скачать книгу бесплатно
Я ни на шутку загорелся. Вдруг Чагин действительно придумал что-то важное? Вдруг и я, Магулов, мог внести свою маленькую лепту в спасение человечества? И что бы сказала об этом Марина?
0.1.1. Звезда конференций
Я то и дело вспоминал свои беседы с Чагиным. И особенно часто возвращался мыслями к нашей последней встрече. Заострял внимание на деталях разговора, на отдельных фразах разработчика, на вскользь брошенных им словах. Я искал ключ. Ключ, который помог бы мне разгадать, какую цель преследовал Чагин и какую программу хотел создать.
Но в зависимости от своего настроения я находил разные смыслы и значения в событиях одного и того же дня. В словах и интонациях Чагина видел то насмешку, то попытку поделиться чем-то важным; то настоящую заинтересованность, то злой умысел; то презрение и превосходство, то страх и надежду на понимание.
Когда я вернулся в офис за ботинками, мне было не по себе. И, вспоминая о последней встрече с Чагиным в тот день, я замечал лишь его откровенную неприязнь ко мне и желание меня унизить. Может, поэтому я не смог тогда в полной мере сосредоточиться на его высказываниях, проследить за его мыслью.
Я открываю дверь и ловлю на себе недовольные взгляды. Говорит докладчик тихо, и воспринимать его речь мешает любой шорох.
Я оглядываю аудиторию. В первом ряду замечаю Чагина. Место рядом с ним свободно, но, увидев меня, он поднимает с пола свой кожаный портфель и демонстративно ставит на пустующий стул. Я занимаю другое место, позади него.
– Это чему же? Если Вас не затруднит, приведите пример, – говорит Чагин докладчику и кривит губы.
Нет, мне это показалось. С того места, где сидел, я никак не мог бы заметить его ухмылку.
Что потом?
Вот Чагин смотрит на меня. Его осанка, посадка головы и даже выражение холодных глаз донельзя высокомерные.
Или нет? Он смотрел не на меня, он смотрел на докладчика. Наверное, тот что-то сказал перед этим. Но что?
– Можно научить искусственный интеллект совести, – говорит докладчик.
Точно! «Научить искусственный интеллект совести».
Он молча вертит в руках кликер.
Видимо, у него это в первый раз. Выступление на конференции. Может, студент или только после окончания двухмесячной практики. Хотел познакомить слушателей с основами машинного обучения, сделать обзор собственной статьи – и нарвался на Чагина.
Все смеются, кроме Чагина.
Антон что-то спросил у докладчика, а бородатый мужик с последнего ряда смешно пошутил. Передразнил он его, что ли?
На лице у Антона обычная маска презрения.
– Господа, Вы мешаете! – громко говорит он, обращаясь к бородатому мужику и его товарищам.
Я саркастически наклоняю голову набок. Слегка улыбаюсь. Готовлюсь кивнуть ему, но он даже не смотрит в мою сторону.
Почему я думал, что он посмотрит? Я тоже его дразнил? Сказал что-то обидное?
Я поправляю бейджик на футболке.
– Сделайте милость, не продолжайте доклад, пока они не уйдут, – говорит Чагин докладчику.
Я вздрагиваю, будто меня ударили. Но продолжаю сидеть на своем месте.
Докладчик сконфуженно кивает Чагину.
Непонятно было, кого он с большим удовольствием выгнал бы – бородатых мужиков или Антона. Все выступление Чагин с чувством собственного превосходства задавал ему вопросы типа: «Почему же Вы так думаете? Почему же Вы так решили? Позвольте спросить, что… Смею узнать, как…» – и специально бил в самые слабые места доклада.
Чагин прикладывает мобильный к уху и вызывает на помощь администратора. Бородачи переглядываются. Отпуская шуточки в адрес Чагина, медленно встают и идут к выходу. Улыбаются мне напоследок.
Докладчик провожает их тоскливым взглядом. Наверняка, хочет выйти вместе с ними. Но Чагин тоже вскоре уходит. Задав еще пару вопросов, – каких вопросов? он что-то хотел узнать у докладчика? что-то важное? про нейросети? – он берет портфель и встает со стула. Бросает вошедшему администратору, что спикеры на этой конференции достойны слушателей.
«Ну нельзя же быть такой скотиной!» – думаю я.
Нельзя же быть такой скотиной и ничем не компенсировать это миру.
