До конца урока 45 минут

– А Георгий играет Георгия?

– А ты не знал? Мы ставим «Детство Георгия». В период с 2007 по 2010-е годы.

– Нет, просто Георгию не сказали, кого он играет.

– Чтоб не сбежал.

– Надо дверь с той стороны чем-нибудь подпереть.

– Лучше с этой. Чтоб Сылу Саматовна не зашла.

– И Георгия не спасла!

– Гош, ты только не волнуйся, – начала Нина.

– Когда узнаешь, кого играешь.

– Надо будет сесть на корточки, Георгий, – продолжила Нина.

– Георгий в детстве на районе был главным.

– Теперь понятно, почему Леша играет деда.

– Леша, начинаем!

– Там слова автора вообще-то!

– Ой, прости, Надя!

– «Посадил Дед репку и говорит», – начала Надя.

– Это что, «Репка»? – возмущенно вскочил на ноги Георгий.

– Нет, баклажан.

– Ну все, они сейчас его по второму кругу будут уговаривать, – вздохнули в зале.

– Можно поспать.

– А лучше учить слова, – не согласился с Севой Миша.

– Успокойтесь, Михаил, вы играете мышь, у нее в сказке нет слов.

– У нее вообще слов нет. Главное, Михаил, пищать не забывайте, – давал последние наставления Раяз.

– У Миши это получается.

– А хвост у тебя, Миша, есть?

– А можно, когда я сажаю репку, Георгия по голове лопатой ударю?

– Это ж где ты, Лешенька, видел, чтоб семена так сажали?

– Да, услышала бы тебя Сылу Саматовна…

– Товарищи! – воскликнула Нина.

– Зимний как стоял, так и стоит! Непорядок, товарищи!

– Мы с вами за это время сыграли из сказки одну фразу!

– Да и то слова автора.

– Ускоряемся!

– А может, мы отмотаем в конец, где Миша мышью выбегает на сцену?

– Разговорчики в зале!

– Наша Нина похожа на Надежду Крупскую.26

– Надя, начинаем!

– «Посадил Дед репку и говорит…»

Тут Раяз поднял красный флажочек и показал его Георгию.

– Ты хочешь этим сказать, что не веришь его игре? – решил уточнить Сева.

– А мне кажется, Георгий и репка – одно лицо, – вмешался Миша.

– Станиславскому виднее.

– Как Ленину Зимний.

– Не будем спорить с мэтрами.

– Хотя Георгий и редька были бы ближе.

– На генетическом уровне.

– Все, замолкаем, – и мальчики, увидев злое лицо старосты, подняли руки в знак примирения.

– Надя, начинаем, – в третий раз дала команду Нина.

– «Посадил Дед репку и говорит…»

И тишина.

– Леша, – кто-то громко зашептал, – теперь твои слова.

– Я уже выучил первую фразу, – зрители с последних парт не могли долго сидеть молча.

– Мне не терпится узнать, что там было дальше.

– Сразу видно, дед – болван.

– Я думаю, нам и вправду нужно дождаться Сылу Саматовны.

– Леша, ты когда-нибудь что-нибудь читал? – спросила Нина.

– Ну, уж поинтереснее, чем ваша «Репка».

– Так читай, Лешенька, читай!

– Хм… Гм… Уф…

– Какая интересная сказка! – зрители были рады, что не пошли домой, а остались на репетицию.

– Расти, кхм-кхм, расти, репка, сладко! Расти, расти, кхм-кхм, репка, крепко!

– Ты неправильно ставишь ударения!

– Там не наречия, дурень, – встрял в разговор Сева, – там краткие прилагательные единственного числа женского рода.

– Посмотри на Лешу.

– Да он еще никогда не слышал в течение одной минуты столько умных слов!

– А на уроке?

– Все, что Леша понимает из уст учителя, это слово «Здравствуйте»!

– А как же фраза «Достаем листочки»?

– Не всегда он достает листочек.

