скачать книгу бесплатно
Глава 5. Цирк уехал, а клоуны остались (Тот же день)
Фёдор уже минут двадцать нажимал на кнопку вызова на домофоне у ворот дома Айнагуль, стучал в ворота – без ответа. Сзади послышался шум мотора и подъехал джип. Из него вышли двое мужчин внушительного амбального вида.
– Здравствуйте! Участковый Фёдор Иванович Анискин. – представился Фёдор.
– Ну и? – поинтересовался один из мужчин, презрительным взглядом смерив участкового.
– Я хочу поговорить с хозяйкой дома. – сказал Фёдор.
Первый амбал оглядел участкового, нагло ухмыльнулся и произнёс:
– А хозяйка тоже хочет? Запишитесь на приём, господин городовой, и может, Вас примут.
Второй амбал заржал. Фёдор был удивлён наглым тоном.
– Сейчас я являюсь руководителем следственно—оперативной группы. В соседней деревне произошло преступление, и я должен всех опросить.
– А вот оно как! – первый повесил на лицо притворно-серьёзную мину. – Тогда, конечно, опрашивайте. – амбал сделал паузу. – В соседней деревне!
– Вы на вверенной мне территории! – участковый рассердился не на шутку. – Кто вы такие? Документы предъявите!
Первый исподлобья посмотрел на Фёдора.
– Доставка пиццы! – наглым голосом сказал он и, достав из кармана удостоверение, сунул под нос участковому.
– Охранное предприятие «Ласточка». – прочитал Фёдор. – А вы, значит птички—ласточки или может голубки? – спросил участковый с ухмылкой.
Первый зло посмотрел на участкового.
– Шапито! – сказал он сквозь зубы.
– Что вы! Цирк уехал, но вот клоуны остались! – Фёдор кивнул на амбалов.
Он подошёл снова к воротам и нажал на кнопку в домофоне – ничего.
– Ладно, потом зайду!
Участковый пошёл прочь. Пройдя несколько метров, он остановился и, сделав вид, что что-то ищет в сумке, посмотрел на амбалов. Они вытащили из машины большие баулы, подошли к воротам. Первый прислонил ключ к домофону, калитка открылась и мужчины зашли.
«Возможно и ничего необычного, эти „ласточки“ охраняют компанию бывшего мужа Айнагуль и по его указанию опять что-то привезли», – сказал Фёдор себе и пошёл к своему дому, где он увидел машину, на которой приехал кинолог с собакой.
– Вчера не успели всё осмотреть, стемнело. – объяснял Василий писательнице, когда они приехали на место. – Хорошо, что дождя не было. Вот видишь на проплешине следы от велосипедных шин? И там ещё. Два следа с разным рисунком. Если бы были двухколёсные велосипеды, то следы были бы другие. Мы предположили, что это была тележка. Но следов того, кто её вёз нет – только следы от сапог Ариадны. Что ещё может оставить такие следы – только эти моноциклы. Ну, как в цирке.
– Значит, тут было такое шоу! – Агата еле сдерживала смех. – Цирк со стриптизом! А эти на моноциклах может ещё и жонглировали? Если бы я такое написала в своей книге, то меня бы точно сочли за сумасшедшую! Василий Петрович, Вы с участковым случайно не здесь уже начали выпивать?
Агата не выдержала и рассмеялась. Василий сердито на неё посмотрел, хотел что-то сказать, но смолчал. Агата почувствовала, что сказала лишнее и стала молча ходить рядом с поляной, шевеля ногой траву. Василий тоже, не произнося и слова, ходил по кругу.
– Ой! Я что-то нашла! – закричала Агата и побежала к Василию, торжественно неся обеими руками какую-то бутылку.
– Твою ж мать! – выругался Василий. – Зачем же хватать? Да ещё всеми лапами сразу!
Подъехала машина и из неё вышли кинолог с собакой и Анискин.
– Ну что-нибудь нашли интересного? – спросил участковый.
– Да. – мрачно сказал Василий и с укором посмотрел на Агату. – Бутылка, а на ней просто куча отпечатков предполагаемого преступника.
– Я же не знала! Фёдор Иванович, это я нашла в траве бутылку и схватила обеими… лапами. – сказала Агата и тоже с укором посмотрела на Василия.
– Вася, блин! А сам-то чего ухватился за вещественное доказательство своей клешнёй? – сказал Анискин, взял двумя пальцами бутылку и положил в пакет. – Пойдёмте посмотрим, может собака учует чего или кого.
