Отражения свободы

Откуда эта Анжелина узнала? Откуда знал Серафим?

Впрочем – есть ли разница?

Саша осторожно обводит взглядом всех троих. Как бы то ни было – это ее шанс.

– Свобода… Андрей и его люди хотят похитить у расположенной рядом войсковой части атомный заряд, как-то связанной с программой «Чердак» по хранению ядерного оружия и взорвать его, желая начать масштабный конфликт.

– Подождите, – волшебница прищуривается. – Вы говорите о том, что община хочет притащить в город ядерную бомбу и подорвать ее, как в глупых американских фильмах? Серьезно?

– За это знание отдал жизнь Затронутый, – несмотря на общую слабость, в Саше поднимается гнев. – Хороший человек. Это не единственное, что я знаю о Свободе, но то, зачем пыталась прорваться в город. Так что – да, я абсолютно серьезно.

Тишину, следующую за этими словами, можно, кажется, есть ложками – столь она густа и всеобъемлюща. Первым нарушает ее Михаил Ефимович, который, как ни странно, не выглядит слишком уж шокированным.

– Я думаю, Александра, вам стоит рассказать нам все, что вы видели в «Свободе». С самого начала.

Саша кивает, набирает воздуха в легкие и начинает говорить. Никто из магов не перебивает ее, до самого конца, даже когда она останавливается, чтобы выпить чая, который, кажется, никак не желает заканчиваться и по-прежнему приятно согревает.

По окончании рассказа вновь на пару минут устанавливается тишина. Теперь она вовсе не густая, а, скорее, почти, прозрачная.

– Из ваших слов я могу понять, что вся история с планом по похищению ядерного оружия и использованию его в городской черте вам известна со слов девушки-человека Тамары и обращенного-оборотня, верно? И никаких дополнительных доказательств того, что этот план вообще существует, у вас нет? – Анжелина выглядит задумчивой и явно скептически настроенной. От былого волнения не осталось и следа.

– А этого мало? Я говорю правду, – Саша не до конца контролирует обиду, просочившуюся в голос. Она так стремилась сбежать… и теперь ей просто не поверят? – Вы ведь сами считаете, что Свобода опасна…

– Существует вероятность, что община может быть причастна к неким будущим событиям, – Анжелина поднимает палец, говоря наставительно. – Ваше участие и ваши заслуги никто не преуменьшает, Александра. Но посмотрите на все это с другой стороны – не кажется ли вам, что вся фантастичная история с атомной бомбой, так неожиданно оказавшейся рядом с территорией общины и которая Затронутым там якобы нужна выглядит как провокация?

– Провокация?

– Неприемлемая провокация, – качает головой Анжелина. – Вы еще очень молоды. У нас, безусловно, есть материалы на этого… Андрея. Боготов, так? – она поворачивается к Михаилу Ефимовичу.

– Он самый, судя по всему.

– Андрея Боготова. Он и Затронутые общины, безусловно, нарушают Закон, хотя и их действия можно классифицировать скорее как правонарушение, чем как преступление.

– Но рассказывать людям правду о нас…

– Формально не запрещено, – Анжелина прищуривается. – Иначе как было бы возможно становление? Вы помните Основные статьи Кодекса «О Мире»?

Саша кивает с некоторым сомнением. Основные статьи Кодекса «О Мире», или Кодека Перемирия, как его еще называли, было одной из тем, рассматриваемых в самом начале обучения и повторяемых вновь и вновь. Закон, по которым больше двенадцати веков жили Затронутые, был важнее, чем умение правильно ставить щит или бросать глушилки. По крайней мере, по мнению преподавателей Ордена. В чем-то их можно было понять. Не все обученные маги останутся орденцами, но все останутся Затронутыми. Так что даже сейчас большую часть Основных статей, самых древних и самых простых в своей сути, Саша помнила. Но упорно не понимала, к чему ведет речь эта женщина. Анжелина ей не нравилась. Что-то в ней было…неприятное. Не то в идеально ровно нарисованных бровях, не то в длинных, явно наращённых ногтях, не то в превосходстве, с которым она теперь смотрела на Сашу. Словно знала что-то такое, только ей ведомое.

– Тогда вам не составит труда процитировать то, что было сказано о контакте с людьми.

Процитировать? Саша напрягается, подбираясь. Наизусть она кодекс не помнила никогда. И… какое это вообще имеет отношение к делу?