– «Расти, расти, репка, сладкА! Расти, расти, репка, крепкА!» – учила Лешу Нина. – Надя, начинаем!

Все схватились за головы.

– «Посадил Дед репку и говорит…»

Все сжали кулачки.

– «Расти, расти, репка… сладка-а-а! Расти, расти, репка, крепка-а-а!»

Все выдохнули.

– Ох, ты мое солнышко! – заулыбалась Нина.

– Ура, товарищи! Вы почему без цветов?

– Так, открываем шампанское! Зимний взят!

– Ух, меня аж пот прошиб, – выдохнул Сева.

– Да, это тебе не каждый день ударения расставлять!

– А ты что, без ударений разговариваешь?

– А ты, я смотрю, умник! – разозлился Раяз.

– Все, тихо, товарищи! Продолжаем! Надя, начинаем!

– Нееет!

– Ну Крупская дает!

– Хорошо, с того момента, где мы остановились.

По классу пролетел вздох облегчения.

– И чего все обрадовались? Леше этот момент еще найти надо.

– Даже не верится, что татарского не будет, – Газ радостно запихивал учебник по алгебре в рюкзак, – и мы, как белые люди, рванем домой после пятого!

– А вы разве не останетесь после уроков? – удивился Славик.

– Зачем?

– Турнир.

– А! Нет, Сылу Саматовна сказала, что у нее совещание у директора.

– Значит, Лидия Захарьевна тоже там будет…

– Кто знает, Славик? Кабинет у директора не резиновый, может, это русички не касается.

Газ все никак не мог нормально уместить учебники в рюкзаке, что-то на дне мешало, и это что-то пришлось вытащить.

– Ого! Какая у тебя тетрадь розовая! – улыбнулся Славик, увидев яркую вещь в руках у друга.

– Да это дневник Фахрии!

– А почему он у тебя?

– Это из художки, смотри, – и Газ открыл первые страницы, – четыре двойки!

– Это Фахрия так учится? Ты ж говорил, у нее все нормально.

– Это в школе все тип-топ, а рисование ей не дается. Не умеет она!

– Так зачем она туда ходит?

– Мама. Помнишь, я на скрипку ходил? С трудом тогда смог объяснить маме, что нет у меня музыкального таланта.

– Но смог же, а с Фахрией почему не объяснишь?

– Потому что мама вот-вот родит, когда я ушел из музыкалки, она валерьянку пузырьками пила, так ей хотелось, чтоб я стал известным скрипачом.

– А теперь станешь ученым-биологом.

– Маму это не очень вдохновляет. Со мной не получилось, она взялась за Фахрию, делает из нее художницу. Нам бы немного продержаться, месяц-два, а потом мы маме все объясним. И дневник с собой ношу, чтоб дома его не нашли.

– Ну у вас и приключения!

– Погнали, Славик! Когда еще уйдем после пятого?

– Слушай, я зайду к Лидии Захарьевне, а ты беги, у тебя сегодня университет.

По дороге к кабинету литературы Славик встретил Румию, вернее сказать, наткнулся на нее. Одноклассница сидела на полу, подложив под себя сумку, в закуточке, который был у больших зеркал. Здесь всегда бывает шумно (любит молодежь посмотреть на свое отражение), но сейчас никого не было, ибо все разбрелись или на шестой урок, или домой.

– Привет, ты не знаешь, у Лидии Захарьевны есть сейчас урок?

– Нет.

– Не знаешь или нет урока? – не понял юноша.

– Иди загляни!

– Ты чего, плачешь? – вдруг понял Славик по голосу одноклассницы.

– Нет.

– Да ладно, не плачь.

– Иди, Славик.

– Все образуется, Румия.

– Иди.

– Я-то пойду, ты, главное, не плачь.

Девушка промолчала, Славик вздохнул и двинулся к кабинету литературы. Как правильно поступить в этой ситуации, юноша не знал. Что уж там папа говорил?

