скачать книгу бесплатно
Короче говоря, уроки и ор Люды наводили в семье шороху.
Гена, кстати, пытался поговорить с Людой по поводу ее методов обучения. Даже предложил самому заниматься с Соней. Но Люда ответила отказом. Все-таки она сама учительница. Справится.
***
Близился конец второй четверти и конец календарного года. Город уже тихонько начинал наряжаться к Новому году.
Христина теперь каждый вечер сидела на подоконнике и ждала Деда Мороза. Она так искренне и отчаянно верила в чудо. Ей не надо было никаких подарков. Ее самым главным желанием было, чтобы Сонечка стала хорошо учиться. Ведь тогда все станет как и прежде.
Но чудес не бывает. И в 6 лет Христина эта четко усвоила. Позже, уже во взрослом возрасте, она с болью в сердце будет вспоминать то декабрьское ожидание. То томление и предвкушение. И разочарование – следом. Именно в этот момент, когда не случилось чудо, случилась перемена в характере Христины. И из маленького, тихого, послушного и доброго ребенка девочка превратилась сначала в молчаливую буку, а затем – в дерзилу.
Жизнь становилась все сложнее и сложнее. Девочки, ее милые добрые звездочки, стали озлобленными и отстраненными. Люда перестала находить с ними общий язык. Они перестали смеяться и радоваться ерунде, как бывало раньше. Дома поселилось какое-то гнетущее чувство.
Генка пытался поговорить с Людой, но она не шла на диалог. Оставшиеся полгода первого класса стали адом для Людмилы. Кое-как закончив школьный год Люда вздохнула с огромным облегчением.
На лето решено было поехать к бабушке. Да и Люда давно не была в родном городе. 6 лет. Однако.
В общем, собрались наши три девочки и поехали домой.
***
Бабушка (Людина мама) почти сошла с ума от счастья. Она чуть не задушила Люду и своих двух внучек, обнимая их на перроне. Пока ехали до дома, она тараторила об общих знакомых, о родственниках и соседях все новости.
Девочки, которым бабушка выдала по пакету со сладостями, радостно измазывались шоколадками и, вдохновленные глюкозой в крови, устраивали бои на заднем сиденье такси. Бабушка сидела между ними и пыталась их образумить, но тщетно.
Людмила молчала, так как еще в поезде выпила настойку пиона. Ей было очень волнительно возвращаться в родной город, смотреть на улицы детства, вспоминать былое.
Когда вышли из такси, мать Люды уже совсем устала от девочек и ворчала на дочь, что она воспитала нервных детей. Люда молчала.
Дома разобрали вещи, поели. Девочки сели смотреть мультики, а Люда с мамой остались на кухне.
– Почему про Ваську не спрашиваешь? – сказала мама.
– А что про него спрашивать? Это перевернутая страница моей жизни, – ответила Люда, не глядя маме в глаза.
– Да уж конечно! Ты в паспорт свой давно заглядывала? Так то там стоит штамп замужней женщины. Эх, Людка, позоришь ты меня. Уехала в какую-то Тьмутаракань, звонишь редко. Да еще и приживалкой стала какому-то мужику. Не так я тебя воспитывала! – мама покачала головой.
– Мама, не нагнетай, – устало ответила Люда. Она уже сто раз слышала эти упреки и нравоучения.
– А ты мне не указывай. Мала еще! – огрызнулась мать.
Люда встала и пошла на выход.
– Потом поговорим, мам, – сказала она, завязывая шнурки на кедах.
– Потом, потом, – кудахтала мать, – все у тебя потом. А потом – это значит никогда!
– Всем пока, – крикнула Люда и хлопнула входной дверью.
***
Людмила и сама знала, что ей надо поговорить с Васей, расставить точки над Ё и развестись с ним окончательно. А то штамп есть, а муж нет. Непорядочек.
Но сегодня она не хотела с ним видеться. Сегодня она решила просто пошататься по своему району, вдыхая запах детства и впитывая силу родных мест.
«Где родился, там и сгодился», – почему-то промелькнуло у нее в голове.
«Но только не у меня, – подумалось следом.
Люда зашла в магазин, куда с 7 лет мама посылала ее за молоком или хлебом. Посмотрела на витрины с пирожными, от которых сходила с ума в детстве. Они до сих пор красовались тут. Правда, добавились и другие виды.
Это был ее маленький ритуал в том магазинчике. Перед тем, как попросить хлеба и молока, маленькая Люда зависала, уткнувшись носом в витрину. Она представляла, что когда-нибудь она точно купит ее. Корзиночку с масляным кремом. И съест. И ни с кем не поделится.
Ну что ж. Время пришло.
Люда достала из кошелька карточку и попросила корзиночку с масляным кремом. Она вышла на улицу, встала под дерево и понюхала пирожное. Оно пахло сладким ванилином. В детстве Люда часто представляла, каким может быть вкус этого пирожного. Ей думалось, что оно снизу невесомо-хрустящее, а сверху – нежно-сливочное. Что пирожное – это нечто божественное и нереальное.
