Синяя лошадь

Начал Зиновьев, к обеду окончательно пришедший в свое обычное состояние:

– Наш человек, я думаю, что его уже можно называть, Гатаулин Руслан Ринатович, связался с Карапетяном, встретился. Карапетян готов завтра взять деньги в сумме четыре миллиона гривень. Хотел в долларах, но Гатаулин, сославшись на ситуацию в стране, сказал, что есть только гривны и обменять их сейчас на доллары в такой сумме нереально, заверил, что деньги выехали из Донецка и завтра утром будут в Крыму. Договорились о встрече в ресторане «Золотая Рыбка», на перевале, завтра в одиннадцать часов. Деньги бухгалтерия подготовила, но их много, купюры по пятьдесят и сто гривень, получилась огромная дорожная сумка. Очень тяжелая. Я подумал, что серьезным людям необходимо передавать деньги, упакованные солидно, поэтому связался с руководством одного из дружественных нам банков и договорился, что они поменяют наши деньги на аналогичную сумму, но в пачках по пятьсот гривень. Это и по виду солидней и по весу легче. Поменяем сегодня, Полторашко, займешься этим, куда ехать знаешь, тебя там ждут. – Полторашко кивнул. – С «Беркутом» я договорился, дают двух бойцов, которые будут постоянно при деньгах, а также четырех бойцов на завтра, на задержание – «Маски шоу». Гатаулин приедет к шести утра, не надо, чтобы лишние глаза его видели. Деньги пометим, вручим, камеру прицепим, проинструктируем, составим протоколы. Серёжа, времени на писанину хватит, чтобы в полдесятого уже выехать?

– Если до утра перепишу все банкноты, номера и серии, то хватит. Домой уходить сегодня не планирую, буду работать ночью, но один я всё равно не справлюсь, – ответил Теплов, прикинув, что четыре миллиона гривень – это восемьдесят пачек, в каждой пачке сто купюр, то есть надо переписать номера и серии восьми тысяч банкнот, – снять копии точно времени не хватит, а переписать – возможно, но помощники нужны, – дополнил он.

– Помощников я тебе организую – вызовем дежурных следователей из райотделов, не проблема. Полторашко поможет, а, Дима? – Николай Ильич посмотрел на опера, тот снова кивнул. – Ты перепиши номера и серии, подготовь все данные для протоколов, чтобы утром на это время не тратить, – продолжил начальник, обращаясь уже к Теплову. – А копии с купюр потом снимешь, в конце концов, при задержании разложишь их на столе и сфотографируешь, а также на видео снимешь, думаю, достаточно будет, – сказал Напрюшкин.

– Группа захвата с ночи будет в «Золотой Рыбке», место им известное, где спрятаться знают, ждут нашего сигнала, – продолжал Зиновьев, – Мы выезжаем немного раньше Гатаулина, сидим в «Надежде», это рядом, и тоже ждём сигнала. Гатаулин с деньгами едет примерно в получасе после нас, но ровно в одиннадцать часов он должен быть в «Рыбке».

– Кто везет деньги? Мы доверим четыре миллиона Гатаулину, кто это такой, ему можно доверять? – задал вопрос Напрюшкин.

– Деньги мы складываем в сумку, это восемьдесят пачек, примерно десять килограммов веса, сумку отдаем Гатаулину. Тот везет деньги на своей машине. Сам. Других вариантов нет, он должен быть один. Я не думаю, что Карапетян будет что-то проверять, но рисковать не стоит. За ним, а также впереди него, едут мои ребята, о деталях операции они не знают, я дам им задание просто сопровождать машину и её пассажира, фиксировать его действия. Кроме того, пока Гатаулин утром будет у Теплова подписывать бумажки, установим ему в машину камеру, это не совсем законно, зато мы будем спокойнее.

Все, находящиеся в кабинете, одновременно кивнули, и, заметив это, улыбнулись.

– Гатаулин встречается с Карапетяном, беседуют, обедают, он передает деньги. Под любым предлогом Гатаулин должен остаться в ресторане, а Карапетян с деньгами выйти и сесть в машину. Гатаулин подаёт сигнал одновременно нам и группе захвата. Карапетяна задерживает «Беркут» и ждут нас, мы будем через одну-две минуты. Мы приезжаем и сами задерживаем Гатаулина, Карапетян должен видеть, что Гатаулин тоже задержан, пусть у него мысли путаются. Дальше как обычно, следователь с понятыми осматривают содержимое сумки, фотографируют, составляют протокол, светят ручки и тому подобное. Потом все вместе едем в Симферополь, и уже здесь решаем, что делать дальше.

