И в шутку, и всерьез (былое и думы)

Он любил и умел оценить новые идеи, он умел, как никто другой, поддерживать автора, заинтересовать его идеей других, организовать работу по ее реализации. Он поощрял инициативу сотрудника, умел создать почву для доверительных отношений, держался за каждого сотрудника, выискивая возможности обеспечить его нужды по максимуму.

Помню, как в 1957 году в стране начиналась народная стройка. Юрий Николаевич немедленно ухватился за создавшуюся возможность, принял участие в организации строительства трехэтажного дома, включив в бригаду значительную часть сотрудников лаборатории, нуждающихся в жилье. Он освободил от работы одного из них и добился назначения его бригадиром. В тот период только благодаря его стараниями и инициативе и мне досталась освободившаяся в результате переселения комната в коммунальной квартире.

Мы работали помногу, засиживались на работе до 10 часов вечера, а то и позднее. У нас было множество идей, предложений и, конечно, вопросов. Нам было очень интересно: в лаборатории царила захватывающая атмосфера творческого поиска. Юрий Николаевич умел создать и поддержать эту атмосферу не только морально, он умел вытрясти из начальства все его “денежные потроха” в виде аккордной оплаты, повышенных окладов и т.п. Наше дело было работать. Мы не сомневались, что труд наш будет оценен по максимуму в пределах возможного.

Юрий Николаевич был человеком решительным и ответственным, он умел рисковать. Я вспоминаю, как в самый напряженный момент работы, в цейтноте (раньше сроки срывать было немодно), он, видя нашу усталость, принял нетривиальное решение: послать нас в дом отдыха передохнуть. Принес нам путевки и велел ехать, несмотря ни на что. Конечно, для такого заботливого начальника я готов был работать круглые сутки: только бы не подвести. Правда, я готов был работать круглые сутки и без этого – толкала любознательность и стремление найти и добиться оптимума.

В то время мы разрабатывали новый радиолокатор, который, как показало будущее, явился, пожалуй, одним из наиболее массовых и любимых в войсках ПВО, его последующие модификации эксплуатируются повсеместно вплоть до настоящего времени. За этот локатор группа разработчиков (в том числе Юрий Николаевич) получила Ленинскую премию.

Разработка новой техники требует от человека предельного напряжения сил и полной отдачи. Не сомневаюсь, что до конца этот буквально титанический труд может довести не каждый, так как надо уметь переживать, сохранив жизненные силы и работоспособность, долгие годы неудач, пройти этапы, когда делу не видно конца. Юрий Николаевич обладал для такой работы всеми необходимыми качествами.

Я был в восхищении от своего начальника, мне казалось, что он мог бы по праву занять самую высокую должность в отрасли вплоть до министра (я и сейчас не сомневаюсь, что не ошибался). Главное, Юрий Николаевич умел подобрать перспективных работников, умел расковать их инициативу, обеспечить работу всем необходимым. Он способствовал дружбе в коллективе, своим примером являя добросовестность и порядочность в высшей степени. Он очень радовался успеху подчиненного, новой идее, которую умел оценить по достоинству. Всегда было интересно рассказать ему то, что удалось понять или придумать самому.

Не помню точно, в каком этом было году, то ли в 1960, то ли в 1961, Юрия Николаевича назначили начальником вновь образованного отдела, в состав которого вошла и наша лаборатория. А начальником Первой стал другой человек, к сожалению, неудачно подобранный. Он хотя и был, безусловно, талантливым человеком, но не обладал достаточной внутренней культурой, чтобы сохранить сложившийся стиль руководства лабораторией.

Юрий Николаевич стал руководителем крупной научно-исследовательской работы, а затем главным конструктором нового радиолокатора. В это время наметился его отход от лаборатории: во-первых, в силу его занятости и увлеченности новым делом, в котором его внимание поглотил новый творческий коллектив, во-вторых, и мы занялись каждый своей самостоятельной работой. В дальнейшем тематика лаборатории непомерно разрослась и была разделена между множеством новых коллективов, ставших наследниками “Первой”.

