Blank

– Милый мой щеночек, теперь-то мы сможем по-настоящему позабавиться, – едва сдерживая стоны, говорила она.

– Что ты сделала?

Госпожа слезла с меня и достала какой-то пульт. Когда она нажала на него, мой член "сдулся". Вновь нажала и он был готов к следующему раунду.

– Мать божья, что ты со мной сделала?

– Сделала лучше. Мой знакомый врач сделал для меня идеальную игрушку. Операцию на твоем дружке, и вуаля, ты теперь всегда готов! Так же ускорена выработка спермы в несколько раз. Но, что-то я заболталась.

Госпожа вновь меня оседлала, а я потерял сознание. Так меня насиловали несколько дней подряд, пока сердечко не спасло меня. Чтобы избежать подобного в будущем, она и его улучшило.

Прошло полгода, как я поселился у госпожи. В честь это она решила сделать мне сюрприз, который стоил мне уничтоженной психике. После обеда она отвела меня на задний двор, где я прежде не был.

По пути туда я заметил, что прислуги в доме не было. Это меня сильно насторожило. Каждый шаг давался мне тяжело, учитывая надвигающийся страх. Госпожа же сияла, как никогда прежде, даже платье праздничное надела.

Вдруг я услышал лай откуда-то в конце коридора. Он был каким-то странным и не естественным для собак. Да и почему я никогда прежде их не видел и не слышал?

Мы подошли к двери, из-за которой и издавались те странные звуки. Госпожа открыла дверь, и мы зашли внутрь. Здесь ужасно воняло, но ничего не было видно в кромешной тьме.

– Добро пожаловать в семью! – свет включился от голоса госпожи.

Вдруг на нас сразу же выбежали несколько очень крупных собак: некоторые сели возле нее, виляя хвостом; другие вставали на задние лапы, чтобы обнять госпожу; кто-то стал лесть под ее платье, от чего госпожа стала постанывать.

Испугавшись, я почти сразу же спрятался за госпожой. Но стоило мне внимательно рассмотреть собак, я завопил на всю комнату. Это были люди… Но они вели себя, как настоящие собаки, что я сразу заметил.

Хотя самое ужасное было в их анатомии: вытянутые морды, состоящие из наращённой хрящевой ткани; рты, усеянные клыками и практически не обтянутые кожей; впалые глазницы с пустыми глазами; третьи фаланги пальцев отрублены и использованы в качестве подушечек на лапах; со вторых же фаланг содрано всё мясо, а кости выглядели как когти; бедра удлинены и более тонкие; коленный сустав гнется в обратную сторону; стопы длиннее обычного, а с пальцев и части стопы с нижней стороны содрано мясо; во многих местах неестественно выпирали кости; и практически все места хирургического вмешательства не имели кожи, а иногда и мяса, так что все сухожилия и кости были обнажены.

На мой крик сбежало несколько из них. Они сразу же стали меня обнюхивать, и, в частности, сзади. У меня это всё вызвало рвоту, а некоторые из них стали ее есть.

– Фу-у-у! Разойдитесь! – госпожа разогнала всех ногами, а меня подняла за руки. – Как вы принимаете нового брата?

– Что это все значит, Госпожа?..

– Знакомься, это твои новые братья и сестры, – трое парней чуть старше меня и две взрослых женщины. Я был в одной лодке с ними, но мне было жалко их.

– Зачем вы это сделали?..

– В смысле зачем? Они сами пришли ко мне, их никто не заставлял. А это мой им подарочек. Прекрасно же, скажи! – в ответ я промолчал.

Госпожа оттолкнула меня на землю, а остальные сидели, словно ожидая команды. Платье госпожи слетело вниз, и она предстала перед всему полностью голой. Вся комната заполнилась "лаем", а все "собаки" стали лизать друг друга.

– С новосельем, Дрейк, – она сняла с меня маску, и толкнула к ним.

Я чувствовал, как меня лижут человеческие языки со всех сторон. Госпожа зашла в центре этого круга, а после… началась целая оргия… Я не хочу больше об этом говорить…

Это все продолжалось несколько часов… За это время как мне пришлось кого-то трахнуть, так и меня…

Больше я не видел сна в стенах этого дома. Мне все еще снятся эти ужасные картины и звуки… После оргии, госпожа сказала, что вскоре я стану таким же. И я понял, что пора бежать.

