скачать книгу бесплатно
Тотчас же на столе материализовался бокал с вином. Как и у ворона, он был из отполированного серебра, гравировка на нем изображала различные подвиги Бессмертного в борьбе с Добром.
– Да, были схватки боевые, – задумчиво произнес Кощей, вращая бокал в своих костлявых длинных пальцах.
Ужин проходил как всегда в молчании. В какой-то момент Бессмертный отвлекся от еды и распорядился:
– Музыку.
– Какую изволите? – откликнулся другой, более любезный голос.
– Что-нибудь из Генделя, «Музыку на воде» или что-то в этом роде.
Тотчас раздались пленительные звуки, придавшие трапезе некую торжественность.
– Так-то лучше, – проговорил, жуя, Кощей.
Закончив ужинать, Кощей отправился в свою опочивальню, надел пижаму из черного шелка, черный же теплый ночной колпак и залез под одеяло, тоже черного цвета. Затем он дернул за шнур, свисавший у изголовья кровати, и вокруг нее, начисто блокируя лунный свет, сомкнулись черные занавеси.
А в это время Гюнтер, стараясь как можно меньше шуметь крыльями, по большей части планируя, полетел в зал, где висело волшебное Зеркало.
– Слушай, Зеркало, – проговорил ворон, – соедини меня с Киевской Русью, локализация – Дремучий Лес, избушка Бабы-Яги.
– А что я за это буду иметь? – спросило Зеркало. Голос его напоминал голоса, которыми делают объявления в аэропортах.
– Я достану тебе отличный полироль для стекла с антистатиком.
– Идет. – Зеркало засветилось всеми цветами радуги в предвкушении удовольствия. Через секунду в нем появилось изображение бревенчатого интерьера, а еще секундой позже большую часть картинки заполнило лицо немолодой женщины в широкоугольном изображении. Вопреки распространенным сказочным заблуждениям, черты ее лица были правильными. Никаких бородавок не наблюдалось, и нос был отнюдь не крючковатым, а, напротив, отличался тонкостью и абсолютной правильностью формы. Щеки у Яги были впалыми и, если что и отличало ее от других пожилых женщин, то только слегка зеленоватый цвет лица. Из глубины зеркала Гюнтера буравили глаза с серовато-алмазным оттенком. Одета колдунья была по-домашнему – в неброское серое платье и иссиня-белый кухонный передник. Было очевидно, что ворон отвлек ее от стряпни.
– Гутенабент, фрау Яга, – поздоровался Гюнтер.
– Здорово, Гюнтер. Я вообще-то не фрау, а фройляйн.
– Гутенабент, фройляйн Яга.
– Гюнтер, ты давай без экивоков. У нас здесь не абент, а темная нахт на дворе, спать хочется. Че те надо? Только не тяни.
– Вы же, фройляйн, немецкого вроде не знаете?
– Силы зла, Гюнтер, понимают друг друга без перевода, поскольку говорят на общем языке. Так че те надо?
– Видите ли, фройляйн, у моего хозяина опять суицидальные настроения…
– Ну а мне-то что?
– Он задумал некую акцию, которая может иметь негативные последствия для многих, включая вас.
– И что же это за акция?
– Он хочет, чтобы его убил богатырь Елизар. И для этого собирается украсть у него невесту, Марью-Искусницу.
– Ну, допустим, Марья мне не слишком симпатична. Если Кощей ее утащит, будет как-то поспокойней. Да и Елизар – парень опасный. Молодой и порывистый. И если бы Кощей его извел, я бы ему черную свечку поставила.
– Не собирается он его изводить. И похищение Искусницы – способ замотивировать богатыря приехать в наше Царство Холода и Мрака.
– Ну приедет он, а мне какая разница?
– Большая. Где он будет информацию добывать? Уж, наверное, фройляйн Яга, мимо вас не проедет. Сами подумайте, порча имущества, изъятие колдовской атрибутики. Опять же у вас мухоморы, поганки, травки всякие. Под статью о наркотрафике можно попасть. Возможны и тяжкие телесные повреждения, вплоть до летального исхода… И потом, убьет он Кощея, вам и за помощью, если что, обратиться будет не к кому.
