скачать книгу бесплатно
– Он заходил, но был напуган, – с сожалением сказала я.
– Пациент испытывает эффект номер пять точка семь, – он снова начал говорить какие-то странные слова девушке позади.
– Почему он избегает и боится меня? – взволнованно продолжала спрашивать я.
– Расслабься, можешь порисовать. Нарисуй мне все, что ты видела сегодня во сне, – с натянутой улыбкой произнес мужчина и обратился к девушке. – Это совсем не тот результат, нужно поменять состав.
Мужчина отвернулся и вышел вон, за ним следом ушла девушка. О чем они говорили, мне было непонятно. Они же ученые, что-то исследуют. Наверно у меня какая-то редкая болезнь и они пытаются меня вылечить, но не знают пока как. Я посмотрела на свои руки, они были все в синяках, видимо, это результат моего забвения. Но самочувствие мое намного лучше. Мне даже захотелось порисовать. Я села за стол и взяла карандаш. В голове сразу возникли образы былого сна. Полная тьма, облако с крыльями, потом появился мой стол в блистающей короне. Рядом с ним скромно стоял мой стул с поникшей спинкой, он грустил о своей нелегкой жизни. Мне показалось, это несправедливым и рядом я нарисовала раскрытую книгу в сияющих доспехах, с металлической ножкой от стула в руках. Она хочет внести справедливость в этот мир, потому что она сама огромный мир, может даже больше, чем мир стола и стула.
Завершив свою работу, я отошла в сторону, чтобы полюбоваться ею. Она была мрачная, но справедливая. У меня заурчало в животе, пора бы подкрепиться. Пожалуй, я уже не помню, когда в последний раз у меня был аппетит. Плохое самочувствие не позволяло мне много кушать, просто не хотелось. Клавдия всегда ругала меня, говорила, что если я не буду есть, то очень скоро умру. А сегодня совсем другое дело. Не успела я об этом подумать, появилась Клавдия, вся белая как снег.
– Что это с вами? – взволнованно спросила я.
– Детонька, тебе нельзя больше здесь, не могу я так. Там такое, такое творится… – она села на стул и схватилась за сердце. – Ты должна со мной идти.
– Выйти отсюда?! Я вылечилась?! Я так мечтала об этом!
– Ты потише, не торопись радоваться. Дело это будет непростое, отсюда выбраться будет очень сложно, но есть у меня одна задумка, – Клава задумалась на мгновение. – Долго я ждала, да видимо ждать-то больше некуда. Ты должна мне полностью доверять, иначе нас с тобой ждут большие неприятности, – от этих слов становилось жутко на душе. Но сама идея о свободе толкала на все что угодно, и мне было неважно трудно это или легко.
– Клава, я тебе полностью доверяю. Что мы будем делать?
Клава начала очень тихо рассказывать свой план. Все должно было состояться сегодняшней ночью, потому что мне не будут делать укол. Клава сказала, что они высчитывают новый состав лекарства, поэтому я буду в сознании, и мы сможем убежать. Сегодня будет дежурить мой «дядюшка». Кстати, я узнала от моей подруги, что никакого дядюшки у меня нет, по крайней мере, это не тот плаксивый мужчина, которого я видела в «солнечной комнате». Он всего лишь охранник, который страшно увлекается просмотром телевизора на дежурстве. План Клавы был таков: она хотела вечером рассказать ему страшную историю о сумасшедшей, которая якобы бродит ночью по коридору. Клава уверена, что ему понравится эта история. Эта сумасшедшая очень опасна и вгрызается в горло всякому, кто встанет у нее на пути. Ее обычно не трогают, чтобы не сорвать эксперимент, просто надо сделать вид, что ты спишь, и ничего не произойдет. Учитывая впечатлительность этого плаксивого типа, история должна произвести незабываемое впечатление. Мне выделили роль, как в театре, я даже и не представляла, что смогу когда-нибудь сыграть кого-нибудь. Мне нужно было вырядиться в огромный балахон с длинными рукавами, распустить волосы и пройти с вытянутыми руками по коридору прямо, а в конце выйти в дверь слева, там меня должна ждать Клава. Она говорила, там будет очень темно, и мы сможем убежать, потому что лампочка перегорела сегодня в обед, а весь обслуживающий персонал сегодня не работает из-за какого-то то ли собрания ученых, то ли совета ученых, короче говоря, они все заняты в городе. Неужели я увижу настоящий город! С ума можно сойти от одной только мысли об этом!
