скачать книгу бесплатно
Девчонка издала испуганный писк. Только сейчас вспомнив о ней, разжал руки, но прежде подметил, что у неё из волос что-то торчит и глаза до странности серые, словно прошли через фотошоп.
– Тсссс.
В голову опять ударила боль, а слабость тараканьими ножками взобралась по ступням.
«Что за блядство происходит? Это постанова? Меня разыгрывают?»
От слабости и пульсирующей боли уже совсем не осталось сил, даже двинуться. Удивительно как вообще я могу дышать.
«Это же постанова, так почему он так смотрит?»
Я раньше не замечал, но оказывается всё это время сидел оперевшись о стену, напротив мужчины.
Обычного, если не брать в расчёт странные линзы, делающих его глаза кошачьими и массивные клыки.
«И до этого повидал фриков. Что только стоит полностью забитый чел. И руки, и туловище, и ноги, и лицо. И всё это в стилистике пони. Блядь, сорок лет мужику.
Или баба, накачавшая сиськи десятого размера в какой-то палёной клиники. Потом ходила сгорбленной, но недолго.
У неё оказалась инфекция, после которой ей вообще отрезали грудь»
Поэтому внешний вид не удивляет.
– Мгххх.
Стон боли вместе со вздохом покинул чьи-то губы.
Нет, проблема не в глазах, цвета которых не разглядеть отсюда. Я не понимаю, что в них не так, но почему они заставляют сердце сжаться.
Словно стальными перчатками сжали так, что острые концы впились в мягкий пульсирующий орган, с каждым биением проникая всё глубже.
«Блядство»
Прикусив нижнюю губу, я уже хотел подняться, но перед глазами засветился красный свет.
–«Испытание души *****. Начало
Грех. Гордыня.»
Символы русские выцарапались в воздухе, пылая и уподобляясь огню, чтобы через секунду потухнуть»
«Голограмма?»
Я хотел поднять руку, дотронуться до символов пока они не исчезли, но рука не слушается.
–“ Гордыня людская будет унижена, гордость всякого грешника смирена”
Невидимая рука начертила предложение в воздухе.
«Это что из библии? Давай ещё сказани, что-то про добропорядочность и любовь к господу как моя грёбанная мамаша!»
Сглотнув подступивший комок, рука напрягла бицепс в тщетных попытках опереться.
–“Вкуси хлеба, плод труда человека”
Только слова исчезли, как желудок издал рёв голодного животного. Глаза заметались в поиске того самого хлеба, прежде чем разум до конца переработал информацию.
«Что происходит? Где я вообще? Что за блядство? Как я вообще сюда попал? Неужели опять решил проветрить голову и по ней кто-то приложился?»
Не успел я обдумать одно, как правая рука засветилась.
Сердце в беспокойстве начало выбивать ритм. Опять красный. Болезненно передвинув голову, я увидел, что светится контур татуировки на самой ладони. Песочные часы.
«Я что перебил татуировку?»
Моя первая татуировка. Песочные часы, выглядит иначе. Та потёртая тату, сделанная на коленке одним новичком за тысячу, теперь выглядит словно её бил профессионал минимум за двадцатку.
Видна и хорошая текстура деревянной оправы, в которую обрамлены два полукруглых сосуда, а внутри белый песок.
«Так стоп, какого она вообще светится? Я что-то принял? Не помню. Я рисовал картину, а после…»
И вновь сознание тщетно пытающееся собраться отвлёк песок. Он начал сыпаться в нижнюю колбу, меняя цвет на чёрный. Последняя ниточка терпения оборвалась.
Я ещё могу принять незнакомое место похожее на обезьянник, я достаточно много фриков повидал, чтобы не пугаться ещё парочки, я даже могу объяснить символы и новую татушку, но не это.
– Да какого дьявола!
Поднялся, точно тело запустили из катапульты и треснул открытой ладонью по стене.
– Фууух.
Злость испарилась, оставив после себя стук беспокойного сердца.
– Точ инс?
– Туженйы.
Два голоса, слабых и приглушённых. Обернувшись, заметил ещё два незнакомых лица, переговаривающихся о чём-то, смотря на меня.
«Что за язык?»
– Что вылупились?
Слабо процедив сквозь зубы, сказал, но они лишь недоумевая скорчили странные лица. Я уже не стал даже обращать внимание на залитые красным белки у одного и синим у другого.
– Уууу епох харин.
Ещё один голос совсем в другом углу. Оборачиваясь, понял, что в помещении размером три на три метра развалилось чуть больше десяти человек в одинаковых мешковатых прикидах.