За хорошее поведение и недельную еблю, выпросил у госпожи несколько часов прогулки. Я собрал часть вещей, украл немало денег и сбежал. Зашел в ближайший район фабрикантов и подходил к людям предлагая: вкусные обеды, дом, деньги и даже регулярный секс. Один парень сразу же согласился, на вид чуть моложе меня. Я сказал адрес, а сам продолжил свой путь.

Мне пришлось отдать все деньги, что были, чтобы найти знающего человека и уговорить его покопаться в моих имплантатах. Он смог сделать мне свой пульт для контроля и отключить отслеживание местоположения. Но он сказал, что у “моего сердца” есть функцию дистанционного отключения, которую никак не вырубить, а любые попытки извлечь его приведут к смерти…

Наверно ее устроила замена, которую я привел, раз уж я еще жив… Так же я до конца жизни стал импотентом. После всего прожитого меня все равно тошнит от любой мысли, связанной с сексом.

Майк: – Рассказав все это, что ты чувствуешь?

Дрейк: – Ебучую пустоту, но теперь она стала немного приятней. Правда, теперь мне стало жалко того парня.

Майк: – Молодец, Дрейк, – все стали молча хлопать.

Я лишь сидел с отвисшей челюстью, пытаясь переварить услышанное. Это же просто пизд… Чувак… Как ты живешь с таким дерьмом? Я залпом допил пиво и это мне помогло.

– Знаете, мне даже стало неловко, после своих нелесных слов о вас. Простите, – сказал новейший, которого привел Майк. Он лишь сидел ‘‘с отвисшей челюстью'', пытаясь переварить услышанное. «Это же просто пизд… Чувак… Как ты живешь с таким дерьмом» читалось у него на лице, когда он допил свое пиво.

Дрейк: – Я бы и хлеще сказал, – протянув ему руку. Несколько секунд он еще колебался, но все же пожал мне руку.

После все вновь заказали выпивки. Воцарилась недолгая тишина, прерванная другим парнем из нашей группы.

– Если никто не против, я хочу рассказать о своей истории, – сказал он, подняв руку.

История вторая: Звезда в кромешной тьме.

Майк: – Мы всегда поддержим. Подожди, а как тебя зовут, дружище?

– Мое имя вам ничего не даст. Лучше вам все услышать… – я немного помолчал, собираясь с мыслями. Посмотрел на свою бутылку пива и тихо улыбнулся. Вновь осмотрел всех за столом и поймал себя на мысли, что я самый толстый из присутствующих, хотя может, наоборот, это они все здесь тоньше ветки?

Майк: – Твое право, дружище. Если будет сложно, можешь прекратить, хорошо?

– Ветер-ветер, ты гуляй, грусть из сердца выгоняй, – после я тяжело вздохнул.

Может вы не поверите, но меня воспитали люди. Да, те самые, что так над всеми нами издеваются. А если бы я сказал, что и среди них бывают добрые души, то вышла бы неоднозначная ситуация. Я понимаю ваши недоумевающие взгляды, но вам нужно чуть-чуть подождать.

Я был рожден таким же фабрикантом, как и все вы. На таких же наполненных ужасами улицах, в таких же мрачных переулках без света и надежды. Что-то меня понесло…

После первого моего дня рождения родители поняли, что не могут содержать меня. Они нашли какой-то богатый дом и подкинули меня возле ворот. Чтоб их не заметили, сделали это ночью. Я почему-то помню этот момент. Тогда впервые за мою жизнь я увидел звезды – они так прекрасны.

Утром меня разбудили открывающиеся ворота. К моему счастью, шофер услышал мой плач. Он отнес меня к хозяйке дома.

– Госпожа Мей, я нашел ребенка возле наших ворот. Похоже, бедняжку бросили.

– Покажи его.

Мей взяла меня на свои мягкие руки, и я тут же успокоился. Я смотрел ей прямо в глаза, кокетливо улыбаясь. Она мило посмеялась. Всего пару секунд на руках, а я уже стал тихонько дергать ее за волосы.

– Нельсон.

– Да, моя Госпожа?

– Прошу, передай, что наша встреча отложиться до вечера.

– Но… Эта встреча… Будет сделано.

– А нам пора в ванну, ты весь в грязи. Малыш, ты ведь не знаешь, как тебя зовут? Тогда позволь мне дать тебе имя. Думаю, Чарли тебе подойдет.

Мей отмыла меня, накормила и надела новую одёжку. И самое главное она дала мне имя. А я ведь был ей некем. Родители особо не замораживались с ним.

– Нельсон, машина готова?

– Ожидает вас.

– Следи за ним – он очень любознательный.