– Это лишнее, – негромко говорит Серафим.

Несколько секунд Анжелина смотрит на него, но в итоге только пожимает плечами.

– Возможно. В любом случае, строки «не раскрывать непосвящённым и неодаренным ничего о мире нашем без строжайшей клятвы молчать об услышанном и словами и делами, дабы никто больше не прознал о Грани и тайнах ее» написаны не просто так. Орден раскрывает правду о себе нужным людям в правильном месте и в нужное время. Иначе у нас были бы бесконечные проблемы со всевозможными бюрократическими инстанциями, да и обнаружили бы наше существование давным-давно. А так посвященные люди при власти сами охлаждают горячие головы тех, кто начинает копать под наш мир. Иногда этого недостаточно, но на то есть и предсказатели, и команды менталистов и целая структура тех, кто охраняет покой людей от ненужных им знаний. Но факт остается фактом – мы не имеем право говорить о нашем мире с теми, кто может свободно донести эти знания кому-то еще. Но, судя по рассказу, Боготов взял клятву и с людей в своем поселении. Это, безусловно, требует всестороннего изучения и проверки, ведь по косвенным источникам информации община обращает людей без согласования с Орденом, ровно как и проводит среди них лотереи с этой… «охотой». Но все это нуждается в проверке и подтверждении, мы не можем просто так начать силовую операцию против тех, кто лишь решил жить вдали от города. Это их выбор.

– Но как же хотя бы то, что они творят магию вне Ордена? Это ведь запрещено?

– Для магов – да. За Обращенными следит Ковен, – Анжелина чуть улыбается. И улыбка эта Саше не нравится. – К тому же с ваших же слов единственный маг, творивший на ваших глазах колдовство, кроме вас самих – ваша подруга, адептка, еще не прошедшая посвящения, которая в Ордене состоит. Так же как и вы. И, вы, разумеется, сами никогда не использовали магию вне территории Ордена, верно?

Саша вздрагивает, понимая, что если понадобиться подтвердить это в Круге Правды, то…

– Мы не безгрешны – вот я о чем говорю. Подобное нарушение… Тогда логичным было бы осудить и вас. Участие в ритуале. Ментальная активная защита в ответ на атаку. Жесткое оглушение…

– Колдун собирался меня прикончить! – Саша чувствует, что вновь начинает злиться.

– Дважды – исцеление, – игнорирует ее протест Анжелина. – Об атаке на вас колдуна Антона известно только с ваших же слов.

– Я не лгу. Вы же можете проверить. Круг Правды и все такое.

– К сожалению сейчас это невозможно,– Михаил Ефимович качает головой. – Круг Правды, как и любая подобная ментальная практика, примененная к вам в ближайшую неделю, после столь сильного истощения и долго пребывания на Изнанке во время побега, не только не даст достоверных результатов, но и может повредить. Это бессмысленно и опасно.

– Так что пока у нас только ваши слова, – подхватывает Анжелина. – И, безусловно, мы не собираемся оставлять из без внимания.

– Нужно спешить. Учения будут через четыре дня после Охоты… Уже меньше, так? – Саша несколько вопросительно смотрит на Серафима, словно пытаясь понять, сколько прошло времени с момента ее появления здесь.

– Если ты отсчитываешь дни с момента своего побега, то теперь до указанно дня трое суток, – негромко, спокойно говорит маг. Кажется, даже чуть сочувственно.

– Три дня! Это…

– Это не имеет значения, – в голосе Анжелины прорезается сталь, – без должных доказательств развязывать войну с кем-либо никто из членов Ордена не имеет никакого права. Мы – защитники порядка, а не линчеватели. И какие бы истории вам не рассказали члены общины, без проверки верить им не стоит. Не говоря уже о том, что план о «господстве над ядерными пустошами» просто смехотворен. Это вам не детские книжки нерадивых писателей. Все изложенные факты будут проверены, и если община и правда занимается всем, чем вы описали – с ней разберутся. В рамках закона. Санкционировать же силовые операции без должной базы никто не намерен. Ваша работа будет оценена, а изложенные факты проверены Орденом. Примите благодарность от Совета за продленную работу, а остальное предоставьте полноправным магам.

– Но маг в маске, тот, что покрывает все…

– Член Ордена? И это основано только на ваших предположениях. Опять же – никаких доказательства кроме употребленной фразы и маски, за которой мог скрывается кто угодно. Но и это будет проверено, не сомневайтесь. Верно?

