Сальвадор Дали. Погружение в Театр-музей или практическое пособие по выживанию

И, наконец, самое потрясающее, на мой взгляд, проявление этой близости между мальчиком из Кадакеса и всемирно известным художником: в 1970-ые, занимаясь созданием своего Театра-музея в Фигерасе, художник несколько раз предлагал Жоану стать его директором – однако тот, «из врожденной крестьянской скромности», или по другим неизвестным нам причинам, каждый раз отказывался.

Несмотря на расстояние и контроль, которым сменявшие друг друга «профессиональные» секретари Дали окружали старевшего художника, все более лишая его самостоятельности, Жоан по-прежнему был рядом – вплоть до смерти Галы в июне 1982-го года. После этого перестал, по большому счету, жить и Сальвадор Дали – ведь назвать семь лет мучений после смерти жены жизнью язык не повернется!

А в январе 1989-го Жоан присутствовал на похоронах самого Дали – снова где-то на заднем плане. Парадокс, но факт – всю жизнь этот человек только и делал, что отказывался от всех тех благ, которыми совершенно искренне готовы были осыпать его Дали и Гала. Да, это сложно понять – но это заслуживает по крайней мере уважения!

Он и Артуро Каминада были, кажется, единственными из сотен окружавших Дали людей, кто не пытался на нем заработать – но общался с художником исключительно по велению сердца и из личной симпатии.

И, что также заслуживает глубочайшего уважения, Жоан никогда не спешил обнародовать свои многолетние отношения с четой Дали – хотя мог бы получить за это немалые деньги. Нет – он считал это сугубо их личным делом и хранил на этот счет достойное молчание. Кстати, «ребенок-Иисус» прожил совсем недолгую жизнь и умер в 1999-ом году в возрасте всего 57 лет.

Мерсе Кабанес, вдова Жоана, по-прежнему живет в Кадакесе и хранит письма, фотографии открытки, рисунки, сделанные рукой Дали и раскрашенные Жоаном, а также кое-какие подарки, которые Дали и Гала привозили Жоану, а после его семье из Соединенных Штатов.

– Когда Сальвадор Дали умер, к нам домой явился журналист из французского журнала и спросил Жоана, не хочет ли он продать историю своих отношений с дали и Гала за большие деньги, но мой муж отказался. Он сказал, что очень многим обязан Дали и Гале, потому что благодаря им получил, например, образование, которое его собственные родители никогда не смогли бы дать ему. И знаете, Жоан даже сказал, что Дали любил его даже сильнее, чем его собственный отец.

Вот такая история о «тайном ребенке семейства Дали», которая раскрывает Сальвадора Дали и его суровую супругу с совершенно неожиданной стороны.

Мадонна Порт-Льигата – (вторая версия, 1950)

Здесь самое время отвлечься (как я с удовольствием буду себе позволять, ровно так же, как делаю это и на живых экскурсиях), чтобы рассказать о великолепном полотне «Мадонна Порт-Льигата», название которой прозвучало в предыдущей главе. Что ж, прозвучало – придется рассказывать. Тем более, друзья, что 17 сентября 2025 г. я вошел в Театр-музей с очередными своими туристами, уже зная, что с сего момента и на протяжении полугода эта картина, прибывшая к нам из Японии, будет экспонироваться в Театре-музее.

Три часа я честно и интенсивно работал, погружая своих любознательных клиентов в непостижимые миры Дали, а затем, затем – затем настала очередь последнего перед выходом зала, где разместили «Мадонну Порт-Льигата», и мы вошли туда – и пропали. То есть, потерялись во времени и пространстве – настолько захватила, потрясла и ошеломила нас эта вещь. И сейчас, спустя время, я ответственно заявляю: эта ввещь Дали, по моему субъективно-авторитетному мнению – одно из прекраснейших произведений мировой живописи вообще!

Мадонна Порт-Льигата (вторая версия)

Вторая версия картины «Мадонна Порт-Льигата» была написана Сальвадором Дали через год после первой – в 1950-ом году. Эту «задержку» можно объяснить как тогдашней сверхзанятостью Дали (всегда очень востребованного художника) так и монументальными размерами самой картины, над которой Дали, только начинавшему писать масштабные полотна, пришлось изрядно попотеть.

