Агентство «Демонстрация»

За две недели на улице стало в десять раз холоднее и в три раза темнее.

Мы вновь ехали в отдалённый район, только в этот раз не на восток, а на юг (теплее от этой мысли не становилось). В нашем городе слишком много отдалённых районов. В этом городе в целом много всего, даже шанс попасть к Александру в контору составлял одну миллионную процента, и тем не менее.

– Вы едете в экспедицию не в первый раз, – заметил Александр, – сегодня предлагаю поучаствовать чуть активнее.

– Активнее охранять разрыв?

Думала, Александр возмутится моей колкостью, но вместо этого он ответил:

– Посмотрим.

Здесь не было пустырей, но были гаражи. Бесконечный ряд одинаковых жестяных коробок, которые отличаются друг от друга лишь оттенком оранжевого цвета (в темноте не разглядишь) и номерами (стёрлись со временем).

– А если монстр вдруг окажется внутри частной собственности? – поинтересовалась я.

Это было так странно – говорить «монстр» легко и обыденно, будто речь идёт о чём-то, с чем я сталкиваюсь ежедневно на протяжении всей жизни. Как же быстро человек ко всему привыкает…

– Рано или поздно сбежит, когда откроется дверь.

– И как его тогда возвращать? Врываться в чужую собственность?

Александр задумался:

– Скорее всего, да. Если совсем не получится договориться с хозяевами.

Мало того что мы тут косим под психов, которые поверили в существование изнаночного мира, так теперь нас ещё и посадить могут за вполне реальные нарушения закона.

– А если дверь никто не откроет? – не унималась я. – Если он попадёт в гараж, заброшенный сто лет назад?

– Тогда ворваться в чужую собственность будет проще.

Мне всё никак не удавалось понять, Александр говорит серьёзно или смеётся надо мной.

– А может ли быть разрыв на чём-нибудь движимом? Машине, например.

– Не может. Разрыв связан с землёй, почвой. Поэтому не бывает разрывов в центре города, где много бетона и металла.

– Значит, и внутри самого гаража разрыва быть не может, – заметила я. – Хотя возможность разрыва в частной собственности это не отменяет. У многих же, например, есть огороды. Но за забор, думаю, попасть проще, чем внутрь гаражной коробки. – Я вздохнула, будто и в самом деле расстроилась, что врываться никуда не придётся. – А что насчёт клумбы у мэрии? Или сквера посреди города? У нас таких достаточно.

Казалось, у этой викторины никогда не будет конца. Дайте мне свободу, и я придумаю ещё тысячу «а если», буду предлагать их до тех пор, пока у Александра не отвалятся уши.

– Тс, Василина.

Он так проникновенно назвал моё имя, что я и в самом деле замолкла. А уже в следующее мгновение поняла, почему Александр попросил меня молчать. Не только потому, что ему надоела моя болтовня.

Этот разрыв был в два раза больше предыдущего.

Диагональю он расчерчивал пространство между гаражами, где стоял облетевший куст. Интересно, а вот те веточки, что он рассёк, пришьются на место? Или отсохнут со временем? Надо будет когда-нибудь вернуться, посмотреть.

Внутри самого разрыва зияла чернота – ничего не разглядишь.

Слева от него расположился тёмно-коричневый ржавый гараж, номер 31.

Справа – облезлый, светло-голубой, без опознавательных знаков.

– Прошу вас запомнить это место.

– Я уже…

Александр посмотрел на меня не без гордости:

– Быстро вливаетесь. Сейчас пойдём искать гостя с изнанки.

Он достал свой волшебный инструмент, и теперь, вблизи и при более спокойной обстановке, я поняла, что это такое.

– Неужели тепловизор? – не то удивилась, не то восхитилась я. Александр кивнул, за что был награждён очередным вопросом: – И с какой целью он вам нужен? Чтобы лучше видеть монстров в темноте? Весьма продуманно, скажу я вам…

– Не столько за этим. Он пищит, монстрам этот звук действует на нервы, и они стараются от этого звука убежать. Вы не слышали?

Как-то мне было совсем не до того, чтобы прислушиваться к звукам, которые издаёт тепловизор. Я его в руках никогда не держала, не совсем это соответствует моему профилю. Да и университет у меня не настолько богатый, чтобы тепловизоры на всех желающих покупать. Впрочем, не время сейчас рассуждать о техническом прогрессе…

– Итак, в чём заключаются поиск? Какой набор шагов он в себя включает?