– Что с понятыми? – спросил Сергей.

– У меня две замечательные девочки-курсантки на практике, умницы, красавицы, будут с нами столько, сколько нужно, – оживился Полторашко. Слабость Дмитрия к женскому полу знали все.

– Нет, – отрезал Напрюшкин, – девочки-практикантки на операцию не поедут. Потом, когда Теплов будет осматривать и приобщать, пригласишь своих девочек, а на задержание нужны другие.

– Есть у меня два надежных мужика, позвоню, завтра утром будут, – заверил Зиновьев.

– Хорошо, какие вопросы по операции? – осведомился Напрюшкин, – вопросов нет. Прокурор как думает?

– Со всем согласен. Давайте подпишу, что от меня надо, и я поехал, спешу. Держите меня в курсе. Завтра увидимся.

Полторашко достал из папки загодя подготовленные документы и подал их прокурору. Ильяс Асанович поставил свою подпись там, где это положено, встал, попрощался за руку со всеми присутствующими и удалился. Полторашко отдал документы Теплову.

– Я тут от твоего имени кое-что подготовил, – словно извиняясь, сказал он.

– Нормально, – буркнул Теплов и стал смотреть бумаги. Ему никогда не нравилось, что кто-то что-то делает от его имени, он привык всё контролировать и отвечать за каждую составленную бумагу лично, но в данной ситуации было дорого время, к тому же документы, составленные Полторашко от его имени, выглядели довольно прилично и Теплов смягчился. Тут были необходимые постановления, которые выносит следователь на начальном этапе расследования, и даже постановление о создании следственно-оперативной группы, куда заботливый Полторашко включил себя и Зиновьева, назначив старшим Теплова. Там где надо документы уже были завизированы прокурором, не хватало только подписей самого Теплова.

– Тогда я поехал в суд за санкцией, – сказал Теплов.

– Езжай, тебя ждут. Давайте за работу, Дима, бери «беркутов», дуй в банк, меняй деньги и назад, к Теплову. Серёжа, ты после суда мигом на работу и готовь всё на завтра, – распоряжался Николай Ильич.

Теплов и Полторашко, договорившись встретится в 18–00 у Сергея, разбежались. Напрюшкин и Зиновьев остались в кабинете.

– Что думаешь, Коля, получится? – спросил Зиновьев.

– А почему нет, Ваня, ребята толковые. Если не произойдет ничего непредвиденного, то всё у нас получится, – уверенно ответил Напрюшкин.

Глава 7

Проблем с получением санкции, как и говорил начальник, у Теплова не было. Выйдя из здания Апелляционного суда, Теплов посмотрел на часы. 16–30. До встречи с Полторашко полтора часа. Полторашко и полтора – интересный каламбур получился, подумал он. А я ж сегодня даже и не ел ничего, неожиданного вспомнилось Сергею и сразу же зажурчало в животе. А завтра я в лучшем случае выпью кофе с каким-нибудь пирожным в «Надежде» не раньше, чем в десять утра. Надо срочно что-нибудь съесть, – решил Сергей и поехал в «Диканьку», там не дорого, а еда приличная, к тому же до работы не далеко. Дожидаясь заказа, Теплов позвонил маме, сказал, что его срочно отправили в командировку в Керчь на два дня, поэтому дома сегодня он не появится. Заверив Валентину Пантелеевну, что условия для проживания у него приличные, а еда жидкая и горячая, Сергей отключился. Говорить маме, что он в Симферополе и ночует на работе нельзя ни в коем случае, будет названивать, а то и приедет, привезет еду и чистую одежду. Кстати, о чистой одежде. В кабинете у него ничего чистого не осталось, а ходить и вонять он не хочет. Наскоро съев обед, состоящий из «татарского» салата и сковородки «От солохи» с картошкой и мясом, и запив это стаканом томатного сока, Сергей быстро заехал на квартиру, с сожалением окинув взглядом свои приготовления к сегодняшнему вечеру, который должен был стать незабываемым, принял душ, переоделся, взял с собой комплект чистого белья и свежую рубашку, но к оговоренному сроку всё равно опоздал. На работе он был в 18–40. Три дежурных следователя из симферопольских райотделов с ноутбуками уже ожидали Теплова около кабинета. Поздоровавшись с женщинами, а следователи относились к прекрасной половине человечества, Теплов открыл дверь и сразу же позвонил Полторашко:

– Ты где? Я уже на месте.