Судите сами: размеры полотна: 275,3 Х 279,8 см; холст, масло – так что даже чисто физически написание столь монументального полотна потребовало от Дали весьма значительных усилий. Впрочем, Сальвадор Дали не просто был готов к этим усилиям – он буквально горел желанием писать, писать и писать – в особенности, учитывая тот факт, что первая, гораздо более «карманная» версия картины ((48,9 х 37,5 см, масло, холст) была показана Папе римскому, и, более того – одобрена им!

Это удивительное событие – аудиенция Сальвадора Дали у папы Пия 12-го состоялась 23 нобяря 1949-го года. Для меня во всей этой истории самым забавным является не новообретенная религиозность Дали, который, как мы знаем, был в свое время ярым врагом любой религии вообще и католицизма в частности – но вопиющее несоответствие модели (сексуальной хищницы Галы) светлому образу Богородицы, которую ей пришлось изображать.

Впрочем, Ватикан «дал добро» «Мадонне Порт-Льигата» – после чего Дали, можно сказать, получил «полную индульгенцию» от наместника Бога на Земле и мог творить во славу Католицизма без каких-либо ограничений.

Как мы не раз уже говорили, религиозность Дали многими воспринималась и воспринимается как вынужденный ход: ведь из США художник вернулся в Испанию диктатора Франко, где католические ценности снова были поставлены во главу угла, и всякий «наезд» на институт Церкви в те времена мог закончиться для «наезжающего» очень печально.

Разумеется, это верно – но только отчасти. В своей творческой эволюции еще в начале сороковых пришел к выводу, что сюрреализм для него – пройдем этап, неважно, о какой форме сюрреализма мы говорим: о чистом психическом автоматизме или параноидально-критическом методе, единственным носителем которого являлся сам Дали. Нельзя бесконечно рассказывать о конечном предмете, нельзя повторяться в сто первый раз то, что уже было повторено сотню раз до того.

Все сороковые, по большому счету, и стали для Дали временем, за которые ему предстояло сформировать новую «творческую религию» – и она таки была сформирована и получила название «ядерного мистицизма».

Первым «творческим плодом» новой далианской религии и стала картина «Мадонна Порт-Льигата». Для того, чтобы понимать и эту, и все последующие «ядерно-мистические» вещи Дали, следует знать, на каких принипах базировалось новое творческое кредо каталонского художника:

1) Испанский религиозный мистицизм

2) Современная наука (ядерная физика и молекулярная биология) 3) Классическое искусство

Все три составляющих сошлись воедино впервые именно в «Мадонне Порт-льигата». Ядерная физика представлена очевидной «левитацией» объектов, ни один из которых не касается другого, а также центральной частью пьедестала, над которым зависла ножка Елены дмитриевны Дьяконовой (Галы), в которой мы видим ядро атома, а сама дезинтеграция пространства вокруг позаимствована Дали у своей же картины «Расщепление атома» (Дезинтеграция под носом у Нерона), написанной в 1947.

Касательно левитации – подобный эффект мы уже наблюдали в картине «Атомная Леда» (принадлежит коллекции Театра-музея, и о ней мы еще расскажем) начатой в 1947 и завершенной двумя годами позже. Однако Леда, при всей своей красоте – всего лишь смертный персонаж древнегреческой мифологии, а в картине «Мадонна Порт-Льигата» вместо нее присутствует Мадонна с младенцем Иисусом – вот вам и второй элемент новой веры Дали – религия.

Что касается опоры на произведения классики, напомним, что основой для «Мадонны Порт-Льигата» послужил знаменитый «Алтарь Монфельтро» с изображением Богородицы в окружении ангелов и святых кисти Пьерро делла Франческо.

Отдельно отметим еще один забавный момент: не удовлитворившись лишь ролью Мадонны, Дали изображает Галу еще несколько раз, в виде ангелов – видимо, для закрепления общего ощущения святости, исходящей от его бесценной супруги. Здесь мы далеки от иронии – не будь Галы, не было бы и Дали, так что бесценность ее для мира искусства не нуждается в подтверждении.

Кроме того, эта поистине великолепная картина (вторая версия) славна еще и тем, что в ней мы наблюдаем… носорога, настоящая одержимость рогом которого будет преследовать Дали на протяжении десятка лет.

