скачать книгу бесплатно
Сима снова провел меня. Его друзья поджидали в подъезде подходящей минуты и сейчас толпились за дверью, мало думая о моих страхах.
Снова раздался требовательный звонок и я в очередной раз пожалел, что живу без родителей.
Я бросил в ванную занавески. Мыльная вода мирно поглотила материю и, злясь на чужое нетерпение, пошел открывать.
То, что я увидел, поколебало мои стереотипы. А они у меня были каменные. Устойчивые и выработанные годами нелегкой жизни.
Я думал, что после работы на мертвом заводе, меня трудно чем-то удивить. Я бы и чемодан с деньгами обязательно вернул хозяину, найдя его и в Бразилии – папа всегда говорил – не бери чужого, не будешь лишен своего. А, когда папа говорит на протяжении всей твоей сознательной жизни одно и тоже – это начинает походить на затянувшийся гипнотический сеанс. Что-то типа: не пей, не пей – напьёшься через год и ты начинаешь верить, что ты получишь незабываемые ощущения.
На пороге стоял мой старый приятель. Человек, который был мне, как брат, с которым мы вместе ходили в походы, ели из одного котелка и занимали себя прочими культурными программами. Это был друг для души. Светлый и добрый парень. Застенчивый по натуре до фанатизма. Непьющий и тем более не курящий. Вечно в черных брюках с идеальными стрелками и в однотонной рубашке (в данный момент голубой).
И сейчас он стоял в обнимку с девушкой, которая была из другого мира. Точнее мирка. Закрытого мирка. Где ездят на джипах перекаченные парни, которые ходят с килограммовой цепочкой на шее и, которых сопровождают, как раз такие девицы: разодетые, раззолоченные, симпатичные твари с холодным просчетом в глазах. Я видел таких куколок иногда издалека. И никогда не думал, что одна из них будет стоять на пороге моего дома.
Именно эти глаза меня изучали. Внимательно щупали. Сантиметр за сантиметром. И ничего в них не читалось, потому что это был всего лишь я, вспомнивший о пачке дешевого маргарина на столе, которую я не успел убрать.
– Привет, – сказал Саня и добавил, после выдержанной паузы, не без идиотской гордости, – удивлен? Знакомься – это Аня.
Я мог поклясться, что Аня была настоящей блондинкой метр восемьдесят роста, и на шее у неё болталось цепочек семь. Я тупо рассматривал кулоны – они как раз грудой висели у меня перед глазами.
– Привет. – Девушка приветливо улыбнулась. – Александр мне много рассказывал про вас. Вы – гений?
Пол дрогнул у меня под ногами. Во-первых, Саню никто не звал Александром. А, во-вторых, это что же нужно про меня такого наврать, чтобы я стал вдруг гением?
Я уже чувствовал катастрофу. Я герой фильма про катастрофу. Точно. Потому что слишком частое ощущение за последние два часа. Черно-белый фильм, снятый психопатом из психбольницы. Фильм – ностальгия. Где никто не выживает. Даже коты и тараканы. Всё гибнет в гигантском облаке пыли. И обязательно истинный герой устало посмотрит на крушение мира и радостно улыбнется, чувствуя, что после него останется только добрый хаос.
– П-привет. П-прошу.
Я несколько секунд смотрел, как они раздеваются в обшарпанном временем коридорчике. На эту дорогую куклу, на которой всё стояло дороже, чем моя жизнь и, наконец, вспомнив про маргарин, умчался на кухню. В туалете протяжно и жалостливо мяукнул кот.
– Запах какой-то, – сказала Аня, чуть морща слишком правильный носик и осторожно входя в кухню, – специфический. У тебя есть дома животное?
– Ага. И не одно.
– Это шутка Аня, – сказал Саня, натянуто улыбаясь и вытирая потные ладони о брюки. – У него только кот. Где Пит?
– В тюрьме. Где же ещё?