– Из-под накидки напускной небрежности,

Из-под рогожи грубости и грешности,

Из-под лохмотьев несуразной внешности,

Которые мы носим на себе,

Достану желтого цыпленка нежности

И осторожно протяну тебе. 27

– Это кто? – шмыгнула носом Румия. – Опять Маяковский?

– Нет, Борис Штейн. Хочешь, еще что-нибудь почитаю?

– Нет, здесь не кружок выразительного чтения. Иди, Славик.

– Ну ты, Румия, раскисла, сказала бы Лизонька. Где она, кстати?

– У нее драмкружок.

– Понятно. Хорошо, можешь пока мне рассказать, что случилось.

– Не хочу.

– Но ведь не двойку же ты получила!

– Тройку, – и девушка снова залилась слезами.

– Вот беда! Тройка по алгебре – это нормальное дело, говорит Елена Васильевна маме Антохи.

– А я не мама Антохи, и это не по алгебре!

– Геометрия? У меня тоже есть тройка по геометрии. А, нет, она была в восьмом классе. Представляешь, приехал с Всероссийского конкурса чтецов, а тут контрошка по геометрии! Вот я тогда попал…

Румия плакала все громче и громче.

– Ладно, ладно! Физика? Но по физике сложно получить тройку. Он нам все так классно объясняет. Может, ты его плохо слушала? Садись в следующий раз за первую парту. И лучше одна.

– Это не по физике! Ты достал, Славик!

– Но все трудные предметы закончились! По химии, я помню, тебя хвалили, даже вместе с Газом и Ташей. А! Физра же еще есть!

– Это по литературе, Славик! По ли-те-ра-ту-ре!

– Ну да!

И Румия протянула ему раскрытую тетрадь с сочинением по Фету. Внизу работы и вправду стояла сиротливая тройка. Славик закрыл тетрадь и посмотрел на обложку. Может, одноклассница его обманула? Но нет, тетрадь и вправду принадлежала Хасановой Румие. Юноша снова открыл сочинение и принялся его читать.

– Что ты делаешь?

– Изучаю. Хочу понять, за что тебе поставили «три».

– В работе ты не найдешь ответ.

– Тогда сама объясни!

– Ко мне подошла Вика, сказала, что не поняла, как это исследовать звукопись в стихотворениях Фета, попросила дать ей почитать мое сочинение, а она, оказывается, списала его! Вот и три! Лидия Захарьевна подошла и отругала.

–Дела, – протянул Славик.

– У меня никогда не было тройки по литературе! И сочинения я лучше тебя пишу! – но тут девушка запнулась и, поняв свою бестактность, пробурчала, – извини…

– Пошли есть мороженое!

– Мороженое?

– Или ты не любишь? Тогда пирожное с чаем?

– Я люблю мороженое, но…

– Тогда идем…

В кафе они не пошли, взяли лакомство в соседнем киоске и отправились в сквер. Одну скамейку заняли мамы с малышами, вторую – студенты, что-то изучавшие на экране ноутбука, третья была свободна.

– Подожди, не садись, – остановил девушку Славик, – возьми мой пакет, постели.

– Так сухо же!

– Пыльно, а у тебя плащ светлый.

– А куда ты свои кроссовки денешь?

– В рюкзак затолкаю.

Первые минуты они сидели в тишине, наслаждались мороженым и погодой и не разговаривали.

– Расскажи что-нибудь, Славик, – Румия нарушила идиллию.

Девушки долго молчать не умеют.

– Сразу и не сообразишь. Что тебе рассказать?

– Не знаю.

– Могу рассказать о приезде Пушкина в Казань.

– А что-нибудь поинтереснее?

– Это вообще-то очень занимательно!

– Хорошо, хорошо, – вздохнула Румия.

– Это было в сентябре.

– Как сейчас?

– Да.

– И так же было очаровательно и душевно?