0.2. Вынужденное одиночество
0.2.0. Дано
Казалось, что в такой прекрасный солнечный день не может случиться ничего плохого. Но это не так. Все что угодно может случиться когда угодно.
Я достал телефон и прочел СМС. Два слова, которые не вязались с происходящим. Два слова, выпадающие из картины. Выглядели дико и бессмысленно.
Радостно пригревало солнце, в наушниках играла бодрая музыка. Но два слова – и я прятал глаза от прохожих, находил трещины в асфальте.
Я выключил музыку. Споткнувшись, вошел в автобус. Снова включил. Вытащил из ушей наушники. Уставился в окно.
Утром я завтракал, когда вошла Марина. Еще не прожевав бутерброд с колбасой, я встал и подошел к плите, чтобы поставить чайник.
– Как спалось? – спросил я, как только проглотил еду.
Но Марина не ответила. Села за стол.
По утрам она не любила разговаривать, и обычно я не настаивал. Но в этот раз мне хотелось поболтать. Я был уверен, что кое-что нащупал. И это приводило меня если не к разгадке, то к хорошему настроению.
Я налил заварку в чашку и поставил ее на стол перед Мариной. Улыбаясь, наклонился, чтобы поцеловать жену.
Но она молча меня оттолкнула. Заглянула в чашку.
– Слишком крепко, – сказала Марина.
Я вылил часть заварки в раковину. Снова поставит чашку на стол.
– А так?
Она пожала плечами. Ее реакция была более чем положительной.
– Я тут кое-что понял. Про Чагина. Знаешь, как переводится слово Craft? – спросил я.
– Что? – не поняла Марина.
Она взяла пульт и включила телевизор. Показывали рекламу. Последнее время из всего того, что показывали по телевизору, реклама раздражала меньше всего. Но сейчас внимание Марины требовалось мне целиком.
– Craft. Так его программа называется. Знаешь, какой перевод? – И, не дожидаясь ее ответа, торжествующе произнес: – Искусство. Мастерство!
Жена прибавила звук.
– А его язык программирования называется Leader, – повысил я голос.
Послышался свист чайника. Одного недовольного взгляда жены было достаточно, чтобы я встал и побежал его выключать. А потом – наливать кипяток ей в кружку.
– Leader! Представь, какое у него самомнение!
Сказав это, я неловко засмеялся. И тут же пожалел об этом.
– Жаль, у тебя такого нет, – сказала Марина.
Буквы одна за другой следовали из ее рта, но собирать их воедино не хотелось.
Недавно жена приобрела в одном из своих любимых магазинов дорогую деревянную подставку для чайника. Но я поставил его обратно на плиту. Пусть как следует испачкается брызгами масла из сковородки, подпалит бока огнем соседних конфорок.
– Говорят, вселенная – плоская, – она рассматривает на свету вино в бокале, и ее голос медленно растекается в воздухе.
– Почему тогда то, что в ней находится, объемное? – я не хочу противоречить, но считаю своим долгом хоть что-то заметить ей в ответ.
– Потому что, – сначала отмахивается она. Но задумывается и предполагает: – Вселенная плоская, но входит в состав чего-то объемного, – взгляд круглых глаз устремляется ко мне. Зрачки расширяются. – Вселенная – одна из плоскостей объемного тела…
– И как же узнать, что собой представляют другие его плоскости? – спрашиваю я, пытаясь принять позу, в которой не так больно сидеть.
– Человек не может это узнать, – она счастливо смеется, словно сама – не человек. Опять рассматривает капли вина на стенках бокала. – Не зря же космос такой огромный. Человеку и жизни не хватит пролететь там приличное расстояние. Это только граница.
Граница, не похожая на границу.
Обман.
Я сел за стол и спросил:
– Может, поужинаем сегодня где-нибудь?
– Я занята. У меня клиент с ПТСР. И еще один, с неврозом.
– А профессионального выгорания у тебя не будет?
Все, что я запомнил из редких разговоров Марины о работе: психолог должен следить за своей занятостью и строго контролировать количество клиентов. Именно этим она объясняла свой более чем свободный график. А теперь она демонстративно увеличивала часы. И не хотела со мной разговаривать.
– Ты – мой герой! – сказал я и снова попытался ее обнять. – Решила спасти всех людей на планете?
Резким движением руки Марина стряхнула крошки со стола на пол.
– И почему после тебя так грязно всегда?! – сердито спросила она.
