Ненужные люди. Сборник непутевых рассказов

Когда разбежались, он помыл посуду и глянул на себя в зеркало в душе: небритая обрюзгшая рожа, лысина в полголовы, нос картошкой. Сорок шесть лет дались нелегко, усмехнулся он отражению; не успел оглянуться, жизнь прошла куда-то. Осталась память о любви, Сашка и Мартин Бубер, будь он неладен. А сколько ей? Тридцать, может? Красивая, молодая, зачем он ей? Зачем он вообще кому-то, если и себе применения найти не может?

…Ехали по просёлочной дорожке вдоль реки, и кажется, вся Голландия куда-то исчезла – ни домов, ни дорог, ни ферм: только берег, ленивая река, пахнущая почему-то прелым деревом трава, медленно катящееся к зениту солнце и они двое, перебрасывающиеся иногда словами, как мячиком. На небольшом взгорке встали полюбоваться на излучину, вдали им махали крыльями ветряные мельницы. «Никогда не был рыбаком, – сказал он, опираясь на руль, – а вот тут прямо захотелось удочку закинуть» – «Осторожно с желаниями, – засмеялась Марта. – Тут вся рыба принадлежит королю, за рыбалку без лицензии – безбожный штраф налагают. И поймать можно не больше двух рыбёшек, остальных приходится отпускать» – «Откуда знаешь?» – удивился Костек. «Второй год здесь уже живу, много чего знаю. Обращайся, если что».

Возле мельницы, старой и полуразрушенной, похожей на декорацию к какому-то историческому фильму, бросили велосипеды в траву, купались, дурачились в воде, потом валялись в траве, сохли на солнышке. Понемногу Костек рассказал о себе почти всё. Врать не хотелось, да он и не умел врать-то. Обратно ехали молча; припекало, говорить не хотелось. Спешились у трёхэтажной общаги, пристегнули велосипеды на стоянке, зашли в кондиционированный холл. «Может, ещё как-нибудь покатаемся? – спросил он, глядя в сторону. – Музей Босха, я читал, тут недалеко…» – «Конечно! В следующие выходные? Ну, или как получится. Ты, если картошка нужна, обращайся! А сейчас я в душ и на работу», – и, хлопнув его легонько ладошкой по плечу, умчалась по лестнице. А Костек, какой-то задумчиво-пришибленный, пошёл к себе, осмыслять день и фантазировать про следующие выходные.

Впрочем, вскоре как раз случилась «великая яичная катастрофа» у него и Витека, и его перевели на мойку и переселили в городок F., так что следующие выходные прошли в суете переезда. Поэтому ещё через неделю он явился в бывшую общагу, нашёл там Марту и протянул ей упаковку яиц: «Вот… Это тебе. Нам дают, у меня много. Знаешь сколько рецептов блюд из яиц существует?» Марта засмеялась, взяла, покачала головой: «Нет, Костек, так не пойдёт. Только бартер. Знаешь, сколько блюд можно сделать из картошки? Погоди, я сейчас принесу…»

6.

Всё лето и почти всю осень они так и встречались, до позапрошлой недели: он приезжал на выходные с упаковкой яиц, а она, если не была на работе, насыпала ему картошки в рюкзак и ехала его провожать в F. Иногда он, сгрузив картошку, ехал с ней обратно, провожая её. Ехали, не торопясь, иногда купались, если было тепло, говорили о разном…

Что-то хрустнуло в Костеке от этих «бартерных» целомудренных встреч, надломился какой-то винт, придвигавший до этого приступ депрессии всё ближе. И жажда, желание выпить тоже притупилось, уползло в глубину, спряталось до срока. Он знал, что не исчезло ни то, ни другое, что всё это поджидает своего часа, чтобы выскочить из-за угла и нахлобучить дубиной по башке, но сейчас не хотелось думать об этом. Даже машины перестали ругаться матерно и перешли на нормальный польский уже вторую неделю. Правда, всё так же несли околесицу. Вот сегодня, например, «он» жалобно твердил всю смену: «Porozmawiajmy! Porozmawiajmy! Porozmawiajmy już z tobą!74», а она отвечала ему непреклонно: «Wyłącz światło! Wyłącz światło! Wyłącz to cholerne światło75!»