Что до пейзажа – это все та же бухта «благословенного Порт-Льигата», прекрасный вид на которую открывается прямо из окна мастерской Сальвадора Дали.

Дали – художник трамонтаны

Дали – художник трамонтаны

Машина, между тем, мчит дальше. Когда на зеленом дорожном знаке появляется слово «Emporda», я незменно сообщаю туристам:

– Вот, теперь мы в мире Дали. Надеюсь, сегодня нет трамонтаны. Хотя, исходя из темы экскурсии – лучше бы была. Ведь Дали называл себя художником трамонтаны!

– А что такое трамонтана? – обязательно спросит кто-то из туристов. Потому что словечко яркое, само по себе напоминающее бесконечный звон колокольчиков на сильном ветру, и, вроде бы, все его где-то уже слышали, вот только где и когда – вспомнить не могут.

Конечно же, я рассказываю. Об этом нельзя не знать – если хочешь понять, что же это такое – Сальвадор Дали.

Трамонтана – холодный и сухой северный ветер, зарождающийся на вершинах Пиренейскийх гор. Теплые воздушные массы с равнин поднимаются к заснеженным пикам Пиренеев, охлаждаются там и, используя спускающиеся к морю горные склоны в качестве идеальной площадки для разгона, устремляются вниз, к водам Средиземного моря, набирая пугающую скорость и мощь.

Ветер этот всегда дует с гор в направлении моря: собственно, и название его происходит от латинского «transmontanus» – «идущий сквозь горы».

Особенно злобная трамонтана задувает поздней осенью и зимой на севере Каталонии, в долине Ампурдан, из-за чего, по меткому определению каталонского поэта Жоана Марагаля, эта местность носит прозвище «Дворец Ветра».

Порывы трамонтаны достигают скорости 230 км в час, а то и более – известны случаи, когда по причине трамонтаны железнодорожные составы сходили в путей, а машины, словно игрушечные автомобильчики, сбрасывало с трасс. Но это, пожалуй, экстрим, который ни в коей мере не определяет истинной сути трамонтаны.

А суть эта в том, что, начавшись, трамонтана может дуть со средней скоростью в 90—130 км в час по 8—10 дней кряду, не стихая ни на минуту. Представьте, что ваш город поместили в аэродинамическую трубу, установили там попрочнее – и забыли на десяток дней. То, что в течение пяти минут может казаться необычным развлечением, быстро превращается в выматывающую, лишающую сил и рассудка пытку.

Трамонтана сводит с ума. Неспроста в долине Ампурдан на преступления, совершенные на почве страсти, вплоть до самых серьезных, до конца 19-го века закон смотрел сквозь пальцы – если только преступление было совершено в период, когда дула трамонтана.

Крайне разрушительное воздействие трамонтаны на психику отмечают и современные ученые. Возможно, дело в порождаемых трамонтаной звуковых волнах определенной частоты, не слышных человеческому уху, но серьезнейшим образом нарушающих психический баланс человека.

Для людей, склонных к депрессиям, этот ветер – настоящее бедствие, которое далеко не всегда удается пережить: не случайно наиболее высокий процент самоубийств в этой местности отмечается именно в периоды трамонтаны.

Впрочем, и самые психологические устойчивые жители региона страдают от трамонтаны. Помню, в беседе с нами один знакомый немец из Эмпуриа Брава – огромный, мощный седой старик, приехавший когда-то в Каталонию заниматься ресторанным делом, проживший здесь более полувека – на вопрос: «нравится ли ему здесь жить» немного подумал и ответил так: «Да, пожалуй, очень нравится. Я прожил здесь большую часть жизни. Моему сыну уже за 50. Я каждый день работал. Пять раз, правда выезжал погулять в Барселону. Все хорошо. Все замечательно. Я кое-чего добился. У меня был один ресторан – теперь два. Я всем доволен. Но эта трамонтана… К ней я привыкнуть я так и не смог.»

Можете себе представить: если даже люди-роботы – немцы боятся этого ветра, то что уж говорить о гораздо более импульсивных каталонцах…

Можете себе представить: если даже люди-роботы – немцы боятся этого ветра, то что уж говорить о гораздо более импульсивных каталонцах… Мы и сами знакомы с трамонтаной далеко не понаслышке. Ощущения, доложу я вам – непередаваемые!