– Прослежу как за своим.

Впервые за то время, что мы знакомы она покинула меня. Я продержался несколько минут и заплакал. Дворецкий не смог меня успокоить, и я так и рыдал, пока Мей не вернулась. Тогда я вновь умиротворённо уснул на ее ручках. Меня усыновили спустя неделю.

Я бы и не узнал все это, если мама мне не рассказала. Вместе с ней я рос, научился издавать какие-никакие звуки. Время шло, и она научила меня говорить, после читать и наконец писать. Так и не заметно подобралось мое семилетие.

Каждый год мама приготавливала для меня какой-то новый подарок, хотя мне одной ее было уже много. К этому возрасту я стал понимать, где и как живу. Люди, что находились вокруг меня, были мамиными рабочими.

У меня язык не повернется назвать их слугами. Дня на два-три мама уезжала по рабочим делам, и тогда они сидели со мной. Нельсон даже научил меня рисовать. Они все были словно частью нашей семьи.

Я тогда еще не знал про людей и фабрикантов. Все рабочие в доме были фабрикантами. И это была капец какая редкость среди людей. Все давно уже перешли на андроидов, но Мей почему-то приняла их, да и меня в том числе.

Мама было очень добрая, умная и безусловно красивая: желтые кудри свисали с ее плеч. От одной щечки к другой шли веснушки. И мое любимое – глаза, имеющие вроде как дефект, но меня всегда это цепляло. Светлый оттенок фиолетового и голубого слегка смешивались и водоворотом уходили в зрачок. Все это в сумме подчеркивается великолепной улыбкой. И я буквально любовался одной из звезд в ночном небе.

В этот раз мама подарила мне необычный подарок – художественные принадлежности. Набор состоял из кистей, бумаги, красок и многого прочего.

– Мама, а что это?

– Это кисти, раньше рисовали именно ими.

– А из чего они? Странно их трогать.

– Это дерево. Сейчас его редко встретишь.

Пускай мне было уже семь лет, но по ночам мама всё так же читала мне сказки. Они всегда были наполнены добротой и несли какой-то урок. Как позже выяснилось, Мей в свободное время сама писала их.

– Ветер-ветер, ты гуляй, грусть из сердца выгоняй, – пела Мей, когда я грустил.

Время шло, и я заметил, что все в доме ведут себя как-то странно. Нельсон шептался со всеми в доме, но к Мей даже не подходил. Любознательный я решил, узнать какие тайны все скрывают.

– Нельсон, ты что-то прячешь от мамы? Я умею хранить тайны, можешь мне довериться.

– Чарли, ты раскрыл нас. Теперь мне придется от тебя избавиться!

– А если я скажу, что и это сохраню в тайне, ты меня отпустишь? – испуганно спросил я.

– Ты чего? Просто шучу. Мы готовим подарок для твоей мамы – у нее скоро день рождения.

– А я даже не знал о нем…

– Не хочешь нам помочь? Только ей ни слова!

– Да, конечно! Я могила. Что мне сделать?

– Нам нужно будет, чтобы кто-то задержал ее в комнате, пока мы все организуем. Ты справишься? Так же можешь ей что-то от себя подарить. Рисунок, например, у тебя уже намного лучше выходит.

– Понял! Она и не поймет, что ее ожидает. Я, кажется, уже знаю, что нарисовать. Спасибо, Нельсон.

– Не за что, Чарли, а теперь мне нужно обговорить это еще с несколькими людьми.

Когда мама уезжала по работе, я рисовал. Стоило только начать, как все шло своим чередом. Словно и не я рисовал, а как бы был посредником между холстом и вдохновением. Я использовал цвета, что раньше для меня были закрыты. Я справился где-то за четыре дня. Осталось только ждать дня "Х".

Прошло две недели, и наступил день рождения Мей. Я попросил её помочь мне с написание некоторых слов, а пока в это время на первом этаже Нельсон встречал коллег мамы. Через полчаса Нельсон постучал в нашу комнату.

– Все готово к ужину, Госпожа.

– Сколько раз я просила так меня не называть.

– После того, что вы для нас сделали, я не могу себе позволить относиться к вам неуважительно.

– Хорошо, делай как тебе удобнее. Ну что, Чарли, пошли ужинать!

– Я кое-что забыл взять.

– Давай только быстрее – без тебя я заскучаю. – мама одарила меня ласковой улыбкой. В это мгновение я понял, что она самое дорогое в моей жизни и что я отдам всё, чтобы вновь увидеть ее улыбку.