– Вы очень быстро вливаетесь, – Александр покивал. Но на вопросы всё-таки не ответил. Нажал на кнопку включения, направил датчик тепловизора на пространство перед собой. Я приблизилась и без лишней скромности взглянула на экран. Картинка оказалась приятной, но слишком уж однотонно-фиолетовой. Я подумала – быть может, встать перед Александром, чтобы проверить, работает ли его тепловизор в принципе? Вроде как, меня он должен в рыжий выкрасить. Но Александр уже сдвинулся с места, и я устремилась за ним следом.

Мысленно я всё время возвращалась к месту разрыва, прокладывая маршрут, чтобы в случае чего можно было быстро его отыскать. Уж о чём, но о маршрутах я всё-таки имею примерное представление.

И ещё молилась, чтобы никто не повстречался нам на пути. Ведь вряд ли случайный встречный решит, что мы здесь заняты полезным для общества делом. Напротив, если он окажется порядочным гражданином, то совершит звоночек в органы охраны порядка. И будем мы карту обезьянника составлять, обходя нашу уютную камеру по периметру.

Момент пользы надо будет с Александром отдельно обсудить, в более уютной обстановке. Или, по крайней мере, при приемлемой температуре – на холоде у меня всегда будто режим простуды включается, приходится с собой платки бумажные носить… Не очень-то поговоришь о серьёзных вещах, прижимая к носу платок.

И опять – какая польза у всего этого мероприятия? Сделать так, чтобы каждое существо оказалось в своём мире? А если кому-то очень хочется кардинально изменить свою жизнь, начать её с чистой стороны листа? Нечестно возвращать таких энтузиастов в родные края.

Александр резко остановился, но я невозмутимо прошла ещё пару шагов. А потом тормознула ещё раз. Понять, что именно стало причиной остановки, не составило большого труда: случайный встречный всё-таки попался нам на глаза. Он стоял к нам спиной. Широкие плечи, короткие ноги, шляпа под старину.

Я попятилась, очень уж захотелось посмотреть на оранжевые переливы в тепловизоре. Ну и отдалиться от этого встречного тоже, поскольку особого доверия он не вызывал.

Но прибор будто бы сошёл с ума.

Вместо оранжевого силуэта на фиолетовом фоне он выдал такую картинку, какую, смею предложить, не выдавал прежде ни один порядочный тепловизор. Изображение походило на фейерверк – множество вспышек самых разных цветов, даже таких, как синий, зелёный и красный.

Я подняла взгляд на Александра. Красивые у него всё-таки глаза! Красивые, но бесстыжие.

Александр кивнул и отодвинул тепловизор в сторону. Ну, ясное дело, он же как-то там противно пищит. Примерно как я, но я хотя бы иногда обижаюсь и могу помолчать недолго. Потом Александр спросил у меня очень тихо, практически одними губами:

– Помните, где разрыв?

– Помню, – ответила я. Глаза Александра мгновенно округлились: значит, ответила слишком громко.

– Ведите. – Он повторил мастер-класс по беззвучному говорению.

Куда вести? Зачем вести? И надо ли вообще вести? Разгадку этих тайн, как и многих других, я так и не получила. Александр в очередной раз решил сначала действовать, а потом уже объяснять. Если, конечно, будет кому слушать его оправдания. В целом, удобно. Лучший напарник – молчаливый напарник, а заставить меня надолго замолчать можно лишь одним способом, через смерть.

Наш таинственный встречный, вообще говоря, тоже не любовался вечерним небом.

Он пытался взломать гараж.

Причём делал это весьма неделикатно. Двумя руками вцепившись в тяжёлый замок, он ударял его о дверь с определённой, строго соблюдаемой периодичностью. Бум-м-м… бум-м-м… бум-м-м… Зато какая уверенность в совершаемых действиях! Неплохой, сразу видно, парень. И быстро понял специфику нашей с Александром работы. Ему бы наверняка понравилось в агентстве.

Нашего будущего коллегу настолько увлекло это занятие, что он совсем перестал следить за окружающей обстановкой. Поэтому он оставил без внимания и моё громкое «помню», и тот факт, что Александр вдруг плавно обошёл его по дуге, оставив меня со стороны правого плеча этого парня, а себя – с левого. Очнулся молодой человек лишь тогда, когда мой дипломный руководитель вновь взял в руки скипетр власти, в народе называемый тепловизором.