– Безусловно, – кивает Михаил Ефимович. – В ближайшее время мы начнем самое тщательное расследование известных фактов.

– И только после них можно говорить о санкциях на силовую операцию. Когда будет ясно, что речь не идет о провокации, – Анжелина переходит совсем уж на официальный тон. – Совет Ордена в моем лице услышал ваш доклад об итогах операции. Можете быть свободны, если понадобится – с вами будет еще один разговор.

Саша глупо моргает. Наверное, ей нужно спорить. Но после всего этого рассказа она так устала… Серафим прерывает ее вялые размышления на эту тему.

– Саш, подожди меня в гостиной, хорошо? Есть еще вещи, которые нужно обсудить после того, как мы закончим.

Саша кивает, ощущая, что тело одеревенело, а мысли медленно кружатся в голове. Мгновенно вспыхнувшая ярость прогорела, и она только не слишком проворно встает из-за стола и покидает кухню, медленно добредая до гостиной. Там она и садиться на диван, никак не в силах совладать с пустотой в голове.

Орденцы выслушает тебя, чтобы не натворила до этого. Точно выслушают. Расскажи им. Пожалуйста. Это шанс. Ты – шанс остановить все это.

Прости, – все, что может сказать Саша, обращаясь к Анатолию. Повторяя его слова в своей голове. – Я тебя подвела.

Она прижимается щекой к обивке дивана и закрывает глаза. Сон не идет, но чувствует она себя как словно после долгой лихорадки. Мир расплывается, плавно подрагивая, и никакой четкости в мыслях. Кроме одной-единственной фразы, которая, наоборот, четка как никогда.

Все было зря.

Глава 3

В странной прострации Саша лежит на диване час. Другой. Третий. За окном уже начинает темнеть, и нужно встать, пройти до двери и отправиться домой. Ее квартира оплачена вперед, копия ключей должна была остаться у соседки, пожилой женщины, с которой у Саши сложились приятельские отношения. Надо было еще раньше встать и уйти, сразу же за гостями Серафима, выйти в коридор, когда хлопнула дверь. Маг хотел о чем-то поговорить – но какой в этом смысл? Ей нужно остановить Андрея. Нужно что-то сделать.

Но Саша просто лежит, рассматривая ничего не видящим взглядом выключенный телеэкран. В голове пустота, а в теле такая слабость, словно она пробежала марафон. Все зря. Все вообще было зря – все переживания, смерть Анатолия и все те усилия, потребовавшиеся, чтобы добираться сюда. И не только ее усилия, определенно.

Ей просто не поверили. Такого исхода Саша не ожидала. Эта наманекьюренная фифа из Москвы просто… Проигнорировала все. «Дополнительные доказательства», «провокации», «косвенные источники информации». Красивые слова, за которым скрывалась простая истина – все было зря. Сашу выслушали, услышали и проигнорировали.

И что теперь? Как добираться обратно? Она обещала Анатолию. Она обещала Тамаре. Она должна остановить готовящееся безумие, а не сидеть здесь и пялиться в одну точку, в конце концов.

Сидеть и страдать проще всего, – внутренний голос опять вмешался в размышления.

Да пошел ты.

Пойду – когда ты перестанешь себя жалеть, а начнешь действовать.

А вот и начну, – в мыслях проскакивает придающее сил раздражение.

Саша поднимается, отталкиваясь от мягкой обивки, и на нетвердых ногах устремляется в коридор. И в прихожей нос к носу сталкивается с Серафимом, теряет равновесие от неожиданности и едва не падает. Маг успевает схватить ее за плечо, удерживая от знакомства с твердостью пола.

– Спасибо, – Саша делает шаг к двери, но дальше Серафим ее просто не пускает.

– Куда это ты? – в вопросе слышится один только интерес, без каких-то других эмоций.

– Домой. Извините, нужно было уйти вместе с остальными, я…

– Ты остаешься здесь. И возражения я и слушать не хочу – ты не в том состоянии, чтобы куда-то идти, не говоря уже о том, что это попросту опасно.

– Я не…

– Саша, – Серафим качает головой. – Пойдем, поговорим. Нормально, без всех этих официальностей.

Маг мягко подталкивает ее за плечо в сторону кухни. Сейчас, когда здесь нет ни Михаила Ефимовича, ни Анжелины, ни кого-то еще, это место кажется почти уютным.