– Выходим из банка. Минут через двадцать будем у тебя. Отбой.

Пока Полторашко вёз деньги, Теплов инструктировал следователей:

– Значит так. Сейчас привезут деньги, четыре миллиона гривень, восемьдесят пачек пятьсотгривневых купюр. Завтра эти деньги должны быть вручены под протокол одному гражданину. Вы сами следователи и знаете, что в протоколе вручения денег должны быть переписаны номера и серии каждой банкноты. Если это делать завтра с понятыми, как положено, то на это уйдет уйма времени, которого у нас нет. Поэтому к утру все банкноты должны быть переписаны, я их сведу в общий список и завтра просто перенесу эти цифры в протокол. Чем быстрее закончим, тем раньше я вас отпущу.

Поставленная задача была понятна и женщины стали готовиться к её выполнению, доставая ноутбуки и пытаясь поудобнее устроиться в небольшом кабинете Теплова.

Дождавшись двух «беркутов» в полной амуниции и с автоматами, которые представились, как Тимур и Володя, Дима Полторашко получил в финчасти сумку с деньгами. Убедившись, что сумка действительно тяжелая, а у него нет желания подвергать свой молодой организм чрезмерным физическим нагрузкам, Дима отдал сумку «беркутовцу» Володе.

Оперативника в банке ждали и сразу же проводили в небольшую комнату, где находились два охранника, женщина и машинка для пересчета денег. Женщина стала доставать деньги из сумки, засовывать их в машинку, а потом пересчитанные купюры запечатывать бумажной лентой. Процесс был настолько долгий и скучный, что Дима задремал. Очнувшись, он обнаружил, что женщина всё ещё пересчитывает деньги из сумки. От нечего делать Дима внимательно стал разглядывать охранников банка и работников «Беркута», прибывших вместе с ним, отметив, что выражение лиц у всех четверых абсолютно одинаковое. Мысленно переодев охранников в форму «Беркута», а «беркутов» в форму охранников банка, Дима, опять же мысленно, стал играть в игру «найди десять отличий» и так ею увлекся, что не заметил, как деньги из сумки были пересчитаны. Сказав, что всё верно, женщина сложила пересчитанные деньги на специальную тележку и пододвинула к охранникам. Теперь пришел черед пятьсотгривневых банкнот. Тут уж Дмитрий смотрел внимательно. Пересчитав и упаковав восемьдесят пачек пятьсотгривневых купюр, женщина сложила их в сумку и, спросив всё ли в порядке, удалилась вместе с охранниками и тележкой через дверь, внезапно образовавшуюся в стене позади нее. На сей раз Дима сумку взял сам и гордо нёс до машины, где, вздохнув, отдал и сел за руль. Тут ему и позвонил Теплов. Заведя двигатель, Полторашко посмотрел на часы и, обнаружив, что времени на переодеться и покушать у него нет, вздохнул ещё раз, направив автомобиль в сторону милицейского главка.

Глава 8

Разделив деньги на пять равных частей по шестнадцать пачек, Теплов, Полторашко и следователи принялись за работу, которая была не столько сложной, сколько утомительной. Переписав очередную пачку, её схватывали резинкой и складывали в спортивную сумку тёмно-синего цвета, которую принёс Теплов. Сумка была значительно меньше и удобней той, в которой деньги прибыли в кабинет Сергея. Полторашко не выдержал первым и сразу после полуночи сказал, что его это достало, он хочет в душ, хочет есть и хочет спать, после чего отбыл восвояси, пожелав всем, гад, спокойной ночи. Следователи-женщины оказались более исполнительными сотрудниками, молча разделив оставшиеся после Полторашко пачки с деньгами между собой, продолжили вбивать в электронную память своих ноутбуков буквы и цифры. Когда работа была закончена, шёл четвертый час. Теплов, скопировав на свой компьютер данные, набранные следователями и Полторашко, сказал женщинам «Спасибо» и отпустил их домой, а сам ещё раз пересчитал пачки с деньгами, уложил их в сумке аккуратным «кирпичиком» и свёл все файлы в один список, который сохранил под именем «4 миллиона».