Взломщик поднял голову и посмотрел отчего-то на меня.

Хотя лучше бы не смотрел.

Его круглые глаза лежали не на прямой линии, а по диагонали: один в левом углу лба, другой на правой щеке. Вместо носа зияла чёрная дыра. Рот напоминал насадку-лапшу на швабру, вот только множество толстых ворсинок ещё и извивались во всевозможные стороны, будто молодой человек запихал в себя килограмм дождевых червей.

Вопрос, зачем мы возвращаем монстров домой, отпал сам собой.

Чтобы сохранить людям здоровое психическое состояние и деньги, потраченные на ужин, вот зачем. Впрочем, не надо сейчас об ужинах.

Куда более остро встал другой вопрос: отчего это монстр так уверенно поворачивается в мою сторону? И почему Александр направляет тепловизор на нас двоих?

Ноги у монстра были короткими, зато шаги – тяжёлыми, будто монстр ступал по гонгу. Это было уже не «бум-м-м…», а самое настоящее «БДЫЩЩЩ!!!».

А потому, конечно же, у меня не было никакого иного выбора, кроме как побежать. Попутно я проклинала всех на свете: себя за слабоволие, деканат за излишнюю идейность и Александра – за его красивые глаза, но совсем некрасивые поступки.

Однажды один уважаемый профессор сказал нам: внутри каждого картографа живёт компас, и именно этот компас привёл нас в тот университет, в котором мы сейчас учимся. Мой внутренний компас наверняка продавался на китайском рынке за сущие копейки, но сейчас именно он вёл меня к разрыву. Поскольку сама я уже перестала соображать.

Ряды гаражей превратились в вагоны длинного поезда – один цепляется за другой, и они дружно проносятся мимо меня. Яркие звёзды вытянулись в полосы от самолёта – конкретно их так размазало по небу. А звёзды бледные и незаметные просто хихикали надо мной, надеясь, что я не услышу. Ещё бы, помимо небесных насмешек, одновременно слышно столько приятных для ушей звуков: проклятия, топот монстра, биение сердца.

Никогда ещё мой ноябрь не был таким горячим.

Клянусь честно: ни-ког-да.

Я чуть сама не влетела в разрыв – настолько увлеклась пробежкой. Спасли лишь слова Александра, которые я услышала ещё на прошлой экспедиции, но придала им значение только сейчас. Лучше внутрь разрыва не соваться. Там наверняка много таких красавчиков. Боюсь не выдержать.

Резко дёрнувшись в сторону, я запуталась в корнях куста, обломала половину веток и упала на землю, в последний момент подставив под себя ладони.

А вот наш сегодняшний монстр диалогов с Александром не вёл. Поэтому вслед за мной не упал (к счастью). Влетел прямиком в разрыв, своими неловкими движениями сделав его ещё больше.

И наконец наступила тишина.

Вместо того чтобы броситься ко мне на помощь, Александр скинул с широкого плеча рюкзак и принялся скреплять между собой лоскутки нашего мира. Делал он это долго – разрыв-то был высотой с человеческий рост, а скобы предназначались для листа А4, да и скотч вряд ли был больше двух сантиметров в ширину.

Наблюдая за творчеством Александра, я перевернулась с живота на спину и уселась прямо на пятую точку, куртка всё равно уже испорчена. Глядя, как Александр мучится, пока заделывает разрыв, я размазывала по щекам слезы вместе с той грязью, что прилипла к ладоням за их недолгое общение с земной поверхностью. Делала я это бесшумно. У меня особый талант к молчаливым слезам.

Когда Александр обернулся, чтобы посмотреть, как там поживает его студентка, то увидел ещё одного монстра: с красными глазами, поджатыми губами и чёрным измазанным лицом. Тяжело вздохнул, посмотрел на меня так, чтобы я тут же прониклась и успокоилась. Но я не прониклась, лишь зарыдала ещё интенсивнее.

– Замёрзли, Василина? – поинтересовался он.

И ни одного вопроса, как я чувствую себя сейчас и что – к нему.

Хотя я и впрямь начала уже замерзать. Пробежка заставила меня вспотеть, и теперь холод земли настырно лез под одежду, озабоченный. Я неопределённо помотала головой из стороны в сторону, прекрасно понимая, что всё равно не смогу сейчас ничего сказать.