…Он тупо смотрел в экран ноутбука, невидяще гуляя по сайту Лондонской Национальной галереи (триста пятьдесят километров по прямой, пятьдесят евро за билет туда–обратно: может, рвануть?), но мысли соскакивали на Марту. Марта уехала две недели назад в Польшу. Внезапно взяла отпуск, ничего никому не сказала и уехала. И всё, пропала. Ни на телефоне, ни в мессенджере не появлялась. Он забросал её сообщениями, писал каждый день, а потом понял, как это выглядит, ужаснулся и замолчал. А в голове всё равно продолжал отправлять и отправлять сигналы. Даже сейчас, когда гулял по этому виртуальному музею (а может, действительно, поехать на выходные? Потратить отложенные за лето пятьсот евро на дорогу и музей? Где он ещё увидит вместе Рубенса, Тициана, Рембрандта, Рафаэля?). Щёлкнул мышкой по иконке Веласкеса, сразу попал на «Венеру с зеркалом». Никогда особо Веласкеса не любил, а тут эта картина, без лица, где прекрасный облик только отражается в зеркале, угадывается, придумывается… (вот такое и у нас с Мартой общение: неясное и отражённое в зеркалах – что там скрывается на самом деле?) Он хотел уже покинуть Веласкеса, но рука упрямо кликнула стрелку дальше, и он обомлел.

На экране была Марта. Она стояла на земном шаре, в окружении облаков на фоне чёрного неба, над головой её сияло двенадцать звёзд. Она не смотрела на Костека, её миндалевидные глаза, которые обычно смеялись серо-зелёным огнём, были полузакрыты и направлены вниз. Но это была она – Костек готов был голову отдать на отсечение. Или что, он совсем сошёл с ума? Как такое может быть? Подпись под картиной: «Непорочное зачатие». Он увеличил её лицо во весь экран, до пискелей, потом начал отдалять… Она, она! Встал из-за стола, потёр виски ладонями, сильно надавил на глазные яблоки. Потом полез в кисет, скрутил сигарету – надо покурить. Но не пошёл, сел обратно за стол, уставился в экран, вертя сигарету в руках, будто это были чётки, выдохнул прямо в её лицо: «Zdrowaś Maryjo, łaski pełna, Pan z Tobą, błogosławionaś Ty między niewiastami i błogosławiony owoc żywota Twojego, Jezus…76»

7.

«Дорогая Марта (или как мне теперь тебя называть, не знаю),

Ты никому ничего не сказала о Себе, перед отъездом, никто ничего не знает про Тебя, а я знаю. Ну да и не важно, что думают другие.

Я сегодня весь день простоял перед Тобой в Лондоне, а вечером сел в самолёт и вернулся в Амстердам. Сижу сейчас в аэропорту; вот, допишу это сообщение и поеду дальше, в F., паковать яйца. Кстати, я так и не подсчитал, сколько я могу приготовить блюд из яиц, с десяток всего, наверное…

Я не знаю, смогу ли я полюбить Бога так, как любил Его когда-то давно. Я Его не очень понимаю. Впрочем, я и своего-то сына понимаю с трудом, однако ж люблю, так что шанс есть, я думаю.

Я часто вспоминаю наши с Тобой встречи, такие же редкие, как литургия, раз в неделю, иногда два раза. Думаю: зачем всё это было, и, кажется, начинаю догадываться о смысле слов моего учителя, которому я посвятил половину своей жизни. Помнишь, я говорил тебе об этих словах? Ну, что любовь к ближнему – это не выполнение Божьего наказа, который мы должны исполнить, потому что – как может быть обязаловкой, наказом, законом то, что мы не можем, не умеем выполнить в совершенстве? Но, как пишет старик Мартин, «с помощью любви к ближнему мы обретаем Бога». Любим – как можем. И в этой, такой разной у всех, любви встречаем Его.

Спасибо Тебе, Марта. Ну а мне пора ехать.

Твой Костек.

P.S.

Жаль, что так и не съездили в музей Босха. Интересно было бы услышать Твоё мнение.

P.P.S.

Помнишь, я рассказывал Тебе о говорящих друг с другом моих моечных машинах? В день перед отъездом они «спелись», представляешь? Говорили одну и ту же фразу, я чуть с ума не сошёл: «Et lux in tenebris lucet et tenebrae eam non conprehenderunt» – думаю, Тебе не надо переводить?»

25.10.19, Абакан

Примечания

1

Добрый день (хак.)

2

Здравствуйте (хак.)