– Сядь, – Серафим кивком указывает на тот же стул, с которого она поднялась, кажется, вечность тоскливых раздумий назад, а сам принимается заваривать чай, вытащенный откуда-то из верхнего шкафчика. – Еда будет чуть позже, я давно и прочно подсел на услуги доставки, так что холодильник пуст. Пока. Разве что яблоко предложить могу.

– Спасибо, я не голодна, – на самом деле есть хотелось. Но выходило как-то некрасиво. Саша и так понятия не имела, как оказалась на диване бывшего наставника и что произошло в том лесу.

Ты и так принесла ему достаточно проблем. С поиском еды сама справишься.

Отстань, – вышло это не слишком убедительно.

Саша могла себе признаться – в детской наивности правда хотела, чтобы Серафим, который до того помогал разобраться в новом для нее мире, тогда вступился и вытащил ее из той камеры предварительного заключения. Теперь она знала, почему этого не произошло. И, как ей казалось, Серафим был искренен в своем сожалении о случившемся, высказанном, к тому же, прилюдно. Но это знание вовсе не значило, что теперь нужно напрягать бывшего наставника своим присутствием.

Больше всего она хотела оказаться дома, свернуться на кровати под одеялом так, чтобы никто никогда не нашел, и просто забыть о последних месяцах. В идеале – о последнем годе своей жизни.

– Саш, не дури, – маг ставит перед ней приятно пахнущую чашку с чаем, от которой, кажется, тепло исходит даже в Отражении. Или не кажется? Сам Серафим садиться на другой стул, не приближаясь. Саша ему благодарна, так хотя бы создается иллюзия, что рядом никого нет. – Ты хочешь есть, пить, помыться, получить ответы и больше всего свалить подальше отсюда туда, где обо всем пережитом ничего не будет напоминать. И я тебя прекрасно понимаю. Но, к сожалению, пока последнее мало выполнимо. Не потому, что я злобный тиран, а потому, что и твое состояние пока не самое лучшее из возможного, и шанс, что до тебя решат дотянуться члены общины или их прикрытие из Ордена слишком высок. Не говоря уже о ком-то, кто может узнать о твоей связи с менгиром и пожелать воспользоваться ей с самыми неприятными для тебя последствиями. Пока о том, что ты жива, знаем я, Миша и Анжелина. И пусть так и остается на данный момент. Так что пока мы не разберемся со всем этим дерьмом придется немного потерпеть мое общество.

Саша, словно против воли, обхватывает чашку руками. Теплая. И тепло это почему-то успокаивает.

– Я справлюсь сама. Доберусь домой.

– Я не сомневаюсь. Но ты уже достаточно пострадала во всей этой затеянной мной и Михаилом операции, чтобы дальше увеличивать риски.

Саша чуть сдавливает чашку. В ее голове витают самые разные образы. И она слишком устала, чтобы их отгонять. Кажется, недавний разговор отнял все ее силы после пробуждения, и оставшихся хватает только на самое поверхностное осмысление сказанного.

– Я рассказала все, что знала. Даже если я связана с тем камнем… Не все ли равно теперь?

– Нет, – твердо отвечает Серафим. – Совершенно точно нет, – он продолжает на порядок мягче, – Выпей, Саш. Ты устала. Да и со всеми этим разговорами и я устал.

Она только сейчас замечает, что рядом с магом стоит такая же кружка. И Серафим выпивает ее в пару глотков. Саша колеблется пару мгновений, но все же следует его примеру. Травяной чай не похож на первый сегодняшний напиток, но все же, на удивление, приятен на вкус.

Серафим смотрит на нее со странным выражением явного… Сожаления? Вины?

В Отражении пусто. В этом доме сейчас Саша вообще ничего не ощущает – хотя за прошедшее в Свободе время привыкла чувствовать Изнанку и все, что она рассказывала о мире. Но Серафим явно не в курсе этих переживаний. Или делает вид, что не в курсе.

– Давай по-честному – я поступил по-свински. Я привел тебя в наш мир, я стал твоим наставником – и оставил тебя один на один со всей этой историей с пацаном колдуна и доморощенными феодалами. И ты имеешь полное право на меня злиться, меня ненавидеть, обижаться и не желать видеть никогда в жизни. После того, как все закончится, я не буду тебя ни в чем ограничивать, ты сможешь поступить, как считаешь нужным. Послать меня, Орден, мир Затронутых… Но пока я просто не могу отпустить тебя. Здесь ты в безопасности, хоть и взаперти. За пределами моего дома я не способен это гарантировать, даже в Резиденции может быть небезопасно. Предатель среди Ордена – это серьезно.