Лучшие традиции Первой лаборатории – высокий научно-технический уровень, творческий запал и целевой настрой сотрудников, порядочность в отношении друг к другу – еще долго сохранялись и развивались в нашем коллективе. И в настоящее время дух первой лаборатории и ее блестящего начальника – Ю.Н.Соколова – продолжает витать в коллективе, хотя, к сожалению, находились люди, которым этот дух был ненавистен, они приложили много сил, чтобы развеять его.

Но в настоящее время коллектив возвращается к свободной творческой жизни. Это и является лучшей памятью о светлой личности Юрия Николаевича Соколова.

А.А. Зачепицкий

Овсяников Василий Иванович

Главный конструктор всемирно известной РЛС ЛЕНА (П-14) и радиолокационного комплекса ЛЕНА-М (П-70),

Зам. Главного конструктора РЛС П-10 и П-12

лауреат Сталинской премии (государственной 1952 г),

Ленинской премии (1960 г).

Награжден орденами Ленина (1971г.),

Трудового Красного Знамени (1968 г.), четырьмя медалями.

Воспоминания о Василии Ивановиче Овсяникове (и немного о себе)

В 1956 г. я поступил на работу в СКБ-197 (ныне ННИИРТ) и был привлечен к разработке аппаратуры СДЦ РЛС метрового диапазона волн П-14 («Лена»). Впоследствии меня познакомили с главным конструктором разработки, лауреатом Сталинской премии Овсяниковым Василием Ивановичем. Ему в то время было 42 года, а мне 26. Одет он был, мягко выражаясь, неважно, на голове проступила лысина, говорил неразборчиво, писал отвратительным подчерком. Кто-то в шутку рассказывал, что Василий Иванович, бывало, и сам не мог разобрать, что им написано. Тогда он шёл к Василию Алексеевичу Авдентову (Авдентов был в то время начальником СКБ, исключительно порядочным и деловым) и только тот мог разобрать его текст.

Василий Иванович был начальником антенной лаборатории. Кроме антенной техники Василия Ивановича интересовал широкий круг вопросов, в том числе помехозащищенность РЛС, которой я занимался. Мы сблизились и много времени уделяли обсуждению актуальных вопросов разработки П-14 и других общетехнических тем.

Василий Иванович любил подумать, это был трезвомыслящий, мудрый человек, обладавший огромным опытом, понимавшим потребности клиента – войск ПВО страны, и возможности промышленности.

Василий Иванович был простым, скромным и доступным человеком. Вокруг его стола в лаборатории «дым стоял коромыслом», сидел народ, решали множество замысловатых вопросов разработки РЛС. Это называлось «варить колун». Работа могла прерываться свежими анекдотами, какой-нибудь забавной байкой. «Колун» мог затянуться до глубокого вечера. А после этого можно было остаться и пообщаться с Василием Ивановичем лично на двоих-троих.

Как руководитель лаборатории, Василий Иванович был не очень требовательный, а старался помочь в сложных вопросах, он был снисходителен, умел простить даже недобросовестность.

РЛС П-14 отличалась от предыдущих станций значительно более высоким энергетическим потенциалом. По сравнению с П-12, которая находилась в то время в разработке, средняя мощность передатчика увеличивалась примерно в 10 раз и площадь антенны – в 5 раз. Потребность в РЛС с таким высоким энергетическим потенциалом вытекала из идеи создания над страной сплошного радиолокационного поля с минимальным числом радиолокационных позиций. С учётом огромной территории страны, наименее затратно эту идею можно было реализовать в метровом диапазоне волн.

Прорабатывалось 2 варианта построения антенны: ФАР на базе излучателей типа Уда-Яга (антенно-волновой канал) и зеркальный – параболоид вращения с горизонтальным размером 32 м и вертикальным – 11 м. На полигоне Орловские дворики, который был выбран Василием Ивановичем и создан по его инициативе, были развернуты макеты этих двух вариантов РЛС. По результатам технического проекта остановились на варианте с зеркальной антенной. Кстати, Василию Ивановичу принадлежит утверждение: «есть антенна – есть станция».

Зеркальная антенна подобных размеров в метровом диапазоне – это было новаторское решение, посильное двум неординарным личностям: Василию Ивановичу и конструктору «от Бога» – Глухих Рафаилу Михеевичу.