Клава завершила свой рассказ, в десятый раз повторяя о том, чтобы я не отвлекалась ни на что и шла прямо к цели. Дверь она закрывать не стала, точнее она сделала вид, что закрыла ее, чтобы охранник ничего не заподозрил, и ушла. Я весь вечер примеряла свой костюм, репетировала походку, так сказать, вживалась в роль.
Как только за дверью стало совсем тихо, а так бывает только тогда, когда уходит «ужасный», тот, который сегодня осматривал меня, я стала прислушиваться. Он имеет такую привычку очень громко разговаривать. Клава мне говорила, что, возможно, он глуховат, кажется, после какого-то очередного эксперимента потерял остроту слуха. Когда он прощался с охраной, то всегда кричал, может, поэтому его весь персонал и боялся, думали, что он чем-то недоволен и зол. Он долго наставлял охранника на ночную смену, говорил как это важно и ответственно, и как только «ужасный» хлопнул дверью, я стала считать до ста очень медленно и вслух, как меня просила сделать Клава. Она научила меня считать, наверно, ей хотелось, чтобы напоследок, я продемонстрировала все навыки, которые получила здесь. Произнеся последнее число, я глубоко вздохнула, прежде чем открыть дверь. Мурашки побежали по коже. Я еще никогда в своей жизни не открывала ее. Правда, был у меня один неудачный опыт, но только после него мне неделю не давали еды. Даже при моем плохом аппетите мне к концу недели страшно захотелось есть, тогда Клава очень за меня переживала, она боялась, что этой голодовки я не переживу. И вот теперь я снова могу отрыть эту дверь.
За дверью меня ждал затененный коридор. Я вытянула руки перед собой и пошла. По телу то и дело проносилась легкая дрожь, мне действительно было страшно. Я шла по коридору и увидела на стенах разные плакаты, так хотелось остановиться и рассмотреть их, потому что они такие яркие, что манили своей необыкновенностью. Но в голове вертелось наставление Клавы: нигде не останавливаться и ни на что не смотреть. Эта мысль заставила меня пройти мимо. Коридор оказался очень длинным, возможно, это могло казаться из-за неизбежного волнения и страха. Мне даже не хотелось думать о том, что могло произойти со мной, а самое важное с Клавой, если нас поймают. Пока я шла, казалось, прошла целая вечность. Наконец, я увидела пост охраны. Плаксивый «дядюшка» заметил меня, потому что на его лице снова появилась та самая надпись, что и прошлый раз, но видимо что-то припомнив, он резко упал на кресло и закрыл глаза. Я прибавила шаг, казалось еще немного и он узнает меня. Для него я ходячий труп или, как он сказал, «зомби». Интересно, что значит «зомби»? Заметив дверь слева, она была единственной дверью на левой стене, я повернула ручку и поспешила выйти. За дверью ждала Клава, она тут же схватила меня за руку, и мы побежали куда-то. Бежали мы почти на ощупь, вероятно, она знала это место как свои пять пальцев, поэтому очень быстро нашла выход на улицу.
Мой трепет сложно было передать словами. Я впервые в жизни вдохнула свежий воздух. Мы бежали очень быстро в неизвестном направлении, поэтому мои легкие с непривычки так сильно сжимались, что мне стало трудно дышать, и появилась сильная одышка. Клава уговаривала потерпеть, она уверяла, что мы скоро будем в безопасности, и действительно, через какое-то время мы оказались в лесу. Я без сил рухнула на землю и никак не могла отдышаться. Какой сладкий воздух был вокруг меня, словно я не вдыхала его, а пила. Это был самый прекрасный миг в моей маленькой жизни. От восторга и радости у меня потекли слезы. Я приподнялась и облокотилась о дерево, а Клава сев рядом, обняла меня.
– Ну, вот и все, – сказала она, – теперь все будет иначе.