Ты выезжаешь из солнечной и спокойной Барселоны, мчишься в сторону Франции, добираешься до долины Ампурдан – и начинается!

Машина в две с лишним тонны вдруг резко теряет в весе и принимается рыскать по трассе, словно слепой щенок. Добро пожаловать в трамонтану!

Меняется пейзаж, и ты замечаешь вдруг, что деревья здесь растут под углом в сорок пять градусов, в вечном поклоне по направлению к морю.

Облака сплющиваются, делаются продолговатыми и плоскими, как гигантские блюдца, а потом и вовсе исчезают.

Воздух делается чист, прозрачен и звонок – кажется, тронь его пальцем, и он запоет, как горный хрусталь. Однако не стоит и пытаться опустить в машине стекло – сразу же целая стая демонов, завывая на разные голоса, ворвется внутрь: добро пожаловать в трамонтану!

Открыть на стоянке дверь с водительской стороны зачастую просто невозможно – такова сила ветра. Но если все-таки вам удалось это сделать, будьте осторожны: устоять в трамонтану на ногах – занятие не из простых.

Сразу вспоминается комендант порта в городишке Порт-Бой на французской границе, который в дни трамонтаны выдавал местным жителям разрешение возращаться домой на четвереньках – в позе, в обычных условиях считавшейся непотребной и даже каравшейся штрафами.

Волосы, кажется, вот-вот с корнем вырвет из головы и унесет в безбрежные дали, а дышать в трамонтану тоже почти невозможно: пока вы открываете рот, чтобы набрать воздух в легкие, этот самый воздух с воем уносится прочь, и вы напоминаете беспомощную рыбу, выброшенную на песок, в чуждую ей стихию…

Но, повторюсь, хуже другое: трамонтана опустошает вас изнутри. С безжалостной и бесконечной силой она выдувает из вас все: память, разум, волю, эмоции и ощущения…

Остается пустота – всеобъемлющая и глобальная пустота и осознание полной бессмысленности бытия. Вы – перчатка, которую сняли с руки, скомкали и бросили в угол. Смятый кусок кожи, оболочка, лишенная содержимого… Чтобы вернуться в нормальное состояние, требуется немало времени. И мы, признаемся вам честно, испытав разрушающее влияние этого ветра на себе, ни за что не хотели бы жить постоянно там, где дует трамонтана!

Кстати, Сальвадор Дали, родившийся именно во «Дворце Ветра», в долине Ампурдан, говаривал, что «огромное количество сумасшедших и гениев, которое рождает наша земля, связано прежде всего с трамонтаной».

Понятно, что себя художник причислял к гениям, причем, совершенно справедливо. Известно, что Дали обожал вести длительные беседы с местными рыбачками и рыбаками, отмечая при этом, что столь параноидального склада ума, как у местных рыбаков, не сыщешь больше ни у кого.

Да и сам Сальвадор Дали – истинный человек трамонтаны. В краю трамонтаны он родился и рос, а дом свой выстроил в двух шагах от мыса Креус – крайней северо-восточной точки Испании, где трамонтана также бывает особенно сильной. Скалы мыса Креус, низвергающиеся в воду, под воздействием трамонтаны принявшие самые фантастические очертания, Дали запечатлел в сотнях своих работ.

Как никто другой, Дали мог оценить удивительной прозрачности небо трамонтаны, придающее ландшафту необычайную четкость и ясность очертаний; и насыщенный, бездонно глубокиц цвет моря, которое только в трамонтану бывает таким; как никто другой, он мог до бесконечности множить самые странные образы и ассоциации, возникавшие в его сознании при созерцании космических пейзажей мыса Креус и перенесенные потом на полотна – неспроста эти места Дали называл самыми красивыми (и дикими) на всей Земле.

Для того, чтобы понять Дали, проникнуться настроением его творчества, вовсе не обязательно годами штудировать труды псхиоаналитиков, строя сомнительные, далекие от всякой реальности умозаключения – достаточно приехать в Кадакес, Порт-Льигат, на мыс Креус и побродить теми же тропками, что молодой Дали.

