скачать книгу бесплатно
Князь Теряев не чувствовал у него ни малейшего стеснения и, случалось, даже не видел своего хозяина по нескольку дней, но теперь они все время были неразлучны.
Царь Михаил любил их, отличал пред прочими; они в совете помогали составлять порядок встречи возвращавшегося Филарета Никитича, и царь поручил князю Теряеву оповестить его о приближении высокого пленника к Москве.
С раннего утра уезжали князь и Шереметев из дома: один – в приказ и боярскую думу, как единственный государственный человек, другой – к царю для беседы; сходились они лишь за обедом и тут говорили о делах государских.
Оба они одинаково радовались возвращению твердого, решительного, смелого умом Филарета.
– Конец царевым приспешникам, – говорили они, – будет! Посидел царь – батюшка под бабьим началом, теперь в другие руки владычество перейдет!
И эту радость смутно делили с ними все русские.
Еще чуть брезжило утро, когда Влас скорее свалился, чем сошел, с коня пред домом Шереметева и стукнул кольцом.
– Кто стучит? – спросили его.
– Господи Иисусе Христе, помилуй нас! Власий, смерд князя Теряева!
– Аминь! – послышался голос, и калитка отворилась.
– Куда коня поставить? В доме ли князь – батюшка? – спросил Влас.
– Коня?то во двор, там коновязь есть, – ответил сторож, отворяя ворота, – а что до князя, то оба только обедню отслужили и тотчас наверх {То есть во дворец.} поехали.
Влас видимо ожил:
– А стремянной его, Антон?
– Тот здесь. Вот четвертая изба под ваших людишек отведена. Там и коновязь.
– Прости, Христа ради! – сказал Влас и, ведя коня, с непокрытою головою пошел по указанному направлению.
– С Богом! – ответил сторож, затворяя тяжелые ворота.
Влас дошел до большой, просторной избы и, привязав коня, стукнул в дверь.
– Господи Иисусе Христе, помилуй нас.
– Аминь! – ответили изнутри.
Влас отворил дверь и вошел в избу. Охрана Теряева – большей частью бывшие шиши в Смутное время – сидела за столом и хлебала любимое толокно из большой мисы. Увидев Власа, все радостно загалдели:
– Влас! Али в гонцах? Здорово! Садись с нами! Какие вести? С чем радостным? Али княгинюшка?
Влас истово помолился в правый угол и потом отвесил всем общий поклон.
– Хлеб да соль! – сказал он.
– Садись к мисе?то, – ответил ему за всех Антон, – речи после будут. Чай, умаялся.
Влас присел, взял ложку, перекрестился, и жадно принялся за еду.
Только когда очищена была вся миса и Влас положил ложку, Антон спросил:
– Ну, с какими вестями? До князя?
Влас, вздохнув, ответил:
– До князя! А как сказать – и в ум не возьму. Гневлив он и лютый во гневе?то.
– А что за вести? – снова спросил Антон.
– Вести?то… такие вести… Одно слово: кнут вести.
– Да не томи нас?то, – крикнул Антон. – Говори!..
– Что говорить?то! Князюшку нашего скоморохи скрали, а матушка – княгиня вне себя в бане лежит, воет.
Антон вскочил, но тотчас опустился на лавку и словно остолбенел.
– Что ж, погоню?то нарядили? Как выкрали?то? – послышались вопросы.
Антон залпом выпил целый ковш кваса и оправился.
– Ох ты, Господи, беда какая! – сокрушенно сказал он.
Влас сумрачно зачесал в затылке.
– Теперь и рассуди, каково мне князю эту весть принести. Убьет, как есть убьет!
– Ну, – вставая с лавки, сказал Антон, – ложись спать и не думай. Я сам князю про его горе расскажу, а ты после придешь, позову!
Влас вскочил и поклонился Антону, коснувшись руками пола.
– По гроб тебе спасибо, Антон Дементьевич! – сказал он с чувством.
Все полегли отдохнуть, только Антон не мог заснуть после полученной вести и сумрачный ходил по двору, поджидая своего любимого господина.
Князь веселый въехал во двор и, сойдя с коня, легко взбежал на крыльцо. Шустрый домашний отрок подбежал к Антону.
– Иди, твой господин вернулся!
Антон вздрогнул, словно от удара, и нехотя пошел в горницу.
Князь, приветливо улыбаясь, кивнул ему головою и спросил:
– Что людишки наши?
– Живем твоей милостью, батюшка – князь, – ответил Антон и, переминаясь, прибавил: – Влас с вотчины твоей приехал.
– Влас? – встрепенулся князь, – зови его. С какими такими вестями? Али худо? – Он взглянул на Антона, и его тревога усилилась. – Знаешь? Говори! – сказал он, подходя к Антону.
