Великая Зеленая Лиса. Сила Волка

      Милания, Лакония и Малакиния долго стояли, наблюдая за пляской огня на останках их родного Лиса. Стояли молча. Плакали молча. От того слезы были и болезненнее, и горче. Изменить никто ничего не мог. Не хотелось говорить. Не хотелось верить. Молча же, когда пламя начало понемногу гаснуть, втроем они развернулись и побрели домой. Приезжие не тревожили и без того натерпевшихся вдову и дочерей, и расположились на постоялом дворе, поминая добрыми словами Мудрого Лиса в местном трактире. Поминальную вечерю в доме Хранителя накрыли только на троих и провели в абсолютном молчании.

****

Вместо того чтобы объединить и разделить свое общее горе, мать и дочери разошлись по разным комнатам переживать боль в одиночку. Лаконии было тяжелее всех, но вынести тяжесть потери Вознеженного она решила стойко. Только слезы, стоны и боль, которые она задвигала поглубже в своем Духе будучи на людях, накрыли ее с головой и исполосовали сердце – стоило запереть за собой дверь в спальню. Их спальню. Опустевшую навсегда, навсегда теперь только ее. Совершенно ей одной не нужную.

Милания и Малакиния слышали, как мать бьется в истерике и воет в подушку каждую ночь, на рассвете забываясь коротким беспокойным сном. Но каждой из них было настолько горестно, что они никак не могли стать опорой и поддержкой друг для друга. Когда ты сломан сам, ты никого не можешь поддержать… Потому девочки только слушали, не решаясь вмешиваться, и немые слезы, оставляя мокрые дорожки, стекали по их щекам.

Малакиния постепенно осмыслила и поборола свои истеричные припадки. Она поняла, что, в первую очередь, не удастся донести до окружающих истинное описание произошедшего. Все приняли версию о нападении дикой медведицы, оберегающей свое дитя. Это не редкий случай. И териантропам было гораздо проще и комфортнее согласиться с более понятным и реалистичным, на их взгляд, объяснением. Малакиния их не винила.

Милания пробыла дома почти месяц. Почти месяц Лакония ночами вопила и горевала у себя в спальне, а днем вела себя как ни в чем не бывало. Дома она старалась бывать как можно меньше и отстранялась от своих дочерей все больше. Всегда торопящаяся по делам, которые ей приходилось выполнять, временно заняв должность Хранительницы Рода, мать редко интересовалась, ели ли девочки. Потом и вовсе перестала. Заботу об еще слабой младшей сестре и доме на себя полностью взяла Милания. Спустя еще один месяц она отметила, что Малакиния спокойнее спит и лучше ест, а мама все тише завывает за запертой дверью. Кризис миновал, и старшая лиса решила вернуться в Университет.

– Малакиния, звездочка… – начала она, расчесывая сестрины волосы перед сном. Она нежно пригладила торчащий над самым ухом медный завиток. – Я завтра уйду обратно в Университет. Я помогла вам с мамой, сколько могла. Но мне так горько тут… Так горько… Я больше ничего не могу сделать.

– Сестричка, спасибо тебе. – Малакиния встала и обняла Миланию так крепко, как никогда. Отстранившись, она серьезно взглянула сестре в глаза и, взяв за руку, подвела и усадила на свою постель. – Прежде чем ты уйдешь, мне надо тебе что-то показать. Смотри. – Лисенка подняла мягкую бледную ручку и указала пальцем на оставшийся лежать у зеркала резной гребешок. Следуя плавному движению лискной ладони, расческа поднялась над столиком и зависла в воздухе. Стоило Малакинии поманить ее пальцем, и она плавно по воздуху двинулась в их сторону, приземлившись прямиком на раскрытую ладонь. Милания от удивления даже приоткрыла рот.

– Ни-че-го себе, – выдохнула она и внимательно посмотрела на сестру. – Ты давно это умеешь? Мама знает? Папа знал?

– Мама нет. Папа да…– Малакиния закрыла глаза, глубоко вдохнула и долго медленно выдыхала, успокаивая накатывающие одновременно слезы и страх. Затем продолжила: – Первый раз это случилось, когда мы возвращались с озер. Зизи, маленькая озорная белка, прыгнула на меня с ветки, и я, испугавшись, заставила ее в воздухе висеть. Папа сказал, он так не может и вообще мало кто может… Мы как раз сели в тени шиповника перекусить… И он собирался мне что-то рассказать. Что-то о моем Даре к Магиям, – Малакиния запнулась, и Милания взяла ее за руку. Никому еще вот так, последовательно и спокойно, Малакиния не рассказывала эту историю. Да, видимо, никто, кроме сестры, и не стал бы внимательно ее слушать. Даже мама – потому что ей очень больно. Но Милания могла, и она была готова.