– Наверное, – пожал плечами юноша, – Чебоксары тогда относились к нашему уезду. И Пушкин заночевал там. В Казань он въехал 4 сентября 1833 года.

– У Лизы день рождения 4 сентября!

Славик замолчал.

– Ты ее еще поздравил. Подошел и сказал: «Пусть у тебя все будет замечательно, Лиза!».

– Остановился Пушкин в доме, находившемся на улице Карла Маркса, в то время она называлась Грузинской.

– Так.

– За Пушкиным следили.

– Думали, что он шпион?

– Что он враг императорской власти.

– А на самом деле?

– Можно и так сказать. Пушкин воспевал свободу.

– Так. И зачем он приехал в Казань?

– Ему документальных источников о пугачевском восстании28 было мало, поэту хотелось встретиться с очевидцами восстания, послушать их живую речь.

– Да ладно!

– Да, Пушкин приехал в Казань через 60 лет после восстания.

– Неужели он кого-то нашел?

– Поэт встретился с Бабиным, рабочим суконной фабрики, родители которого видели Пугачева.29

– Суконная слобода, – задумчиво протянула девушка.

– Да, там они и встретились, а если точнее, в Горлове кабаке. Некоторые краеведы считают, что это здание до сих пор сохранилось на Петербургской.

– Ты такой начитанный, Славик.

– Говорят, в личной библиотеке Пушкина хранились книги казанских авторов.

– Тебя интересно слушать.

– В Казани Пушкин также познакомился с миллионером Л. Ф. Крупенниковым, тот юношей попал к Пугачеву в плен на целые сутки.

– Мне с тобой так хорошо здесь сидеть.

– Пушкин при знакомстве с женой30 профессора Казанского университета Карла Фукса сказал ей: «Нам не нужно с вами рекомендоваться – музы познакомили нас заочно». Просто эта прекрасная дама тоже сочиняла и даже прочитала именитому гостю свою сказку «Жених». Прости, Румия, я не услышал, что ты говорила?

– Нет-нет, просто восхищаюсь Пушкиным.

– Жалко тот концерт, – вдруг вспомнил Славик.

– Да забей! У тебя после него столько фанатов появилось.

– Может, пойдем?

– У тебя какие-нибудь занятия, наверное, дополнительные?

– Да, языковая школа.

Славик проводил одноклассницу до перекрестка, потом направился на троллейбусную остановку. Нужный транспорт пришел сразу – хорошо в центре города. Славик в пустом троллейбусе сел у окна. Тут у него тренькнул телефон. Первая мысль у юноши была о папе, но это оказался Газ. «Представляешь, мальчик!» У Славика навернулись слезы на глазах…

Глава 5. Дела семейные

«Славик: Газ, а можно я с Георгием приду? Он хороший. Слушается. Вещи не портит. Где посадишь, там и сидит. Я его одену в рубашку твоего любимого цвета. Можно?

Газ: А ты знаешь мой любимый цвет?

Славик: Нет.

Газ: И я нет.

Славик: Пусть будет синий.

Газ: Может, лучше зеленый?

Славик: Нет, Георгий уже надел синюю рубашку. Так можно мы вместе придем? Гоша очень просится. Он целыми днями сидит дома. Может, уже плесенью покрылся? Тебе как биологу будет интересно.

Газ: Я смотрю, у тебя отличное настроение! Конечно, можно!»

«Румия: Представляешь, Винни-Пух празднует свой день рождения в октябре.

Славик: Прикольно.

Румия: Ты сделал алгебру?

Славик: Да, только у второй задачи ответ не сходится.

Румия: У меня тоже.

Славик: Может, задача с неправильными условиями?

Румия: У Тани ответ сошелся.

Славик: Понятно.

Румия: В октябре еще празднуют день школьных библиотек.

Славик: Прикольно.

Румия: Можно сказать, это наш с тобой праздник!»