Оторвав глаза от монитора компьютера, Теплов посмотрел на часы – 3 часа 49 минут. Оба «беркута», призванные охранять денежные средства и их владельца, которым в настоящий момент временно являлся Теплов, мирно похрапывали, сидя на стульях по обе стороны входной двери, склонив свои могучие головы на не менее мощные груди, вытянув ноги и упершись каблуками ботинок в край коврового покрытия, лежавшего овалом в середине кабинета. А если попытаться выйти из кабинета, заметят или нет? – подумал Сергей, но пробовать не стал. Глаза слипались, день намечался тяжёлый, надо было поспать, хоть пару часиков. Сергей застегнул сумку и засунул под стол, разбудил «беркутов», которые, открыв глаза, в один голос заявили, что они не спали. Теплов сказал, что ложится спать на диване, а они остаются в кабинете сторожить сокровища, а разбудить его надо ровно в 5 часов 50 минут. Тимур и Володя сказали, что всё поняли, а Сергей лёг на диван и закрыл глаза.

Проснулся Теплов от того, что его трясли за плечо. Он открыл глаза и увидел улыбающегося Диму Полторашко, посмотрел на часы – 5-50. Дима протянул ему стаканчик кофе из «Макдональдса» и показал на чизбургер, лежащий на столе.

– На, пей и ешь. Ещё есть время душ принять. Я здесь уже минут тридцать, хотел разбудить тебя раньше, но эти церберы, – Дима, выглядевший как всегда безупречно в сером пальто от «Тома Брауна» и такой же цены туфлях, кивком показал на «беркутовцев», – сказали, что тебя можно разбудить ровно в 5-50, и ни минутой раньше. Спорить я с ними не стал, сгонял в «МакДо» за кофе.

– Спасибо, – сказал Теплов, отхлебнул кофе. – Я в душ, через десять минут буду. Когда приедет Гатаулин?

– Гатаулин звонил, подъезжает, скоро будет. Понятых Зиновьев ровно в шесть забирает на площади Советской и привозит сюда.

– Хорошо. – Теплов из шкафа взял полотенце, чистое бельё и вышел из кабинета.

Приняв душ, переодевшись в чистое, и выпив кофе с чизбургером, Сергей почувствовал себя лучше и был готов к работе.

В 6-10 в его небольшом кабинете собралась куча народу: Зиновьев, Полторашко, два «беркута», двое понятых, Гатаулин и специалист из технического отдела, который должен был прикрепить к телу и одежде Гатаулина видеокамеру и микрофон, а также пометить деньги специальным аэрозолем. Поскольку денег было много, было принято решение метить только первую и последнюю купюру в пачке, что и было сделано в присутствии понятых.

Гатаулин, мужчина средних лет с умными глазами и тоненькими седоватыми усиками на верхней губе, одетый дорого, но неброско, чувствовал себя уверенно, лишних вопросов не задавал, молча исполняя всё, что ему говорили. Понятые, два здоровых мужика лет под тридцать, которых привел Зиновьев, судя по поведению, не первый раз принимали участие в оперативных мероприятиях, и тоже суеты не добавляли.

Пока Теплов составлял протокол, в котором отразил, что гражданину Гатаулину Р.Р., с целью проверки его сообщения о готовящемся преступлении, а именно получении взятки в особо крупном размере, выданы денежные средства в сумме четыре миллиона гривен, купюрами по пятьсот гривень с указанием их номеров и серий, которые упакованы в пачки по сто купюр в каждой, первая и последняя банкноты помечены специальным химическим веществом (образец данного химического вещества отобран на ватный тампон и упакован в бумажный конверт с подписями следователя и понятых), которые помещены в спортивную сумку синего цвета и т. д., работник технического отдела прикрепил на Гатаулина видеокамеру и микрофон, после чего составили ещё один протокол – о применении специальных средств, а именно средств видео– и аудиофиксации преступления.

Когда протоколы были подписаны следователем, специалистом, заявителем и понятыми, Гатаулин проинструктирован, а Теплов собрал в специальную сумку ноутбук, флэш-карту и переносной принтер, работающий на батарейках, Зиновьев попросил всех присутствующих присесть на дорожку, а потом, сказав «Ну, с Богом», первым вышел из кабинета.

Несмотря на то, что следователь считался старшим следственно-оперативной группы и должен был лично руководить всеми процессами в ходе предстоящей операции, Теплов знал, что у Зиновьева, имевшего стаж оперативной работы более двадцати лет, это получится лучше, поэтому сев в машину, от кофе и пирожных в «Надежде» он отказался, беспокоить себя по пустякам запретил, и уснул.