– У меня тоже есть дома кот. Египетская порода. Без шерсти. Четыреста долларов. Это дешево, – поспешно заметила девушка, скромно улыбаясь. Она удобно умастилась на краешек потрепанного временем и когтями кота стула, скрестила ноги, так что я не мог больше ни о чем думать кроме них, и миролюбиво уставилась на меня. Я с трудом вспомнил, что должен играть роль гения.
– Я своего кота на помойке нашел котенком. Обычный вырос кот. Недорогой.
– Это он скромничает! – воскликнул Саня. – У него первоклассный кот! Похож зверь на маленькую карликовую пантеру! – При этих словах я поморщился и подумал: «Ага. А моя квартира – это непроходимые джунгли!»
– Интересно было бы на него взглянуть! – обрадовалась чему-то Аня и всплеснула ладонями. Я увидел на правой руке груду золотых браслетов. И ещё: какой дивный маникюр – с блестками и бусинками.
– М-м-м. Попозже. Он сейчас в туалете.
Аня улыбнулась ещё шире. Саня захрипел, прочищая горло и зыркнул на меня. А чего я того сказал? Никого не обманул! А вот тебя парень водят за нос. Плохая история. Облезлые коты за четыреста баксов. Я таких денег за два года на заводе не заработал.
– Ничего. Увидим его позже, – успокоила всех девушка. – Чем вы занимаетесь, Василий? Александр говорил мне, что вы пишите книжки. – При этих словах я вздрогнул. «Книжки»? Кто-то пишет романы, статьи, поэмы. А я значит «книжки»? – Я знаю, что ваш труд, не всегда… находит должного понимания и поэтому у вас, наверняка, возникают некоторые проблемы, например, финансовые, которые надо как-то решать.
– Вы не педагог случайно? – неожиданно для себя и всех остальных спросил я.
– А как вы догадались? – воскликнула Аня. – Я студентка педагогического института. Четвертый курс.
Саня, кстати, учился на третьем.
– Чутье. Да. Проблем у меня много. «Книжки» не идут. Издатели говорят, что пишу туповато и, в основном, для круга друзей. Поэтому я работаю на заводе.
– У вас свой завод?! – воскликнула Аня.
Чужая мысль меня парализовала. Так и сердце может когда-нибудь остановиться. Я уставился в точку на стене. Потом перевел взгляд на Саню – он рассматривал ногти и выглядел очень скромно. Интересно, он сказал, что я богатый гений или просто больной озлобленный маниакальный тип.
– Слушай. Давай просто на ты.
– Давай.
– Чаю?
– У него он специфичный. С травой! – с воодушевлением вскричал Саня. Впрочем, какая разница? Всё и так испорчено. Она только меня увидела и сразу всё поняла. Сейчас, я думаю, девушка играла спектакль с одним главным героем. Точнее героиней. Явно про катастрофу там ничего не было написано. Возможно, окружающие её люди просто не существовали или являлись вынужденным интерьером. Санька не был таким глубоким аналитиком, как я, но тоже погрустнел.
И тогда я вытащил из холодильника две банки черной икры.
Имитированной.
Страшно признаться – я берег их на свой день рождение, но данный повод стоил того. Эффект оказался правильным: я рассчитывал, что девушки типа Ани, вряд ли знают, что черная икра может быть ещё и ненастоящей, и оказался прав – такое ей даже в голову не пришло. В мире, где принцесса обитала, ели только натуральные продукты. Беда была в том, что мы с Санькой к нему не относились.
– Сейчас бы холодного шампанского, – блаженно прошептала Аня, жуя черный хлеб с икрой. Замечание девушки ушло в ни куда. Санька неожиданно захотел чаю, я его поддержал. И Анне пришлось довольствоваться травяным настоем. Мята сделала своё дело, и сняло напряжение. Оказалось, что они знакомы четыре дня. Познакомились в студенческой столовой. Как? Смешной вопрос. Аня смущенно хихикала. Саня гасил улыбку в правом уголке рта. Прямо ковбой какой-то. Неделю назад считал стипендию при мне и выглядел совсем не так. Девушка занималась бальными танцами. Так получилось, что она осталась без партнера. Атлетически сложенный Саня, который с детства занимался ушу и туризмом, как нельзя, кстати, подошел на эту роль, вынырнув с подносом в руках в оживленной столовке прямо перед ней. Случайный выбор, простое предложение и страстные четыре дня.