– Пойдёмте греться, – продолжил искать подход ко мне Александр.

Я сложила руки на груди, как какая-нибудь капризная девчонка. Но с места не сдвинулась.

Александр вздохнул ещё раз. И заметил строго:

– На всякий случай констатирую, что прежде чем пойти на крайние меры, я предложил вам действовать добровольно.

А потом он двумя точными шагами приблизился ко мне – и подхватил меня на руки. Легко, как пушинку. Я прижалась к его груди, слушая, как бьётся сердце под тканью пальто. Но руки старалась не распускать. Не потому, что после сегодняшних приключений мне было противно трогать Александра. Скорее, потому, что я боялась замарать его красивое пальто ещё сильнее.

Не знаю, как Александр провернул этот фокус, но на выходе из гаражного общества нас уже ждало такси.

Подозреваю, таксист подумал, что это шоу. Что-нибудь в духе «спаси бездомного и убого». И сделал мысленную пометку – перешерстить телеканалы в поисках передачи, где такой благородный Александр будет делать из меня человека.

В квартиру Александра я вошла, как к себе домой. Потопталась за пределами коврика, оставив чёрные следы-кляксы – оказывается, несмотря на общее достаточно приемлемое состояние дорог между гаражами, именно под моим кустом собралась лужа. Куртку бросила прямо на пол, но за это меня, в общем-то, можно поблагодарить: уберегла гардероб от гаражного амбре.

Александр ненадолго заглянул в комнату, мной ещё не исследованную, и вернулся с целой горой свёртков. Молча вручил их мне и кивнул на дверь ванной. Намёк я поняла, уже не маленькая.

В ванной комнате Александра оказалось много интересных баночек, одних только гелей для душа от дорогих брендов нашлось штук пять. Роскошью я насладилась от души – из каждой баночки что-то, да попробовала. Так что к окончанию водных процедур в ванной стоял термоядерный микс из дорогих мужских ароматов.

Я думала, Александр выделит мне что-нибудь из собственной одежды – футболку шириной с трёх меня и штаны, которые я смогла бы натянуть до шеи, если бы позволял разрез. Но одежда оказалась женской. И пришлась мне практически впору. Ещё одна загадка, раскрыть секрет которой мне вряд ли удастся.

Пока я отмывалась от наших сегодняшних приключений, Александр умудрился откуда-то добыть пиццу. Друг над другом громоздились две коробки. А из-за них выглядывал чайничек, выпуская пар, извивающийся, как змея.

Один из двух стульев, что вообще имелись в кухне, занимал Александр.

А второй – плюшевый медведь девчачьего розового цвета. Таких маленькие дети любят хватать под лапу. И спать с ними в обнимку весьма удобно. У меня самой когда-то был такой медведь, а потом мама избавилась от него, как от детали, засоряющей интерьер.

Я сначала приблизилась к столу, а потом уже спросила, кивая на медведя:

– У вас есть дочь?

А сама даже нижнюю губу прикусила, боясь услышать ответ. Женская одежда, игрушки… Сейчас окажется, что на самом деле Александр – порядочный семьянин. И в прошлый раз я этого не поняла лишь потому, что он тщательно скрывался.

– У меня нет дочери, – ответил он. – Это подарок вам, Василина.

– Мне? – уточнила я. Получилось громко. И даже стало стыдно за своё удивление: так легко признаюсь в том, что мне никто и никогда не дарил подарки. – За какие заслуги?

Александр улыбнулся своей коварной улыбочкой и признался (зато честно):

– Чтобы задобрить.

– Можно просто не отдавать меня на растерзание монстру, и тогда я не буду злиться. И вообще, я не злюсь. Я, скорее, очень глубоко разочарована.

– Прошу простить меня, Василина. – Видимо, в Александре всё же проснулась совесть. Он потянулся рукой к моей ладони и коснулся её, чтобы полностью завладеть вниманием. А сам ведь понятия не имеет, что последние полтора месяца только дипломным руководителем мои мысли и заняты. – Я не намеревался ни подвергать вас опасности, ни расстраивать. И всё же, хочу заметить, в целом мы сработали неплохо…

Я опустилась на стул и поставила медведя к себе на колени. Вот и хорошо, теперь у меня есть защитник, который обязательно убережёт меня от пронзительных глаз Александра.