И все как на подбор. Кто с ушами, кто с клыками, даже с клювами парочку подметил, пока не добрался к источнику, к парню в углу. Примерно лет восемнадцать. Лисьи уши, маленький клык, робко выглядывающий из-за ухмылки.
Его рука пальцем выбивает ритм о решётку. Когда я на него посмотрел, он на мгновение перестал дрыгать пальцем. Выдержал взгляд и продолжил.
– Охоло?
Спросил он, недовольно дёрнув острым подбородком.
– По-русски говори падла?!
Ударив ногой о пол, я повернулся. Кулаки сжались. По костяшкам, что-то потекло.
– Очт печелит?
Выпячив губу и круговым движением поджав плечи, он поднялся, приблизившись ко мне.
– Ты что мать твою такой здоровый? А!
Я аж сглотнул, голос дрогнул, стоило понять, что этот парень на полтора, а то и две головы выше меня. Пришлось приподнять голову. И всё для того, чтобы увидеть его высокомерное лицо.
«Чёртов молокосос. Сколько в нём? Я ведь метр восемьдесят, что за дылда?»
– Ошрак.
Мы с десяток секунд смотрели друг на друга, пока он не обернулся к решётке.
– Ижив.
Сказал он с улыбкой, после чего толкнул меня. Слабо, но меня аж сбило с ног. Лишь упав, я услышал довольно отчётливо звон металла.
– Ижив, трыйбы!
Громко проговорил женский голос ударив рукояткой… Меча?
«Замени меч на розовое дилдо, я бы не удивился. Плотность абсурда на квадратный метр и так уже превысил все возможные значения»
Девушка вся в металлических доспехах отворила решётку стопкой ключей, вошла походкой, в которой прямо-таки пованивает уверенность. Оглядела всех высокомерным взглядом. Её глаза остановились на мне, и она цокнула.
“Ты что блядина?”
– Ижив.
Она вывалила из потёртого тканевого мешка какие-то камни. Только они оказались слишком уж лёгкими. Почти не издали звуков падения.
Опустошив мешок, в котором только мусор хранить, она положила руки на талию, да так обыденно. Там видимо уже специальные вмятины появились.
– Жельдере.
Её губы даже не успели сомкнуться, как вся толпа выстроилась в ряд к этой куче.
Даже девочка. Хотя она и встала первой, но те, кто постарше и побольше её просто вытолкали в конец очереди без особых церемоний. Первым же оказался тот самый двухметровый переросток.
Не было предела удивлению, когда я со стороны сравнил его рост с другими. Он оказался не самым высоким. Даже больше. Его рост средний.
Самым же дылдлявым, оказался тот недоделанный в костюме побитой дворняги, которого я по ошибки принял за побитую дворнягу.
Под пристальным взглядом самопровозглашённой королевы со сплошной бровью, каждый поднимал по камню, да и при этом смотрел на него так, будто это какое-то золото и выходил из очереди.
«И что вы собираетесь с ними делать? Огонь высекать?»
Девочка же в конце очереди с улыбкой и пылающими глазами, чуть ли не прыгает, смотря на кучу.
Взгляд вновь метнулся в угол. К тому парню, получившему первый камень. Он же, смотря на меня с победоносной улыбкой и наполеоновской уверенностью, укусил его. У меня аж зубы заныли.
«Чего блять?»
Откусил, пару раз проживал и сглотнул. Я аж заморгал.
Я посмотрел на других. Все уплетают за обе щёки камни. Пока я удивлялся крепости их зубов уже столпотворение рассосалось и очередь достигла девочки, а из кучки осталось лишь два камня.
– Хрвану.
Сказав это, она показала на меня. Миссис сплошная бровь поджала губы, будто готовясь сплюнуть и ударила камень в мою сторону.
Ударившись об мою ногу, он остановился. Приглядевшись к нему получше, я понял, что эта чёрная хрень, не камень, а заплесневелый хлеб.
Лишь от вида его зажурчало в животе, а кишки схватило судорогой.
«Это что?»
Я посмотрел на миссис сплошная бровь, чтобы убедиться в умозаключениях, но она уже вышла из камеры, закрыв решётку.
Взгляд вновь упал на испечённый камень.
«Ты что блядина предлагаешь мне это жрать?»
Живот вновь завыл, а слюна заполнила рот.
– Аммм, хрван. Онос.
Улыбающаяся девочка в припрыжку достигла меня, села, копируя, мою позу и начала рекламировать геноцид кишечника радостной улыбкой и миленькими поглаживаниями собственного животика.
От вида измождённой грязной девчонки в лохмотьях, что так радуется углю в худеньких руках, мне стало неприятно.
– Издеваешься?
Сказал я больше в шутливой форме, но это ввергли её в ступор.
«Она реально не понимает меня? Или просто хорошая актриса?»