Саня кивал головой, веря каждому слову, загипнотизировано, смотря в рот девушке, ловя её дыхание.
Интересно: хватит ли терпения и увлечения страстной танцовщице на следующие четыре дня? Как скоро она перестанет забавляться моим другом? Ударит его больно, так что непьющий парень сопьется или мягко пустится в объяснения, поясняя причину возникновения нового партнера по танцам?
Бедный Саня.
Но сегодня у него праздник. И я его не испорчу. Жаль, что икра быстро закончилась. Оставался мой интеллект, не съеденный до конца заводом. Гением я, конечно, не являлся, но четыре раза поступал в пединститут на филфак, так что спокойно мог цитировать от Твардовского до Пушкина, и, знал, о чем писали в своих критических статьях Луначарский и Белинский. Из всей этой мешанины сформировалось моё представление о литературе, искусстве и, наверное, жизни. И в чем-то оно было верным. Моего образования, как папа говорил – среднего и четыре коридора – хватило для общения с Аней. Сыграло и то, что круг общения у неё в основном был другой. Там парни говорят мало и предпочитают словам действие. И не одно. И с вариантами. И с обязательным продолжением в середине следующей недели.
Не учла она только одного: почти все мои друзья, знакомые, одноклассники какое-нибудь отношение имели к пединституту. Так, по – моему представлению, мой одноклассник Золушкин должен был учиться с ней в одной группе. Мир тесен, когда живешь в маленьком городке, где есть только один вуз.
– Золушкин? – Аня изобразила удивление, но я то видел, как дрогнули её губы, – никогда о нем не слышала.
После пяти часов беседы, после съеденных двух банок икры и критика Белинского, который вдруг стал нам очень близок, я решил настоять:
– Да как же так?! Золушкин! Красивый блондин! Вьющиеся волосы! Такого сложно не заметить, когда учишься на физмате.
Аня потрогала себя за щеку, изображая глубокое раздумье и, решившись, категорично заявила:
– Нет. Определенно, я никогда о нем не слышала. Такой парень у нас в институте не учится. Правда, Александр?
– Может он из другого корпуса? – предложил друг.
– Да? – Я нерешительно замялся и стушевался. – Возможно, я ошибаюсь.
На этом наша дружеская беседа закончилась. Она иссякла. В этом, конечно, виноват я. Голову мою лихорадило. Мозги взрывались от информации. Я был компьютером. Я взвешивал факты. И я потерял интерес к беседе.
И Аня занервничала.
С чего бы могла возникнуть её паника? Если Золушка был тоже её партнером по бальным танцам, что с того? Сане и так придется нелегко. Я бы не стал загружать его лишней информацией.
Они стали отдаляться от меня. Мирная иллюзия рушилась, и холодок отчуждения медленной крутящейся змеёй пополз между нами.
Аня посмотрела на часы.
Саня тоже.
– Ого, – воскликнула девушка. – Однако.
– Да. У Васьки время быстро проходит.
– Пора домой. Нам ещё добираться в другой конец города.
– Жаль, не успели на последний троллейбус! – вскричал Саня. Аня холодно смерила его взглядом. – Это была шутка, – виновато сказал мой друг. Я прищурился.
И вот они уже стоят в коридоре. И мне кажется, что ещё не всё потеряно и праздник у Саньки продлится ещё хотя бы на четыре дня, но тут раздается звонок в дверь.
– Ты кого-нибудь ждешь в два часа ночи?
Я пожимаю плечами и открываю дверь – Сима должен был прийти, но на пороге стоит… Золушкин.