Люда откусила.
Вкус оказался не таким уж прям вау. Тесто корзиночки тут же сломалось пополам, и большая часть пирожного упала на асфальт. Крем сверху оказался жирным и непонятно из чего сделанным. А между корзиночкой и кремом было это отвратительное повидло.
В общем, одно сплошное разочарование. Люда запихала остатки пирожного в рот и пошла дальше.
«Прямо как семья, – подумала Люда, – сначала хочешь-хочешь, мечтаешь, предвкушаешь. А потом получаешь коричневое повидло между невнятных слоев. И давишься этим счастьем».
С такими мыслями Люда и гуляла по району. К вечеру вернулась домой.
***
На следующий день Люда набралась смелости и позвонила Васе. Договорились о встрече.
Люда пошла одна, так как не знала, как он сейчас живет. Может, пьет? Или бомжует вообще? Почему-то она думала, что Василий должен был опуститься ниже плинтуса. Поэтому решила, что девочек попозже свозит к нему.
Когда Василий открыл дверь, она и не сразу признала своего мужа. Он был бородатый. Вася и раньше любил отращивать щетину, но то была, скорее, приятная небритость. Сейчас же он походил на дровосека. И отнюдь не на модного. А на самого настоящего. Потому что помимо бороды у него отросли и волосы. Короче, Вася выглядел страшновато.
– Ну, заходи, – сказал он.
Люда прошла. Квартира, из которой она некогда бежала, теперь больше напоминала фотостудию. Кругом стояла фототехника, свет, штативы. Валялись фоны, какие-то тряпки, бижутерия. На столе стояла открытая бутылка вина и много грязной посуды.
– Как ты поживаешь, Вася? – спросила Люда.
– Нормально. Даже хорошо, —ответил Вася, – у меня через час съемка. Так что давай по-быстрому решим все вопросы. Пока модели не пришли.
Вася расчесал свои волосы и стянул их в низкий хвост. Убрал со стола посуду и загрузил ее в посудомойку. Он готовился к съемке и параллельно вел беседу с женой.
Люда чувствовала горечь. Ей было так неприятно от того, что Вася не страдает. И живет в свое удовольствие, тогда как она вообще не может себе этого позволить.
– Вася, нам надо развестись, – сказала она.
– Хорошо. Ты собрала документы?
– Нет еще.
– Нуу, короче, я не против развода. Если тебе надо, давай разведемся.
– А ты не хочешь с дочками повидаться? Мы вместе приехали.
Вася немного скривил лицо.
– Если они сами желают, то можно. Но у меня плотный график работы, так что времени особо нет.
Супруги еще какое-то время поговорили, а потом Люда ушла.
По дороге домой она ревела в три ручья. И даже сама себе не могла объяснить причину своих слез. То была и усталость, и разочарование, и обида, и злость. Она чувствовала себя такой дурой. Такой идиоткой.
Когда она встретила Васю, она влюбилась в его дерзкую нагловатость и неординарный взгляд на жизнь. Ей было по кайфу, что такой крутой парень за ней ухаживает, фотографирует ее, говорит комплименты. Что он замечает ее красоту и говорит это вслух.
Но дерзкая нагловатость – не повод выходить замуж, ведь так? Это ж какой дурой надо быть, чтобы повестись на такое качество человека?
А теперь… Гена. Гена был вообще не дерзким. Не наглым. Он был стабильным. Спокойным. Надежным. Стабильная надежность – вот, на что купилась Люда во второй раз.
Но стабильная надежность – это разве повод для замужества? Нет. Любой повод кроме любви – не повод для замужества.
Поэтому Люда и рыдала. Она рыдала от того, что в ее жизни так и не случилась настоящая любовь.
Но разве не случилась?
Люда решила идти домой пешком. Она знала, что шагать до дома около часа. И этого времени ей как раз хватит, чтобы успокоиться и прийти в себя.
Пока она шла, начал накрапывать дождик. Люда натянула капюшон и шла, перепрыгивая через лужи и грязь. В городе лето пока не наступило. Только заливало дождем городские дороги.
По дороге Люда думала о том, как ей быть дальше. Как жить. Что делать с Васей, с Геной? Что делать с девочками? Как вообще можно стать счастливой?
То, что Васька был счастлив, не вызывало сомнений. И в итоге, все, что она когда-то ему сделала, пошло ему на руку. Он воплотил свою мечту об идеальной жизни. Не смотря ни на что.
Людина же мечта о детях, семье, доме оказалась какой-то фигней. Она это все получила, но какой ценой? И сколько радости было теперь?
0 радости и 0 счастья в этой исполненной мечте.
В голове вдруг снова возникла фраза «Знаешь, я решил пожить для себя», сказанная когда-то Василием. И Люда подумала, что она-то сама никогда в жизни не жила для себя. Она жила сначала для матери, потом для мужа, для детей, для работы. А для себя в ее жизни оставалось не так уж и много. Люда остановилась и попыталась вспомнить, когда в последний раз она делала что-то для себя? Вчерашняя корзиночка не считается.