– Я не могу сидеть здесь просто так, – Саша качает головой. – Я обещала… – образы проносятся перед глазами, и она сглатывает, стараясь отвлечься от навалившихся эмоций. – Неважно. Я должна помешать Свободе и их плану.

Ради этого она пришла сюда. Если ей не поверили… Что ж. По крайней мере, дома должны остаться украшения. Наследство от матери. Карт и паспорта у нее нет, но если пойти в ломбард, то будут деньги. Потом в интернет-кафе узнать, где там военная база по спутникам или прямому поиску, и попробовать…

Что именно попробовать она не успевает додумать – Серафим отвлекает ее.

– Ты уже им помешала, – говорит маг весомо. – Ты серьезно считаешь, что Миша даст каким-то сектантам, пусть и с предателем во главе, провернуть такое на своей территории? Он может быть и не самый приятный человек в мире, но такого не допустит. А предателя ждет отправка за Грань.

– Но… Он ведь согласился с этой…Анжелиной. Сначала расследование, потом все остальное.

– Согласился – официально, – чуть пожимает плечами Серафим. – Но это вовсе не значит, что Новгородский будет сидеть сложа руки до того, как центр даст добро на операцию. С предателем в наших собственных рядах все придется делать в разы осторожнее, но и только. И не из такого выбирались, поверь мне. Не взваливай на себя все. Ты и так сделала невозможное, добравшись сюда. Да, оборотень отдал тебе силы, но шла по Глубине ты, а не он.

– Я… Никуда я не шла, – Саша проводит рукой по волосам, словно это поможет вспомнить что-то кроме незнакомого ночного леса. – Мне не хватило сил. Я оказалась где-то… Не знаю где. Шагнула с Отражения вовсе не в городе. Но…Почему я здесь? – спрашивает она с некоторым замешательством и страхом.

Что произошло? Почему она ничего не помнит?

– Ты сбежала от Свободы. Прошла на шестом Шаге, при том не закончив еще и первого года обучения, а это и для опытного волшебника даже с заемными силами невыполнимая, считай, задача. Но ты хотела рассказать, хотела дойти – и дошла, сама выбралась с Отражения. Это было не так далеко от города, как тебе кажется. Побег по Глубине забрал и заемные, и твои собственные силы. Почти все, поэтому ты ничего больше не помнишь. Я перенес тебя сюда, едва понял, что в Ордене есть предатель и что тебе там находиться небезопасно. После побега по Глубине ты еще несколько раз порывалась рассказать, вредя своему телу и разуму, уже не отдавая отчет ни в чем, и я позволил себе прочесть твою память, желая понять, что именно подвигло тебя на такой риск. Ментальное вмешательство в этом случае не несло для тебя угрозы потому что ты являешься моим учеником. Так что я знаю все, что ты видела, и полностью разделяю твои выводы о произошедшем. Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Но усилия не были ненапрасными, теперь мы можем остановить фанатиков.

– Они не фанатики. Они просто принесли клятву в надежде на лучшую жизнь и теперь никуда не могут деться, – машинально отвечает Саша, все еще осмысливая то, что сказал Серафим. – Вы… Нашли меня?

– Давай все еще на «ты», хорошо? Иначе я и прям чувствую себя древним, – усмехается маг. – Да, нашел.

– Но… Как это возможно? Я ведь… Я даже не знаю, где была. И где точно находится община… Хотя Камень, мне кажется, найти смогу, – чуть смутившись, говорит Саша. Эта мысль пришла к ней не так давно, но прочно засела в разуме. Камень она наверняка могла бы найти. Могла бы пройти к нему, если бы захотела, просто ощущая верное направление.

– Сможешь, – кивает Серафим. – Вы связаны, пусть и настройка менгира займет годы, а то и десятилетия. Но спешить все равно некуда. А нашел я тебя и из-за того, что сработал амулет, и это привлекло мое внимание, и потому, что ты – мой ученик. Пусть я заблокировал связь, чтобы тебя приняли в общине, совсем эта связь не исчезла. И я почувствовал, что тебе грозит опасность, и вмешался.