Какое нелепое стечение обстоятельств. Бывший одноклассник не считался моим другом, и виделись мы с ним раз в два года. Сейчас он стоял на пороге, согнувшись от злого хохота, и тыкал в меня корявым пальцем.
– Ну и вид у тебя, придурок!
– Сам ты придурок! – огрызнулся я, собираясь закрыть дверь. Признаться, что-то я устал от гостей. Хватит на сегодня.
– Подожди. Я же к тебе в гости пришел. И не один. Дело есть. Вот мои друзья. Знакомьтесь. Игорь и Игорь. А это Васек. Впустишь?
Я не хотел впускать, но Золушкин вошел сам, отталкивая меня плечом. Пришлось пробормотать:
– Входите.
И они вошли. Строем. Втроем, плечом к плечу. Тесня меня в глубину коридора.
– О-о-о!! Анька!! Привет, коза. А ты чего здесь?!
Они чуть не расцеловались. Потом Золушкин заметил Санька, быстро разделся и прошел с друзьями в кухню. Я прикрыл за ними дверь, но дикий хохот прорывался сквозь щели. Досадно.
Выдержка у девушки была железной. Про таких представительниц слабого пола говорят: кремень-баба. Ничем не пробьёшь. Сказывалась долгая привычка ходить по трупам.
– Ну, мы пошли, – сказал Саня, печально заглядывая мне в глаза. Рука у него была теплой и мягкой. Никак у трупа.
– Покойной ночи, Аня, – неожиданно пожелал я и, сам того не желая, попал в самую точку – ночь у неё будет не самая приятная, когда останется одна, наедине со своими мыслями.
– Пока, – сказала она и улыбнулась на прощание. Со сто процентной гарантией я мог сказать, что больше её не увижу. Но, что я знал о будущем?
– Пока. – Я кивнул головой и закрыл за ними дверь.
На кухню входил со смешанными чувствами. Во-первых, оставалась мне спать до смены четыре часа. Во-вторых, гости уже дымили втроем и сбрасывали пепел на мой палас. В-третьих, не сильно я и хотел видеть Золушкина.
– Ну, ты, что? Не рад?! – спросил он, чуть обидевшись. – Что поздно?! Два часа ночи – это, что поздно?
– Да, нет. Нормально.
– Ну, ты старик, меня удивил.
– Откуда ты знаешь Аню?
– Так вместе учимся на одном курсе. Правда в разных группах, но это ничего не меняет. Кто не знает Аню?
Игорьки заржали. Оба под два метра. Физмат, так и читался на их банальных лицах.
– Слушай. – Золушкин поднялся, обнял меня и подмигнул. – Мы с Игорьком идем на свадьбу к лучшему другу.
– Поздравляю.
– У меня есть белый шарф, а у Игорька нет.
– И что с того. – Сразу насторожился я.
– У тебя есть! Представляешь, как здорово мы с ним смотрелись на свадьбе лучшего друга в белых шарфах?
– Да? Думаешь – это важно?
– Это очень важно. Мы не можем выглядеть полными лохами. Ты должен дать нам шарф. Должен.
– Почему я?
– Больше ни у кого нет. – Золушкин перестал меня тискать и вздохнул. – На три дня. Три дня! – Он растопырил четыре пальца и тыкал мне в лицо. – Каких-то три дня. Игорь классный парень. Он постирает и отдаст.
Я посмотрел на «классного» парня и понял, что шарфа больше никогда не увижу. Но Золушкин был моим одноклассником и, если бы я не дал требуемой вещи, все бы узнали, какая я сволочь.
– Ладно. – Я прошел в коридор к шкафу прихожей. Золушкин следовал за мной по пятам. Дверь шкафа всплакнула на прощанье, расставаясь с дорогой для меня вещью и, заткнулась. – Вот шарф. Три дня.
– Спасибо, Васек. Я был уверен в тебе. Жаль, что ты не поступил в институт четыре раза. Сейчас бы учились вместе. Такие дела.
– Мне бы надо поспать.
– Да-да. Уходим!