Глава 6. «Ночной поход»
От вдоха к вдоху становилось все легче дышать. В моей голове до сих пор не укладывалось то, что я на свободе. Об этом я мечтала каждый свой прожитый день, поэтому теперь я испытывала невероятное счастье, от того что моя мечта осуществилась. Вокруг нас было темно, но небо светилось миллионами маленьких огоньков. Я посмотрела наверх и увидела, как прекрасно они мерцают, казалось, что перед моим взором открывается космос, тот огромный мир, как из книги на столе. Мне даже в голову не приходило насколько он потрясающий! Звезд так много, что сосчитать нельзя, поэтому я не удержалась и спросила у Клавдии:
– Клава, а сколько звезд на небе? – она посмотрела на меня, и добродушная улыбка озарила ее морщинистое лицо.
– Больше, чем ты себе можешь представить, – тихо ответила она, – очень-очень много.
– И их нельзя посчитать?
– Нет, нельзя.
– И даже ученые из лаборатории не могут? – Клава с нежностью посмотрела на меня. Что-то невероятно щемящее было в ее взгляде.
– Даже они, – ответила она, и ее лицо снова стало серьезным. – Послушай, когда наступит рассвет, нас начнут искать. Главный врач возвращается к семи, а сейчас уже два часа ночи. Стало быть, у нас осталось очень мало времени. Этот лес будут прочесывать первым делом, потому что он ближе всего к больнице. Нам нужно идти дальше, до деревни.
– Это город такой? – наивно спросила я.
– Нет, дорогая, это просто несколько маленьких домиков, – ответила она и снова улыбнулась. – Город, он совсем большой.
– А нас там искать не будут? – предположила я.
– Конечно, будут, только не сразу. Дело в том, что больница находится на границе между городом и районом. Она обслуживает три деревни, поэтому до любой из них мы можем добежать. Я выбрала для нас самый трудный путь, но мне кажется, ты его выдержишь.
На этих словах она встала, помогла мне подняться, и мы направились в сторону леса. Я шла с удовольствием, хотя так много я не ходила никогда. От сладостного свежего воздуха немного кружилась голова, но впервые за последние месяцы у меня были силы на приключения. Мы шли между деревьями и разговаривали:
– А почему ты выбрала именно эту деревню? – начала я.
– До нее дольше всего идти, – пояснила Клава. – «Ужасные» не верили, что ты жива, поэтому они будут уверены, что много ты не пройдешь. Но ты же у меня умница, – на этих словах она погладила меня по руке.
– А что мы будем делать дальше?
– Мы пойдем в гости.
– В гости! – обрадовалась я. – Это как ты ко мне приходила в палату?
– Что-то вроде того. У меня там старая подруга живет. Дом у нее на отшибе, туда обычно редко кто ходит просто так.
– У тебя есть подруга?
– Да, пожалуй, единственная, мы так давно не виделись, даже не знаю, жива ли она еще или нет, – Клава грустно посмотрела на небо и глубоко вздохнула.
– Ты давно не ходила к ней в гости?
– Знаешь, дорогая, длинная эта история. Раньше ходила по нескольку раз за неделю, хотя и жила в другой деревне. Да только после того как случилось со мной недоразумение… – она хотела что-то сказать, но замолчала.
– Ты о чем?
– Не бери в голову, тебе ведь, после всего что было, покой и отдых нужен, а мы с тобой ночью по лесу бредем да разговоры разговариваем. Если наша прогулка пройдет удачно, завтра поспишь до обеда и наешься вдоволь. А потом уж посмотрим.
Дальше мы шли молча, потому что я пообещала Клаве не болтать и беречь силы. Ночью было тепло, но за голые ноги кусали комары. Увидев то, как тщетно я пытаюсь укрыться от назойливых насекомых, Клава достала из сумки штаны и кофту, которую предусмотрительно взяла для меня, поэтому удалось укрыться от комариных укусов. В лесу стояла тишина, только иногда потрескивали ветки под ногами, а запахи, исходившие от цветущих растений, кружили голову. Во время нашего путешествия, я развлекала себя разными мыслями. Все вокруг казалось таким потрясающим и неизвестным, особенно листья на деревьях. Мне удалось оторвать себе один на память: он был мягкий, пах свежестью, наверно, это и есть запах леса. Ветер гудел между стволов и раскачивал ветки низкорослых кустарников. Все было в темноте, но не такой как в «солнечной комнате», потому что эта темнота была ласковая. Свет от звезд и луны мягко падал на полянки и рассыпался тысячей маленьких искорок по травинкам, покрытым капельками воды. Клава, увидев мое восхищение, объяснила, что это искрится роса. Ближе к утру, она оседает на траве и листьях. Я положила листок в карман и продолжила осмотр лесных достопримечательностей.