Первый раз, когда собаке дали понюхать портянку Пупыркиной, она привела к месту, куда бабушка приползла. Второй раз – туда же.
– Ну всё. – сказал Фёдор. – Так и будет глупая псина водить нас туда, обратно. Вещи-то все Ариадны.
– Подойдите, пожалуйста, сюда! – крикнул Василий кинологу.
Кинолог с собакой подошли к проплешине со следами от колёс, около которой стоял Василий. Собака обнюхала место.
– Ищи! – скомандовал кинолог и собака потянула его в лес в сторону от поляны. Все пошли следом.
Впереди показалось открытое место – на нём остатки разрушенного здания, заросшего травой. Собака остановилась, села. Кинолог скомандовал:
– Ищи!
Пёс заскулил, потом рванул поводок в сторону. Безуспешно кинолог пытался заставить собаку выполнять команды – пёс продолжал скулить и тянуть в сторону от разрушенного здания.
– Что это? – спросила Агата, указывая на развалины.
– Я без понятия. Я никогда здесь не был. – Фёдор посмотрел вопросительно на Василия. – Вот он, может быть, знает – он местный.
– Стойте! – скомандовал Василий и стал осматривать место развалин. – Смотрите здесь вокруг везде трава сильно примята.
И тут хлынул дождь. Все побежали к машине и опять только две тёмные фигуры, стоящие в лесу неподалёку, не двинулись с места и продолжали следить за убегавшими людьми.
Глава 6. 21 августа – тоже памятный день! (Вечер 21.08.2019 г.)
Дождь лил с той же силой и уже почти стемнело, когда микроавтобус высадил двоих сыщиков и писательницу детективов около дома Василия.
– Стой! Велосипед! – крикнул Фёдор собиравшемуся уже уезжать водителю.
– А что же ты мотоцикл не засунул в автобус? – спросил водитель.
– Надо было засунуть! – проворчал Фёдор, вытаскивая велосипед.
– А что, Фёдор Иванович, сегодня никакого праздника нет? – спросила Агата, когда они насквозь мокрые вбежали в дом. – Можно я наверху переоденусь?
Не дожидаясь разрешения, Агата пошла наверх.
– Шутите? Сегодня 21 августа один из самых памятных дней в истории! – крикнул Фёдор, чтобы Агата слышала его наверху. – Во-первых – годовщина свадьбы! В 1652 году сын Богдана Хмельницкого, гетмана войска Запорожского, женился на дочери молдавского господаря Василия Лупу. Во-вторых, кажется в 1808 году, в этот день наполеоновский маршал Жан Бернадот избран наследником шведского престола. В-третьих…
– Федя, остановись! – прервал Василий. – Кто пойдёт к соседке? Мы все промокли до нитки – надо и согреться, и отметить «во-первых, во-вторых и в-третьих».
– В-третьих! Нет, послушайте! В-третьих, у меня сегодня именины! Спасибо Фёдору, Преподобному Феодору – игумену Оровскому.
– Ликующая физиономия отца Федора стала возмущать Ипполита Матвеевича. – Обедню, небось, уже не служите? – процитировал Василий.
– Фёдор Иванович, ответьте! – смеясь попросила Агата, спускаясь по лестнице.
– Да ну вас! – проворчал Анискин. – Дай мне переодеться во что-нибудь.
– Вон там в шкафу возьми, что подойдёт. – Василий показал на шкаф. – Не знают участковые классику.
Анискин подошёл к шкафу и, обернувшись, вдруг произнёс смешным голосом:
– Где там служить! Прихожане по городам разбежались – сокровища ищут.
Агата и Василий рассмеялись и с уважением посмотрели на «Отца Фёдора».
– Заметьте, свои сокровища! Свои! – закончил диалог Анискин. Потом перешёл на деловой тон:
– Кстати, в эту дурную семью Шаганянов меня сегодня не пустили, этого инопланетянина Алипия увидеть не удалось. Полчаса проторчал перед воротами. Потом приехали два жлоба на джипе из фирмы, которая Шагиняна охраняет, привезли три огромные сумки. Так у них ключ к воротам – спокойно зашли. А я, как дурак, остался с носом.
– Так у нас больше подозреваемых! – заметил Василий.