Гостинцев Шайхи карт передал, как всегда, много: и полотенчики, купленные им по акции, и дорогое мыло, вкусно пахнущее, и печенья, мамины любимые, и даже стеклянную банку, разрисованную по бокам национальным орнаментом.

Сылу не стала нажимать на кнопку звонка, открыла дверь ключом. В прихожей было полутемно, поэтому девушка не заметила стоящие на полу коробки и споткнулась об них: раньше здесь их не было. Включив свет, Сылу увидела, что в коробке собраны книги. Смутная догадка промелькнула в сознании у девушки, и, к сожалению, она оказалась права. Молодой биолог узнала лежащую сверху книгу: это был роман «Унесенные ветром».31 Сылу начала перебирать томики. Да, все они были из ее личной библиотеки. Вот все собрание сочинений Чехова, вот ее детские энциклопедии.

– Сылу! Мы же просили звонить, а не открывать дверь ключом!

– Привет, Рената, – поздоровалась девушка с женой брата.

– Привет, я думала, ты сегодня не придешь. Учебный год начался, и у тебя появились дела…

– Почему мои книги здесь, Рената?

– Ну, пришлось убрать книжный шкаф. Мы купили комод и так и сяк старались его втиснуть, но не получилось. Нашей девочке столько вещей дарят, негде хранить! Я тебе потом покажу! Там такие комбинезончики!

– Сылу, кызым! – появилась из глубины квартиры Сажида ханум. – А я и не слышу, что ты пришла! Белье развешивала на балконе, захожу, слышу голоса!

И мама обняла дочь. Они были похожи: невысокий рост, светло-русые волосы, только вот Сажида ханум стриглась коротко, а Сылу свои длинные волосы всегда собирала в узел на макушке головы.

– Идем скорее, я тебя с самого утра жду! Как дедушка? Рассказывай все!

Первым делом они прошли на кухню. Сажида ханум сразу налила борщ, дала дочке в руки большой ломоть хлеба, сметанку подвинула поближе.

– Ешь, ешь, – приговаривала она, – а, зелень забыла! Ну как папа? Рассказывай!

– Дедушка в порядке, – Сылу старалась и говорить, и есть, – вы же только позавчера вместе ездили в огород!

– Ездили, – согласилась Сажида ханум, – но это было позавчера. Вот вчера, когда мы с ним разговаривали по телефону, мне его голос совсем не понравился. Не простудился? Дожди ведь в последние дни.

– Нет, нет, – покачала головой Сылу.

– Лекарства принимает? А то мне говорит, что принимает, а кто знает! Такой упрямый!

– Принимает, теперь он больше об этом не спорит.

Тут и Рената нарисовалась на кухне.

– Говорят, вам зарплату повысили?

Сажида ханум неодобрительно посмотрела на невестку.

– Тебе денег не хватает? – в тон ей спросила Сылу.

Та только хмыкнула.

– Кызым, я вторую стирку не запустила, сделай, пожалуйста, – обратилась к ней Сажида ханум, а когда та ушла, обратилась к Сылу, – не ругайся с ней, кызым, не обращай внимания на то, что она говорит.

Девушка послушно кивнула.

– В следующем месяце записала дедушку на ЭКГ, пока еще не сказала ему, на днях зайду, кушать вам приготовлю, а то сами, наверное, почти и не готовите.

– Все нормально, мам. Дедушка готовит – ему нравится.

– Ты хоть ешь в школьной столовой?

– Ем.

– Ешь! Для детей ведь готовят, значит, еда качественная.

– Да.

Тут Рената вернулась.

– Ты ни с кем не познакомилась? – она налила себе чаю и уселась рядом с ними за стол, – годы-то идут.

– Вы так шумите, совсем спать не даете! – появилась в дверях маленькая Азалия.

– Солнышко мое! – залепетала Рената. – Пойдем, пойдем, уложу тебя.

Но тут девочка увидела гостью.

– Сылу апа пришла! – сон как рукой сняло.

– Привет, Азалия! Как твои большие дела?