Малакиния продолжила:

– Отец поранил палец о щербатый край кувшина. Помню, как мимо пролетела пчела… они так громко жужжали… А потом вдруг все затихло, и я увидела два ярких желтых огня за его спиной. Безумные глаза, полные огненной ярости. Я пыталась криком предупредить папу, но зверь был быстрее меня. Он ударил отца по спине. Я до сих пор вижу во сне три длинные рваные раны от его когтей. Он был огромный, Милания…– Малакиния начала дрожать, но не дала волю страху и слезам. Важно было рассказать. Милания прижала сестру к себе. – Он был огромным, серым, косматым. Это был вовкулак. Ликантроп. Настоящий, живой и очень опасный. И он до сих пор где-то там, в Чащном Лесу… А меня никто не слушает и не верит мне…

– Я верю тебе, Малакиния, – твердо сказала Милания. Она ясно видела, что сестра не бредит и не сочиняет. Невозможно ошибиться и принять медведицу за совершенно другого живного. – Как же тебе удалось спастись, сестра?

Малакиния успокоилась, самая сложная часть ее рассказа была позади. Сестра ей верила.

– Женщина с длинными белыми волосами. Снова. Я упала пытаясь бежать, и увидев… конец… я просто решила остаться лежать, чтобы он и меня убил. Но она появилась из ниоткуда и одним жестом отшвырнула огромного зверя, как мелкого щенка, ударив о дерево. Он заскулил и убежал в кусты, поджав хвост. Она сказала, что у нее больше нет сил, и приказала мне беречь себя. Она назвала меня по имени! А я все так же не знаю о ней ничего… Папа мог мне рассказать, может он и собирался… А теперь уже я не узнаю, кто была эта женщина.

– Папа? – удивилась Милания.

– Да, он сказал, что видел ее раньше, много раз… Когда я рассказала про случай на реке… Теперь это все уже не важно. – Малакиния отмахнулась от призраков прошлого. Глаза ее даже загорелись. Далеким, смутным – не огнем, еще только предвкушением огня. – Милания, я все обдумала. Я не хочу быть Хранительницей. – Она взяла сестру за руки и с надеждой заглянула ей в глаза. – Давай, ты будешь Хранительницей Клана Лисоборотней, Милания? Хочешь?

Милания улыбнулась. Конечно, все, что только что сестра рассказала, было очень странно и загадочно. Это следовало обдумать и изучить… Но вид заметно оживившейся младшей сестренки очень порадовал лиску. И ее предложение тоже. Милания сильнее всего хотела заботиться о маме и деревне, когда вернется из Университета.

– Ну что ты, Малакиния. Нельзя так запросто отрекаться от своей судьбы. Ты Младшая из рода, и тебе следует занять место Хранительницы клана. К тому же твой дар, твоя магия так сильна!

– Но ведь ты тоже обладаешь способностями. От природы. И умением их развить. Главное – желание быть Хранительницей. Я же вижу, знаю… А у меня нет этого желания и не было никогда раньше… А сейчас… Я точно знаю, что не это моя судьба, я точно знаю, что хочу другого, сестра. Пожалуйста. Признай свое желание, то, к чему тяготеет твой Дух. Признай и прими вместо меня пост Хранительницы лисоборотней. Или я ошибаюсь и ты не хочешь? – Малакиния ждала ответа. Милания еще мгновение колебалась…

– Нет… Да. Нет, не ошибаешься, – наконец коротко кивнула она. – Очень хочу. И буду. Я буду хорошей Хранительницей, обещаю.

– Самой лучшей! – Малакиния снова крепко сжала сестру в объятиях. На ее щеках появился намек на румянец. Время скорби закончилось. Началась новая жизнь.

– А ты? Чем будешь заниматься после Донития? С таким даром к Магиям ты была бы потрясающей Хранительницей!

Малакиния сделалась серьезной.