Другой особенностью РЛС П-14 была стационарность. РЛС располагалась в домике, это было очень удобно для эксплуатации, особенно в северных районах. В домике была печка, можно было не только согреть помещение, но и поджарить картошки и т.п. Да и в южных районах домик спасает от жары, это не в аппаратной кабине париться.

Интересно, что П-14 заказывалась ГАУ (Главным Артиллерийским Управлением), все средства которого были мобильны – это одна из главных особенностей изделий ГАУ, а тут стационар – в домике. Это свидетельствует о неординарности заказчиков тех далеких времен, об адекватности их мышления. И действительно, зачем дежурное средство, предназначенное для долговременной работы в системе обороны стационарных промышленных районов, выполнять мобильным? Этот вопрос не потерял актуальность и в наше время. Со стороны ГАУ разработкой (начиная от ТТЗ и кончая государственными испытаниями и внедрением в серийное производство и эксплуатацию) руководил талантливый инженер полковник Александр Иванович Облезин. Василий Иванович был с ним в близких дружественных отношениях. Впоследствии мы с Облезиным тоже стали друзьями. Почему дежурное средство РТВ заказывалось ГАУ, а не 4-ым Главным управлением Министерства Обороны 4 ГУ МО (в «простонародье» «ЧИГУМО»), как все последующие? Потому, что в то далекое время 4 ГУ МО – одного из могущественных управлений МО – ещё не было образовано.

В связи с затронутым вопросом «мобильность – стационарность» я хочу упомянуть здесь, что первые два года своей деятельности после окончания радиофака университета я работал на разрабатывающем предприятии МАП (Министерство авиационной промышленности) – ОКБ п/я 416 (впоследствии КНИИРЭ г. Казань). В МАП(е) к аппаратуре предъявлялись значительные ограничительные требования: по весу, объему и энергопотреблению. Как говорится в народе: «грамм-градус-копейка». А тут: стационар, раздолье, делай в любом весе и объеме и потребляй сколько угодно энергии. Это давало возможность реализации наиболее эффективных алгоритмов, пусть сколько угодно затратных.

Замечу, что подобные вольности делали допустимыми значительные аппаратные излишества. Это развращало разработчиков, а мне, пришедшему из авиационной промышленности, представлялось совершенно недопустимым. И на протяжении всей жизни я расходую огромное время на отыскание оптимального сочетания технических решений и указанных факторов по упомянутому выше народному принципу. И всегда эти поиски приводили к максимальной простоте построения и высокой эффективности изделия в целом. В разработанной мной аппаратуре в РЛС П-14 и П-70 трудно было найти лишний резистор. Кстати, широко распространено мнение: «лучшее – враг хорошего». Я проповедую другой тезис: «хорошее – это самое лучшее, а остальное – посредственность!».

РЛС П-14 проходила государственные испытания на полигоне ГАУ – ст. Донгузская Оренбургской области. Там мы встретили Новый 1959 год. Не всё проходило гладко, перед самым Новым годом приключился гололёд. Своевременно включить систему обогрева прозевали, и антенна «сложилась». Это жалкое зрелище мы с И.Г. Крыловым увидели, прибыв на полигон перед Новым годом. Уже через неделю на полигон стали прибывать усиленные конструкции элементов антенны, а через 2-3 недели испытания были продолжены. Нам же повезло – мы в этом перерыве могли в спокойной обстановке, которая никогда не складывалась при разработке, разве что по ночам, тщательно, скрупулёзно отыскивать аппаратурные дефекты и совершенствовать свои блоки СДЦ и всё остальное. Эта работа называлась проверкой на «вшивость». СДЦ – система капризная, требует тщательной отладки всей приёмопередающей аппаратуры в комплексе. Как сказал местный поэт-разработчик Н.В. Канашов: «Когда включают СДЦ, то все меняются в лице».

РЛС П-14 была шедевром радиолокации. Этих станций было выпущено более семисот единиц. Её любили в войсках. Служить на П-14 офицеры направлялись в качестве поощрения. Она стала базовой моделью последующего семейства РЛС («Оборона-14» 44Ж6) и их модификации, которые до сих пор несут боевое дежурство в войсках ВКО. Благодаря высокому энергетическому потенциалу П-14 использовалась в качестве информационного средства при запуске первых спутников земли.