– В чём подозреваемых? В том, что Пупыркину на тележке до дома не доставили? Или что напоили какой-то гадостью. Нет. Эти вряд ли такой ерундой заниматься будут. А вообще наши все любят на самогонке всякие настойки делать. – Волновался Фёдор.– Наверное, Ариадна пошла в лес с этим анонимом, что записку оставил. Взяли с собой бутылочку, хряпнули, «крышу снесло» от этой «мухоморовки». У Пупыркиной сердечко отказало, собутыльник испугался и сбежал. А записка? Такой опус явно писал какой-то безграмотный дедок. В Средних Гадюкиных Задунайский и Пук – бывшие агроном и зоотехник колхоза – грамотные деды. Остаётся только Амбросий – сосед Ариадны. Его сегодня обязательно допросим.
– Можно мне посмотреть записку? – попросила Агата.
Анискин протянул записку Агате, и она с очень серьёзным видом несколько минут изучала её.
– Фальшивка! – сделала вывод Агата.
Василий и Фёдор смотрели на писательницу, ожидая продолжения.
– Ну не бывает сейчас даже у стариков такого слога и таких ошибок! Это кто-то специально под абсолютно безграмотного косит. – пояснила Агата. – Сосед Ариадны, дед Амбросий, он такой?
– Вот уж нет! – заявил Анискин. – Я у него видел тома Большой советской энциклопедии и даже издания работ то ли Ленина, то ли Маркса.
– Раз наш эксперт, – Василий кивнул на Агату. – говорит, что записка подделка под кого-то, то подозревать надо всех. Кстати, а в чём мы кого-то подозреваем? Убийства—то не было, если Ариадну специально не отравили. Фёдор, когда мы дело закроем?
У Анискина зазвонил телефон, он слушал несколько минут, потом сказал «спасибо, понял», вздохнул и доложил:
– Не закроем. В крови Пупыркиной обнаружен алкоголь и… – Фёдор сделал паузу и выдал:
– Барбитураты и бензодиазепины!
– Наркота! – воскликнула Агата.
– Вот именно! Так что это не простой был пикничок. И не удивительно, что одна вдруг решила до гола раздеться, потом ещё циркачи на моноциклах или на тележке гонять начали, потом…
– Так мы будем отмечать твои именины, Фёдор? – прервал участкового Василий. – Не согреться никак!
– Да подожди ты, серийный упийца! Я ведь про работу! – пытался возразить Фёдор. – Потом собутыльники испугались, что Ариадна отключилась и рванули к развалинам и… телепортировались, растворились в воздухе. Дурдом! Шапито! – подытожил участковый и спросил:
– Василий, а ты не знаешь, что там было раньше на месте нынешних развалин? Ты в детстве там не бывал?
– Я никак согреться не могу. Сходи к Аполлинарии – тогда скажу. – пообещал Василий.
– Да иду! Говори! – попросил Фёдор.
– Там раньше был… – Василий сделал паузу и поднял палец вверх. – Центр телепортации и перемещения во времени!
– Тьфу, дурила! Всё тебе шуточки!
– Не знаю я точно! Какие-то монахи жили. Что-то типа скита, кажется. Надо Кузьминичну спросить, она здесь с рождения живёт. Так ты идёшь к ней уже, Фёдор?
В дверь постучали и на пороге появилась Аполлинария Кузьминична собственной персоной с бутылкой самогона в руках.
Оглядев присутствующих, соседка вдруг заголосила:
– Оставлят меня горюшу горегорькую,
На веки-то меня да вековечные!
Некак ростить-то сиротных мне-ка детушек!
Будут по миру оны да ведь скитатися,
По подоконью оны да столыпатися…
– Кузьминична, ты что, с дуба рухнула? Чего орёшь? – пытался прервать Анискин.
– Так помер кто-то в Малых Гадюкиных! – пояснила Аполлинария. – Вот принесла вам помянуть.
Аполлинария подошла к столу, водрузила торжественно на него бутылку, отошла в сторону и снова заголосила:
– Не откиньте-тко вдову вы бесприютную
Со обидныма, сиротныма детушкам,
Да вы грубым словечком не обидьте-ткось,
Да вы больным ударом не ударьте-ткось!
– Да замолчи ты! – прикрикнул на неё Анискин. – Откуда знаешь-то? Сорока на хвосте принесла?
– Я что дура? Увидела машина полицейская стоит днём у твоего дома, побежала, допросила там паренька с собакой. Он и сознался, что в Малых Гадюкиных помер кто-то. – объяснила Аполлирия.