И, о ужас, она вспомнила лишь свой побег из этого города. Вот это она действительно сделала для себя. Это была ее попытка выжить, потому что если бы она не сбежала, то задохнулась бы от этого воздуха, пропитанного предательством.
А дальше пошла жизнь для детей. Весь ее быт был построен так, чтобы дети ни в чем не нуждались. Люда готовила только то, что любили дети. Да что там, она даже одежду покупала с мыслью «для работы самое то» и «ну вот, не стыдно будет дочкам со мной рядом идти». Одежда для ее тела, но не для нее самой. Вот же как.
А Гена? Она с ним жила, потому что он был неплохим примером мужчины для детей. И хорошо относился ко всем троим. Он был тоже скорее для девочек и для стабильности, но никак не для Людиной души.
Это открытие больно ударило Люду в самое сердце. Она нашла ближайшую скамейку и села на нее. Мокрая поверхность мигом намочила зад Люды, но ей было все равно.
Слезы. Из глаз снова полились слезы. Как же жаль себя. Свою жизнь. Свою душу. Как же жаль, что нет на свете такого человека, который бы смог понять и принять… Как же жаль, что нет настоящей любви…
Нарыдавшись всласть Люда пошла домой. А что делать? Была мысль утопиться и одним махом решить все проблемы. Но дочек жаль… да и ученики, работа… как они без Люды? Правильно, никак. Сила ответственности спасает большинство женщин от отчаянного шага. Хорошо, что есть дети.
***
Вернувшись домой к маме она застала гостей. Пришла мамина сестра с внуками (чуть старше детей Люды) и соседка.
Женщины сидели уже хорошенькие. Ели, пили, перемывали кости знакомым. Дети играли в комнате, и им было очень интересно друг с другом и весело. Соня была главной заводилой и строила остальных.
– Людка! – сказала соседка, – а что ты нам своего Генку то не показываешь?
Люда нахмурилась, достала телефон и показала несколько фотографий.
– Хорош мужчина, – оценили женщины Людиного сожителя.
– Да, неплохой, – ответила Люда и убрала телефон.
Пока не пошли разговоры из разряда «а чё не женится, раз такой хороший?» и «негоже в приживалках ходить учительнице» Люда решила технично слиться с тусовки. Она сказала, что у нее болит голова. Прошла в свою комнату и легла на старую детскую кровать, которая так и осталась стоять с ее детства здесь.
Потом к ней подбежала Соня и радостно сообщила, что они идут с новым друзьями гулять. И еще сказала, что им с Христей тут так нравится, что они хотят остаться подольше, чем на неделю.
Люда удивилась. Ей с матерью было сложно находить общий язык. Но почему-то к внучкам ее мать относилась куда мягче, чем к ней. Это было немного больно и странно. Но, в общем, с этим можно жить.
***
На другой день с утра Люда с мамой пили чай. Девочки убежали на улицу с друзьями. Люда же хотела поговорить с мамой, но не решалась. Она нервно мешала ложкой сахар в чае и качала ногой. Мама, глядя на нее, поняла, что дочка хочет что-то сказать, поэтому решила ее подтолкнуть:
– Говори уже. Ну?
Люда улыбнулась. И, набравшись храбрости, спросила:
– Мам, а что, если девочки останутся у тебя на месяц? Им так хорошо тут. Если надо, я могу денег оставить на еду там… все такое.
– Какие деньги, ты с ума сошла? – возмутилась мать, – не надо мне никаких денег. Девочек оставляй, конечно! Пусть бегают. Я еще с ними на огород съезжу, подышат свежим воздухом. Дома то у тебя поди из квартиры не выходят. Все в телефонах на диване лежат? А тут травка, свобода. Лишь бы дождя не было.
– Спасибо, мам.
Люда не стала говорить, что такие упреки ей неприятны. Не стала спорить о том, что гуляет с дочками часто и подолгу. Не стала утверждать, что для гаджетов выделено особое время, и она контролирует этот процесс. Зачем? Мама все равно не поверит и додумает в худшую сторону. Такая уж была у нее родительница.
В тот же день Люда подала документы на развод и купила обратный билет на поезд. Она позвонила Гене и сообщила, когда приезжает.
Собрала вещи, которые даже не успела толком разложить за пару дней, и поехала на вокзал одна. С дочками и с мамой попрощалась дома.
В поезде Люда подумала, что она никогда в жизни не ездила на поезде в одиночку. А ведь это так романтично, ехать куда-то в неизвестность. И неизвестно с кем.
Среди попутчиков у Люды оказались две милые женщины, которые обожали И. Они весь вечер болтали о том, как соскучились по родному городу.
Как сходят на все мероприятия, которые будут в ближайшее время. Как они соскучились по местному кефиру и как замечателен вообще этот город. Они ехали из степной части страны и хлебнули ветров, испепеляющей жары и отсутствия тени деревьев. Так что И., зеленый, тенистый, прекрасный И., их манил и влек. А эти автобусы? В И. все по расписанию. А там, где они недавно были, все через одно место.