На улице царило лето, такое теплое, как молоко на полдник, поэтому приятно было прогуливаться по ночному лесу. В сумерках купалось все вокруг из-за большого количества елей. Их так много, будто я оказалась в самой чаще леса, не хватало еще валежника и пеньков, покрытых опятами, а вот мухоморы встречались часто. Лунный свет едва проходил сквозь густые заросли, слегка озаряя редкие полянки. Ступая по мягкому ковру изо мха, я внимательно вглядывалась в окружающую обстановку. Высокие мрачные елки, на ветвях которых висели грандиозные гирлянды шишек, возвышались над нашей головой. Каждая шишка была шедевром ювелирной работы: точеные чешуйки, словно сделанные под копирку, начинали блестеть от случайно попадавшего на них лунного света, который иногда навещал это заповедное место. На них можно было засмотреться. Изредка попадались островки лютиков, одиноко покачивающихся от каждого дуновения ветерка, а мягкий ковер изо мха так и призывал опуститься на него и крепко заснуть. Мы шли по тропинке, которая становилась все тоньше и тоньше, а маленькие деревца и кустарники все ближе протягивали к нам свои ветки.
Через некоторое время идти пришлось через бурелом. Клава ворчала, вспоминая о том, какая раньше здесь была тропа, как она ходила по ней за грибами. Она сетовала, на то, что это тропа как ее жизнь, виляет то влево, то вправо и вся буреломом поросла, так что идти тяжело. Что-то защемило у меня в груди, когда я слушала ее монологи, видимо, ей многое пришлось пережить. Сильно ее жизнь помотала, хотя бы вспомнить эту историю про мужа Клавы, она ее мне не рассказывала толком, а сама я боялась спросить. Любое напоминание о неприятностях заставляет грустить и переживать вновь то, что с таким трудом переживалось, и наложило огромный отпечаток на ее усталом от забот лице. Пока я размышляла о жизненных тяготах Клавы, тропа вывела нас к болоту. Как здесь было весело, от того, что в траве, будто кто-то трещал и свистел. Клава сказала, что это сверчки горланят. По берегам рос густой камыш, а в гладком водяном зеркале отражалась луна. Я замерла от восторга, такой красоты я даже на картинках не видела. Будто небо было на дне болота.
В моей книге, в разделе про космос было написано, что земля круглая. Стало быть, если сделать яму и копать-копать-копать, когда-нибудь можно землю пройти насквозь. А что если, если это не болото, а яма, которая проходит через всю землю, и эти звезды видны на другой стороне земного шара. Я вскрикнула от необычного открытия. Клава обернулась, подошла ко мне, взяла за руку и повела дальше.
– Дорогая, ну, сколько тебе говорить, у нас так мало времени, но мы должны успеть. Я понимаю твои чувства, все, что тебя сейчас окружает, производит неизгладимое впечатление, но прошу тебя, не останавливайся.
– Хорошо, извини, – стыдливо произнесла я. – Можно я спрошу у тебя?
– Спрашивай.
– А это обратная сторона земли? – Клава рассмеялась, видимо, я подняла ей настроение своим вопросом.
– Почему ты так решила?
– Я читала в книге, что земля круглая. А болото – это яма с водой. Когда я посмотрела на воду, то видела на дне небо и звезды. Похоже, что эта яма проходит через всю землю, поэтому видно небо.
– А как же тогда луна? Луну ты тоже видела?
– Ах, забыла, – мне стало немного стыдно, от глупого предположения.
– Да и ты наверняка помнишь, что там, в центре земли, мы читали с тобой, нельзя проделать сквозную дырку, да и луна у нас только одна. Это отражение. Если бы ты подошла поближе, то увидела и себя, – договорила Клава и потянула меня за руку. – А сейчас пойдем, осталось немного.
Клава шла и улыбалась. Она добрая и всегда помогает мне разобраться в том, что меня окружает. Ведь у меня не было никогда матери, а она очень подходит на эту роль. У нее невероятно добрые глаза. Вот смотришь в них, и так тепло становится на душе, а ведь когда тебя окружают одни лишь стены, эти глаза заменяют тебе целый мир, в котором хочется оставаться, где живет любовь и сострадание.