Я залез в шкаф и вытащил свою картинку, если ее можно было так назвать. Когда я спускался вниз, услышал несколько залпов хлопушек. В зале все уже поздравляли Мей. Я стоял перед дверью и немного волновался. Что если вдруг ей не понравится? Хотя это было действительно глупо.

Все же я набрался храбрости и зашел. Все сразу обратили внимание на меня. Я немного испугался, ведь впервые увидел незнакомых людей. Гости были в сопровождении собственных охранников. Но к счастью, Нельсон меня спас.

– Дорогие гости, пускай всех позвал я, но всё это устроил наш Чарли! – После все домашние и особенно Мей стали хлопать, а наши гости делали это из вежливости и этикета.

– Милый, ты у меня самый лучший! – мама поцеловала меня. Ее губы были такими мягкими и приятно пахли.

– Нет, ты. С днем рождения, мама! – Я вручил свой подарок. На мольберте я нарисовал ее портрет. По-моему, было даже очень похоже, но мама замерла, рассматривая его.

– Мама, тебе не понравилось?.. – испугано спросил я. Тогда я увидел, что несколько капелек пролетели вниз. Я уж подумал, что расстроил маму, но увидел, что на ее лице сияет улыбка.

– Конечно, понравилось, милый! – она меня чуть тогда не задушила.

– Мей, мы и не знали, что ты смогла… Прекрасное дитя. Зачем ты его скрывала? И кто же твой ухажер, которого ты прячешь? – одна коллега сказала это, встав из-за стола.

Женщина была явно старше Мей и имела лишний вес. Несмотря на свою полноту она была одета в вызывающее платье и носила большое количество украшений, за исключением обручального кольца.

Остальные коллеги поддержали её.

Мей: – Хлоя, ты слишком прямолинейна.

Хлоя: – А разве это плохо? Интересоваться жизнью своей … подруги?

Мей: – Мне неприятны такие расспросы.

Хлоя: – Хм-м-м. Неужели ты не знаешь отца? – сделав небольшую паузу и посмотрев на некоторых работников, она продолжила – Или отец один из «этих»?

Нельсон: – Вам стоит прекратить, Миссис … – сказал он, встав между Мей и гостьей. Его прервала Мей, оттянув за рукав. Хлоя раскраснелась и заметно разозлилась.

Хлоя: – Будет мне еще подобный ему указывать! Приструни его, сейчас же!

Мей: – Хлоя, успокойся – ты портишь всем праздник.

Нельсон: – Госпожа, все в порядке. Я приношу свои извинения.

Все гости стали перешептываться друг с другом. Тишину прервала Хлоя.

Хлоя: – Мей, мы с тобой плохо ладим, но это не значит, что я должна терпеть твоих работничков. От их вида у меня уже начинает болеть голова. Пускай в холле подождут или хотя бы работой займутся. Здесь-то им зачем находится?

Мей: – Все присутствующие здесь дорогие мне люди, поэтому они никуда не уйдут. Они такие же гости на МОЕМ празднике, как и вы.

Шарль: – Мей, ты как всегда уперта в своих действиях. Не пойми неправильно, но я все же не считаю, что «они» должны здесь находится.

Эми: – Я согласна с ним. Думаю, и им неприятно находится рядом с нами.

Мей: – Дорогие гости, вы, кажется, позабыли, чей сегодня праздник. Так что я предлагаю не портить его еще больше.

Нельсон: – Госпожа, мы можем подождать в холле, чтобы не было дальнейших разногласий.

Мей: – Нет необходимости идти на уступки. Прошу, присаживайтесь.

Нельсон и остальные домашние сели за стол. У меня было место рядом с мамой. Я взял ее нежную руку, а в ответ она мило улыбнулась. Гости стали косо смотреть на своих соседей за праздничным столом. В их глазах неприязнь перерастала в отвращение. В воздухе нарастало напряжение.

Хлоя: – Мей, я понимаю, что у каждого свои тараканы в голове, и даже готова принимать тебя, но ты садишь «их» рядом с нами?! Это уже невыносимо!

Мила: – Хлоя, мне понятны твои слова, но ты уже перегибаешь…

Хлоя: – Тебе удобно говорить, Мила. Рядом с тобой сидят твои друзья и коллеги…

Шарль: – Согласен, я и сам держусь с трудом.

Мей: – Господа, вы понимаете, что ведете себя крайне неэтично, – пускай у мамы был спокойный голос, но я чувствовал, как все сильнее она сжимала мою руку.