Девочку бабушка усадила рядом с гостьей.

– Мы в садике учились писать цифры!

– Ого!

– Кызым, будешь суп? – погладила по голове внучку Сажида ханум.

– А какой суп?

– Твой любимый, красный, со свеклой.

– Буду!

– И вы все цифры выучили?

– Все! Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять! Десять – это один и ноль!

– Ого! Ты мне потом напишешь эти цифры?

И девочка сильно закивала головой так, что ложка выскользнула из рук и упала в тарелку с супом. Брызги полетели во все стороны.

– Спокойно ешь! Сылу, не отвлекай! – разозлилась Рената. – Мама, не делайте Азалии такой крепкий чай. Каждый раз вас об этом прошу.

– Сылу апа, ты у нас останешься?

– Тете завтра на работу, тетя не может остаться.

– Как Сылу апа сейчас уйдет, если я буду ей цифры рисовать?

– Я еще не ухожу, Азалия, – улыбнулась тетя.

Детская располагалась в комнате, которая в юности Сылу служила гостевой и по-простонародному «залом». Теперь здесь были поклеены яркие сиреневые обои с серебристыми звездочками, старые шторы тоже исчезли, на их место пришли сероватые, из плотной, грубой ткани. Конечно, была детская мебель, модного белого цвета, и все свободное пространство занимали игрушки.

Азалии быстро надоело рисовать цифры, и она попросила рассказать тетю сказку о растениях.

– Азалия, как думаешь, чем схожи человек и растение? – начала Сылу апа.

Девочка задумалась. Она огляделась вокруг себя, но в ее царстве не было ни одного комнатного цветка. Сылу апа, чтобы помочь племяннице, начала шумно вдыхать воздух через нос и так же шумно выдыхать, но уже через рот. Азалия наблюдала за тетей, а потом показала на свой носик и спросила:

– Они умеют дышать?

– Умница! Ты все правильно сказала. И человек, и животное, и растение умеют дышать. Теперь поговорим о том, есть ли у них различия. Вот человек чем дышит?

И Азалия снова дотронулась до своего носа.

– Умница! А теперь давай вспомним, есть ли у растений носик?

Девочка задумалась.

– У меня есть раскраска! – вспомнила Азалия.

– Неси!

Раскраска и вправду оказалась на тематику растений. Какие-то картинки были закрашены акварелью, которая потекла, и все оттенки перемешались между собой, какие-то цветными карандашами, но цвета почему-то не совпадали с оригиналом, например одуванчики были голубого цвета.

– Смотрим, есть ли у цветочков нос?

– Нет, – листала девочка брошюрку.

– Получается, цветочки по-другому дышат?

– Да, у цветочков другой нос.

– Вот чем не похожи цветочки и человек. Смотри, Азалия, я дышу и носом, и ртом, так?

– Да.

– А могу ли я дышать рукой? – и Сылу апа подняла вверх правую ладошку.

Племянница засмеялась.

– А глазами?

Смех стал громче.

– А теперь, Азалия, посмотри на одуванчики в книжке. Они дышат всем своим телом, особенно листьями.

– Ого!

– Давай перевернем страницу. Смотри, какая красивая роза, сколько у нее листочков! И все эти листочки умеют дышать!

– Ого!

– Кызларым, чем занимаетесь? – появилась в дверях Сажида ханум.

– Вот, бабушка, ты дышишь носом! – подскочила к ней Азалия. – А цветочки листочками!

– Ого!

– Да, у них листочки – это нос, у тебя, бабушка, один нос, а у цветочков много!

– Ого!

– Пойду маме расскажу!

– Иди, кызым, пусть мама тоже удивится.

– Я тоже пойду, мам, и с работы поздно возвращаюсь, дедушка все время один. Погода хорошая, поведу его гулять.

Сажида ханум проводила дочь до такси (Сылу забрала коробки с книгами), вручила ей пакет:

– Это вкусный хлеб папе.