Тот упал ему в ноги.
– Ох, батюшка – князь, дурные, черные вести! Не доглядели твои слуги верные.
Князь тяжело перевел дух.
– Что случилось? – тихо спросил он.
– Сына твоего скрали скоморохи! Княгинюшка…
– Сына! Скоморохи! – не своим голосом вскрикнул Теряев.
Антон взглянул на него и испугался – так от гнева перекосилось лицо князя.
– На конь! В погоню! Зови Власа! – вдруг закричал князь, быстро схватывая шлем и меч.
– Куда заспешил, Терентий Петрович! – послышался дружеский веселый вопрос, и Шереметев вошел в горницу.
– Домой, в вотчину! – отрывисто ответил князь.
– С чего? Или попритчилось что?
– Притчиться {Притчиться – здесь: казаться, чудиться.} мне не может, а просто сына скрали… наследника моего, сердце!.. – И он сжал руки так, что они хрустнули.
Лицо Шереметева сразу изменилось.
– Ах, горе какое! Ах, беда какая! Как же так?
– Скоморохи!
– А завтра тебе в ночь на встречу ехать!
– О, эта встреча! – воскликнул князь. – Ну как мне радоваться с ними, когда такая тоска в сердце? А? Что же ты, смерд? – крикнул он вдруг на молча стоявшего Антона.
Последний кубарем вылетел из горницы и, ворвавшись в избу, заорал благим матом:
– Вставайте, что ли, черти! На конь все, живо! Князь на вотчину едет!
Через несколько минут все было готово к отъезду.
Словно спасаясь от врагов, мчался князь на своем аргамаке, и за ним едва поспевала его малая дружина. Бурей пролетели они через деревни, встречавшиеся на пути, вздымая облака пыли, и мужики, бросив свои работы, пугливо шептались:
– Видно, опять воры или ляхи на нас идут: ишь как князь Терентий Петрович промчал!
– Борони Боже! Может, на его вотчину наехали!..
На пятидесятой версте Антон, задыхаясь, сказал князю:
– Князь – батюшка, дадим коням передых. Неравно зарежем таким угоном!..
Князь словно очнулся и взглянул на своего коня. Кровавая пена летела с него клочьями, бока судорожно вздымались, и, когда князь сдержал его бег, видно было, как дрожали ноги коня.
– Твоя правда, – ответил с досадою князь, – передохнем часа с два времени. Коней отводить, потом вытереть досуха и напоить. Ишь, замаялись! А ко мне посланца зови!
Князь сошел с коня у дороги и, войдя на опушку леса, стал взволнованно ходить взад и вперед. Антон принял его коня. Дружинники друг за другом подъезжали к месту стоянки на измученных конях и облегченно вздыхали, с трепетом косясь на сумрачного князя.
– Иди к князю! – сказал Антон Власу, когда тот подъехал.
Влас взглянул в сторону князя и обомлел, но все же сделал несколько шагов и, не доходя до князя, упал на колени и пополз к нему, воя и причитая:
– Будь милостив, князь – батюшка! Неповинен я, подлый смерд твой, в беде твоей. Послали меня, раба твоего недостойного, умишком скудного, до твоей милости, чтобы всю правду тебе сказать, как перед Богом!
Он медленно подползал, ежась от страха, и выл все жалобнее, надрывая душу. Князь остановился, взглянул на него, и у Власа на миг онемел язык – так грозен показался ему его владыка.
Высокий, широкий, с сухим, острым лицом, обрамленным черными, как смоль, волосами, с горящим взглядом, князь в своем золоченом шлеме со стрелкою, в сверкающих латах, с мечом у бока действительно олицетворял в эту минуту властную силу, не знающую преград в своем гневе.
– Говори, смерд, все, как было! Откуда скоморохи взялись?
– На Москву шли, царь – батюшка; по пути зашли, по пути!
– Кто позвал?
– Княгиня – матушка зазвала. Скуки ради, чтобы потешить ее, матушку, и князюшку.
– Днем?
– Днем, батюшка, сейчас, почитай, после обеда.
– А потом ушли и увели?
Антон осторожно подошел к князю и положил на землю высокое седло. Князь в изнеможении опустился на него.
Влас задрожал при его вопросе.
– Не так, батюшка! Они у нас заночевали, а в утро…
– Ночью бражничали?
– Не смею грех утаить! Было!
– Ну, ну!.. И как увели?
– Под утро. Ушли это они – и все. А потом князюшка с сенными девками в сад убег, в прятки, слышь, играли. Он и сгинул. Пошли искать, а из тына?то целая тычина вынута, а подле той тычины княгинюшка опоясок нашла и обмерла.
Князь вскочил.
– И княгиня больна?