Эми: – Меня все устраивает. Нельсон, у вас очень красивый костюм, – расстояние между местами Нельсона и ее соседки было меньше прочих.

Нельсон: – Спасибо, Мисс Сноу.

Эми: – Можно просто Эми.

Хлоя: – Твою мать, Эми! Ты что флиртуешь с одним из «них?» Я была о тебе лучшего мнения…

Эми: – Если продолжишь быть такой стервой, так и останешься О-Д-Н-А.

Хлоя: – Как ты смеешь, мелкая зараза?! – она резко встала из-за стола, уронив кухонные приборы.

Шарль: – Эми, ты поступила очень некрасиво, тебе бы лучше извиниться перед Хлоей.

Эми: – Говори, что хочешь, но я не собираюсь этого делать, пока она не извинится за свое поведение.

Хлоя: – ЭТО ЕЩЁ Я ДОЛЖНА ИЗВИНИТЬСЯ?! У тебя, что мозги совсем сгнили?!

Эми: – Вот об этом я и говорю. Может лучше ее выведем?

Хлоя: – АХ ТЫ ТВАРЬ!!

К этому моменту мама уже сильно сжимала мою руку, и, похоже, она этого даже не замечала. Остальные коллеги лишь, молча, наблюдали за спором, прикрывая появляющуюся улыбку.

– Мама, мне больно.

Мей: – Ой… Прости, дорогой! – она поцеловала мою руку. – Теперь стало лучше?

– Да, намного.

Эми: – Старая карга уже ругается при детях…

Хлоя: – Маленькая су… – она посмотрела на меня, и вся красная уселась на место.

Мей: – Дорогие гости, думаю, на этой ноте мы закончили. Спасибо, всем, что пришли. – все гости стали неспешно собираться.

Шарль: – Прекрасная идея, мне как раз уже пора на массаж.

Мила: – Еще раз с праздником тебя, – она подкрепила это очень натянутой улыбкой.

Эми: – Прости за этот цирк, порой ее сложно слушать. И извинись перед остальными, – она отдельно попрощалась с Нельсоном, засмущав его.

Остальные, молча, оделись и покинули наш дом. Буквально через пару минут с улицы издавались беседы на высоких тонах, и среди них было легко различить Хлою.

Прошло несколько дней после дня рождения Мей, и все вроде отошли от случившегося, хотя были и те, кто не хотел забывать его. Нельсон стал все чаще надевать тот самый костюм. Для мужчины в возрасте он выглядел превосходно. Он был блондином, так что седина его не страшила.

– Нельсон, ты мне сегодня нужен.

– Хорошо, Госпожа. Я подготовлю машину к выезду.

– Мама, ты опять на работу?

– Да, милый.

– А можно с тобой? Мне всегда было интересно, куда ты уходишь.

– А почему бы и нет? Иди, одевайся, я жду у машины.

Я пулей побежал к себе в комнату. Это было так волнительно, ведь я не был в городе уже давно. Так быстро, как мог, закончил сборы и выбежал наружу.

Уже в машине я занял место у окна. Гравитационные двигатели загудели, и мы поднялись над землей на небольшое расстояние. Мы проехали через большие ворота, что открывали путь к городу.

Мы покинули район и выехали на дорогу к центру города. Он всегда был где-то на горизонте, но сейчас становился все ближе. Сквозь стекло я пытался утешить свою любознательность. Я рассматривал каждую рекламную и информационную голограмму. Помню, кто-то засмотрелся и врезался головой в ограждение, что перекрывает дорогу при красном цвете светофора.

В городе кипела жизнь: роботы чистили стекла как снизу, так и в верхушках небоскребов. Андроиды гуляли с питомцами по улицам, и ходили за покупками. Изредка можно было увидеть полицейских андроидов, что следили за порядком. Они отличались в толпе особенной окраской. Я был в неком экстазе, ведь роботы были для меня в новинку.

Множество таких же парящих машин наполняли город, словно кровь организм. Сверху над нами пролетали монорельсы. Среди всех прочих машин запомнились: те, что блистали золотом и драгоценностями, и те, что мерцали, словно новогодние гирлянды.

Но среди светлого и прекрасного я заметил и ужасное. Когда мы остановились на светофоре, в переулке стояла палатка возле костра. Люди в разорванной одежде грелись подле него.

– Мама, почему мы не можем помочь им? – наивно спросил я.

– К сожалению, всем не помочь. Но я стараюсь сделать так, чтобы это осуществилось.