Связь и правда не исчезла – сейчас Саша могла эта ощутить. Слабая, почти незаметная, но она все еще была. Только почему?

– Аня говорила, что это связь и вообще все это… Зависит от отношений. Что не обязательно обучать становленного.

Почему она об этом вспомнила сейчас? Саша понятия не имела. Но это почему-то казалось важным. До визита в Свободу она была уверена, что традиция наставничества – часть какого-то закона среди Затронутых. А Аня говорила, что это вопрос выбора.

– Не обязательно, – кивает Серафим. – Это традиция, но как и любые традиции, эту можно нарушить. Грань за это не карает, Отражение не говорит о произошедшем всем желающим, да и совесть у некоторых молчит, не противясь такому. Но привести в наш мир того, кто о нем ничего не знает – и бросить на произвол судьбы… Жестоко – самое меньшее, что я могу сказать. Возможно потому, что сам не был оставлен и чувствовал, что могу рассчитывать на совет того, кто знает больше и больше понимает. И я, несмотря на некрасивый поступок, сделанный ради предотвращения большого зла, никогда не переставал считать тебя своим учеником.

Саша вздрагивает и поднимает глаза на Серафима. Кажется, впервые с начала их разговора.

– Я – та еще сволочь. И понимаю, что заставил тебя пережить не самые лучшие мгновения. Но сейчас все позади. Мы разберемся со всем этим, и никакой бомбы никто не взорвет. Все, что ты пережила, не будет напрасным.

Саша вглядывается в глаза древнего мага. Не то ища подтверждения его словам, не то надеясь уличить во лжи. С его жизненным опытом он наверняка знает, что и как говорить, чтобы достичь того, что хочет.

Саша наивна, но хочет ему верить. Правда хочет. У нее масса вопросов, нет никаких ответов, и чувствует Саша себя так, словно ее в финале марафона сбил грузовик. Но то, что говорит бывший – бывший ли? – наставник так…Притягательно.

Она против воли чуть улыбается, понимая, что сомнения никуда не делись.

– Я не прошу тебя безоговорочно мне верить, – Серафим тоже улыбается. Не грустно, скорее понимающе. – Но давай ты, пока все не закончится, не будешь неоправданно рисковать, хорошо? Я хочу, чтобы мы могли объединиться и расстроить планы этих фанатиков. И для этого пока тебе нужно остаться здесь. Договорились?

Саша медленно, осторожно кивает. Звучит вроде логично. Ее слова помогут наказать виновных. Она ведь свидетель, так? И теперь у нее нет амулета чтобы сбежать от человека в маске. Черные ленты смерти дотянуться до нее. Да и если бы и был амулет… Куда бежать-то?

– Да. Хорошо.

– Отлично, – Серафим улыбается чуть мягче, – тогда для начала нужно поесть. Со всеми этими разговорами и важностью бывшей здесь гостьи я сам проголодался, а есть в одиночестве просто моветон. Ты ведь не против суши? Составишь мне компанию?

Саша с некоторым сомнением кивает. Составить компанию – это можно. Вполне. Если маг так хочет…

– Вот и прекрасно, – раздается звонок в дверь, которого мужчина явно ждал. – Потому что курьер уже подъехал. Держи пока, – Серафим передает ей еще одну кружку с только что разогретым отваром и идет открывать дверь.

Саша обхватывает пальцами керамику. Ей кажется, что тепло от предыдущей порции настоя, наконец, добирается до разума и окутывает его приятной, расслабляющей пеленой. Хотя, возможно, дело в чем-то другом.

Глава 4

После еды, душа, курьер принес еще целый ворох более-менее подходящей одежды из какого-то спортивного магазина, и чая с необычно сладкими печеньками, Саша чувствует себя по-прежнему чертовски уставшей, но вовсе не нашедшей ответы на все вопросы.

Она сидела на диване, завернувшись в плед. Пальцы вновь грела очередная чашка с чаем. Точнее, с настоем трав. Саша была уверена, что эта чашка сегодня будет лишней, но, как ни странно, пить ее не было каким-то невероятным издевательством над собой. Серафим сказал, что это восстанавливающий отвар и что пить его придется еще не одну неделю. Что ж, хотя бы не совсем противно. Сам маг сидел рядом на кресле, меланхолично поедая мармеладки из вазочки и просматривая что-то на планшете. Около него тоже стояла чашка, только чай в ней был самый обычный. Удивительно, что не пиво.