– И еще полкухни в придачу.

А также сунула дочери в руку деньги.

– Ну что ты, мам!

– Не спорь, не спорь! Тепло одевайся, хорошо питайся, допоздна не сиди и ноги держи в тепле!

– Мы не опоздали? – был первый вопрос Славика.

– Нет, они еще только поехали в роддом.

– Папа сказал, что Газа все никак не хотели выписывать, а меня отдали сразу! – выбежала в коридор Фахрия.

– Как только они тебя увидели, чуть не эвакуировали весь роддом. Ты нашла шарики?

– Нет.

– Иди ищи! Прибежала она. Георгий, здравствуйте.

– Можно Гоша. Здравствуйте.

– Проходите в зал, там Фахрия пока не бегала, более-менее чисто.

– Я все слышу!

– Чем помочь, Газ? Мария апа сказала, что надо полы мыть.

– Мыть полы?

– Ну да, новорожденного нужно беречь от пыли. Это так Мария апа сказала. Тебе мама не звонила?

– Звонила. И даже что-то долго говорила. Значит, полы мыть…

– В моей комнате мыть не надо!

– Правильно, грязнульки пусть сами у себя убираются.

– А шарики вам зачем?

– Чтоб комнату украсить.

– А я есть хочу! – прибежала снова Фахрия.

– Посмотри в холодильнике.

– Я смотрела! Там ничего нет.

Газ прошел на кухню, открыл коричневую дверцу холодильника и подозвал сестренку.

– Есть сыр, масло, колбаса. Может, и хлеб найдешь.

– Но я не хочу бутерброд, – заныла девочка.

– Я тебе чай сделаю?

– Нет.

– Компот налью?

– Нет.

– Может, кашу сварить? – предложил Славик.

– Будешь кашу?

– Нет.

– Ладно, пусть остается здесь. Пойдемте, новую игру покажу.

– Макароны буду, – жалобно сказала девочка, увидев, как мальчики уходят из кухни.

Газ вздохнул тяжко и вернулся.

– Точно будешь?

– Буду.

– А шарики нашла?

– Нашла.

Газ еще раз открыл холодильник, на второй полке стояла сиреневая кастрюлька, юноша приподнял ее крышку, а там бульон.

– Макарон здесь нет, придется варить.

Макаронные изделия были найдены с помощью Фахрии. Девочка показала, что мама хранит их в нижнем шкафчике. Славик ее похвалил, но Газ не согласился и отметил, что сестренка просто везде лазит, поэтому и знает. Макарошки были в двух пакетах: длинные и маленькие, какой-то странной формы.

– Тебе какие?

– Ракушки! – и девочка показала на второй пакет.

– Нужна сковородка, Газ.

– Я могу показать! – снова встряла Фахрия.

– Я тоже знаю, где сковородки. Думаю, маленькая сойдет, Фахрия у нас небольшая.

– А вы будете сидеть и смотреть, как я ем?

– И то правда.

Большую сковороду смазали маслом, поставили на средний огонь, чуть-чуть подержали и кинули туда макарошки, немного подождали, потом посолили, поперчили, по велению Фахрии добавили сухой укроп и начали мешать, а нижние макаронины уже прилипли ко дну.

– Мне кажется, мама их как-то по-другому варила, – с сомнением наблюдал Георгий за манипуляциями друзей.

– Они почему-то не становятся мягче, – удивлялся Славик.

– И их все время надо помешивать!

А Фахрия уже расставила тарелки и, взяв вилку в руки, сидела в ожидании на своем месте за столом. Георгий же решил, пока друзья колдуют над сковородой, посмотреть видео: может, там будет ответ на вопрос, почему макаронины не становятся мягче. А Фахрия в нетерпении начала стучать вилкой по столу.

– Ребята! – наконец-то нашел Гоша обучающее видео. – Тут начало совсем другое.

– Какое начало? – отстали те от отдирания макарон со дна сковородки.