– Я пойду искать вовкулака, Милания. Я должна отомстить за отца и обезопасить лес… Он все еще где-то там. И я хочу найти его. И узнать, кто он и почему напал… Я должна знать, кто и почему лишил нас отца. – Девочка стиснула зубы и сжала кулаки. На мгновение на еелице мелькнуло новое, совсем незнакомое Милании раньше, выражение. Ненависть и желание отомстить. Они остались внутри бесконечно светлого и доброго Духа ее младшей сестры.

– Это нехорошая идея, сестра. Ненависть и месть – это очень плохие советчики… Они замарают твой Дух, заморозят… Не поддавайся им.

Но Малакиния уже выглядела была прежней. Хоть было ясно, что прежней она не будет никогда. Она тепло улыбнулась сестре.

– Решение принято! – Лисенка весело обняла сестру, совсем искренне, не пытаясь обмануть. Просто ту часть себя, которую мельком увидела Милания, маленькая Малакиния решила никому не показывать. Никому, кроме серого яростного Вовкулака, когда придет время… – Итак, завтра ты отбудешь, и я увижу тебя только на свой Донитий? Я буду очень скучать… Пиши мне тайком, сестра.

– Я обязательно буду. Если решение принято, тебя не переубедить – ты такая же упертая, каким был отец. – Милания вздохнула. – Но я обещаю помочь! Я обыщу все библиотеки, опрошу всех профессоров и напишу тебе обо всем, что смогу разведать насчет ликантропов, Малакиния! Но ты тоже готовься… Отправиться на поиски ликантропов… Одной. Плохая затея. Ты хоть драться как следует научись, – качая головой, Милания взлохматила тщательно причесанные волосы рыжей лисенки.

– А знаешь, папа все-таки смог: он научил меня плавать…– тихо прошептала Малакиния, засыпая в объятиях старшей сестры.

*****

Сразу после отъезда Милании Малакиния решила вернуться в школу. К этому времени занятия уже шли полным ходом, и она безнадежно отстала от программы. Тем не менее преподаватели из жалости не ставили ей плохих отметок. Малакиния словно и не замечала этого, постоянно увлеченная книгами или своими размышлениями. А вот ее одноклассников такое привилегированное положение откровенно раздражало и вызывало волну возмущения. Она часто слышала ехидные и злобные перешептывания за спиной: дети в школе, посмеиваясь, пересказывали друг другу, как Малакиния билась в истерике, как выкрикивала бредни о древнем вовкулаке и опасности, которая грозит всей деревне. Сначала лисенка даже ввязалась в несколько драк на этой почве. Не для того вовсе, чтобы доказывать свою правоту на счет ликантропа. Нет. Она дралась от злости и бессилия, пытаясь закрыть рты бесчувственным и откровенно дурным детям, которые смели высмеивать ее боль и горе. В драках Малакиния раз за разом терпела поражение.

«Вот Милания, она бы всех поколотила, и они никогда бы больше не посмели и слова сказать! – Малакиния всхлипывала, наклонившись над рукомойником в уборной. Из разбитой губы сочилась соленая кровь. – А я слабачка… Как я собираюсь отомстить за отца, если не могу побить мальчишку из параллельного класса?!» В сердцах Малакиния зарычала, вскинула вверх кулак и резко опустила – намереваясь ударить по краю деревянного рукомойника. Но, повинуясь движению ее руки, рукомойник резко взлетел, со страшным скрежетом разламывая часть стены и пола, и также резко, с силой ударился о землю, разбившись в щепки. Глухой удар, треск и скрежет дополнил шум расплескавшейся по всему помещению воды. Из развороченной сливной трубы потянуло помоями. На шум сбежались и ученики, и учителя. Они застали Малакинию совершенно растерянную, посреди разрухи и хаоса. Мокрую до нитки. Она изумленно разглядывала свою правую ладонь… и улыбалась во весь рот.

Лакония молча оплатила ремонт, не задав Малакинии ни единого вопроса, не сделав замечания. Никто не спросил у лисенки, как она это сделала. Учителя пожимали плечами и тихо переговаривались в учительской о том, что в состоянии сильного стресса и в приступах бешенства, териатропы и не такое творили. Дети еще долго злорадно потешались над ней и называли свихнувшейся. Вскоре все знали о том, как она разнесла школьную уборную от злости. Никто больше не смел задирать ее в лицо – все боялись. И раньше не особо активно дружившие с лисенкой сверстники теперь совершенно открыто сторонились ее. Да и вся остальная деревня сочувственно качала головой вслед Малакинии: «Жалко-то как лиску! С горя ведь, похоже, совсем умом тронулась», – причитали сочувствующие соседи.