Следующей эпопеей нашей совместной работы была РЛС П-70. Сколько-нибудь подробно описать эту совершенно оригинальную работу в рамках данных воспоминаний не предоставляется возможным. Поэтому я должен отослать читателя к первоисточникам: [1] и [2]. А здесь отметим главное. РЛС П-70 – это самый высокопотенциальный радиолокатор радиотехнических войск СССР и РФ за всю историю их развития. Он превосходил потенциал РЛС П-14 примерно в 30-40 раз. Высокий потенциал был достигнут за счёт огромной зеркальной антенны размером (48*25) кв. м. на крыше 2-х этажного дома и двух мощных передатчиков по 10 кВт каждый. Дальность обнаружения этой РЛС в максимуме достигала 2300 км, это примерно в 4 раза больше, чем у РЛС П-14.

Высокий энергетический потенциал сочетался с высокой разрешающей способностью по дальности за счет использования сложного линейно-частотного модулированного зондирующего сигнала со сжатием в согласованном фильтре приемника. Это был первый в мировой практике (1968 г.) промышленный образец РЛС со сжатием сигнала.

Построение РЛС со сжатием потребовало полного переосмысливания всего опыта, накопленного при создании РЛС с простыми сигналами. Передатчик РЛС с простыми сигналами строился по схеме автогенератора на одной мощной лампе. В РЛС со сложным сигналом необходим был передатчик с независимым возбуждением. Это выливалось в огромное многокаскадное сооружение высотой под потолок двухэтажного дома. В доме размещалась аппаратура РЛС, пункт управления с индикаторными устройствами, учебный класс, комната ЗИП, комната отдыха. Такой дом (правда не со всеми «удобствами») идеально подходил для работы на отдаленных позициях, особенно в северных районах.

В приемнике было введено глубокое ограничение перед согласованным фильтром. Это было нетривиальное решение, оно требовало теоретических и экспериментальных обоснований, которые были проведены нами в ряде опубликованных работ. Был создан также оригинальный согласованный фильтр на базе ультразвукового волновода. Все эти вопросы изложены в [1, 2].

После разработки и внедрения РЛС П-70, начиная с 1975 года, я начал работать самостоятельно над РЛС 55Ж6 («Небо»), 55Ж6У («Небо-У») [3], 55Ж6М («Небо-М»)3, а в последствии 55Ж6Т («Небо-Т»). Индекс и шифр РЛС нашей разработки – это наш бренд, меняются только приставные буквы. В связи с этим в Капустином Яре вошло в употребление новое слово «Отнебись».

А Василий Иванович приступил к разработке РЛС «Обь», которая, к сожалению, была закрыта на одном из промежуточных этапов. Макет этой станции, вернее остатки от макета – опорно-поворотное устройство на высоких сваях, на котором размещалась АФАР огромных размеров, до сих пор стоит на полигоне Орловские Дворики.

История этой работы такова. Как-то раз, кажется в 1970 г., одно из управлений 4 ГУ МО предложило Василию Ивановичу построить РЛС для контроля космического пространства, в котором уже к тому времени накопилось много космического мусора. По нашему замыслу эта РЛС должна была раз в 10 превзойти РЛС П-70 по энергетическому потенциалу. Однако нашим конкурентам из известных Московских НИИ удалось выдворить нас из этого привлекательного тематического направления.

Тогда Василий Иванович решил предложить эту РЛС нашему традиционному клиенту РТВ. Я, к тому времени уже вполне самостоятельный, сложившийся специалист, не поддержал Василия Ивановича. Мне представлялась эта работа неадекватной потребностям РТВ (хотя в настоящее время я думаю, что был неправ) и я отказался от участия в ней, несмотря на его уговоры – ведь мы столько лет проработали «рука об руку» и с большим успехом, и мне тоже было жалко уходить из группы главного конструктора (ГГК).

Василий Иванович в значительной степени отличался от других своим необычным поведением. Его чудачествам можно было подивиться. Например, нередко Василий Иванович забывал захватить в командировку паспорт или командировочное удостоверение, или справку о допуске. «Фрунзенская набережная» вставала на дыбы, чтобы пропустить его без этих обязательных документов. На оперативные совещания, проводимые руководством, Василий Иванович опаздывал, чем приводил «в бешенство» одного из директоров, который любил порядок, даже где его не требовалось.