3

Дубак, цирик, пупкарь, вертухай – охранник в тюрьме и на зоне

4

См. выше п.1

5

См. выше п.1

6

Беспредельщики-блатные, сидящие отдельно и работающие на администрацию

7

Кум – начальник оперчасти зоны

8

Обыск

9

Тайник

10

Освобождение из мест лишения свободы

11

Начальник отряда на зоне

12

Передача

13

Водка

14

Убийство

15

Блатные на зоне

16

Нож

17

Гробы

18

Беспорядки

19

Работающих на администрацию

20

Неприятная ситуация, подстава

21

Кладбище на зоне

22

Конфеты в обёртке

23

Колония для несовершеннолетних

24

Поднять на бунт

25

Обесчеститься по блатным понятиям (например, взять что-нибудь у опущенного).

26

Камера в тюрьме или на зоне, где через «ссученных» блатных из арестанта выбивается требуемое администрацией

27

Не следящий за собой, морально опустившийся человек, человек, вызывающий презрение окружающих

28

Собрание авторитетов и законников, воровская деловая встреча

29

Письмо

30

Кружка для чифира

31

Дружбу водишь

32

В соответствии с воровскими понятиями, в данном случае – по воровской масти (касте)

33

Неприятность

34

Опустили с воровской масти до мужика

35

Не убили

36

Между туалетом, столовой и кроватью. Говорится о людях, у которых все ровно по жизни, в воровских делах не участвуют, и заставить их по понятиям никто не может

37

Мужик-кремень, крутой, волевой и сильный человек

38

Пассивный гомосексуалист, из категории «опущенных»

39

То же, что «зафоршмаченный», см. 20

40

Заключенные, работающие на администрацию и по хозяйству в тюрьме и на зоне, актив.

41

Уборщик, слуга, «шестерка»

42

Нарушение воровского кодекса

43

Отнекиваться, юлить и осторожничать, проявлять недоверие

44

Задушить

45

Фраза применяется в криминальном мире тогда, когда уже ясно что пришел конец чего-то, что решит судьбу в худшую сторону

46

Промышленная часть зоны

47

Решить участь

48

Сложная запутанная ситуация

49

Убийца, назначенный сходом

50

Красная полоса на деле – «склонен к побегу»

51

«Канон» – в архитектуре православного храма боковой придел, где стоит распятие и ставятся свечки «за упокой»

52

1Фесс.4:13,14

53

Лита́ния (лат. litania от греческого греч. λιτή, означающее «молитва» или «просьба») – церковная молитва, состоящая из повторяющихся коротких воззваний.

54

Слишком много поваров только портят бульон. (нем.)

55

Лучше конец со страхом, чем страх без конца (нем.)

56

Верьте одному глазу больше, чем двум ушам (нем.)

57

Девочка (нем.)

58

Богослужения (нем.)

59

Малый Катехизис (Лютера) – краткое изложение лютеранского вероучения (нем.)

60

Богослужебная книга, сборник церковных обрядов и правил у лютеран

61

Таинство Причастия (нем.)

62

«спокойной ночи» (нем.)

63

«Отче наш» (нем.)

64

Пепельная среда – день начала Великого поста в лютеранской церкви. Отмечается за 46 календарных дней (1,5 месяца) до праздника Пасхи

65

«spierdalaj» – «отвали» (польск)

66

«Трахну тебя! Трахну тебя! Я тебя трахну сейчас!» (англ)

67

«Только попробуй! Только попробуй! Попробуй, сукин сын!» (польск)

68

«Иди ко мне! Иди ко мне! Ну, теперь иди ко мне!» (нем)

69

«Давай сам! Давай сам! Помоги мне, пожалуйста!» (нем)

70

«Мы все умрем, мы все умрем, а после не умрем!» (англ)

71

«Танцуй, кружись! Танцуй, кружись! Завтра будет день!»

72

«Папа, найдись… И приезжай к нам» (польск)

73

Молитва «Отче наш» на польском

74

«Давайте поговорим! Давайте поговорим! Давай уже с тобой поговорим!» (польск)

75

«Выключи свет! Выключи свет! Выключи чёртов свет!» (польск)

76

«Радуйся, Мария, полная благодати! Господь с Тобою, благословенна Ты между жёнами, и благословен плод чрева Твоего, Иисус…» (польск., католическая молитва на осн. Лк. 1: 28, 42)