Глава 9

Проснулся Теплов сам, видимо сработал внутренний будильник, приобретенный за годы работы в милиции, пока сбоев не дававший, извещая о необходимости лично включиться в происходящие события, посмотрел на часы, 11–00 – время встречи Гатаулина с Карапетяном. Сергей комфортно лежал на заднем сидении автомобиля Зиновьева «Аudi А-8», подложив под голову плюшевую панду, обычно сидевшую под задним стеклом, и прикинул, что проспал примерно два часа. Чувствовал он себя отлично. Медленно переместив тело из горизонтального в вертикальное положение, и сев, Сергей потянулся, достал телефон и осмотрелся. Автомобиль находился на парковке ресторана «Надежда». Коллег видно не было. Наверное, внутри, кофе пьют, – решил он. От них теперь ничего не зависело. Операция шла своим ходом, все ждали сигнала Гатаулина. Посмотрев на телефон и обнаружив двенадцать неотвеченных вызовов и три смс-ки, Теплов кому-либо перезванивать не стал, вышел из машины и закурил. Курил Сергей редко, зависимости от никотина не испытывал и мог обходиться без курева неделями, но сигарета позволяла успокоить нервы и собраться с мыслями.

Ресторан «Надежда», а в нескольких сотнях метров от него и ресторан «Золотая Рыбка», располагались на полпути между Симферополем и Алуштой, вблизи Ангарского перевала. Теплов не переставал удивляться, почему в Симферополе погода мерзкая и противная, ветер, дождь и слякоть, а здесь, в горах, светит солнце и воздух особенный, чистый и прозрачный. Посмотрев на заснеженные шапки гор, Теплов впервые подумал о Карапетяне Гургене Ашотовиче, что это за человек, ведь он о нём ничего не знает, как-то некогда было изучать. Армянин, голова сельского совета, член «Партии регионов», вот и всё, что он о нём знает. Через несколько минут Карапетян получит взятку в четыре миллиона гривен, будет задержан, потом арестован, затем осужден и отправится отбывать наказание в колонию, куда-нибудь в Запорожскую область. Планы его разрушатся, будущее детей, казавшееся таким светлым и безоблачным, покроется туманом, а вся семья будет судорожно пытаться спасти как можно больше непосильным трудом нажитого имущества от ареста и последующей конфискации. В общем, через несколько минут жизнь семьи Карапетян навсегда изменится. Теплов попытался самому себе ответить на вопрос – виноват ли будет лично он в несчастьях, которые свалятся на их долю, и аукнутся ли ему его поступки в последующей жизни, но не успел. Из задумчивости его вывел Зиновьев, как-то незаметно подошедший сзади.

– Быстро в машину, – рявкнул полковник.

Погрузка в машины заняла не более десяти секунд и уже через минуту Теплов, Зиновьев, Полторашко, эксперт и двое понятых вылезали из машин около ресторана «Золотая Рыбка».

На капоте новенького «BMW Х-5», конечно же, чёрного цвета и тонировкой, лицом вниз на животе полулежал невысокий полноватый мужчина с черными с проседью волосами, одетый в строгий коричневый костюм с ярким галстуком, который выбился из-под пиджака и свешивался с машины, обрамляя радиаторную решетку. Его руки за спиной крепко удерживались двумя здоровенными парнями в форме «Беркута», еще два бойца стояли по бокам машины с автоматами. Некоторые посетители ресторана вышли на улицу и внимательно наблюдали за происходящим. Через несколько секунд работники милиции из ресторана вывели под руки Гатаулина.

– Дамы и господа, просьба соблюдать спокойствие, – Теплов начал работу, – На ваших глазах сотрудниками милиции произведено задержание человека, подозреваемого в совершении преступления. Ничего необычного и сверхъестественного не произошло. Возвращайтесь в ресторан и приятного всем аппетита.