Малакинии было все равно. Она знала чего хочет: найти вовкулака. И теперь она знала, как сможет его победить.

*****

После смерти Мудрого Лиса прошел почти хит. В доме было пусто и холодно. Малакиния предпочитала все время проводить в своей спальне, Лакония отсутствовала от зари до глубокой ночи. Она находила сотни дел и важных занятий вне дома в качестве временной Хранительницы Рода. На кухне отсутствие Хранителя ощущалось особенно остро, потому лиса предпочитала даже есть в комнате. Надо было только пережить мучительные несколько минут, когда спускаешься по лестнице и проходишь через светлую, которая всегда теперь была темной и отсыревшей. Грустно осунулся никем не используемый диван. По дороге в кладовую, через кухню, Малакинию провожал невидящим глазом постылый очаг. Девочка быстро выуживала из кладовки какой-нибудь еды: бутерброды или холодное рагу, квас. И очень торопливо, но не бегом, припускала назад, в свое логово. Тщательно стараясь не смотреть на столешницу, где все также стояла большая кружка, расписанная голубыми и синими линиями мостов из неведомого териантропам мира… Мимо дивана, на котором, аккуратно сложенный и наверняка нежно приглаженный рукой Мудрого Лиса, тихо лежал его любимый, шитый серебром халат. Лежал, дожидаясь возвращения хозяина…

Скорее. Мимо. В комнату.

Там можно притвориться, что внизу, на кухне, во всю бурлит жизнь и потрескивает огонь в печи. Там Малакиния с головой уходила в планирование своей жизни после Донития, изучала карты Чащного Леса и Долины. Зачитывалась книгами, которые ей удавалось взять в местной библиотеке, а иногда даже заказать в соседних деревнях. Книги были обо всем подряд: о древней истории Долины, политическом устройстве, травоведении, о приключениях волшебных существ. Из них лисица почерпнула необходимые навыки куховарства в полевых условиях, оказания первой помощи и защиты от сглаза. Попадались Малакинии и атлас ядовитых насекомых, и самоучитель кройки и шитья.

Нужно было развивать и тренировать свои силы, вырабатывать необходимые для путешествия навыки и готовится к встрече с ликантропом. Малакиния знала, что встреча состоится. Это был вопрос времени. Потому нужно было подготовиться максимально тщательно. Случай в школе был совершенно исключительным, и сколько Малакиния ни старалась, как ни пробовала повторить: и рычала, и брала побольше размах, и даже однажды разбила себе губу, чтобы снова капала кровь, как тогда – ничего тяжелее расчески поднять в воздух у нее не получалось. Да и легкий деревянный гребешок поддавался с трудом.

*******

По правилам обучения после Донития териантропу не позволялось поддерживать связь с родными. Но сестрички лисички настроили обмен короткими записками. Письма носила Трещока – подружка Малакинии.

«Сведений о вовкулаках сохранилось немного, так как ликантропов истребили тысячи хитов назад, – писала Милания. – А сейчас остались только клочки документов да истории и страшные сказания о вовкулаках, которые, возможно, перевирали и преувеличивали. Или приуменьшали».

«Сегодня рассказали, что Ликантропы такие же, как и мы, только у них есть один лишь Дух Волка. И глаза их всегда волчьи – желтые, независимо от того, обращены они или нет».

«Вычитала в библиотеке, что при обращении клыки и когти ликантропов наливаются ядом. И стоит им даже легонько царапнуть териантропа, как тот начинает гореть страшной кипучкой и в скором времени умирает. Лекарства от этого яда наши маги так и не нашли».

«Сегодня заговорила с двумя профессорами про ликантропов. И они затеяли спор: один утверждал, что вовкулаки никогда не управляли своим Духом живного и являли собой тех же зверей, только более кровожадных. Стоило им обернуться – и они нападали на всех без разбору. Другой говорил, что в ликантропах ярость пробуждал только запах крови, а в остальное время они были чуть ли не безобидны. А подоспевшая на спор ректорша заявила, что ликантропы были одинаково опасны и яростны в любом обличии, и никакая кровь тут не играла роли. Вот так вот».

Малакиния всегда с интересом и радостью читала записки сестры и бережно хранила их в шкатулке под нитками и канвой для вышивания.

А на свой день рождения Милания прислала сестре увесистый пакет. Трещока надрывисто пыхтела и ухала, но тащила посылку.