Мой дипломный руководитель открыл верхнюю коробку с пиццей – внутри оказалась Маргарита. Такое нам нравится. Я схватила кусок, целиком его зажевала, запила чаем из чайничка (чай тоже оказался вкусным, с ароматом бергамота и ванили). И только потом спросила:

– Этих монстров видят обычные люди, ведь так?

– Вы же видите, Василина, – ответил Александр.

Не лучший комплимент, далеко не лучший. Я подумала, не обидеться ли мне на него вновь? Но Александр и без того явно не в лучшем расположении духа – к пицце он не притронулся до сих пор. Наверное, всё ещё испытывает чувство вины, что аж ни кусочек не лезет в горло.

Но на мои вопросы он начал отвечать. Этим следовало воспользоваться.

– Зачем вы вообще искали себе студента? Затем ли, чтобы поделиться своими знаниями и умениями картографа с подрастающим поколением? Или для своих корыстных целей?

– Мне нужен был помощник, – согласился Александр.

– И зачем вам помощник? Вы вроде ещё не сильно старый. Сами прекрасно бегаете за монстрами.

– Чтобы было кого отдавать на растерзание. – Он вернул мне мои собственные слова. И добавил: – Но за приятный комментарий по поводу моего возраста благодарю.

Под Маргаритой оказалась пицца пеперони. Её я тоже попробовала (снова неплохо) и только потом продолжила допрос:

– Предположим, вдвоём и вправду сподручнее, а к студентам везде относятся, как к расходному материалу. Это я уже давно поняла. Итак, вам нужен был помощник, чтобы возвращать монстров на родину. Тогда другой вопрос: а как вообще монстры появляются в нашем мире?

– Через разрывы, – ответил Александр, будто я и в самом деле считала, что монстры спускаются с небес или вылупляются из огромных яиц, которые прячутся в папоротниках из глубины суровых сибирских лесов.

Хорошо, я тоже умею делать вид, что разговариваю с несмышлёным ребёнком. Подсказала:

– А откуда эти разрывы берутся?

– Они создают их сами. – И вид такой невинный, как у ангелочка, по случайности оказавшегося на нашей грешной земле. – Собственно, поэтому разрывы так и называются. Монстры в буквальном смысле прорывают грань между двумя пространствами. И переходят с одной стороны мира на другую.

– Но зачем?

– В этом задействован сложный, на данный момент не до конца понятый, механизм.

– Опять всё сложно! – Признаться честно, я уже начала терять терпение. – Уж попытайтесь объяснить хотя бы то, что знаете сами.

Но Александр вспомнил, что у нас, оказывается, ужин. Взял кусок Маргариты – Александр даже ел его как-то особенно благородно, левой рукой придерживал узкую часть снизу, а правой брался за бортик, а я-то пиццу всегда в трубочку сворачиваю. Вкусив сие прекрасное блюдо и вытерев руку о бумажную салфетку, Александр наконец принялся объяснять:

– Монстры, как вы уже, думаю, поняли, существа довольно восприимчивые и отзывчивые, а иначе они не обладали бы таким внешним разнообразием.

– Прямо-таки трепетные лани, – пробормотала я. И поёжилась, вспомнив нашего сегодняшнего подопечного.

– А дальше уже в дело вступает судьба. Злой умысел… рок? Пожалуй, да, будет правильно сказать так. Несмотря на то что изнанка – место весьма однообразное и скучное, монстрам в целом приятно их существование. Обрывать его резко и необъяснимо у них нет никакого желания. Поэтому стоит им услышать зов…

– Зов?

Я прижала медведя к себе поплотнее. Всё-таки неплохо Александр с ним придумал. В самом деле, этот мишка вносит в мою сумасшедшую жизнь нотку умиротворения.

– То плохое, что уже сидит в нас, весьма чутко к тому плохому, что нас подстерегает в будущем. Монстры – хорошие предсказатели. Они вырываются с изнанки тогда, когда чувствуют, что их человеку грозит опасность. Причём есть ещё один любопытный момент. Монстр не придёт, если его человек увядает постепенно – например, в случае продолжительной болезни. Придёт он лишь к тому, кому грозит что-то резкое, что-то критичное, неочевидное и неожиданное. Авария, например, или другая катастрофа.