Мы и приезжаем, в том числе и с нашими туристами, и бродим – правда, в трамонтану людей на мыс Креус везти все-таки не рискуем: скалы там, обработанные ветром, остры, как пики, ходить там нужно с величайшей осторожностью, равновесие удержать очень сложно – особенно когда трамонтана – зверь свирепый и коварный – так и норовит свалить тебя с ног!

Друг Сальвадора Дали, каталонский поэт Карлос Фажес де Климент, написал о трамонтане следующие замечательные строки «Молитвы Христу трамонтаны»:

«Простерты руки на святом кресте.

О Господи!

Спаси наш скот и поле

И соком наши тыквы напои.

Отмерив точно силу трамонтаны,

Дай высушить ей наши травы,

Но не давай ей погубить пшеницу…»

Когда в 1968-м Карлос, бывший школьным товарищем и другом Дали, сотрудничавший совместно с Сальвадором над рядом проектов, умер, Дали посвятил ему одну из своех работ, которая так и называется: «Христос трамонтаны».

Всё так. Кагда трамонтана разгулялась, остается только молиться – так поступали здесь люди с незапамятных времен. С этим ветром люди из Верхнего Ампурдана рождаются, живут и умирают; трамонтана становится такой же неотъемлимой частью человеческого бытия, как воздух, свет, пища или вода.

Более того: от трамонтаны невозможно убежать. Люди из Ампурдана, которые давным давно перебрались жить в другие области Каталонии или Испании, а может быть, поменяли даже континент, увозят трамонтану с собой.

И каждый раз, когда здесь, в долине Ампурдана, трамонтана начинает свой сумасшедший бал, они тут ощущают ее присутствие, сколь бы далеко от Каталонии в тот момент не находились.

Не избежал страшного воздействия трамонтаны и дед Сальвадора Дали, по имени Галь, родившийся в Кадакесе и, как сам он говорил, неимоверно страдавший от этого ветра. Пытаясь укрыться от трамонтаны, Галь Дали перебрался с семьей в Барселону, однако это не помогло.

В Ампурдане в очередной раз задула трамонтана, а в Барселоне Галь Дали впал в тяжелейшее психическое расстройство со стопроцентными признаками паранойи, закончившееся самоубийством. От трамонтаны невозможно убежать.

Историю эту от Сальвадора Дали долго скрывали, но, в конце-концов узнав о ней, художник, похоже, вовсе не был удивлен. Ведь и свой собственный творческий метод Дали называл именно «параноико-критическим», а о его высказываниях относительно параноидального мышления, свойственного всем местным жителям, мы уже упоминали.

Опять же, когда говорят о Сальвадоре Дали, чаще всего звучит эпитет «сумасшедший» – но это уже от незнания, или благодаря той великолепной актерской игре, которую абсолютно нормальный Дали искусно вел на протяжении своей жизни.

Уместно вспомнить здесь и рассказ «Трамонтана» великого Габриэля Гарсиа Маркеса, который живал в наших местах и тоже на себе лично не раз испытывал разрушительное действие этого ветра.

Герой рассказа, которого в Кадакесе «сразила трамонтана» тоже сводит счеты с жизнью, не вынеся ужасающей пустоты, которую порождает в человеке этот ветер-убийца…

Впрочем, не все так мрачно в этих удивительно красивых местах.

Мне кажется, я разгадал загадку трамонтаны. Слабых она убивает, а сильных – делает сильнее. Ведь жители Ампурдана, впитывающие этот ветер с молоком матери, не исчезли за столетия с лица Земли – напротив, их сделалось даже больше, чем, скажем, в 16-м веке. А всё потому, что они – сильные люди, и во многом – благодаря трамонтане.

Ветер, безумие которого волей-неволей им приходится переживать регулярно, сделал их упрямыми, терпеливыми и стойкими.

Здесь умеют, в случае необходимости, стиснуть покрепче зубы – и делать свое дело несмотря ни на что. Именно своей непреклонностью и упорством ампурданцы славятся далеко за пределами своих мест. Согласитесь – не самые худшие человеческие качества.

И кто знает: может, прав был Сальвадор Дали, и в свирепом вое трамонтаны, если прислушаться к нему, как следует, можно различить слабый писк рожденного только что нового гения?