Мы с Василием Ивановичем стали большими друзьями, вместе побывали в бесконечном числе командировок, включая длительные – в Капустном Яре и в Донгузской.

Поездки в командировку в Москву, как правило, проводились по заведенному ритуалу. За 2-3 часа до отправления поезда Василий Иванович заезжал ко мне домой с Мызы на ул. Тимирязева. Мы ужинали. Моя дорогая супруга Ляля готовила что-нибудь вкусное и, конечно, употреблялось по 2-3 рюмочки коньяку.

В Москве, в свободных «окнах», мы почему-то всегда отправлялись в зоопарк и бродили там, жалея диких животных, или ловили в пруду рыбу.

Любимый тост Василия Ивановича – это пожелание: «Чтобы удача нас преследовала» – обычно за ней гоняются, зачастую безрезультатно. Эти пожелания Василия Ивановича всегда сбывались. Вспомните П-14 – Ленинская премия и П-70 – Государственная премия мне и И. Г. Крылову (за новые научно-технические результаты по сжатию сигналов и автокомпенсации помех (в РЛС «Оборона-14» – транспортабельной модификации РЛС П-14).

На турбазе мы с Василием Ивановичем жили в одной скромной комнате, оба были страстными грибниками, сушили грибы прямо в номере на обогревателе. Особое место занимали охота и рыбалка. У Василия Ивановича был престижный автомобиль – черная «Волга». Эту – вторую по счету модерновую черную «Волгу» ему предоставили возможность приобрести за выдающиеся успехи в разработках. На этом автомобиле мы регулярно ездили в Орловские Дворики, на турбазу Умзово, на охоту, рыбалку.

Василий Иванович любил шутку, свежий анекдот. Его разговор всегда содержал какую-нибудь загадку, изюминку. Вспоминаю этап регулировки в РЛС П-70 в Орловских двориках. Работа идёт к концу. Приезжает на полигон Василий Иванович, мы докладываем результаты, демонстрируем работу РЛС. Конечно был ряд замечаний. Заключение Василия Ивановича после обсуждения: «Да, она уже мурлыкает, надо чтобы она замяукала».

Василий Иванович умел схитрить. Я помню на испытаниях РЛС П-70 в Капустином Яре как-то раз проходило заседание государственной комиссии, было довольно много вопросов, в том числе спорных. Уже к вечеру Василий Иванович вцепился в какой-то никчемный вопрос, кажется, по названию какого-то шильдика. Уже 9 часов вечера, рабочий день давно закончился, а мы заседаем, впереди спорный вопрос, требующий серьезного обсуждения. Я шепчу Василию Ивановичу: «Хватит тянуть резину», а он свое. В конце концов, когда все очень устали, Василий Иванович выиграл спорный вопрос в 10 минут. После этого, уже вечером в гостинице, за расслабляющей рюмкой технического спирта Василий Иванович объяснил мне, что эту тягомотину он задумал заранее.

Василий Иванович умел выделить главное, а всякие мелочи обсуждались потом, правда, с не меньшей тщательностью. А не главное – это то, что по меткому выражению Василия Ивановича, «на дальность не влияет» – стало любимой поговоркой для выделения главного, в том числе, применительно к вопросам, не имеющим отношения к радиолокации. Например: «Послушай, ведь она тебе изменила» «Не бери в голову – на дальность не влияет!»

Василий Иванович был тренером футбольной команды антенного отдела, его познания в этом виде спорта были довольно велики. Мы ходили на стадион на футбольные матчи, каждый из нас «болел» за свой отдел.

Вначале этих воспоминаний я упомянул, что Василий Иванович выглядел неважно. Тем не менее, на своем последнем новогоднем балу, ему тогда было за 80, Василий Иванович показался мне хорошо одетым красавцем-мужчиной.

Я сопровождал Василия Ивановича до последних дней его жизни. Устраивал его в больницу, хлопотал по врачам и прочее. Это был мой Большой учитель и Близкий друг. И не только мой. След подлинного новаторства, сочетающегося со здравым смыслом, оставленный нам Василием Ивановичем, живет в работах коллектива ННИИРТ и приносит ему заслуженный научно-технический и производственный авторитет. А я, следуя заветам Василия Ивановича, хочу пожелать коллективу на следующие 70 лет, чтобы удача продолжала неизменно преследовать его по жизни и по работе.

