сабина тут же напряглась и положила руку на рукоять кинжала.

– Скажите вашей кошечке держать коготки при себе, – попросила я. – Я на вас не претендую.

Лэрд Венделин рассмеялся довольно принужденно.

– А жаль! Что не претендуете. Я бы бросил всё к вашим ногам.

– Всё – слишком мало для королевы и слишком много для служанки.

Нет, куда смотрит стража? Пятьсот вооруженных человек проходят через главные ворота, а они и в ус не дуют? Неужели под прикрытием полога можно столько людей провести? Я думала, максимум три-пять человек. Нет, стражники стоят и хлопают глазами. Правда, глаза у них остекленевшие. Я присмотрелась. Точно. Не моргают и даже не дышат, заклинание парализации во всей красе. Опять Вихрь постарался. Отряд сразу за воротами разбивался на мелкие группы и расходился в разных направлениях, теряясь в переулках.

Наша небольшая группа, куда входил Венделин, Сабина и лучшая десятка воинов, направилась в королевский парк, открытый ночью по случаю праздника. Обойдя дворец по широкой дуге, мы быстро и без особого шума следовали по подсвеченным фонариками извилистым дорожкам. Дерек и Ринальдо следовали за мной по пятам. Кусты и купы деревьев скрывались в темноте. Позади светился огнями дворец, звучала танцевальная музыка. Через десять минут я догадалась, куда мы идем. В Павильон.

– Виконт пытался открыть, но не смог, – вспомнила я бал бесприданниц. Интересно, на следующий год такой бал проводили или нет?

– Еще бы! Я сам его запечатывал! – самодовольно усмехнулся лэрд Венделин.

– И в чем секрет?

Бойцы молча рассредоточились по внешнему периметру, а мы шагнули внутрь ажурных дверей. Перед глазами возникла стена, расчерченная косыми прямоугольниками света, проникающего снаружи.

– Секрет вот в этом! – Венделин толкнул Сабину лицом к глухой внутренней стене и рывком спустил ее брюки вниз. Посмотрев мне в глаза, бывший придворный маг расстегнулся и прижался пахом к белым ягодицам Сабины. Она изогнулась и всхлипнула.

– Мы попозже подойдем, – я отвернулась и сделала шаг назад.

– Никто… никуда… не уходит, – Венделин делал быстрые толчки бедрами, врываясь в податливое тело магички. Да что у него, вечный стояк?

Я отвела глаза, но мерзкие хлюпающие звуки и шлепки по ягодицам заставляли меня морщиться. Нет, если бы это была я и со своим мужчиной, меня бы это скорее заводило, но слушать звуки чужого совокупления отвратительно.

– Все, – выдохнул Венделин.

– Поздравляю, – прошипела я, поворачиваясь как раз в то момент, чтоб увидеть, как Венделин грубо отпихнул Сабину в сторону и оросил кирпич струей семени. Сабина тихо ругалась, поднимаясь с пола и натягивая разорванные штаны. По стене поползли искры, рисуя контур двери, из стены возникла дверная ручка самого обыкновенного вида. Венделин повернул ее, и двери в павильон открылись. Я выдохнула. Такое точно не могло придти никому в голову, хотя виконт был на правильном пути – он просто недооценил развращенность придворного мага! Поцелуев было слишком мало!

– Прошу, – Венделин пропустил меня, Дерека и Ринальдо внутрь, а перед Сабиной вдруг выставил ладонь. – Ты остаешься здесь.

– С какой стати? Я маг! – попыталась возмутиться Сабина, но Венделин неожиданно довольно сильно ударил ее по лицу.

Я ахнула, Сабина прижала руку к щеке, округлив глаза.

– Пошла вон! Ты мне больше не нужна! – презрительно бросил Венделин, закрывая дверь перед носом магички.

Мы оказались в полной темноте, и только слышали, как снаружи раздаются глухие удары – Сабина визжала и пинала дверь, вымещая на ней злость. Венделин прошел в темноту, чем-то зашуршал, щелкнул и павильон озарился тусклым светом настенных светильников. Ничего не изменилось: полукруглые диваны в нишах, черный подиум посредине, пуфы и пуфики разной высоты и на возвышении – специальная мебель, изобретенная изощренным умом для воплощения самых разнообразных сексуальных фантазий. К моему удивлению, пыли не было.

– Простое бытовое заклинание, – отмахнулся Венделин на мой вопрос. Маг рылся в дальнем шкафчике. Ринальдо осматривался с видимым любопытством, а Дерек дрожал крупной дрожью, с ужасом глядя на набор девайсов для любителй игр погорячее.

– Дерек, не бойся, никто не будет тебя мучить, – ласково сказала я, пытаясь успокоить бывшего раба.

– Ну, я бы не был так категоричен, – весело сказал Венделин, доставая позвякивающий сундучок.

– Лэрд Венделин, не могли бы вы нам объяснить, зачем мы здесь? – холодно спросила я.

Жестом маг предложил нам садиться, и мы все расположились на диване в ближайшей нише. Кресло напротив занял маг, а сундучок расположил между нами на столике.

– Это наше оружие, дорогая моя королева и будущая супруга, – Венделин указал на сундучок.

– О как, сразу и супруга? – удивилась я. Не слишком ли лэрд торопится?

– Как вы знаете, заклинания на крови самые сильные в магическом плане, поскольку кровь несет полный отпечаток ауры человека. Мой покойный брат, не без моей помощи, провел обширное исследование свойств семени и пришел к выводу, что оно несет в себе не меньше силы и информации о носителе, чем кровь. При должной обработке зелье, содержащее сперму, может оказывать мощное влияние на донора этой спермы.