– Да, об этом я как-то не подумала. И что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Надо как-то помешать моему господину украсть Марью-Искусницу.
– И как я могу помешать?
– А вы не могли бы, например, дать ей сонное яблочко, чтобы исключить ее из уравнения на годик-другой?
– Беда у нас в этом году с яблоками, неурожай. Самой до зарезу надо, а взять негде. Представляешь, выросло у меня в этом году всего четыре яблока. Как-то решила я слетать в Муром на распродажу, колготок купить, вологодского кружевного белья, ну короче, неважно… Возвращаюсь и что вижу: лежат перед избушкой четыре гастарбайтера. Сожрали яблоки и дрыхнут. Один вообще медным тазом накрылся.
– Это как? – недоуменно спросил Гюнтер.
– Да так! Хотел спереть мой медный таз для зелья, сдать в приемный пункт цветных металлов. Сожрал яблоко, упал, а таз ему на морду. Вот и осталась без яблок.
– Дела, – вздохнул Гюнтер, – и что, до сих пор лежат?
– Да нет. Я позвала Санитара Леса. Он пасть свою воротил, отнекивался, мол, заразу можно подцепить. Ну я ему антидрых дала, антибиотиков всяких. Короче, сделал он уборку, правда потом его стошнило. Одни беды от этих гастеров.
– И не говорите, фройляйн. К нам тоже лезут, только успевай забор чинить. Возвращаясь к Марье-Искуснице… А может, превратить ее в лягушку?
– Эта позиция уже занята.
– Ну подумайте, фройляйн, это же в наших коллективных интересах!
– Ладно. Как надумаю чего, дам знать.
– Только просьба – не через Зеркало. А то хозяин увидит, беды не оберешься…
– Вот что я тебе скажу, Гюнтер… Совсем он у тебя спятил, старый дурак. Мало мне своих забот, еще Кощея спасай от самого себя. Тьфу! – Баба-Яга смачно плюнула прямо в экран. Зеркало аж посинело от негодования.
– Ладно, Гюнтер, бывай. Спокойной тебе ночи и жену непьющую, в смысле, ворону.
– Как это непьющую? – удивился ворон, – Она же умрет от дегидратации.
– От какой еще дегидратации? Не морочь мне голову. Пока.
/////////////////////////////
А в это время на Земле Русской стояло теплое летнее утро. Зеленели леса и луга. Наливались румянцем яблоки и золотились груши, расцветала развесистая клюква. В небе пел жаворонок, искусно выводя романс Алябьева. Короче, царила полная идиллия. Богатырь Елизар под руководством наставника занимался гимнастикой, а именно, отжимался на одной левой. Делал он это на траве во дворе своего терема. На его спине стоял маленький худенький старичок в белом кимоно с черным поясом.
– Пятнадцать тысяч девятьсот двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь… Сколько еще отжиматься, дядя Гриша?
– Двадцать тысяч, как и на правой! Не отвлекайся, а то со счету собьешься.
– А можно я про себя буду считать?
– Можно. И помни, тебе еще побегать надо, затем – урок фехтования, потом начнешь отрабатывать новую ката, а вечером – занятия каллиграфией и стихосложением.
– Не мое это. Мне еще двадцать тысяч раз отжаться легче, чем стихи слагать.
– Каждый уважающий себя воин должен в совершенстве владеть слогом, равно как и мечом. Так записано в кодексе Бусидо.
– Знаю, дядя Гриша.
– Ты не просто его читай, а извлекай мудрость. Без постижения мудрости воин – не воин.
– Да я понимаю…
– Кодекс – это свод воинских ценностей и добродетелей. Он также учит, как вести себя в сложной и непредсказуемой ситуации.
– Да, это ценно.
– А сейчас, Елизар, тебе надо сконцентрироваться на скорости.
– А по-моему, сила важнее.
– Скорость, Елизар, – скорость и точность. Как ты думаешь, зачем я стою у тебя на спине в стойке некоаши-дачи?
– В некоаши-дачи? Чтобы дополнительная нагрузка у меня была.
– А вот и нет. Я стою в этой стойке с закрытыми глазами, чтобы улучшить мелкую моторику коры головного мозга и работу вестибулярного аппарата.