Вдали меж деревьев показались огоньки – это виднелась деревня. Ноги немного ныли от усталости, но бушующие эмоции от увиденного и пережитого за сегодняшнюю ночь не давали думать об этом. Небо немного порозовело и окрасило все вокруг предрассветными красками. Мы вышли из леса на дорогу, неровную, покрытую рытвинами, а где-то в ямах даже стояли лужи. Клава заботливо просила обходить их, чтобы я не намочила ноги. Она говорила, что если их намочить, можно заболеть простудой и тогда придется пить лекарства, а кому, если не мне, знать каково это, поэтому я аккуратно перешагивала каждую лужицу. Вдоль дороги стояли дома, каждый из которых был особенным. Таких интересных домиков в книжке я не видела. Самые крайние казались крупнее остальных: окна с резными ставнями, везде росли цветы, а позади домов благоухал сад с яблонями, где располагались лавочки и качели. Скорее всего, в этих домах люди живут богато, по крайней мере, богаче остальных. Другие дома на этой улице выглядели просто: низкий маленький домик, у кого-то крыша покосилась, где-то развалился забор, кое-где я увидела велосипед без колес, одиноко лежащий у некрашеного забора. Мне стало жаль его, даже захотелось подобрать ржавую железку и вернуть к жизни. А ведь можно еще приделать колеса и покрасить. Я хотела бы, чтобы у меня был велосипед, а тут лежит, только нужно его немножко починить. Оставалось дело за малым, я подбежала к ржавому велосипеду и попыталась поднять его. Звонок на руле нехотя звякнул, и вдруг залаяла собака. Лай доносился откуда-то из-за забора. Мне стало страшно и, вернувшись на дорогу, сложно было не заметить недовольство моей наставницы. Она взяла снова меня за руку и до конца нашего путешествия не отпускала.
Мы прошли через всю деревню, казалось, что домов больше нет, и улица закончилась, но когда мы обошли разрушенный храм, показался еще один маленький домик. Это был какой-то особенный уголок деревни, даже возникало чувство, что мы в каком-то необыкновенном мирке. Дом был одноэтажный, а стены белого цвета, кое-где были обвивались плющом. Перед входом росло множество самых разных цветов: розы, ромашки, незабудки, ирисы, – все смешивалось в единый пестрый хор и будто посмеивалось над моей растерянностью. Каждый цветок, словно живой, посматривал на меня и с удивленным видом покачивался на ветру. Мы подошли ближе и увидели потрясающую белую лилию, она источала божественный аромат, будто пахла целая клумба нежнейших цветов. На тоненькой длинной ножке возвышался белоснежный бутон, который царственно выделялся на фоне остальных цветов. Все это было как во сне только лучше.
Клава подошла к окошку рядом с дверью и постучала, но никто не ответил ей. Тишина начала прерываться легкими трелями птиц, словно не обращающих на нас никакого внимания. Клавдия постучала сильней. На этот раз в окне зажегся свет, а спустя какое-то время послышатся ворчливый женский голос, мне он показался крайне неприятным. Было удивительно, как женщина с таким суровым голосом может быть подругой Клавы? Я стояла и рисовала себе картину злой ведьмы. Интересно, а здесь есть поблизости ножка от стула?
Глава 7. «Тишина»
Дверь немного отворилась, и нам навстречу вышла женщина лет пятидесяти на вид. Она была рассержена из-за столь раннего визита, но, не смотря на это, производила впечатление доброго человека. Волосы у нее длинные и заплетены в косу, опрятно уложенную чуть ниже затылка. Интересно то, что я не заметила ни одного седого волоска, они так и бросались в глаза насыщено-черным цветом. Несмотря на свой уже солидный возраст, она была удивительно хороша собой: статная, с белой кожей, что совершенно не похожая на деревенскую женщину, привыкшую к сельским хлопотам. Глаза у нее бездонные, пожалуй, я видела такие только у Клавы. Смотришь в них, и чувствуешь, что этому человеку можно доверять, наверно, поэтому она стала подругой Клавдии.
Женщина была крайне удивлена, увидев нас. Ее гнев мгновенно растворился, повис в воздухе. После минутной паузы женщина едва смогла вымолвить:
– Клава, неужели это ты? Как ты? Я уж не думала, что свидимся еще, – едва сдерживая эмоции, произнесла женщина.
– Дарья Матвеевна, – Клава едва смогла выговорить ее имя, слезы подкатывали к глазам.