Встала и вышла из кухни.
И только я потянулся за бумажными полотенцами, чтобы протереть стол, пришло СМС.
Два слова, которые стояли у меня перед глазами, пока мыл посуду, чистил зубы, собирался на работу.
Я вышел на улицу и сел в автобус, но все еще не видел ничего, кроме этих двух слов. Я непонимающе всматривался в мелькающие многоэтажки, слепо ловил отблески солнца в окнах. Пытался выхватить из пролетающего мира доказательства, свидетельства произошедшего. Но ни доказательств, ни свидетельств не было. Ни намека на то, что случилось.
Мир, который Чагин хотел сделать лучше, ничего не заметил. Мир не заметил, что Чагин умер.
0.2.1. Сознательный выбор
Со мной никто не разговаривал.
Лицо немело, зубы плотно сжимались. Я поискал глазами и нашел свое отражение в темном экране телевизора. И там, среди грязных пятен и в разводах пыли, обнаружил на губах улыбку, дежурное участие в беседе.
Я сделал над собой усилие и разжал челюсти. Но получилось еще хуже. Лицо перекосило, свело судорогой. Казалось, в экране не мое лицо. И вообще не лицо. А страшная маска. Она испугала меня бессмысленным выражением, отсутствием эмоций. Посмотри еще секунду, и изо рта слюна потечет.
Я отвернулся, закрыл лицо руками и глубоко вдохнул. Это не я сидел в стороне от всех, не я медленно пил третий стакан виски, не я высокомерно считал разговор приятелей пустой болтовней. Не у меня мышцы лица немели, а зубы крепко сжимались. И не мое отражение показывал телевизор. Не мое – а Чагина.
Это Чагин, а не я, никого не интересовал. Это к Чагину не подходили. С ним не заговаривали. Каким бы великим ни был его проект и как бы ни старался Антон спасти мир или сделать его лучше, никому Чагин не был нужен.
«А, может, и работа его никому не нужна, – подумал я. – Человечество не нуждается в том, чтобы его спасали. Никто не нуждается. Я, например, – нет!»
Бармен посмотрел на меня, и я жестом попросил повторить заказ.
Другие пили пиво, обсуждали новости, взрывались смехом. Сергей, задирая подбородок, рассказывал о кадровых перестановках на работе. Паша встревал с вопросами и уточнениями. Лысый саркастически улыбался и отпускал пьяные шутки. В одной руке он держал стакан с пивом, в другой – рюмку с водкой. Девушка Лысого сидела рядом и, скрючившись, листала в смартфоне ленту новостей. Иногда отвечала на сообщения. Два незнакомых парня в толстовках тихо спорили о видеоиграх.
Бармен принес мне виски и забрал пустой стакан. Я молча кивнул. Я не мог раскрыть рот. Словно закупорил, сам себя заковал в молчании.
«Я не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали», – подумал я и залпом выпил виски.
Захотелось набрать номер Марины. Услышать, с каким удовольствием она на меня ворчит. Я положил на стол деньги, встал и пошел к выходу из бара. В дверях пьяная женщина наступила мне на ногу, обдала смешанным запахом алкоголя и рвоты.
Я снова подумал о Чагине. Антон не искал в мире доказательств, свидетельств или намеков. Ему и в голову не приходило сомневаться в том, что он, Чагин, миру необходим.
0.3. Спасение мира
0.3.0. Спасение человека
Я просматривал статью о реверс-инжиниринге, надеясь узнать из них новые способы расшифровки кода. Но скроллил страницы, не вникая в смысл написанного. Вместо того чтобы читать текст, я вспоминал, что говорил Чагин на конференции.
Докладчик заявляет, что мы все находимся на пороге чего-то важного. Я замечаю свободное место у окна и спешу его занять.
Видимо, мне не терпится узнать, на пороге чего мы стоим. Но было бы смешно, если бы этот худой высокий парень в черных брюках и мятом свитере действительно располагал данной информацией.
– Нейросети могут решать задачи, которые непонятно, как решать, – говорит докладчик.
– Если Вас не затруднит, приведите, пожалуйста, пример, – просит Чагин.
Вроде бы он немного подается вперед, прислушивается. Записывает ответ на смартфон. Точно-точно. Он конспектирует лекцию и постоянно задает уточняющие вопросы. Наверное, тема доклада была ему по-настоящему интересна.