Литература:

[1]. Зачепицкий А. А. Страж Советского неба. ВКО №3, 2007

[2]. Зачепицкий А. А. К празднику долголетия Я. Д. Ширмана и его неувядающих научно-технических идей, Прикладная Радиоэлектроника, Украина, Т8, 2009 г., №4

[3]. Зачепицкий А. А. Путь к трем координатам, ВКО №4, 2007г.

Киселев Георгий Кузьмич

Начальник КБ.

Фактический основатель Нижегородского

научно-исследовательского института радиотехники (ННИИРТ).

Лауреат Государственной премии СССР,

Кавалер двух орденов Трудового Красного Знамени.

О Киселеве Г.К.

Большое Вам спасибо глубокоуважаемый Георгий Кузьмич!

В нашем городе есть и преуспевает предприятие – Федеральный научно-производственный центр “Нижегородский НИИ радиотехники”. Я проработал на этом предприятии около 50 лет, первую половину из которых – самую безоблачную и счастливую, под руководством Георгия Кузьмича Киселева. В 1956 году, когда я поступил на работу, это предприятие называлось СКБ-197 и размещалось на территории нынешнего завода НИТЕЛ. СКБ было разрабатывающим подразделением НИТЕЛ, коллектив этого подразделения составлял около 300 сотрудников. В 1957 г. в СКБ-197 (впоследствии КБГТЗ) был назначен новый молодой начальник ГК. Он руководил этим подразделением, впоследствии самостоятельным предприятием, около 25 лет.

Под руководством ГК была проведена гигантская работа по преобразованию предприятия: для СКБ были построены новые корпуса, дома для сотрудников, турбаза «Умзово», столовая и многое-многое другое.

Эту, значительную часть работы ГК, я, научно-технический специалист, описать не в состоянии т. к. в ней не участвовал. Мне, как потребителю её результатов, особенно хочется выделить турбазу «Умзово», расположенную в чудесных природных условиях с прекрасным питанием и организованным отдыхом. Турбаза была любимым детищем ГК, где он сам отдыхал и посещал турбазу регулярно. На турбазе завязывалась дружба между сотрудниками семьями, происходило сплочение коллектива.

При ГК коллектив предприятия вырос до 2,5-3х тысяч человек, было образовано огромное число подразделений и необходимых служб, и по сути своей предприятие стало крупнейшим оборонным научно-исследовательским институтом – разработчиком новейшей радиолокационной аппаратуры военного назначения. Однако при преобразовании КБ в НИИ в 1981 г. ГК был совершенно незаслуженно и очень несправедливо снят с должности, в угоду трудоустройства другого «нужного» человека.

В августе 2009г. ГК исполнилось 89 лет. Это такой же здравомыслящий человек, каким был прежде в период директорствования. Он в курсе всех происходящих событий. Хочется поздравить ГК с Днем рождения, рассказать о нем, как о руководителе и человеке и об успехах предприятия в те годы.

ГК, как руководитель, прежде всего, отличается высокой личной культурой, начитанностью, интеллигентностью.

У ГК был свой стиль руководства. Киселев ГК требовал максимальной самостоятельности от каждого руководителя, он никогда не подменял его. В отличие от последующих директоров, ГК не проводил еженедельных оперативных совещаний (во всяком случае, по научно-техническим вопросам), которые, по существу, превращали участников оперативок – руководителей подразделений и руководителей тем (главных конструкторов) в исполнителей, работающих по указке, что вызывало безответственность и развращало коллектив. Я не помню, чтобы в кабинете ГК собиралось много людей. Он вызывал руководителя и договаривался с ним о главных вопросах. Все остальное ложилось на руководителя. Этим самым он поднимал авторитет руководителя в коллективе, делал его работу самостоятельной, раскованной, творческой. ГК был требовательным, строгим начальником. Он был немногословен, находил краткое – в одну фразу – замечание или характеристику.

В быту, на турбазе, просто в нерабочее время ГК преображался из строгого начальника в очень общительного, доброжелательного, любящего живой юмор человека, каким и остается до сих пор.