Женщины обнялись, было абсолютно ясно, что они не виделись долгое время. Странно, что заставило их так долго находиться в разлуке? Я же чувствую, что они очень близки, может, они были в ссоре? Нет, не похоже, чтобы это было так, они слишком рады друг друга видеть. Наверно, какие-то весьма серьезные обстоятельства заставили разлучиться таких близких людей.
Дом Дарьи Матвеевны был такой уютный и теплый, в нем пахло козьим молоком и хлебом. Так хотелось лечь и уснуть, окунувшись в эту обстановку спокойствия и деревенской тишины. Это ночное приключение отняло у меня все силы, поэтому, как только я опустилась в маленькое мягкое кресло, мне стало понятно – как же я на самом деле устала. Женщины уселись на диване рядом со мной и начали свою неторопливую беседу. У меня же слипались глаза, но прикладывая остатки своих сил, я пыталась делать вид, что участвую в их разговоре.
– Клава, где же ты была все это время, я уж думала, что в живых тебя уже не увижу? – взволнованно начала Дарья Матвеевна.
– Мне пришлось переехать. После той истории у меня не было выбора, – усталым голосом отвечала ей Клава.
– Куда же? Как Петя?
– Нет его, уже десять лет прошло, Дашенька, – Клава тяжело вздохнула.
– Так, получается, все зря было? Ты себе всю жизнь сломала, и ничего не вышло… – Дарья Матвеевна опустила взгляд, но ни одной слезинки не показалось на ее глазах, хотя было видно, что эта новость была для нее шокирующей. Она предстала передо мной как сильная волевая женщина. Да, ее характеру можно было только позавидовать.
– Можно и так сказать, – продолжила Клава, – да и еще тут такое дело, понимаешь, мы в бегах, – было видно, как это сообщение удивило Дарью Матвеевну.
– Как же это? Кто же это? Откуда? – послышались взволнованные вопросы.
Но я уже едва не понимала происходящего, звуки сливались воедино. Последние силы оставляли меня, и перед глазами начали всплывать картинки прошедшей ночи. Я будто снова переживала все, нечто новое и непонятное для меня. Оглушающая тишина, такого отсутствия звука мне не приходилось ощущать. Мой разум снова окунулся в сонливую негу, но как приятно было ее чувствовать.
Раньше каждый сон был подобен испытанию, и с каждым погружением оно становилось все тяжелее. Здесь же все по-другому, воздух наполнял меня, и так легко-легко становилось на душе, словно я бабочка с огромными крыльями. Непередаваемое чувство, вокруг зеленые холмы, один выше другого. Если присмотреться, можно увидеть небольшие каменные глыбы, они будто спрятались под зеленым травяным одеялом. А под ними что-то звенит и переливается. Что же это? Где-то внизу бежал ручей, прозрачный и такой резвый, что возникало впечатление, что ему все нипочем. Как странно, вроде камни такие мощные, твердые, что может сломить их? Какую силу нужно приложить, чтобы сдвинуть их с места? А ручеек такой маленький, но все же сумел проложить себе тропинку сквозь каменные преграды, сделав их круглыми и гладкими. Получается, если чего-то очень сильно захотеть, то, невзирая на то, маленький ты или огромный, возможно преодолеть любые камни, какими большими они не были.
Как бы мне хотелось узнать хоть что-нибудь о себе и о своей жизни вне больницы. Мои размышления придают мне силы и дарят надежду. Просто необходимо еще подождать. Теперь я на свободе, и ничего не мешает мне найти ответы на вопросы, поставленные судьбой. Интересно, кто такой Петя? И почему жизнь Клавы «испорчена»? Почему она переехала из своего дома и оставила друзей? Теперь мне кажется, что я совсем не знала Клаву. Так как детей у нее не было, возможно, это ее муж, она говорила, что он умер. Здесь, кажется, все сходится, но что-то тут еще, и это куда серьезнее, чем просто болезнь. Зачем ей понадобилось ехать куда-то, даже не сказав ничего Дарье Матвеевне? Друзья должны помогать друг другу в беде. Я ничего не поняла из их разговора, но верю, что они смогут помочь мне.