– Чего-чего?
– Потом объясню. Вот ты задумывался, почему не можешь меня победить ни в фехтовании, ни в кумите? Так задумывался? А я ведь и меньше, и слабее тебя.
– Ну, у тебя опыта больше. Ты же уже сто двадцать лет занимаешься, а я только пять.
– Отчасти ты прав. Но дело в том, что я быстрее и точнее тебя. И могу использовать твою же силу против тебя.
– Это как?
– Ну вот почему ты в кумите не можешь одолеть Марью?
– Она же Искусница. Это у нее в крови.
– А вот и нет. Просто она освоила искусство уклонения и умеет направлять чужую энергию в нужное русло.
– Не люблю я все эти захваты, броски.
– Ты еще не постиг философскую суть. Все не так просто, как кажется. Когда ты достигнешь следующей ступени мастерства, я буду учить тебя вести бой с завязанными глазами.
– Зачем?
– Не ищи легких путей, Елизар. Созерцание себя изнутри позволяет добиться совершенства извне.
– Все. Я закончил отжиматься, учитель.
– Ну тогда сбегай в город. Купи рису, осетрины и хрену позлее. Короче, сам знаешь.
– А почему вы рыбу любите есть сырой? Мне вот она как-то не очень.
– В сырой рыбе масса полезных аминокислот и фосфора. Так что, хочешь не хочешь, а придется.
– …А потом еще борща маминого, и свиного рагу с репой, и расстегаев с осетриной, и пирога с вишневым вареньем, и…
– Ты, Елизар, горазд поесть. Лучше бы с таким же рвением постигал воинские искусства.
– Ладно. Побежал я. Может, еще чего купить надо?
– Купи водочки, – сказал старичок, сходя со спины богатыря.
– Водочки? Это можно. Ну, побежал…
– Беги. Да за дыханием следи!
Елизар открыл ворота и припустил в город, а дядя Гриша сел на поляне в позе лотоса и стал медитировать.
///////////////////////////////////////////
В это время Марья-Искусница сидела в своем тереме и мастерила для богатыря Елизара походную Скатерть-самобранку. Дело не ладилось, и она была порядком раздражена.
– Ты почему подаешь блюда в разнобой? – спросила Марья у Скатерти, – Сначала десерт, потом борщ, потом горячую закуску, за ней – второе, и только потом закуску холодную. Нонсенс какой-то! Надо алгоритм поменять.
Красавица вооружилась паяльником и, глядя в лупу, начала что-то переделывать в Скатерти. Тут же что-то зашипело-зашкворчало, и из полотна с электрическим треском вылетел сноп синих искр.
– Чтоб тебе пусто было! – ругнулась Марья, – Я тебя из лучшего льна ткала, версту проволоки на тебя извела! А ты ерунду всякую устраиваешь! Вот распущу тебя по нитке, будешь знать.
Скатерть от страха съежилась и задрожала.
– Вот соберется Елизар в поход, с чем ему ехать? С бракованной тряпкой на ратные подвиги отправляться? Чтобы супостата сокрушить, надо хорошо питаться! Я в тебя тридцать две тысячи рецептов закачала, включая весь набор японской кухни и сто любимых рецептов Елизара. А ты толком накрыть не можешь. Ну-ка, расправься! Как я тебя чинить буду?
Скатерть послушно расправилась так, что на ней не осталось ни единой складочки, и замерла. Марья снова взялась за паяльник. Через несколько минут кропотливой работы она удовлетворенно хмыкнула и сказала:
– Ладно, давай снова попробуем. Скатерть, накрывай на одну персону!
На этот раз дело пошло на лад. На столе появилась осетрина холодного копчения, холодец, пирожки да расстегаи, ветчина, овощной салат, нарезка трех видов сыра. На Скатерти оставалось еще достаточно места, когда Марья скомандовала:
– Стоп. Теперь горячие закуски!
Их ассортимент оказался не менее широким, однако Искусница снова остановила Скатерть. И вслед за обоими видами закусок сначала появился борщ, затем тушеная свинина с гречневой кашей и грибами, а затем сладкие пирожки, блины с вареньем и, наконец, самовар с чаем.