Дальше всё было так, как всегда происходит в подобных случаях. Полторашко оформлял снятие микрофона и видеокамеры с Гатаулина, а Теплов стал осматривать место происшествия. Один из молодых оперов фиксировал происходящее видеокамерой. Сумка с деньгами оказалась на заднем сидении автомобиля Карапетяна, и её содержимое было осмотрено в одном из домиков, предоставленных администрацией ресторана для работы следственно-оперативной группы. Денежные пачки были разложены на столе, описаны и сфотографированы. Освещенные специальной лампой, деньги и сумка светились приятным желтым светом, а руки Карапетяна нет. Зафиксировав и описав увиденное, опечатав сумку с содержимым, изготовив с помощью ноутбука и переносного принтера протокол осмотра места происшествия (номера и серии банкнот заново переписывать не пришлось, поскольку у Сергея имелась флэшка с файлом «4 миллиона», и компьютерная техника заметно облегчила его работу, сэкономив время), Теплов зачитал протокол вслух и предложил подписать его всем присутствующим. Карапетян от подписи в протоколе отказался. Надо сказать, что единственной фразой, которую произнес Гурген Ашотович после задержания, была фраза «Я требую адвоката», после чего замолчал и на вопросы не отвечал, однако внимательно следил за всем происходящим.

Здесь же Теплов объявил Карапетяну о том, что тот задержан по подозрению в получении взятки и составил протокол задержания, разъяснив Гургену Ашотовичу его права и обязанности, на что задержанный снова потребовал адвоката и от подписей в каких-либо документах отказался.

В Симферополь Теплов возвращался за рулем автомобиля Карапетяна. На переднем пассажирском сиденье лежали портфель с документами, ноутбук и принтер, а сзади сидели два работника «Беркута», между которыми покоилась опечатанная спортивная сумка синего цвета, стоимостью в четыре миллиона гривен.

Телефон Теплов отключил, сказав всем, что тот разрядился, и он какое-то время до Симферополя будет без связи. Ему сейчас нужно было побыть одному, подумать о том, что будет дальше, правильно ли он всё делает, и подготовиться к общению с Гургеном Ашотовичем, которое непременно должно состояться сегодня, по приезду в Симферополь. От размышлений Сергея никто не отвлекал, детище немецкого автопрома вело себя отлично, ровное урчание мощного двигателя только способствовало мыслительному процессу, а «беркуты» разговорчивостью не отличались, не произнеся за время дороги ни слова. Автомобили работников милиции ехали не быстро, колонной, и правил дорожного движения не нарушали. Теплов пристроился в хвост автомобилю Зиновьева, руки и правая нога автоматически делали свою работу, удерживая машину на дороге и заставляя её двигаться с нужной скоростью в нужном направлении, а мозг работал автономно по собственной программе. Дорога до Симферополя заняла не более получаса, и по приезду на работу Теплов уже составил план своих действий на будущее и чётко знал что, где, когда и как он будет делать дальше.

Карапетян от дачи показаний отказался, требовал адвоката. Весть о его задержании распространилась быстро и родственники уже пригласили защитника, который должен был приехать вечером. Теплов решил события не форсировать, дать Карапетяну пообщаться с адвокатом, в конце концов, это его законное право, и перенёс допрос подозреваемого на завтрашнее утро. Допросив Гатаулина и записав его показания, Теплов привел имеющиеся у него документы в порядок, подшил их и посмотрел на часы – 18–10. Через двадцать минут сбор у Напрюшкина. Голова шумела и отказывалась выдавать стройные мысли. Сергей понял, что устал и решил, что на сегодня работник из него никудышный.

Опечатанную сумку с деньгами Теплов убрал в шкаф. Ему ещё было нужно осмотреть содержимое сумки с участием понятых, составить соответствующий протокол и постановлением приобщить деньги к материалам дела. Скопировать имеющиеся данные с номерами и сериями банкнот в другой файл – дело одной минуты. Девочек-понятых организует Полторашко, он обещал. «Завтра. Всё завтра – думал Теплов, – или даже послезавтра». Пересчитывать купюры, снимать с них копии, да и вообще брать деньги в руки следователь не собирался – первая и последняя банкноты в пачках были помечены сильным химическим веществом, которое мылом не отмоешь, а светиться, как новогодняя ёлка, Сергей желанием не горел.

«Беркутов», участвовавших в задержании и сопровождавших сумку из ресторана в Симферополь, имен которых Теплов так и не спросил, сменили уже привычные Тимур с Володей, сидевшие, как и вчера, на тех же стульях в тех же позах по обе стороны входной двери и смотревшие на Теплова. В их глазах Сергей уловил невысказанную просьбу и попытался догадаться, что беспокоит бойцов.

– Чай будете? – спросил Теплов.