Как же тут хорошо, я чувствую такой прилив сил, что, кажется, могу облететь целый мир и даже не утомиться. Это потрясающе! Впереди скалистый утес, что там на вершине? Яркий свет манил меня издалека, будто маяк в кромешной тьме. Неизвестно почему, но я не могла оторвать от него глаз, словно неведомая сила вела меня к нему. Даже потрясающий зеленый рай померк перед его божественным свечением. Я уже не чувствовала своих крыльев, мне казалось будто я плыву, а не лечу. Свет приближался все ближе, в его очертании угадывалась человеческая фигура с крыльями. Такого я никогда не видела: человек в белых одеждах, с большими крыльями, от него исходил такой свет, что он покрывал всю землю теплом. Заметив меня, он приблизился и положил ладонь на мою голову. Волна тепла пронзила мое тело, и на душе стало так светло и радостно, будто я дома. «Кто же ты?» – спросила я. Но человек с крыльями ничего не ответил, лишь улыбнулся, поцеловал меня в лоб и, взмахнув крыльями, улетел высоко в небо, так далеко, что я больше не могла его видеть. Я была невообразимо счастлива, сложно описать то чувство, с которым я провожала его в облака. Кто бы мог подумать, я счастлива! Постепенно кровь начала наполнять мои руки и ноги, этот запах козьего молока… Ну вот, кажется, я снова на земле.
В окошко маленькой комнатки пробивалось палящее летнее солнце. Легкие цветные занавески пытались уберечь меня от зноя, но солнечные лучи настырно прорывались внутрь и красным узорчатым рисунком отпечатывались на деревянном полу. Я спустила ноги с постели с мыслями о том, какая же она была мягкая, душистая и с нее не хотелось подниматься. Никаких головных болей и тошноты, я наверно в раю. Через ступни чувствовалась легкая теплота деревянного пола, нагретого солнышком. С радостными мыслями я стала осматривать комнатку.
Рядом с моей кроватью находился стол, на котором стоял букет с цветами, похожими на те, что я видела у крыльца. Они источали невероятный аромат, даже поверить сложно в то, что на моем столе живые цветы! Раньше я видела их только на картинках, а теперь они стоят так близко, что я могу дотронуться до их нежных лепестков. Все стены были увешаны старыми фотографиями, на которых были изображены какие-то люди, совершенно не знакомые мне. Они будто рассказывали о своей жизни. Среди неизвестных лиц я разглядела Дарью Матвеевну в молодости: она была потрясающе красива, совсем не удивительно, что она так прекрасно сейчас выглядит. У нее на руках сидела маленькая девочка с пышными бантами на голове. Было видно, что они очень счастливы вместе. Возможно, это ее дочь? Она так нежно обнимает ее, хотя девочка совсем на нее не похожа. А вот снова эта девочка, но уже постарше, но как она изменилась, серьезная такая стала. Взгляд у нее какой-то тяжелый, давящий, точно задумала недоброе. У меня даже мурашки побежали от ее взгляда. А вот она же, но в детстве с мамой, они играют в мяч. Интересно, а у меня есть подобные фотографии, наверняка я когда-то также играла в мяч.
Мама, какое чужое слово для меня. Возникает чувство, что я никогда никого так не называла, или просто отвыкла за все эти годы заточения в больнице. Но почему мама не приходила ко мне? Клава о ней ничего не знает. Кстати, а где Клавдия? Где Дарья Матвеевна? Наверно я довольно долго спала, так как солнце близится к закату.
Я вышла из комнатки, в которой спала, и оказалась в гостиной. В центре комнаты стоял большой круглый стол, окруженный милыми стульчиками, прямо как в сказке о Белоснежке. Осмотревшись, я никого не нашла, но заметила впереди открытую дверь, ведущую в кухню, за которой кто-то шумел. Дарья Матвеевна хлопотала у плиты, увидев меня, она мило улыбнулась.
– Проснулась, спящая царевна? – заметила меня Дарья Матвеевна.
– Кажется, да. А где Клава? – потирая глаза, спросила я.
– Давай мы сначала поужинаем с тобой, а потом я тебе все расскажу, – заторопилась она, усаживая меня за стол.
– Как? Она ушла? Она бросила меня? – тревожно спросила я, будто вся жизнь пронеслась перед моими глазами.