Я ведь уже позабыл, что родился в таких же условиях. Чем ближе мы были к центру, тем меньше становилось таких ужасных картин. Хотя непонятно хорошо это или плохо?

В глубине города обустроились дорогие рестораны с экзотичной едой. Элитные портные ждали новых гостей. Косметологи создавали все более необычные образы. Сквозь огромные витрины виднелись самые разнообразные украшения.

Мы остановились возле большего здания, к которому вели десятки ступеней. Само здание выглядело необычно. Оно кубиками было поделено по всей своей поверхности. Словно кусочки ЛЕГО, их можно было отсоединить и переместить в любом направлении. Так же к ним свободно добавлялись новые «детали».

Здание в центре города являлось администрацией Конфедерации, что я узнаю ближайшем будущем. По всей области здания виднелись ее символики, а над входом находился большой экран, на котором демонстрировался флаг.

Символики были похожи на два красных треугольника, что зеркально соединились. В центре виднелась желтая четырехконечная звезда на синем фоне.

Флаг же слегка отличался. Сверху и снизу виднелись параллельные синие полосы. В центре опять была желтая звезда, но теперь на голубом фоне. По бокам от звезды два красных треугольника соединились с ее концами.

– Вот мы и приехали. Тебе понравилась поездка, ты разочарован?

– Это было очень интересно, хотя… и грустное нельзя забывать.

– Я понимаю тебя, – мама приобняла меня, а после мы вышли из машины.

Я взял Мей за руку, и мы вместе зашли внутрь. На входе нас встретил андроид, его механическое тело покрывал превосходный костюм. Словно дворецкий он поклонился нам.

– Доброе утро, Госпожа Мей. Вы отлично выглядите.

– И тебе доброе утро, Джеймс.

– Могу я узнать, кто это с вами? – спросил он, заметив меня.

– Это мой особый гость.

– Добро пожаловать, юный господин.

– Здравствуйте.

Архитектура внутри тоже напоминала ЛЕГО – из любого места можно было достать место, чтоб посидеть, неважно было стена ли это или пол. Если же всё скрыть обратно то, здесь окажется достаточно пусто. Как раз такой вид мы и застали.

Мы сели в лифт и полетели на верхние этажи. В общем зале мы встретили Эми. Она была ровесницей Мей. У нее были белые короткие кудри. На крошечном носике лежали круглые очки. Ноги были окутаны брюками, а тело рубашкой с коротким рукавом. Запястья забиты татуировками, скрывающимися под рубашкой. Алые розы с острыми шипами окутывали руки, и словно, вцеплялись в кожу. Даже была видна нарисованная кровь. 3D эффект заставлял и вправду поверить в правдоподобность. Хотя, как оказалась, это все воспроизводили чипы, что вживляют под кожу. С их помощью можно «набить» любой рисунок без вреда для кожи и менять его по желанию.

– Здравствуй, Эми.

– О-о! Мей рада тебя видеть, – она развернулась к нам и улыбнулась. – Воу! Ты сегодня с Чарли.

– Я не смогла ему отказать.

– Я не думаю, что это хорошая идея. Сама же знаешь, что остальные палаты думают о фабрикантах.

– А они знают мое мнение. Мы с ними все равно не поладим.

– Ну что, Глава, вы готовы начать новый день?

– Только после вас, моя заместительница. – они в шутку друг другу поклонились, а после в обнимку пошли в кабинет. Похоже они были хорошими друзьями.

Вместе с ним я зашел в кабинет, где было еще несколько человек, но никого я прежде не видел.

– Всем привет! – вскрикнула Эми. Ей ответили, но не с таким бодрым энтузиазмом.

– Мей, это Чарли, о котором ты говорила?

– Да, и мы должны сделать так, чтобы таких больше не было.

Я совсем не понимал, кем работает мама, но когда-то я об этом узнаю… Мей глава одной из политических палат Конфедерации, образовавшихся на территории проигравших стран. В отличие от всех других, эта палата единственная, которая проявляла лояльностью к фабрикантам, выступая за поддержку проигравшей стороны, за ослабления репараций, за возвращение суверенности стран и за восстановления их былого строя.

«Гуманность – это единственное, что нас отличает от машин»

Остальные палаты с некой забавой и порой даже презрение смотрят на Мей и ее помощников.

– Мама, я тебя здесь подожду, – сел за свободный стол и стал наблюдать за всем: кто-то в воздухе манипулировал голограммой, кто-то что-то активно печатал на компьютере, а мама и Эми вместе что-то обсуждали.