– Ну уж нет, больше я вам почтовым голубем работать не буду. Это чего еще удумали! И такая просит, главное: у меня же день рождения, сделай мне подарок, отнеси Малакинии посылочку. Я думаю: ну что там будет? Безделица: браслетик или бусики. Конечно, киваю, давай свою посылочку. А она как достала этот кирпич! Я чуть не померла. Но пути назад-то нет, уже согласилась. Ненормальные девки, одни книжки на уме! Да еще какие, убить же такой можно! Я же ее три дня тащу! Что плохого в бусиках-то? Ужас. Держи, в общем. Подарочек от сестры.

Снедаемая любопытством Малакиния, все же, сначала прочла приложенную записочку:

      «Дорогая сестренка, что может быть приятнее, чем в честь своего праздника порадовать тебя! Представляешь, в честь моего восемнадцатихития и выпуска мне с другими взрослыми послушницами было позволено посетить столицу, и в Цкеноде я зашла в травяную лавку кое за какими травками по поручению профессорки. А там распродажа книг. Я подошла к мальчику, который перебирал книги, раскладывая их по полкам, и сразу увидела этот учебник. Своих денег у меня не было. И представляешь? Эту старинную и роскошную книгу владелица лавки мне просто подарила. Такая высокая и статная львица, сказала, что она пророчица Львостаи и видит, как мне нужен этот учебник. И что она верит, что он попадет в хорошие руки! Я как только обложку увидала, сразу поняла, что это для тебя! Я расстраивалась, что не могу прислать тебе ничего из обширной библиотеки магических книг и учебников нашего университета. Не могла упустить такой случай. Поблагодарила львицу и помчалась скорее готовить тебе посылку. Надеюсь, Трещока справится и доставит ее в целости и сохранности!»

Малакиния с нетерпением развернула книгу и ахнула от изумления!

*******

В самый разгар весеннего времени Малкиния начала прогуливать школу. Рано утром на тропинке ведущей к Косой опушке, ее повстречал удивленный Себас.

– Малакния, постой! Как ты? Я не видел тебя так давно! Разве ты не должна сейчас идти в школу? – Олень очень обрадовался, увидев свою добрую подругу. Прошло много времени с момента их последней встречи еще на озерах… Он знал про случившееся от Зизи и Трещоки, но боялся напомнить лисе своим визитом о Чащном Лесе, и потому не приближался к дому Малакинии.

– Здравствуй, здравствуй, мой любимый Себас! – Лисенка бодро потрепала давнего друга по загривку. За время, что они не виделись, он вырос и превратился в большого сильного оленя. На его голове красовались раскидистые рога, уже заметно потрепанные в схватках с оленями-соперниками. Круп его украсили поблескивающие на солнце снежные шерстинки.

– Ну, рассказывай, как ты тут без меня?

– Ооо, – радостно взбрыкнул Себас.– Я начну с самого интересного. Я вот, видишь? Обзавелся самыми роскошными рогами в Чащном Лесу. Отсюда и до самого Цкенода не найти оленя, которого я бы не поборол. – Себас гордо вскинул голову, выдерживая паузу, давая лисенке возможность осмотреть его и выразить свой восторг. Малакиния не заставила долго ждать:

– Просто великолепный самец! Удивительно! С хитами ты стал только статней и сильнее! Ну а как же Большое Чувство? Какой красавице достался такой неотразимый партнер?

– Увы. Я все так же холост, – ответил Себас. – Но я доволен положением вещей. Возможно, я не создан для Большого Чувства. Или достойное Большое Чувство еще не создано для меня. – Олень помедлил… – А ты как?

– Я нормально! – Малакиния бодро похлопала оленя по спине, и он понял, что на этом тема закрыта.

– А почему ты не в школе??– Он не очень хорошо разбирался во многих правилах жизни териантропов, но одно знал точно: с раннего утра до середины дня, с осеннего времени до летнего, все детеныши териантропов старше трех хитов сидят в одном доме и что-то учатся делать. Можно спокойно себе гулять по всем облюбованным детенышами полянкам: обросшими кустами вкусной смородины, крыжовника и дикой малины и усыпанным карликовыми земляничными кустиками. Гулять, лакомиться и не бояться набрести на хулиганов, которые, забавы ради, стреляют по тебе из рогаток.