Ах, это чувство, когда тебя бросает лучший друг, у меня больше никого в этом застенном мире нет. Мне стало страшно, и сердце сжалось от тоски. Наверно она решила исправить свою «испорченную» жизнь и бросила меня здесь. А что если «ужасные» найдут меня и снова будут делать уколы? Я упала на пол, обняла колени руками и горько заплакала. Дарья Матвеевна никак не ожидала такой реакции, поэтому вид у нее сделался растерянный. Она подошла и опустилась на пол, обняв меня своими крепкими руками. В ее объятьях стало немного спокойнее, но сама мысль о предательстве лучшего друга ранила сердце снова и снова, я никак не могла успокоиться.
– Она ушла, но тебя не бросала, потому что слишком сильно тебя любит, – объяснила Дарья Матвеевна, пытаясь меня успокоить. – Не бойся, пожалуйста, я не причиню тебе вреда. Здесь никто не обидит, поверь. Сейчас мы встанем с пола и сядем кушать. Я тебе пирогов напекла с вареньем, ты таких, наверно, с роду не ела, посмотри, какие они румяные.
Она указала на стопку спелых пирогов на столе, которые выглядели и правда очень аппетитно, видимо, только из печи. От них до сих пор исходит белый дымок пара, а аромат… А ведь я никогда не пробовала такого. От одного взгляда на пирожки у меня заурчал живот, и стало ужасно стыдно. Просто со вчерашнего вечера я ничего не ела. Взгляд Дарьи Матвеевны такой же добрый как у Клавы, наверно, ей можно верить. Клава не оставила бы меня кому попало, тем более, если это ее лучшая подруга. Стало быть, она доверяет ей как самой себе. Я немного успокоилась и села за стол. Не успев опуститься на стул, моя рука тут же потянулась за пирожками. Я ела и никак не могла остановиться, мне кажется, в жизни никогда так не хотела есть. Какая вкуснятина! Дарья Матвеевна смотрела на меня с умилением и молчала. Казалось странным, что она так спокойно может сидеть рядом с такой вкуснотищей.
– А почему вы не едите? – удивленно спросила я.
– Да сыта уже, – ответила Дарья Матвеевна, пододвигая ко мне вторую тарелку с пирогами.
– А вы расскажете мне о том, куда ушла Клава?
– Конечно, нам с тобой многое предстоит обсудить, поэтому кушай, набирайся сил. Хватит уже себя голодом истязать.
За окошком приближался закат, и облака окрасились в бордовый цвет, переливаясь в лучах заходящего солнца. Это было потрясающе красиво, пожалуй, только во сне я могла любоваться подобным. А теперь вот оно все передо мной! Да еще эти пирожки… О чем еще мечтать? Буквально два дня назад о таком я не могла даже подумать, а теперь все это реальность, окружающая меня. Сложно поверить, что я не сплю. Нет, это не сон. Это точно не сон! Клава, где же ты? Как бы мне хотелось поделиться с ней своими эмоциями, своим счастьем. Где она теперь? Все ли с ней в порядке? Надеюсь, Дарья Матвеевна мне все расскажет. У меня к ней огромная бездна вопросов.
Глава 8. «Длинный разговор»
Вдоволь наевшись вкусных пирожков, я припомнила обещание Дарьи Матвеевны рассказать мне о том, куда ушла Клава. На кухне тихонько тикали часы, словно напоминая о том, как здесь плавно течет время. На стене рядком висели разноцветные расшитые прихватки для горячего, украшенные желтыми подсолнухами. Очевидно, это шитье сделано своими руками, потому что такие вещи наполнены каким-то особенным теплом и сильно отличались от других. А она мастерица, раз успевает так вкусно готовить, да еще и рукодельничать. Окружающая нас атмосфера располагала к задушевным беседам, поэтому после моей вечерней трапезы я с пристальным вниманием принялась слушать рассказ Дарьи Матвеевны:
– Ну что, наелась? – с улыбкой спросила женщина.
– Да, спасибо, Дарья Матвеевна, было очень вкусно, – поблагодарила ее я. – Вы обещали рассказать мне, куда ушла Клавдия?
– Она рассказала мне в какой вы опасности, – начала она, сменив улыбку на лице необъяснимой тревогой. – Послушай, то, что я тебе скажу – большая тайна. Если об этом кто-то узнает, тебя могут найти.
– «Ужасные»? Они обнаружили мою пропажу?
– Я уверена, что это уже произошло, – подтвердила мои опасения она. – Клавдия Алексеевна оставила тебя здесь, чтобы уберечь от опасности. Сама же ушла, чтобы скрыть твое место нахождения от этих людей.