Театр-музей – «Ты помнишь, как все начиналось…»

Коррида в честь Сальвадора Дали (1961)

Сегодня Театр-музей Сальвадора Дали является одним из самых посещаемых художественных музеев не только в Королевстве Испания, но и в целом мире.

Для справки: в 2018 году Театр-Музей Сальвадора Дали в Фигерасе, созданный каталонским Маэстро в родном городе самолично и обладающий самой полной в мире коллекцией работ художника, посетили 1 105 169 человек. И это, отметим, в далеко не самый удачный для индустрии туризма год! Согласитесь – более чем впечатляющая цифра! В 2019-ом статистика была еще более радужной – но это в наши дни, в 21-ом веке.

А как все начиналось?

Задумка создать Театр-музей имени «божественного» себя в Фигерасе впервые пришла в голову, как ни странно, не самому Сальвадору Дали. Разумеется, будь художник жив и услышь он такое (даже от меня), возмущению его не было бы предела: «Как это не мне самому»!? Разве могла бы столь блестящая идея придти в голову кому-то ещё, а не божественному Дали!?»

Тем не менее, это чистая правда – идея пришла в голову «кому-то ещё». Хозяином этой головы и, следовательно, автором идеи создания музея был Рамон Гвардиола, быший учитель истории из Жироны, в 1960-ом году занявший пост Мэра Фигераса.

Гвардиола не очень соответствовал расхожему образу скромного, серенького учителя-провинциала – человека, ничем не выдающегося и уныло влачащего преподавательскую лямку до пенсии, на которой можно будет, наконец, заняться чем-то действительно стоящим: рыбалкой или выращиванием помидоров.

Нет, Гвардиола был не таким! Он хорошо одевался, носил интеллигентные очки в тонкой золотой оправе, умел очаровывать дам из полувысшего света, и вообще – был во всех отношениях образованным и даже начитанным человеком. Кроме того, он живо интересовался искусством, проявляя в этом вопросе похвальную широту взглядов.

Исходя из вышеперечисленных достоинств, Гвардиола по определению не мог не являться поклонником своего знаменитого земляка – Сальвадора Дали. Заступив на пост Мэра, он, к великому удивлению и даже стыду за своих предшественников, обнаружил, что в Краеведческом музее Фигераса нет ни одного, даже самого ничтожного, экспоната, имеющего отношение к Сальвадору Дали – и это при том, что художник давно уже был звездой мирового масштаба и жил совсем рядом, в 40 км от Фигерасеа – в своем возлюбленном Порт-Льигате.

Эту недопустимую ситуацию, по мнению Гвардиолы, нужно было исправлять – причем, немедленно. В мае 1960-го, когда Дали и Гала вернулись из США в Порт-Льигат, Гвардиола напросился к Дали в гости и при встрече рассказал ему о своем намерении устроить в Краеведческом музее отдельный зал, посвященный «великому Сальвадору Дали». Для будущей экспозиции Гвардиола смиренно просил художника передать в дар музею пару-тройку своих работ – пусть хотя бы самых второстепеннных.

Дали обещал подумать и уже через несколько дней передал Гвардиоле ответ: он согласен, однако с «маленьким, но существенным уточнением»: он, божественный Дали, желает не какой-то зал в Краеведческом музее Фигераса – а свой собственный отдельный музей! Как видится мне, в этой стремительной эволюции мысли живописца далеко не последюю роль сыграл тот факт, что в Барселоне в то время как раз стартовали работы по созданию персонального музея Пикассо – и Дали об этом наверняка было известно.

Напомним: заматерев и сделавшись звездой, Дали начал воспринимать Пикассо как соперника и конкурента. Те времена, когда начинающий и никому не известный художник Сальвадор Дали с восторгом смотрел Пикассо в рот и считал его богом, давно прошли. Теперь «богом» стал сам Дали – а двум богам в монотеистическом мире художника места не было.

Амбициозный сверх всякой меры, Дали ни в чем не хотел уступать старшему товарищу, и, думается, именно благодаря Гвардиоле впервые тогда осознал: совсем скоро у Пикассо будет свой собственный музей, а у меня, Дали, который очевидно и несомненно выше этого самого Пикассо по всем параметрам – нет? У него – да, а у меня – нет!? Постойте-постойте, это никуда не годится! Ситуацию нужно срочно исправлять!