– Я решила, что у меня есть дела поважнее. – Малакиния показала книгу, которую все это время прижимала к груди. Большой том в довольно потрепанном переплете, был обтянут ярко-оранжевым сукном, протертым на уголках. На обложке красовались тисненые, синие с переливом, буквы. Выполненные замысловатым шрифтом, с завитушками и вензелями.

– Я не умею читать ваши значки, Малакиния.

– Это первый том «Светлых искусств Магии для начинающих. Перемещение предметов силой воли». Мне Милания прислала! Я всю ночь ее читала, и теперь мне надо кое-что опробовать. Вот только …– Она осмотрелась. – Только надо больше свободного пространства и… хорошие воспоминания… – Малакиния погладила Себаса по переносице. – Я так рада, что ты мне повстречался, дружище! Мне очень пригодится твоя помощь.

– Я всегда готов! – Себас был в восторге от самой встречи с Малакинией, а возможность быть для нее полезным привела его в настоящий экстаз. – Что я должен делать?

– Просто составь мне компанию. Мне все еще не по себе в лесу. Но другого места для тренировок нет. Дома я могу ненароком что-то сильно повредить. Пошли на Косую опушку? Там очень много нужных мне воспоминаний.

На опушке лисица поочередно достала из холщовой сумки разные предметы и разложила на небольшом расстоянии друг от друга. Там был тетрадный лист, почти невесомая пористая губка, перьевой воланчик для игры в бадминтон, расческа, деревянный башмак и металлическая ложка для супа. Она отошла ровно на двадцать два шага и села, сложив ноги.

– Держись за моей спиной. А лучше, спрячься за этот куст для безопасности. – Малакиния кивком указала на молоденькую лещину. Она осторожно раскрыла лежащую перед ней прямо на траве книгу. От страниц исходило теплое свечение. Себас ощутил запах иланг-иланга. Малакиния склонилась над страницей, заложенной самодельной закладкой, в самом начале книги и, вдыхая аромат мудрости и книжной пыли, начала читать:

«Чтобы освоить навыки левитации, как и в других видах Магии, нужно научиться контролировать свои Разум и Дух. Медитации помогут успокаивать буйные порывы. Понимание, как реагировать эмоциями и мыслями на разные раздражители, – ключ к контролю над ними. Всплески магии левитирования могут быть усилены негативными эмоциями и помыслами, такими как: неуверенность в себе, ненависть, зависть, злость, агрессия… Но такие результаты эпизодичны и нестабильны…» Малакиния понимающе кивала в такт своему чтению.

– Это как у меня тогда, в школе, получилось! Знаешь, Себас, я же разгромила школьную уборную! – Олень только беспокойно прядал ушами, наблюдая за лисой. Он ощущал Магии, исходящие из книги и крепнущие по мере того, как Малакиния читала.

«Профессионализм, – продолжала она, – это полный контроль над своими силами, умение их понимать, вызывать для использования по потребности и усмирять неожиданные нежелательные всплески. Ниже предложены базовые упражнения для новичков в Магии Левитации, которые помогут в достижении профессионального уровня владения Магией».

– Итак, сейчас начнем! – потирая руки от нетерпения, лиска продолжала читать:

«На открытой местности разложите предметы разной величины, формы, из разных материалов и разной тяжести. Закройте глаза и очистите Разум и Дух. Найдите свое нейтральное состояние, момент без помысла и чувства. Это может занять время в первые разы, но, нащупав это состояние, с каждым разом вам будет все проще возвращаться в него, и со временем, при регулярной практике, вы научитесь быстро оказываться в нейтральном состоянии для начала использования вашей Магии.

В нейтральном моменте ваше дыхание спокойно, сердцебиение замедленно, и ваш Дух является вашему внутреннему взору. Он виден вам четко и ясно и пребывает в облике вашего живного.

Отыскав этот момент и закрепившись в нем, двигайтесь дальше.

Начните призывать образы, придающие Духу тепло и свет, как бы напитывающие его. Фантазии или реальные воспоминания. Личности или места. Желанное. Чем больше от этих образов зарядится ваш Дух, чем ярче будет его свечение и аура, тем сильнее выплеснется магия.

Образы и намеренная подзарядка Духа – это важные упражнения для новичков. Со временем, если вам удастся овладеть техникой, это все будет происходить так же быстро, как обретение нейтрального момента. И все же уровни ваших эмоций всегда будут влиять на силу выпускаемой магии. Потому важно учить себя и свой Дух ее контролировать.